Танец Клинков: Академия убийц

Глава 65: Кровавый балет

Максим упал не как герой в балладе, а как подкошенное дерево — тяжело, страшно и неотвратимо. Его колени ударились о паркет с глухим звуком, от которого у Анны перехватило дыхание. Но даже умирающий, он оставался защитником. Его пальцы, сведённые предсмертной судорогой, намертво вцепились в руку Зуба, не давая командиру ассасинов высвободить меч.

Зуб, рыча от бешенства, рванул клинок на себя. Максим качнулся, но не разжал хватки. Кровь густым потоком хлынула из раны, заливая белый мрамор пола.

— Бегите… — прохрипел он. Из его рта вырвался кровавый пузырь. Глаза, уже подёрнутые мутной пеленой, в последний раз нашли лицо Анны. В них не было страха, только мольба.

— Сдохни, тварь! — взревел Зуб. Он отпустил рукоять меча, застрявшего в теле Максима, и выхватил из-за пояса широкий кинжал. Короткий, жестокий удар в шею поставил точку.

Тело Максима обмякло и рухнуло на бок.

В кабинете повисла тишина, звенящая и оглушительная. Время для Анны остановилось. Она видела только неподвижное лицо друга, с которого медленно сходила краска жизни. Горе, вина и ужас смешались внутри неё в ядовитый коктейль, который выжег все остальные чувства. В этом пламени сгорел страх. Сгорела осторожность. Сгорела сама Анна, какой она была секунду назад.

Осталась только пустота. И желание заполнить эту пустоту чужой болью.

Анна подняла свои клинки. «Лебединые крылья», созданные для изящного танца, теперь казались ей бесполезными игрушками. Ей нужно было что-то другое.

Она вспомнила страницы из дневника отца, которые боялась читать. Чернила там были бурыми, похожими на засохшую кровь. «Танец безумия». Техника, запрещённая Гильдией. Техника, превращающая ассасина в демона, но пожирающая его душу взамен.

Анна перевернула левый клинок и, не дрогнув, провела лезвием по собственной ладони.

Кожа разошлась легко, словно шёлк. Горячая кровь хлынула наружу, но не упала на пол. Она зашипела, соприкоснувшись с магическим полем Анны, и вспыхнула багровым светом.

— Что она делает? — неуверенно спросил кто-то из «Теней».

Анна подняла голову. Алексей и Ирина, застывшие у дверей, в ужасе отшатнулись. Её глаза больше не были серыми. Они сияли ровным, страшным алым светом, заливая лицо мертвенно-красным отсветом.

— Убейте её! — крикнул Громов, впервые за вечер потеряв самообладание. Он почувствовал это — сырую, древнюю силу, от которой веяло могильным холодом.

Ассасины бросились вперёд.

И Анна начала свой танец.

Это больше не было похоже на балет. Исчезли плавность и грация, исчез контроль. Осталась только скорость — дикая, нечеловеческая скорость. Анна сорвалась с места, оставив за собой размытый красный шлейф.

Первый ассасин даже не успел поднять меч. Анна врезалась в него, и её клинки, окутанные кровавым туманом, прошли сквозь его броню, как сквозь бумагу. Она не остановилась, чтобы вытащить оружие, — она просто рванула его дальше, превращая аккуратный разрез в рваную рану.

Она двигалась хаотично, ломая ритм, нарушая все законы физики и боя. Прыжок, перекат, удар. Она не уклонялась от касательных ударов — боль лишь подпитывала её безумие. Кровь врагов смешивалась с её собственной, усиливая магию.

— Стреляйте! — орал Зуб, пытаясь перегруппировать своих людей.

Арбалетный болт ударил Анну в плечо. Она даже не пошатнулась. Смех — низкий, гортанный, вибрирующий — вырвался из её груди. Она выдернула болт левой рукой и метнула его обратно. Стрелок на галерее рухнул с пробитым глазом.

Комната превратилась в скотобойню. Элитные бойцы, гордость Академии, умирали один за другим, не успевая понять, что их убивает. Анна была везде. Она появлялась из теней, отталкивалась от стен, падала с потолка.

Зуб остался последним из защитников. Он стоял, широко расставив ноги, сжимая окровавленный кинжал. В его глазах, привыкших видеть страх жертв, теперь плескался первобытный ужас.

— Кто ты такая? — прошептал он.

Анна не ответила. Она просто оказалась рядом.

Удар был такой силы, что кинжал Зуба разлетелся на осколки. Следующий удар «Лебединого крыла» снёс ему голову.

Громов вжался в спинку своего кресла. Его лицо посерело. Он был могущественным человеком, интриганом и убийцей, но он никогда не сталкивался с чистой, концентрированной ненавистью, облечённой в плоть.

Анна медленно повернулась к нему. Алое сияние вокруг неё начало пульсировать, становясь нестабильным. Силы, взятые взаймы у собственной жизни, иссякали.

Но остался ещё один.

Леонид.

Студент вжался в угол за столом Директора. Его трясло. Пистолет в его руке ходил ходуном.

— Не подходи! — взвизгнул он, и голос его сорвался на фальцет. — Я выстрелю!

Анна шагнула к нему. Её шаги оставляли на ковре мокрые красные следы.

Леонид выстрелил. Пуля чиркнула по её щеке, оставив длинную царапину. Анна даже не моргнула. Она подошла вплотную, игнорируя нацеленный в грудь ствол.

— Ты выбрал победителя, — её голос звучал глухо, словно из-под толщи воды. — Ты ошибся.

Она перехватила его руку с пистолетом и сжала. Раздался хруст ломаемых костей. Леонид закричал, выронив оружие. Он упал на колени, глядя на неё снизу вверх, и в его глазах читалась запоздалая, бесполезная мольба.

— Мастер, пожалуйста…

Анна посмотрела на него. В её взгляде не было жалости. Не было торжества. Только усталость.

Она провела клинком по его горлу. Движение было медленным, почти нежным, пугающе интимным.

Леонид захрипел и повалился лицом вперёд, прямо к ногам Громова.

Кровавая пелена перед глазами Анны начала рассеиваться, сменяясь черными точками. Магия крови, лишившись подпитки яростью, схлынула, оставив после себя опустошённое, изломанное тело.

Она сделала шаг к Громову, но ноги отказались служить.

Анна рухнула на колени. Боль, которую она игнорировала, обрушилась на неё лавиной. Десятки ран открылись, выпуская жизнь. Она пыталась вдохнуть, но воздух казался жидким огнём.

Сквозь туман в глазах она увидела тело Максима. Он лежал так спокойно, словно просто уснул посреди этого ада.

— Прости… — беззвучно шевельнула она губами.

Её клинки со звоном выпали из ослабевших рук. Мир накренился и погас. Последним, что она услышала, был отчаянный крик Ирины, зовущей её по имени.