Танец Клинков: Академия убийц

Глава 24: Объявление турнира

Рассвет над Санкт-Петербургом Теней был холодным, пронзительным. Солнце, едва пробившись сквозь вечную дымку, окрашивало шпили Академии в цвет старого, тусклого золота. Но утро не было тихим. Академия гудела, как растревоженный улей. Слух о возвращении команды с контракта уровня А, о сорока семи спасённых детях, о поверженном мастере 2-го ранга, разлетелся быстрее, чем может лететь стрела Ирины.

Но был и другой слух, который передавался шёпотом, с благоговением и страхом. Слух о «танцующей убийце». Свидетели в порту, видевшие лишь мелькающие тени и серебристые всполохи, рассказывали о призрачной фигуре, чьи смертоносные удары были неотличимы от балетных па.

Анастасия Теневая проснулась в своей спартанской келье, её тело было одной сплошной раной. Синяки от боя с Борисом Кремнем цвели на коже фиолетовыми и жёлтыми пятнами. Мышцы болели от многочасовой тренировки, предшествовавшей миссии. Но сквозь эту физическую боль прорастало нечто новое — ликование. Тихое, чистое, пьянящее. Она чувствовала это каждой клеткой. Её Школа Танца — не просто фантазия в потрёпанном блокноте, не мечта из прошлой жизни. Она становилась реальностью. Реальностью, выкованной в бою, омытой кровью врагов и слезами спасённых.

На утренней линейке в Большом Атриуме стояла непривычная тишина. Тысячи студентов, выстроившись по рангам и Школам, ждали. В воздухе висело напряжение, предвкушение чего-то важного.

На балкон вышел Директор Антон Громов. Человек с лицом, высеченным из гранита, и холодными серыми глазами, в которых никогда не было и тени тепла. Его голос, усиленный магией, разнёсся по площади, отбиваясь эхом от каменных стен.

«Студенты Академии Теней! — начал он, и каждое слово падало, как удар молота по наковальне. — Сегодня я здесь, чтобы объявить о начале ежегодного Турнира Академии!»

По толпе прошёл вздох. Турнир. Священная традиция. Самое важное событие года.

«Турнир — это не просто соревнование, — продолжал Громов. — Это проверка вашей силы, вашей воли, вашего права называться ассасинами Гильдии Тени. Это шанс для лучших доказать своё превосходство. И шанс для слабейших занять своё истинное место — на дне».

Его взгляд скользнул по рядам и надолго задержался на Анне. В его холодных серых глазах не было поздравления с успешным контрактом. Там была смесь ненависти, которую он питал к её отцу, и нового, неохотного любопытства. «Посмотрим, на что ты способна, Теневая. Посмотрим, как долго продержится твоё везение», — казалось, говорил его взгляд.

«В течение недели, — объявил Громов, — лучшие из вас сразятся на Большой Арене. Победители получат не только славу. Они получат власть. Их ранги будут пересмотрены. Ранг в этой Академии определяет всё: доступ к запретным разделам библиотеки, выбор контрактов, размер жалования, даже качество еды в трапезной».

Анна почувствовала, как её окружили десятки взглядов. Она была на седьмом ранге, но всё ещё в низшем квартиле третьего курса, всё ещё «дочь предателя». Для многих её недавний успех был досадной случайностью. Турнир должен был расставить всё по своим местам.

«Готовьтесь, — закончил Громов. — Первые отборочные бои начнутся через три дня. Да победит сильнейший».

Он развернулся и ушёл, оставив за собой гул возбуждённых голосов и атмосферу, наэлектризованную предвкушением крови и славы.

«Ты должна участвовать!»

Максим стоял перед ней, его глаза горели. Они сидели в своём секретном зале, но даже здесь чувствовалось напряжение, охватившее Академию.

«Зачем, Максим? — устало спросила Анна, массируя больное плечо. — Мы доказали свою силу на контрактах. Зачем мне этот цирк?»

«Цирк? — он вскочил на ноги. — Анна, это не цирк! Это твой шанс! Шанс не просто подняться в ранге. Шанс заткнуть им всем рты! Показать, что ты — не просто „дочь предателя". Что Гильдия Тени не умерла вместе с твоим отцом!»

«К тому же, — вмешалась Ирина, скрестив руки на груди, её голос был полон сарказма, — я хочу посмотреть, как ты размажешь эту ледяную суку Викторию. Она давно заслужила, чтобы её идеальное личико приложили о мрамор арены».

Анна молчала. Внутри неё снова началась война.

«Не делай этого, — шептал голос пятнадцатилетней Анастасии. — Ты помнишь, как они смеялись? Как унижали? Они только и ждут твоего провала. Публичное унижение будет в сто раз хуже, чем поражение на тренировке».

Но тут же зазвучал другой голос. Сильный, уверенный, спокойный. Голос двадцативосьмилетней Анны Королёвой, примы-балерины, для которой сцена была домом.

«Ты боишься внимания публики? Серьёзно? Ты танцевала перед тремя тысячами зрителей в Большом. Ты выдерживала взгляды критиков, зависть соперниц, давление дирижёров. Ты знаешь цену сцены. И знаешь, как заставить её работать на себя».

Анастасия подняла голову, и в её глазах мелькнул огонёк.

«Танец — это всегда выступление перед зрителями, — медленно произнесла она. — Арена будет моей сценой. И я поставлю на ней такой спектакль, который они никогда не забудут».

Она пошла в полуразрушенную часовню Академии — место, которого избегали все. Говорили, что здесь до сих пор витает дух её отца, Алексея Теневого, который провёл здесь свою последнюю ночь перед казнью. Часовня была маленькой, пыльной, с выцветшими фресками на стенах. Пахло ладаном и забвением.

Учитель Григорий сидел на старой деревянной скамье перед единственной иконой — Святым Георгием, пронзающим змея. Он не обернулся, когда она вошла.

«Я знал, что ты придёшь», — тихо сказал он.

«Откуда?»

«Сильные души всегда ищут тишины перед бурей. Твой отец тоже приходил сюда».

Анастасия подошла и встала рядом. Она смотрела на суровое лицо святого на иконе.

«Я боюсь, учитель», — призналась она шёпотом.

«Хорошо, — кивнул Григорий. — Только дураки ничего не боятся. Страх делает тебя осторожной. Главное — не позволить ему сделать тебя слабой».

Он медленно встал и достал из складок своей мантии свёрток из тёмной ткани. Без лишних слов он протянул его Анне.

Она развернула ткань. Внутри, на бархатной подкладке, лежали два клинка. Они были непохожи ни на что, что она видела раньше. Лёгкие, почти невесомые, из серебристого металла, который, казалось, поглощал свет. Лезвия были узкими, изогнутыми, как крылья лебедя в полёте. Гарды были выполнены в форме лебединых голов с рубиновыми глазами.

«Это оружие твоей бабки по материнской линии», — сказал Григорий. — «Она тоже была… необычной. Она была одной из последних Хранителей Стиля Белого Лотоса, который был уничтожен много лет назад. Эти клинки называются „Лебединые крылья". Они созданы для танца смерти».

Анна взяла клинки. Они легли в её руки идеально, словно были выкованы специально для неё, словно были продолжением её тела. Она почувствовала, как по лезвиям течёт магия — лёгкая, быстрая, смертоносная.

На каждом лезвии была выгравирована строка на древнем языке.

«Смерть приходит на лёгких крыльях».

«Используй их достойно, Анастасия», — сказал Григорий и, не дожидаясь ответа, вышел из часовни.

Большая Арена Академии была чудом инженерной и магической мысли. Древний амфитеатр, вырубленный в скале глубоко под землёй. Места для зрителей располагались концентрическими кругами, уходя вверх, в темноту. В центре — идеально круглая платформа из чёрного, как ночь, мрамора, усеянная рунами, которые светились мягким синим светом. Они поглощали избыточную магию, предотвращая случайные смерти. Хотя, как все знали, случайности случались.

Турнир должен был длиться неделю. Первые два дня — отборочные бои, где сотни студентов будут отсеяны. Третий и четвёртый — четвертьфиналы. Пятый — полуфиналы. Шестой — финал, где лучшие из лучших сразятся за звание чемпиона. Седьмой — церемония награждения и перераспределение рангов.

Новость об участии Анны разлетелась по Академии, как лесной пожар. И реакция не заставила себя ждать.

В трапезной, во время ужина, её стол окружила Виктория Ледяная со своей свитой. Лицо Виктории было искажено злобой.

«Слышала, Теневая, ты решила поиграть во взрослую?» — насмешливо произнесла она, её голос звенел, как разбитое стекло. — «Решила, что пара удачных контрактов делает тебя равной нам? Выскочка, которая думает, что танцы могут заменить настоящую боевую школу».

Трапезная затихла. Все взгляды были устремлены на них.

Анастасия медленно подняла голову. Год назад она бы опустила глаза, сжалась, попыталась бы исчезнуть. Но не сейчас.

Она посмотрела Виктории прямо в глаза — холодные, голубые, полные яда. И спокойно, почти мелодично, произнесла:

«В балете „Лебединое озеро", Виктория, есть Белый лебедь и Чёрный. Оба прекрасны. Оба сильны. Но только один из них умирает в конце».

Тишина. Абсолютная, оглушающая тишина. Виктория застыла, её лицо побледнело от ярости. Она открыла рот, чтобы ответить, но не нашла слов. Просто развернулась и ушла, её свита поспешила за ней.

Максим, сидевший за соседним столом, сдержал смех, но его плечи тряслись. Слух об этом обмене разлетелся по Академии за час. «Танцующая убийца» не только сильна, но и остра на язык.

Глубокая ночь. Заброшенный балетный зал.

Анна тренировалась, отрабатывая хореографию с новыми клинками. Они были продолжением её рук, её души. Танец стал смертоносным, каждое движение — произведением искусства и угрозой одновременно. Она вращалась, прыгала, её серебряные клинки чертили в воздухе светящиеся узоры.

Внезапно она замерла, почувствовав чужое присутствие.

Она резко развернулась в боевой стойке, её клинки были готовы к атаке.

В дверях стоял Алексей Романов, наследник могущественной Гильдии Серебряного Клинка. Высокий, с тёмными волосами и пронзительными голубыми глазами. Он был одет в простую тренировочную одежду, но даже в ней выглядел как аристократ.

Он поднял руки, показывая, что не несёт угрозы.

«Это было… прекрасно», — тихо сказал он, его голос был полон искреннего восхищения. — «Я никогда не видел ничего подобного. Каждое твоё движение — как строка из древней поэмы».

Он сделал шаг вперёд. «Позволь мне посмотреть, как ты тренируешься. Я не буду мешать. Обещаю молчать».

Анастасия колебалась. Этот зал был её святилищем. Её тайной. Но во взгляде Алексея не было ни насмешки, ни угрозы. Только чистое, неподдельное восхищение.

Она медленно опустила клинки и, после долгой паузы, кивнула.

Она не знала, что Алексей Романов был тайно и безнадёжно влюблён в неё с того дня, как она, выполняя другой контракт, спасла его жизнь, даже не зная, кто он такой. Но она чувствовала, что его присутствие не несёт зла. Наоборот, оно вдохновляло.

Алексей молча сел в тени у стены.

И Анна снова начала свой танец. Но на этот раз она танцевала не только для себя. Она танцевала для него. И её танец стал ещё прекраснее. Ещё смертоноснее.

Турнир ещё не начался, но битва за признание уже шла. И Анастасия Теневая была готова к своему главному спектаклю.