Танец маленьких искр. Антре. Том 1

Глава 15. Круги на воде. Часть 2

Когда Астра вернулась домой, калитка её участка была распахнута настежь. Возле дома уже давно не росло ничего, кроме спутанных, колючих сорняков. За растениями некому было ухаживать, да и... Ни Астра, ни её отец не были людьми, склонными что-то создавать.

Сейчас трава вдоль тропинки была примята, и Астра увидела лежавшую лицом вниз женщину в грязном платье, задёрнутом так, что были видны её бледные, покрытые сеткой вен голые ягодицы. Рядом с её правой рукой лежала бутылка, на дне которой осталось пара глотков мутной белой жидкости, а чуть дальше ещё две пустые бутылки, которые, судя по всему, кто-то вышвырнул из окна.

Из дома раздавались голоса. Это, пожалуй, странным не было, учитывая появление у Астры новых соседей, занявших её комнату. Странным было то, что голоса эти не были злыми, нервными и встревоженными, а показались Астре радостными.

Астра распахнула свою робу и подоткнула под пояс книгу, оставленную ей Дайчем. Затем поспешила внутрь, подозревая, что ничего хорошего её там не ждёт. Запрыгнув на крыльцо и открыв скрипящую дверь, она увидела один из источников шума: двух пляшущих стариков, раздетых по пояс. Оба были мужчинами с обрюзглой кожей бронзового цвета, на которой виднелись тёмные пигментные пятна. Хотя, может быть, это просто была грязь.

Астра протиснулась между ними. Поспешила на кухню, от куда по потолку тянулся дым, от которого щипало носоглотку. И нашла там семь человек, рассевшихся за небольшим обеденным столом по кругу. Вернее, только пятеро из них сидели, а двое других уткнулись в столешницу лицом, едва не сползая со стульев. Здесь стоял густой запах курева, кислого вина и заскорузлого пота.

— О, Астра... — протянул её отец, сидевший от неё в пол-оборота. — Не ожидал, что ты вернёшься так рано.

Отец смотрел на неё стеклянными, пустыми глазами. В руке у него была бутылка с белым вином, которое он наливал в одну из глиняных чарок. Отвлёкшись на дочь, он забыл про неё и жидкость хлынула через край, но отец заметил это только, когда вино образовало прозрачную лужицу на столе и начало впитываться в рукава грязных свитеров его соседей. Он медленно поднял бутылку, в которой теперь осталось не больше половины. И поставил её прямо в центр лужи с таким видом, словно ничего не произошло.

— Присядешь? — спросил отец. Он отодвинул наполненную чарку в сторону, расплескав ещё немного вина. Потянулся за следующей: пустой и с какими-то грязными разводами по контуру. Поднял её и протянул Астре, даже забыв наполнить. — Проведёшь время с нами?

— Какого хера? — не выдержала Астра.

Отец несколько раз моргнул, размышляя над вопросом. Потом глупо улыбнулся.

— Ты разве... Не должна быть на занятиях?

— Занятия давно закончились! Бездна, сколько времени вы здесь сидите? Мне нужно учиться!

Астра не знала, почему так сказала. Ложь — наглая и болезненная. Наверное, просто хотела убедить — других и себя, — что она отличается от этих пьяниц. И что перед глазами не её неизбежное будущее. Так что, пожалуй, это была ложь во спасение. Во спасение самой себя.

— Иди-ка ты погуляй, девчонка! Мы празднуем!

Наглый, писклявый голос принадлежал толстушке Полли, которая работала кухаркой в храме и не пришла сегодня, сказавшись больной. Она прокричала эти слова так мерзко и звонко, что спящий мужчина с потной лысой головой дёрнулся и чуть не упал с табурета.

— Сегодня праздник! — добавила она ещё громче и писклявей. — Самый настоящий! Приятно узнать, что твой отец не только занимать горазд, но и друзей угостить может!

— Угостить? — удивилась Астра. А затем удивилась ещё сильнее: — Друзей?

Никаких друзей у отца не было. Почти все слушатели избегали его, а он и не думал этому противиться. Однако некоторые жители лагеря относились к нему скорее с жалостью, чем с опаской или ненавистью. И они действительно порой могли занять ему денег (даже зная, что он их не отдаст), помочь с протёкшей крышей или донести скопившийся мусор до общего костровища. Конечно же, никого из них здесь не было. А были лишь те, кто сроду не имел ни денег, ни чувства собственного достоинства. Бездомные падальщики, к которым в лагере относились ещё хуже, чем к Астре и её отцу.

— Они мои друзья, — серьёзно подтвердил отец. Он наконец поставил пустую чарку и попытался отъехать от стола навстречу Астре. Но одно из колёс его кресла-каталки угодило в щель между двумя половицами, и оно чуть не перевернулось. — Вот же бездна! Мне давно стоило починить это... Астра, ты не принесёшь мой ящик с инструментами?

— Правильно! — поддержал его какой-то старик с седой спутанной бородой и стукнул в плечо так, что застрявшее кресло-каталка накренилось, и отец начал заваливаться набок.

Астра подхватила его.

— Мать твою... — прошипела она в полголоса. — Ты ведь едва в сознании. Ещё и обмочился.

Отец перевёл на неё мутный, влажный взгляд. Затем посмотрел вниз и дотронулся до мокрой штанины. И тут же сник. Он ненавидел напоминания о том, каким беспомощным стал. И Астра знала, сколько бы он не пил, это чувство не утихало.

— Давай я увезу тебя, — прошептала она, наклонившись к нему и чувствуя запах его прокуренных волос. Но он вдруг резко отмахнулся и попал ей по щеке локтем. Астра отдёрнулась, хотя удар получился скорее обидным, чем болезненным.

— Мне не нужна помощь! — прорычал отец. — Мне нужно, чтобы ты принесла мой ящик с инструментами!

— Нет никакого ящика с инструментами, — процедила Астра сквозь зубы. И не стала добавлять, что отец сам же обменял его на выпивку ещё несколько Спусков назад. Не стала, хотя ей очень хотелось.

— Отпусти меня! — он не крикнул, скорее неуверенно попросил. — Я хочу провести этот день с теми, кто меня любит! Сделать для них что-то хорошее!

— Мне кажется, ты уже достаточно для них сделал, — ответила Астра и, наконец изловчившись, развернула кресло отца к коридору.

— Оставь его! — перегородила Астре дорогу толстушка Полли. — Твой отец сам может решить, что для него лучше! Пока ты не пришла, он был счастлив! Он смеялся и шутил! А ты опять всё ему портишь! Прямо, как твоя чужачка мать! Вы... Вы с ней сломали ему жизнь! Лишили всего!

Астра не ответила на это оскорбление. В основном потому, что спорить с пьяными было бессмысленным и выматывающим занятием. Хотя в этих словах была правда, и куда больше, чем Астре хотелось. Мать была чужачкой. И слушатели приняли её в лагерь по просьбе отца. Уже тогда, они с недоверием относились к их паре — пожар лишь довершил начатое. Но, пожалуй, Астра, поступив в академию, сделала всё ещё хуже.

Наверное, людей бесило, что она отказывалась пресмыкаться перед другими и слёзно умолять принять её, как сперва делал её отец. А решила заполучить их признание силой.

Кроме того, останься она дома, найди работу в лагере, ей, возможно, удалось бы помочь отцу. Собрать его по кусочкам и, хотя бы частично, вернуть того человека, которым он когда-то был. Но Астра и не думала пытаться.

Так что она не ответила Полли, лишь попыталась обойти её, что было сложно сделать на крохотной кухне, где был стол и восемь человек.

— Эй, ты меня вообще слушаешь, полукровка?

— Пусти, — Астра, проходя мимо, толкнула женщину плечом и не рассчитала силу. Полли охнула и завалилась на спину, задев головой ножку стола. А затем истошно завыла. Тут же с табурета подскочил её муж.

— Ты сдурела, девчонка! Думаешь, с нами можно вот так? Учишься в храме и думаешь, что тебе всё дозволено?

Астра подняла на него глаза, и он замолчал. Она не знала, что именно мужчина увидел в её взгляде. И совершенно точно не хотела этого знать. Она шагнула вперёд, и он отступил, стараясь не показать испуг. Понимал, что не сможет с ней справиться, даже несмотря на то, что в два раза её выше. И, похоже, не хотел признаваться в этом даже самому себе.

— Завязывайте с выпивкой, — приказала Астра. — Я вымою отца и уложу спать. Если, когда я вернусь, вы ещё будете здесь — пеняйте на себя.

— Ты... — прошипел мужчина бессильно. И вдруг его глаза загорелись. Загорелись так, словно он наконец нашёл способ сделать ей больно. — Безелику стоило бы забрать и тебя! Твой отец был бы счастливее, если бы он так и сделал! Если бы тебя просто не стало!

Она подняла одну бровь, не до конца понимая смысл фразы, но отца вдруг стошнило через подлокотник кресла прямо ей на обувь.

— Бездна...