Темный Лорд Устал. Книга I

Глава 18

На следующий день после моего… вынужденного санитарного мероприятия, мир, от которого я так старательно отгораживался, с оглушительным грохотом вломился в мой информационный пузырь.

— Ваше Темнейшество, я настоятельно рекомендую вам ознакомиться с текущей новостной повесткой, — прозвенел голос моей феи-ИИ. Она порхала у моего плеча, ее крошечное личико было серьезным. — Протокол «Тишина» больше не справляется. Это уже не шум, а информационный шторм.

Она развернула передо мной голографический экран и я увидел себя.

Точнее, размытую, дрожащую фигуру в темном костюме, снятую с камеры местного оператора. Вот я выхожу из-за оцепления. Вот на меня несется гигантский монстр. А вот… вспышка и от монстра остаются только дымящиеся ошметки.

Этот ролик крутили по всем новостным каналам без остановки.

— … мы до сих пор не можем идентифицировать природу этой атаки! — вещал в прямом эфире какой-то напыщенный эксперт в мантии. — Это не похоже ни на одну из известных боевых техник. Энергетический всплеск был минимальным, но результат — сумасшедшим.

— Это новая ступень в развитии боевой магии! — вторил ему другой, размахивая руками. — Этот человек, Калев Воронов, либо гений, либо безумец!

Я с отвращением смотрел на их потуги проанализировать то, что для них было непостижимо. Это было все равно что наблюдать, как муравьи пытаются разгадать принцип работы ядерного реактора.

Федеральная Служба Магической Безопасности. Кабинет старшего дознавателя Максима Кардиева.

Максим смотрел на тот же ролик, который сейчас крутили по всем каналам, но на его лице не было ни восторга, ни удивления. Только мрачная уверенность, от которой в глубине желудка сворачивался неприятный узел. Он видел не просто размытую фигуру в костюме, а финальный, недостающий элемент в своей безумной мозаике.

Он добавил новый файл на свою голографическую доску расследования, соединив его жирной, кроваво-красной линией с фотографией Калева Воронова. Щелчок. Все встало на свои места. Все его разрозненные подозрения, все его самые худшие, самые иррациональные опасения только что подтвердились.

Это был не просто нарушитель. Нарушители оставляли следы, у них были мотивы, слабости. Они действовали в рамках понятной системы. А этот… этот Воронов действовал вне системы. Он не просто ломал правила, а игнорировал, словно их для него не существовало.

Максим прокрутил в голове всю цепочку событий. Дуэль, где он отшвырнул заклинание, как мячик. Казино, где он не просто выиграл, а ментально уничтожил одного из самых опасных псайкеров города. Бал, где он публично унизил высокопоставленного чиновника, демонстрируя абсолютное презрение к власти и теперь это. Уничтожение монстра класса С+, с которым не справился целый отряд Охотников, одним-единственным, небрежным щелчком пальцев.

Это акт творения и разрушения, который не укладывался ни в одну известную классификацию. Он имел дело не с человеком, который обрел силу. Он имел дело с силой, которая притворилась человеком.

В глубине души Максим снова увидел картину из своего детства: рушащаяся стена, пыль, крики и самодовольное лицо аристократа-мага, которому все сошло с рук. Всю свою жизнь он боролся с такими, как он. С теми, кто считал, что их сила дает им право стоять над законом.

Но этот Воронов был хуже.

Он был на совершенно ином уровне. Он не просто хаос, а сила, способная в одиночку уничтожить половину города и эта сила была абсолютно, пугающе неконтролируема.

Частный клуб «Монолит». Зал для неофициальных встреч.

Патриарх клана Соколовых, Игорь, молча смотрел на голографический экран, его старые, узловатые пальцы с силой сжимали резной подлокотник кресла из черного дерева. В зале для неофициальных встреч повисла тишина, нарушаемая лишь гудением проектора и нервным дыханием представителя Тихоновых.

Соколов пересматривал запись уже в пятый раз. Он игнорировал крики очевидцев и пафосные комментарии репортера. Его взгляд, взгляд человека, который полвека строил военную империю, был прикован к деталям.

Человек в черном костюме не красовался, не произносил заклинаний, не принимал боевых стоек. Он просто пришел, оценил, решил и исполнил приговор.

Щелчок пальцев. Аннигиляция. Конец проблемы. Это было похоже на то, как рабочий на заводе нажимает кнопку на прессе, чтобы уничтожить бракованную деталь. Пугающе эффективно.

— Он не просто силен, — наконец произнес он, нарушив тишину. Его глухой, весомый голос заставил остальных вздрогнуть.

Глава Лисицыных и представитель Тихоновых посмотрели на него.

— Мы все видели, что он силен, Патриарх, — нервно сказал Тихоновец. — Вопрос в том, что…

— Ты не понял, — прервал его старик, не отрывая взгляда от застывшего на экране изображения Кассиана. — Сильных в этом городе много. Мефистов был силен. Он упивался своей силой, играл с ней, демонстрировал ее. Остальные «бояре»… они как павлины, распускающие хвосты. Их сила — это инструмент для статуса, для запугивания, для интриг. А этот… — Соколов на мгновение замолчал, подбирая слова. — Для него сила — это просто инструмент. Как молоток. Он не наслаждается ею. Просто использует ее для решения проблемы с максимальной эффективностью и ему плевать на правила. Плевать на свидетелей, на ФСМБ, на нас.

Он медленно повернул свою голову, похожую на голову ястреба, и обвел присутствующих тяжелым взглядом.

— Вы все думаете, что появился новый игрок, который хочет занять место за нашим столом. Вы ошибаетесь. Он не хочет играть. Он хочет перевернуть доску.

Региональное Отделение Гильдии Охотников.

Глава отделения, Артемий, в десятый раз пересматривал ролик в замедленном режиме, его лицо было непроницаемым. За свои шестьдесят лет, сорок из которых он провел в Гильдии, он видел все. Видел магов, способных вызывать огненные штормы. Охотников, в одиночку сдерживающих прорывы Разломов. Он видел, как рождаются и умирают герои и думал, что его уже ничем не удивить.

Артемий ошибался.

Он снова и снова прокручивал те три секунды. Вот фигура в костюме поднимает руку. Никакой концентрации маны или рунических печатей в воздухе. Никаких артефактов. Просто жест, а затем — результат. Полная аннигиляция. Он видел, как монстр, чья броня выдерживала попадание огненных шаров и молний, умирает за считанные секунды. Его просто разрывает на куски.

— Это не новые техники, — пробормотал он себе под нос, его голос был хриплым от долгого молчания. Он наклонился к экрану, увеличивая изображение. — Это… что-то куда более старое. Древнее. Забытое. И при этом пугающе эффективное.

Он вспомнил пыльные, запретные фолианты из архива Гильдии, которые он читал еще будучи молодым рекрутом. В них говорилось о неких магах-демиургах, которые не использовали заклинания. Они отдавали приказы самой реальности и реальность подчинялась.

Артемий резко откинулся в кресле, его сердце пропустило удар. Если это правда… если в мире снова появилось существо такого уровня, то для него… то все их войны кланов, вся их политика, вся их Гильдия — все это было не более чем детской игрой в песочнице.

— Отдел аналитики! — приказал он в селектор, и его голос был полон стали. — Поднять все архивы по «Потерянным искусствам». Секция «Фундаментальные взаимодействия». Доступ — альфа-один. Да, я подтверждаю. Мне плевать, что для этого нужно разрешение всего совета! Я хочу знать, что это было. И я хочу знать это еще вчера!

Пока «сильные мира» сего видели во Калеве угрозу своему порядку, были и те, кто увидел в его поступке нечто иное.

Где-то в маленькой, захудалой лаборатории молодая девушка-биомант, которую выгнали из института за «бесперспективные» исследования по управлению ростом растений, смотрела на экран, и в ее глазах загорался огонь.

В трущобах, в подпольном бойцовском клубе, бывший воин клана, изгнанный за отказ подчиняться жестокому приказу, оторвался от своего стакана и уставился на экран.

В своей мастерской, заваленной гениальными, но отвергнутыми всеми чертежами, старый инженер-артефактор, чьи идеи сочли безумными, поднял голову от своих схем.

Для них, для изгоев, для тех, кого система перемолола и выплюнула, он не был угрозой. Воронов стал маяком. Проявлением абсолютной, несокрушимой силы, которая не подчинялась ни кланам, ни гильдии, ни правительствам. Силы, которая жила по своим собственным правилам.

И они, сами того еще не осознавая, уже начали свой путь.

Путь к его «Эдему».

Кассиан

Информационный шторм, как и любой шторм, со временем поутих. Новости сменились, элита нашла новые темы для перемывания костей, и мой пузырь относительного покоя начал восстанавливаться. Строительство шло своим чередом, стены «Эдема» росли, и я почти начал верить, что меня, наконец, оставят в покое.

Как же я ошибался.

Первым тревогу забил Глеб.

— Господин, — раздался его голос в моем коммуникаторе, когда я наблюдал за работой био-мага, высаживающего семена каких-то светящихся папоротников. — У нас гости.

— Я не принимаю гостей, Глеб, — устало ответил я. — Ты знаешь правила.

— Это… не те гости, господин, — в его голосе слышалось замешательство. — Точнее это гость и он просто один стоит у ворот.

Я мысленно подключился к одной из внешних камер. У ворот действительно стоял человек. Судя по его ауре, маг, причем довольно нестандартного плетения. Он просто стоял и смотрел на стройку. Я приказал Глебу не трогать его.

На следующий день их было уже трое. К магу присоединилась девушка в простом платье и хмурый мужчина с военной выправкой. Через неделю их было уже больше двадцати. У ворот моего будущего «Эдема» стихийно образовался небольшой палаточный лагерь.

Наблюдая за ними через камеры, которые Алина установила по периметру, я видел не только то, что показывала техника. Я смотрел сквозь нее, своим внутренним зрением, сканируя их ауры, их суть. Мне не нужно было слушать их истории. Я читал их, как открытые книги.

Вот та девушка в простом платье. Ее аура была слабой, но переплеталась с жизненной силой каждого дерева, каждого куста вокруг нее. Я мазками видел отголоски ее прошлого: насмешки в Академии, вердикт профессоров о «бесполезности» ее таланта к биомантии. Ее считали просто странной садовницей. Я же увидел в ней потенциал для развития и создания идеального сада практически в любых условиях.

Вот тот маг. Его магия была «неклассической», как выразились бы местные. Она не подчинялась стандартным школам огня или воды. Она была хаотичной, нестабильной, основанной на чистой вероятности. Опасной в неумелых руках. Местная Гильдия признала его угрозой и изгнала. Я же увидел в нем ключ к созданию непредсказуемых защитных барьеров.

А вот тот хмурый воин. Его сила была грубо запечатана в десятке амулетов, но я чувствовал, как под ними бурлит ярость. Я видел сцену его изгнания из клана — отказ выполнить жестокий, бесчестный приказ. Он был клинком, который хотели сломать, но лишь надломили. При должном уходе его еще можно восстановить.

Я видел их всех. Инженера с чертежами антигравитационных двигателей, которые сочли безумными, потому что они нарушали принятые здесь законы физики. Целительницу, чьи методы сочли еретическими. Все они, отвергнутые этим миром за то, что были другими, пришли сюда, к тому, кто продемонстрировал силу, стоящую над всеми правилами.

Это были те самые, кого система выплюнула. Изгои. «Особенные».

Они не пытались проникнуть внутрь. Не шумели, а просто… ждали. Сидели у своих костров, варили какую-то похлебку и с надеждой смотрели на растущие стены моего поместья, надеясь, что таинственный и могущественный владелец этих земель обратит на них свое внимание.

И это опять несколько раздражало. Я хотел тишины, хотел уединения, а получил какой-то лагерь прямо у моего порога.

— Поздравляю, Ваше Темнейшество, — прозвенел рядом со мной голос моей феи-ИИ, ее крошечное личико было полно яда. — Кажется, вы основали собственную религию. Видимо, пора писать священные тексты. Первое правило вашего культа: не мешайте Верховному божеству отдыхать.

Ее сарказм, как всегда, бил точно в цель. Моя борьба за покой привела к тому, что я стал для этих несчастных маяком. Символом. Какая нелепая ирония.

Неделю. Целую неделю я терпел этот цирк у своих ворот. Я пытался их игнорировать. Усилил акустические барьеры, чтобы не слышать их бормотания и жалкого пения у костров, но я не мог не чувствовать их.

Их надежды, их отчаяние, их преклонение — все это создавало ментальный фон, который просачивался сквозь любую защиту. Это был самый липкий и раздражающий вид шума.

«Просто сотрите их, Ваше Темнейшество, — прозвенел рядом со мной голос моей феи-ИИ, которая с любопытством разглядывала палаточный лагерь, паря в воздухе. — Один небольшой импульс силы, и вся эта толпа забудет, зачем они сюда приползли».

— Слишком энергозатратно, — пробормотал я. — И они вернутся. Или придут новые. Надежда — это сорняк, который очень трудно выполоть.

Нет, эту проблему нужно было решать иначе. Раз уж они так жаждут аудиенции, пусть они ее получат, но на моих условиях. Я решил провести «фильтрацию». Отделить зерна от плевел. Некоторые из них действительно могут быть полезны, поэтому им можно было дать шанс.

Я подозвал Глеба.

— Иди к воротам. Объяви этим… паломникам, что их господин уделит каждому из них ровно одну минуту. Не больше.

Глеб кивнул и отправился выполнять приказ. Через несколько минут толпа у ворот зашевелилась, выстраиваясь в неровную, но полную надежды очередь.

Я приказал вынести из шатра простое кресло и поставил его в десяти метрах от ворот, на своей территории. Я сел. Представление началось.

Это был конвейер. Конвейер из сломанных судеб и неуместных талантов. Один за другим они подходили, останавливаясь перед невидимой чертой, и начинали свою минутную исповедь.

Первым был маг с дикими глазами, который утверждал, что умеет разговаривать с ветром. Я заглянул в его ауру. Он действительно умел. Только ветер в ответ нес ему лишь бессвязный бред, который тот принимал за пророчества.

— Не нужен, — бросил я, и Глеб тут же уводил его в сторону.

Следующей была женщина, рыдающая о том, как ее изгнали из клана. Она предлагала мне свою вечную верность.

— Верность без навыков бесполезна. Не нужна.

Затем — инженер, который размахивал чертежами вечного двигателя. Его расчеты были ошибочны на фундаментальном уровне.

— Пусть лучше изучит базу. Не нужен.

Меня слабо интересовали их беды и несчастья. Можно подумать, что хоть у кого-то в этом мире их нет. Увы, но я не собирался им всем помогать, ведь я не их герой-спаситель в сверкающих доспехах. За этим им надо наведаться к моему знакомому «Герою № 1265», благодаря деяниям которого я попал сюда. Я помогал лишь тем, кто действительно имел нераскрытый потенциал и способен был принести пользу мне и моим планам. Несправедливо обиженных в любых мирах всегда безграничное количество, и что-то изменить могут лишь те, кто способен взять судьбу в свои собственные руки и самостоятельно добиться чего-то. Как например, я… Все, чего я хотел — собственного покоя. И пусть эта цель оказался совсем не тривиального порядка, но я был намерен сделать все ради нее — хоть выступить против самих богов.

Пока они говорили, я сканировал их. Их ауру, их потенциал, их скрытые таланты. Среди них были десятки сломанных, отчаявшихся, бесталанных, надеющихся лишь на чудо, но ничего не предпринимающих ради его появления. Таких людей было очень много и я их просто игнорировал. Те, кого я искал, были люди иного рода — те, кто еще был способен бороться. И в итоге, даже среди такой разношерстной толпы, я все же нашел несколько…

…самородков! Тех, кто не хотел сдаваться несмотря ни на что и все время старательно развивал собственные уникальные таланты.

Внезапно подошел старик, который не стал ничего говорить, а просто коснулся земли у своих ног и я почувствовал, как он своей волей успокоил на мгновение гул лей-линий. Геомант. Самоучка, но с врожденным талантом. Идеально для стабилизации почвы в моем будущем саду.

— Ты, — я указал на него пальцем. — В сторону.

Дальше подошла та самая девушка, от которой исходила аура природы. Она рассказала, что ее считают проклятой, потому что в ее присутствии растения растут слишком быстро и агрессивно. Био-маг. Примитивный, инстинктивный, но с огромным потенциалом.

— Ты тоже. В сторону.

Следом подошел мужчина средних лет, чьи руки были покрыты руническими татуировками. Он молча протянул мне сломанный амулет. Я увидел, как он мысленно пытается восстановить его разрушенную матрицу. Техник-артефактор. Грубый, но с пониманием сути.

— И ты. В сторону.

Когда последний проситель ушел, я отобрал всего пятерых. Пять полезных неограненных самородков из целой толпы умоляющих. Я медленно поднялся с кресла. Оставшаяся толпа смотрела на меня с мольбой в глазах. Но увы, лишь с молитвами, в этом мире не выжить.

— Больше мне никто не нужен, — произнес я, и мой голос разнесся над поляной. — Уходите.

Я развернулся и пошел обратно к своему холму, оставляя за спиной тишину, полную разочарования одних и благоговения других.

«Ваша свита растет, Ваше Темнейшество, — прозвенела рядом фея, делая в воздухе сальто с ехидной улыбочкой. — Такими темпами скоро ваш „Эдем“ превратится в небольшое королевство. И тогда о покое снова можете забыть».

Я промолчал, но понимал, что она права. Я хотел построить стену, чтобы отгородиться от этого мира, а вместо этого, против своей воли, закладывал фундамент чего-то нового. Новой организации. И центром этой организации, к моему величайшему сожалению, снова был я сам.