Танец маленьких искр. Антре. Том 1

Глава 4. Полезные инструменты

Эндрил Тан Гурри бежал.

Знал, что наследный принц не может позволить себе такой роскоши. Знал, что выглядит глупо и непристойно. Знал, что никто уже давно его не преследует. И всё же не мог остановиться.

Преодолев подъём по стволу — лишь два последних этажа, но ему пришлось проделать этот путь на своих двоих, — юноша добрался до кроны восточного Царь-древа. Ветви под ногами, а вернее их сплетения, стали мягче, податливее, словно приветствовали путника. Улицы перед ним изменились. Разбежались в стороны, превратились в ухоженные бульвары и парки, а кое-где даже в целые площади и плотно застроенные кварталы. Золотая ветвь, служившая ему здесь указателем, уходила левее, убегала сквозь домики вдаль, но он и сам знал дорогу и решил последовать другим, менее людным маршрутом.

И тут же пожалел об этом.

По обе руки раскинулась вереница каменных домов — серых и безжизненных, как небо над головой. Обитель гостей Царь-древа, чиновников и улыбчивых спекулянтов. Даже сейчас, вечно мрачным утром, тут кипела жизнь. Не умолкала ни на минуту. Оглушала гомоном, грохотом лифтов и повозок.

Стоило оказаться здесь, и Эндрил почувствовал на себе долгие чужие взгляды. Не враждебные, нет. Скорее заинтересованные: так смотрят на диковинку, которой никак не могут подобрать верную цену. На магический амулет, светящийся в темноте, или невиданную рыбу с пастью, полной зубов. На солнце, на несколько мгновений показавшееся из облаков.

За взглядами пришёл и едва слышимый ропот. Конечно же. Расхохотаться прилюдно было, пожалуй, даже более предосудительно, чем нестись по улице, сломя голову. Аристократы предпочитали другие инструменты. Снисходительная улыбка, надменная усмешка, едкое, ироничное замечание. Заговорщицкий шепоток.

Думая об этом, Эндрил даже начинал скучать по Северу. На Норт’Длоне, где он провёл последние два года, людям было плевать, что он носит, с кем спит и какая у него стрижка. А разногласия там предпочитали решать в дуэлях. В грязных, прямолинейных сражениях один на один был свой шарм, хоть для Эндрила это тоже было через чур экстремально. Будучи выходцем из мира роскоши Царь-древа и привыкшим к привилегиям королевской семьи, он бы предпочёл нечто среднее. Компромисс.

Замечая сейчас на себе всё больше липких взглядов, он размышлял: мог ли кто-то узнать его? Братья Курентер справились без труда — даже смогли подкараулить его в городе и подло напасть со спины. Однако их, как был уверен Эндрил, кто-то предупредил о его прибытии. Они знали, где и когда нужно подстеречь юношу. А что касается простых прохожих...

Принц изменился за время отсутствия в столице: кожа немного потемнела, волосы стали короче. На подбородке появилась почти мужественная щетина — болезненный и долгий процесс для светловолосых членов его семьи, который порой затягивался на десятилетия. Лицо погрубело, на подбородке возник едва заметный шрам — скорее красивый, чем уродливый, но тем не менее. Принц даже вырос на несколько пальцев, а может, просто перестал горбить спину.

Ко всему прочему, юноша не знал о последних веяниях моды на Царь-древе и одет был в брюки и простой камзол поверх голубой рубашки. На плечах — тёмно-серая меховая мантия, какие в ходу у солдат на Севере, на которой он приказал вышить герб своего дома тонкими золотыми нитями.

Пожалуй, он напоминал телохранителя какого-нибудь прибывшего на Царь-древо дипломата. Даже имел при себе мушкет — купил на самой границе и ни разу не пускал в ход. Ему понравилась золотая вязь, оплетавшая ствол и прекрасно сочетавшаяся с узором на мантии, да и рукоять хорошо ложилась в руку. Первые дни после покупки, Эндрил много раз выдёргивал мушкет из кобуры и, казалось, отточил этот навык до совершенства. Жаль только, что совсем забыл о нём, когда вероломные братья Курентер показались из переулка.

Нет, пожалуй, сейчас никто не мог узнать в нём наследника престола. По крайней мере, с полной уверенностью. Вот только много ли нужно зевакам, чтобы распустить нелицеприятный слух? Требуется ли им увидеть его лицо, чтобы рассказать продавцу соседней лавки о встрече со старшим сыном короля, бегущим по городу, будто огонь кусает его за пятки? Требуется ли услышать его голос, чтобы добавить к этой истории растрепавшиеся волосы или порванную одежду? А может быть, слёзы на глазах и всхлипы? О! Народу бы такое понравилось!

Эндрил наконец перешёл на шаг. Он и сам не заметил, как оказался в объятиях Цветущих врат — последнем рубеже перед Дворцовой Аллей. Дальше был мир, в котором Эндрил провёл всё детство. Мир бархата и шелков, золота и рубинов. Мир женщин, столь прекрасных, что жемчужины поднятые со дна бездны, меркнут на их фоне. Мужчин, чьи имена могут вести за собой флотилии и захватывать города, даже если обладателя этого имени и нет поблизости или, к примеру, он, пьяный и беспомощный блюёт где-то в трюме.

Каждый, попавший на Царь-древо впервые, яростно желал оказаться именно на Дворцовой Аллее — хоть краем глаза увидеть жизнь, непохожую на его собственную. Прикоснуться на мгновение к роскоши и величию королевской семьи. Почувствовать себя частью мира, где тебе дозволено всё: вершить судьбы, управлять королевством, приказывать Богам.

Жаль только, что, если и впрямь заглянуть за эту ширму, то увидишь лишь людей, которые мучаются от безделья, топят себя в плотских утехах и раз за разом проигрывают дуэли своим комплексам — что, правда, дарит прекрасные образцы местной архитектуры и искусства на радость экскурсоводам.

Трусость и праздность, маскирующаяся под верность традициям и глубокую веру в сложившиеся устои. За привычные идеалы! За короля! Ура!

Нет. Дворцовая Аллея только отвлекала внимание от поистине самого интересного места на Царь-древе. Цветочных врат. Рыночной площади с несколькими рядами шатров, установленных прямо перед сплетёнными в виде арки древними ветвями. Город внутри города, а может быть — и целый мир. Скрытый у всех на виду, но от того ещё более завораживающий.

Богатейшие из торговцев, градоначальники островов, представители Высоких домов, которым принадлежали порой целые ветви, — все они вели свои дела здесь. Здесь крылась истинная власть. Здесь таилась настоящая магия. Здесь, на этих аккуратных, украшенных цветами, плетёными фонариками, гобеленами и мраморными памятниками ветвях, история творилась куда охотнее, чем во дворце или в его окрестностях. Именно здесь — в самом сердце великой кроны — судьбы сплетали самые немыслимые узоры. А ещё здесь исполнялись мечты. Любые мечты.

Если во всём мире Песни существовало нечто, что можно было купить, в Цветочных вратах непременно нашёлся бы продавец, предлагающий за этот товар свою цену. Диковинные травы и амулеты, привезённые с самых отдалённых уголков мира? Сверните от золотой ветви влево и найдите усача Риффера. Требуется поднять сокровища со дна бездны? Длентир Аверен, кажущийся на первый взгляд простоватым улыбчивым стариком, устроит вам встречу с одним из двух десятков пиратских капитанов, которые будут рады принять заказ.

Служанка для великого дома, знающая два редких наречия? Советник, производящий сложнейшие математические изыскания в уме? Боевой корабль? Берите выше — здесь можно было приобрести целую армию, если кошель полнится осколками. Великие боги, да, если бы кто-то захотел заполучить королевский трон отца Эндрила, наверняка нашлась бы хоть парочка торгашей, которые назвали бы цену этой услуги.

Интересно, какой бы она была? Наверняка меньшей, чем стоят годы ожидания, наполненные пафосными и бессмысленными речами о чести, доблести и правильных поступках от бесконечной вереницы одинаковых, будто вылепленные на заказ фигурки, лебезящих советников; скучными, как созерцание ветра, приёмами; а также отцовскими нравоучениями, подзатыльниками и выговорами за каждую мелочь. Пожалуй, было бы у Эндрила побольше осколков, стоило бы поспрашивать.

Однако сейчас принцу от этой обители тайн и сокровищ требовалось нечто иное.

Эндрил снял капюшон своей мантии, позволяя ветру растрепать волосы. И в тот же момент почувствовал, что оказался дома. Возле кроны даже воздух был особенным. Чистым, наполненным ароматами цветов. Тёплым, но не удушающим, как в облаках. Свежим, но не пронизывающим насквозь, как возле самой бездны. Правильным и родным.

Он улыбнулся и даже позволил себе провести несколько мгновений стоя на месте, подняв лицо к зелёной кроне, через которую едва виднелись серые, быстро бегущие облака и согревающие лучи солнца.

Да, вполне вероятно, его узнают — скорее всего это уже случилось. Однако Цветущие Врата умели хранить свои секреты. И принц с фиолетовым фингалом под глазом, который только-только заставил руки перестать дрожать, не войдёт даже в десяток самых интересных за день. Как он надеялся, и его покупка — тоже.

И всё же он прошёл по самому краю площади — там, где с одной стороны его скрывала стена из зелёных листьев. Выбрал ближайшую палатку, где увидел на прилавке высушенные травы и эликсиры, и подошёл ближе.

В отличии от пышных дворцов аристократов, высоких замков и особняков, которыми были усыпаны верхние ветви Царь-древа, палатки Цветочных врат, наоборот, казались маленькими и невзрачными. На первый взгляд.

Знать соревновалась друг с другом, выставляя напоказ свои богатства и привилегии. Мужчины участвовали в турнирах, демонстрируя доблесть и прыть. Покупали любовниц, просто чтобы продемонстрировать своё могущество и благосостояние. Содержали стражу, сравнимую с небольшой армией, покупали корабли, даже если не собирались на них плавать. А девушки сверкали нарядами, украшениями и даже пудрили кожу, стараясь, не дай боги, не прослыть полукровками — в особенности, если их семья совсем недавно перебралась на Царь-древо с одного из островов. Их валютой были даже не золото и осколки — общественное мнение, вот что ценилось здесь. И люди продавали себя без остатка. Со всеми потрохами, если кто-то давал хорошую цену.

Торговцы в Цветочных вратах были честнее. Тем, кто смог оказаться здесь, не требовалась лишняя реклама. Им не нужно было врать, изворачиваться, тянуть в свою обитель покупателей, будто осьминог, вцепившийся в свою жертву всеми щупальцами. Они... помогали. Оказывали услуги. И, даже если на людях торговцев ни во что не ставили, Эндрил знал — их уважали на Царь-древе не меньше, а может и больше, продажных и беспринципных лордов.

И всё же бедняками торговцы тоже не казались. Конечно же, ведь бедный торгаш — сродни фрегату, без парусов, солдату без меча или королю без короны. Просто действовать им приходилось более тонко и изящно.

Ларёк, перед которым остановился Эндрил, исключением не был.

Тканевый шатёр был сшит из ниток тёплых цветов — жёлтых, коричневых, оранжевых, с вкраплением зелёного — и почти сливался с окружением. Одним богам было известно, где торгаш нашёл столько дорогих оттенков красителей. В паре шагах от шатра — крохотный загон, в котором ездовой карус без аппетита клевал зерно. Рядом — табличка, с аккуратно выжженными буквами: имя продавца, ничего больше. В качестве прилавка — украшенная резьбой двухъярусная повозка, накрытая скатертью.

На скатерти взгляд Эндрила задержался.

Белая атласная ткань, на которой тонкие золотые линии сплетались в замысловатый узор. Почти идеальный, но лишь почти, что выдавало ручную работу. На одну такую скатерть у швеи могла уйти неделя, если не больше. Настоящая картина от мастера своего дела, которая не затерялась бы даже во дворце. Произведение искусства, спрятанное от невнимательного взора и служащее лишь для того, чтобы разложить товар.

А вот что приковывало внимание, так это сам продавец, стоявший за прилавком. Статный мужчина с круглым животом, круглолицый и розовощёкий. Лет пятидесяти, но с огнём в глазах и лукавой улыбкой в уголках губ. Синяя хлопковая туника была заправлена в просторные шаровары, а на плечи накинут распахнутый бархатный кафтан, открывавший кожаный жилет, украшенный золотом, и медальон торговой гильдии. Рукава кафтана были собраны до локтей, демонстрируя сильные, волосатые руки, что было дикостью в любом уголке Песни, однако, почему-то прижилось у торговцев.

Он носил странную короткополую шляпу с воткнутым в неё лиловым пером, и постоянно теребил напомаженные тонкие усики над верхней губой, которые придавали его простоватому лицу какую-то странную хитрую искорку.

Из всех возможных украшений торговец определённо питал страсть к кольцам и браслетам, которых в общей сложности набралось бы с дюжину, если бы Эндрил решил их сосчитать.

Продавец окинул принца внимательным взглядом. Ему предстояло принять решение, как именно следует приветствовать гостя, и Эндрил не собирался помогать ему в этом нелёгком деле. Однако помощь торговцу и не требовалась. Он поколебался с секунду, но стоило ему встретиться с юношей взглядом, как тут же переменился в лице и повеселел. Конечно же. Простое и вычурное одеяние могло бы смутить графа, знатную леди и даже, возможно, невнимательного стражника, но человеку, чьё ремесло напрямую связано с умением распознавать людей с первого взгляда, увидеть правду не составило труда.

Что ж, тем лучше. Эндрил и сам уже устал от этого маскарада. Не затем он прибыл в столицу, чтобы собирать взгляды полные отвращения и презрения, которых успел заметить на себе уже с пару дюжин.

— Добро пожаловать в моё скромное заведение, добрый господин, — заговорил торгаш с заметным, и, как показалось Эндрилу, даже чересчур наигранным акцентом. — Не изволите ли испробовать шкатулку с сюрпризом?

Угощение? Эндрил слегка приподнял бровь. Удивительная проницательность.

Предлагать лакомство полагалось в том случае, если гость на несколько порядков выше по статусу. Когда-то считалось, что здесь — на Царь-древе — даже гадать на этот счёт было невежливо, ведь стоит ткнуть в любого проходимца, и он наверняка окажется сыном какого-то лорда. Знать привыкла считать торгашей людьми из низшего сословия — вернее, вообще не считать за людей. И не заметила, как эти самые умельцы зарабатывать монеты научились играть по их правилам и даже выигрывать.

Кому как не торговцам было знать, что всё на свете продаётся — в том числе и родовое имя или, например, герцогский титул. Кого волнует, кем был твой отец, если денег у тебя столько, что ты можешь обеспечить приданым любую знатную девицу, чья семья живёт на Царь-древе уже десять поколений, и у тебя ещё останутся осколки, чтобы одарить девушку драгоценными камнями и платьями, а её отца новым замком?

К тому же, если бы торговцы лебезили перед каждым лордом, будто бы само парящее в небесах божество обратило на них свой взор, то это обесценило бы сами дары. Так что торгашам пришлось постичь более тонкое искусство — искусство, близкое к магии, если спросить Эндрила, — с первого взгляда опознавать, кто перед тобой, и чего этот человек достоин.

Угощение получали лишь самые высокие лорды: жители верхних ветвей, держатели флота или армии, казначеи и близкие королевские советники, генералы и, конечно, члены королевской семьи.

И Эндрил, довольный, что его облик не сбил торговца с мыслей — ведь что, если не это выдавало мастера своего дела, заслуживающего доверия — учтиво, но с нотками превосходства, слегка склонил голову.

— Это большая честь, для меня, добрый господин. Могу ли я поинтересоваться, что это за шкатулка такая? Признаюсь, я не сильно люблю сладости. Считаю, что любовь к сахару расхолаживает и более свойственна женщинам, чем мужчинам. В тоже время, алкоголь мне сейчас так же противопоказан, ведь я спешу на важную встречу.

Торговец поклонился и подвинул в сторону Эндрила стеклянную рюмку, широкую снизу и сверху, но узкую по середине. Принц слышал, что такие в ходу на юге, однако не знал, что именно из них принято пить.

— Сладости пусть останутся детям, к коим вас, милорд, никак не отнести, — промурлыкал он. — Предлагать же алкоголь перед соглашением — признак обмана и манипуляций. Я никогда не позволил бы себе такой дерзости. Мой товар — есть магия в чистом виде. И именно её частичку я хотел бы, чтобы вы попробовали.

Эндрил, удовлетворённый ответом, поднял рюмку, взяв её за широкую часть сверху. Она была столь маленькой, что держать её приходилось двумя пальцами. А от жидкости — прозрачной и бесцветной — к крыше шатра тянулся едва заметный пар.

Эндрил с опаской поднёс рюмку ко рту, но торговец тут же яростно замахал волосатыми руками.

— Обождите, милорд! Сейчас это лишь шкатулка. Её нужно открыть, чтобы получить подарок! Прошу вас, обождите! Вы увидите, когда настанет пора!

Эндрил вдруг заметил, что жидкость, бывшая бесцветной ещё секунду назад, стала теперь голубой. А затем — прямо на глазах юноши — приняла тёмно-синий окрас.

— Море, — восторженно выдохнул торговец. — Не каждому выпадает эта стихия. Это говорит о вашем величии. О свершениях, которые ждут впереди. О свободе, которой горит ваш дух. И, без сомнения, о силе, которая у вас внутри. Силе, сравниться с которой может лишь сама бездна.

Эндрил не мог отвести глаз от напитка. Синий цвет пульсировал в рюмке, будто всполохи костра. Оттенки сплетались, переливаясь зелёным, синим, чёрным. Густые снизу и почти прозрачные возле пальцев юноши. И принцу показалось, что он вдруг увидел отражение своего взгляда. Или... частичку своей души.

— Почти пора, — прошептал торговец одними губами, но Эндрил услышал даже в шуме торговой площади. Услышал, потому что и сам откуда-то узнал это. — Лишь последний штрих.

В руках торговца появился лимон — совершенно обычный продолговатый фрукт, надрезанный с одного края. Однако, стоило мужчине надавить на него большим и указательным пальцами и дождаться, пока одна единственная капля скатится в рюмку, как жидкость из тёмно-синей вновь стала прозрачной.

Эндрил заворожённо выдохнул. А затем, всецело ощутив, что момент настал, испил содержимое до дна.

Удивительно, но напиток не обжог язык и нёбо, как этого можно было ожидать, по идущему от него пару. Наоборот, слегка терпкий, сладковатый, но с небольшой кислинкой вкус оказался освежающим. Однако уже через мгновение приятная теплота разбежалась по всему телу Эндрила. Он почувствовал, будто что-то обновилось внутри него. Будто бы он наполнился силой, энергией.

И теперь был готов к любым подвигам.

— Что скажите, милорд? — торговец улыбался во весь, полный золотых зубов рот. — Знала моя милая жена толк в чае?

Эндрил не ответил. Он пытался справиться с бурей эмоций, бушевавшей где-то внутри него. И боялся, что, если сейчас откроет рот, то заплачет от нахлынувших чувств. Вот это будет зрелище для проходящих мимо зевак, право слово. Хотя, сейчас сей факт его почти не беспокоил.

— Она всегда говорила, что правильно заваренные травы могут исцелить любую болезнь, включая душевную. Могут наделить силами или... отнять их. Могут подвигнуть на великие свершения или заставить воздержаться от поспешных действий. В травах содержится мудрость этого мира — величие природы, — а также, часть души воздушного бога, на спине которого они выращены. Но хороший чай не получится без третьего ингредиента: мудрости и умений человека, заварившего его. Так достигается гармония между окружающим миром, богами и людьми. Именно гармония делает чай столь вкусным. И она же необходима для совершения хорошей сделки.

Даже напоминание о воздушных богах, которое можно было счесть дерзостью здесь, на Царь-древе, не заставило принца усомниться в том, что перед ним именно тот торговец, который ему нужен.

Он поставил пустую рюмку на белоснежный атлас.

— Я... — Голос всё ещё слегка подрагивал от волнения, и он прочистил горло. — Я пришёл, чтобы совершить покупку.

Торговец прищурился.

— Конечно, это не секрет для меня, милорд. И вы, несомненно, пришли, куда нужно. Учитывая, специфичность товара, который вам требуется.

Эндрил захлопал глазами.

— Вы... в курсе, что мне нужно?

Торговец развёл руками, будто признавая свою вину в каком-то проступке.

— Мы, торговцы, — исполняем желания. Словно джины.

— Джины? Кажется, это — магические существа из южных сказок? Я слышал, что они, обычно, злые.

— Только с теми, кто сам не знает, чего хочет. — Торговец вздохнул. — Позвольте продемонстрировать. Я уже знаю, зачем именно вы обратились, но, чтобы убедить вас, я озвучу свои аргументы. И, если я окажусь прав, вы возьмёте товар бесплатно.

Эндрил почувствовал странное облегчение. Всё утро он мучился, раздумывая, как именно объяснить, что он хочет. Как сделать это так, чтобы сохранить инкогнито, не породив множество слухов и кривотолков. Как добиться, чтобы история о специфичном приобретении не дошла до короля, который, без сомнения, придумает какой-то изощрённый способ устыдить и наказать юношу. И, того хуже, неверно истолкованная причина покупки могла бы навредить не только самому Эндрилу, но и всей его семье, а может, и всему королевству.

Кроме того, произносить слова «средство, способствующее преждевременному выкидышу» было попросту стыдно, и каждый раз до этого вгоняло Эндрила в краску.

Так что он решил подыграть.

— Хорошо, я внимательно слушаю.

Торговец поднёс усыпанную перстнями и браслетами ладонь к лицу и медленно поскрёб пальцами подбородок.

— Могу я быть откровенен, милорд? Прошу, чтобы всё сказанное, не было воспринято вами, как оскорбление чести — только в этом случае, я могу продолжить.

— Конечно, — кивнул Эндрил.

— Думаю, вы здесь из-за женщины.

Эндрил охнул, даже не пытаясь скрыть, как метко торгаш поразил цель. Удовлетворённый такой реакцией, мужчина продолжил:

— Не думаю, что мне стоит пояснять свою догадку. Ваша красота, статус, величие, богатство. Всё это, без сомнений, служит магнитом для прекрасных дам. А ещё... — он осмотрелся по сторонам и перешёл на шёпот, — создаёт проблемы. Как и в этом случае.

— Проблемы? — не переставая удивляться, принц тоже понизил голос.

— Взгляните по сторонам, милорд. Что вы видите? Стройные ряды шатров, украшенные золотом, полнящиеся покупателями. Броские, яркие, заметные. Они идут по всем трём улицам, по всей широте золотой ветви.

Эндрил медленно кивнул, наблюдая, как две дамы в просторных шёлковых платьях осматривают два зонтика из кожи златорыбы, и совершенно не понимая, к чему ведёт торговец.

— Но вы в них не вошли, — пояснил тот, с довольным видом пригладив усы. — Не потому, что вас не устроила цена — я сразу вижу, что за деньгами дело не встанет. К тому же любой продавец, будет сражаться за вас и обеспечит лучшей ценой, даже себе в убыток. Дело и не в том, что вы не доверяете северянам, к примеру, или предпочитаете товары только с Царь-древа, как некоторые узколобые лорды. Это понятно, ведь я сам родом с северной границы.

Эндрил вновь кивнул, хотя, до этого момента предполагал, что торговец с юга. На эту мысль его навела форма рюмки, вьющаяся вязь на атласной скатерти и то, как мужчина раз за разом тянул гласные буквы в словах (вероятно специально, чтобы не отпугивать своим происхождением покупателей). Однако принц не подал виду, ведь, в сущности, откуда родом продавец, его и впрямь не беспокоило.

— И последнее, вы избрали лавку со снадобьями, — торговец придвинулся ближе, и Эндрил уже чувствовал ветерок его дыхания на своей щеке. — Лекарственные травы, эликсиры, спреи, мази для растирания — всё это есть у меня, но есть и много где ещё. Вас же привлекло нечто иное.

Эндрил захлопал глазами. Сказать по правде он совершенно не понимал, о чём идёт речь, и терялся в догадках.

— Оружие! — пропел торговец, вновь растягивая слово. Вздёрнул указательный палец с огромным красным рубином в золотой оправе. И, подняв голову, Эндрил и впрямь обнаружил, что верхняя полка полнится мечами, саблями, а рядом висит несколько кинжалов, два арбалета и круглый щит без герба. — Вот, что притянуло такого война, как вы. И вот он тот последний намёк, который я получил. Этого мне, пожалуй, достаточно.

— Мне не нужно оружие, — пробормотал принц.

— О, конечно же, не нужно, я в этом уверен. Вам нужно решить проблему другого рода и совсем другим способом. Само собой, — он закивал.

— Я... — Эндрил смотрел, как торговец открыл какой-то ящик, скрытый под прилавком, достал оттуда ступу, схватил со стола несколько пучков неизвестной высушенной травы и принялся их толочь. — Вы уверены, что это то, что мне требуется? Я выбрал эту лавку совершенно случайно. Ни о каком оружии и речь не шла.

Торговец плеснул из одного из синих пузырьков по левую руку несколько капель воды.

— Семь... восемь... девять... хм... В самый раз. — пробубнил он под нос. Затем, не переставая перемешивать превратившуюся в зеленую кашу субстанцию, поднял взгляд на Эндрила. — Ваше высочество... Простите, что говорю прямо, но, думаю, столь рассудительный человек, уже догадался, что я узнал вас.

Эндрил, поджал губы, хотя и впрямь понял это с самого начала.

— А вместе с тем, я знаю всё, о вашей... хм... ситуации. Так позвольте же мне помочь вам.

Эндрил густо покраснел. Конечно же... Сколько раз он покупал один и тот же товар на Цветочных вратах? Три? Четыре раза? «Торговцы никогда не делятся тайнами», ха! Как же! Вот и прекрасное подтверждение обратному. Кто же это был? Кривая старуха Елена? Одноглазая, к которой Эндрил заходил последней?

Стоит ли опасаться, что весь город уже знает, что Эндрил несколько раз приобретал столь неординарное средство? Пожалуй, он был не единственным из знати, кто так делал, однако слух определённо не добавит ему плюсик в и так запятнанную репутацию. В особенности, если... когда, он наконец-то взойдёт на престол.

— А знаете, — Эндрил отступил на шаг. — Наверное, я передумал. Пожалуй, в этот раз я обойдусь, без... — он не смог произнести вслух. — Прошу прощения... И дела давно уже ждут меня, так что я...

— Всё готово, — серьёзно сказал торговец. Эндрил заглянул в ступу и обнаружил там почти бесцветную жидкость. Вода, не отличить.

Торговец, убедившись, что принц не уходит, аккуратно слил снадобье в стеклянный пузырёк размером не больше двух фаланг пальца и протянул принцу.

— Бесплатно, — произнёс он. — Как мы и договаривались.

Эндрил, чувствуя, как горят щёки, поспешно убрал пузырёк во внутренний карман меховой накидки с гербом королевской семьи — щитом и мечом, вышитыми алым на золоте.

— А оно... — Юноша безумно хотел побыстрее убраться с площади, скрыться от людей, которые теперь, как ему казалось, пялились только в его сторону, забыв о своих делах. Будто бы каждый знал, кто он и чем именно занят.

— Снадобье не имеет вкуса и запаха, — тоном старого учителя сообщил торговец. — К тому же, ни один из местных или северных докторов не найдёт его ни одним из известных науке способов. Ни следа.

Эндрил кивнул, будто бы получил последнюю причину всё же совершить покупку, которая, формально, уже была совершена. Отступать было поздно и бессмысленно. Оставалось лишь уйти, сохранив остатки чести и самообладания.

Он медленно отступил от шатра, ещё раздумывая о том, как вежливо отблагодарить торговца, и вдруг его взгляд зацепился за меч, висевший рядом со щитом, отдельно от другого оружия. Золотая рукоять, завершавшаяся красным камушком; ножны, на которых было описано настоящее сражение рыцаря с каким-то огромным чудищем, напоминавшим воздушного бога.

— Могу я... Могу я купить ещё и этот меч?

Торговец удивлённо захлопал глазами и не сразу понял, о чём говорит принц. Затем расплылся в улыбке.

— О, ваше высочество. Это прекрасное решение. Порой, оружие всё же может понадобиться, верно? Когда себя исчерпали иные инструменты.

Мужчина, поднявшись на маленький табурет, не доходивший и до колена, снял с тонкого гвоздика клинок и аккуратно положил его на витрину.

— Мне следует упаковать его, или...

— Нет, — отрезал Эндрил. — Я немедля прицеплю его к поясу. Думаю... — он прикусил нижнюю губу. — Уверен, так встреча, которая мне предстоит, пройдёт более удачно.

— Оружие — один из предметов переговоров, — кивнул торговец. — Я всегда так говорил. Девятнадцать кристаллов. — Увидев замешательство принца, вызванное, как он наверняка решил, ценой, он затараторил. — Меч сделан по специальному заказу на юге. Всем я говорю, что его выковал сам мастер Дложиус, с Саут’Приста. Но на самом деле — это работа его подмастерья. Мальчику всего пятнадцать, но он уже во всём превосходит отца — разве что, кроме известного имени.

Эндрил поднял удивлённый взгляд на торговца. Тот, почтительно склонив голову, протянул оружие юноше, и тот почувствовал странный трепет, которого не ощущал никогда раньше. Волнение и тревогу, вызванную покупкой, как волной смыло. Эндрил взялся за холодную позолоченную рукоять, и клинок с приятным звуком вышел наружу. Засверкал, ловя рассеянный свет солнца, проходившего сквозь облака и лиственную крону.

— Сабля выкована три года назад, — продолжил торгаш. — Всего таких сделано тринадцать. Две из них достались мне от одного северного пирата, по кличке «чёрный матрос Боб». Его не зовут Боб, а цвета герба, который он сам же и нарисовал, зелёный и синий, однако почему-то он решил, что непременно желает быть чёрным матросом Бобом. Почему не чёрным капитаном? Одним богам известно.

Эндрил почти не слушал торговца. Вместо этого он полностью обнажил клинок. Поиграл им в руке — тот был лёгким, практически невесомым. И казался невероятно острым. Юноша мгновенно представил, как обнажит такой в битве или при абордаже. Хотя... Нет, в пылу сражения, никому нет дела до красоты оружия. Есть идея получше. Он вскинет меч над головой, когда принесёт королевству новую, неслыханную победу. И это оружие станет символом. Символом величия и славы, которые будут ассоциироваться с его именем. Скоро. Уже вот-вот.

— Тиморена, — продолжал рассказ торговец. — Торговое судно из Иль’Ниора двигалось прямиком к Царь-древу, когда чёрный матрос Боб ограбил его. Но клинок всё же добрался до Царь-древа, как видите, и теперь...

— Я возьму его, — властно провозгласил Эндрил. С этим клинком он и впрямь ощущал себя кем-то вроде короля. Или, как минимум, адмирала.

Торговец замолчал и вновь удовлетворённо склонил голову. Как и подобает, когда перед тобой Эндрил рода Тан Гурри. Старший сын короля восточного Царь-древа.

Впервые за это утро, начавшееся так скверно, всё было правильно.

Эндрил отсчитал необходимую сумму. Подумав, добавил двадцатый угловатый камушек размером с мизинец чуть заметно светящийся синим. И пошёл прочь от шатра торговца. Вперёд. Прямиком туда, где возвышался королевский дворец.