Странница

Глава 25

— Ну вот примерно так я себе и представлял место действия, — канцлер окинул взглядом открывшийся перед нами пейзаж.

В голове сразу всплыли мелкие детали последнего из Афонских сновидений, до того прятавшиеся где-то в потайных закоулках памяти: высокие серые колонны; остатки почти полностью развалившихся каменных стен, покрытые клочками мха; протянувшееся под нами плато, огороженное стеной высоких деревьев; крутые горные склоны, теряющиеся где-то далеко в вышине по другую сторону от нас — у меня возникло стойкое ощущение дежавю. Именно здесь и должна была развернуться финальная глава нашей истории.

— Вам ещё требуется моя помощь? — Эри нетерпеливо захлопнул дверцу экипажа. — Трис надо отдохнуть, она совсем вымоталась. А к вечеру нам предстоит вновь проникнуть в убежище бегущих, так что нужно быть в форме. Конечно, знание местных коридоров и замков — надеюсь, вы правы и Старейшины действительно ничего не меняли, не веря в подобную наглость — существенно упрощают задачу, но тем не менее. К тому же нам ведь предстоит пробраться туда невидимыми, на сей раз наш визит должен остаться в тайне, что тоже не так-то просто.

— А кстати, как вы собираетесь это провернуть? — обернулся Феликс; лицо его выражало искреннюю заинтересованность. — Вряд ли у них каждый день проходят мероприятия, требующие обязательного присутствия большинства членов этой милой организации за её пределами.

— Не стоит сомневаться в моих способностях, — с нажимом ответил Эри. — И уж тем более не стоит просить меня делиться профессиональными секретами: я всего лишь делаю то, что умею. Как и прочие люди.

— О да, если бы каждый занимался тем, что умеет, мир был бы слишком прекрасен, — саркастически улыбнулся Верховный канцлер. — Что ж, в таком случае не смеем вас больше задерживать. Насколько я понимаю, возвращаться по завершении дела вы не намерены?

— Через три дня у нас закрытие гастролей в Фижеро-Роуз, а Беатрис считает, что мы недостаточно подготовились. Сегодня же выдвинемся в обратный путь. Надеюсь, вы сумеете вытащить друзей, и мы встретимся на выступлении. Удачи!

— Благодарю, нам она в самом деле не помешает.

Мы тепло попрощались с Эри. Беатрис лишь измученно улыбнулась и прошептала несколько вежливых слов — очевидно, это поездка сильно вымотала её, оставив лишь одно желание: упасть мёртвым грузом в ближайших кустах и не открывать глаза несколько часов кряду. Конь, кстати говоря, выглядел ненамного лучше, хотя стараниями заботливой природы и практичных селекционеров явно был приспособлен к переходам на дальние расстояния с минимальными передышками.

Уже запрыгнув на козлы, Эри оглянулся, одарив нас на прощание тёплым взглядом сияющих жизнью зелёных глаз, и заговорщическим тоном произнёс:

— Знаете, если вам так уж интересно, как мы собираемся добраться до ваших друзей, на самом деле достаточно знать об иллюзиях одну простую истину: пока зрители внимательно следят за голубем, трюк происходит совсем в другом месте. Вернее, он уже произошёл, и внезапно исчезнувший голубь здесь совсем ни при чём.

Улыбнувшись и взмахнув рукой, он отвернулся. Карета тронулась. Я зачарованно смотрела, как экипаж неспешно спускается по крутому склону, то не касаясь земли, а то, напротив, утопая в камнях, точно те не тверже воды: туда легко проваливались и колёса, и ноги благородного животного. Наконец они пересекли плато и скрылись среди деревьев. Ну как среди — лично я отчётливо видела, как карета проходит сквозь толстенные стволы, периодически частично исчезая в них, а потом вновь появляясь.

— У этих фокусников всё не как у людей, — восхищённо пробормотал Феликс. — Видеть, как мастера путешествуют по Дорогам времени, мне уже пару раз доводилось. Но вот чтобы это был не одинокий пеший человек, гордо шествующий по лишь ему ведомому пути, которому ещё только суждено появиться, или по тому, который забыт и потерян много веков назад, а целый экипаж — да, они и впрямь умеют привлечь внимание к пресловутому голубю… или кролику, что нам ближе.

— Так вы поняли, что он имел в виду?.. — спросила я.

— Сложно не понять, — вмешался Михаил. — Раз уж никаких обрядов в этот вечер не ожидается, не сомневаюсь, наши знакомые легко найдут, чем ещё можно отвлечь внимание спятивших магов. И пока те будут гоняться за призраками, Эри и Беатрис преспокойно спустятся в казематы и передадут записку. Лично я понял это как-то так. Главный вопрос в том, поверят ли Старейшины, что переполох был случайностью и чьей-то глупой ошибкой, или сумеют сложить два и два…

— Уверен, эта парочка подбросит им несомненное доказательство собственной прозорливости, — отмахнулся канцлер. — Никто не любит чувствовать себя дураком, так что любой мало-мальски приличный предлог сгодится, чтобы оправдать шумиху и успокоить всякие подозрения. Пожар там устроят, или что… Не знаю, да это и не наша забота. Куда больше нас сейчас должно занимать то действо, которое развернётся на этом месте уже завтра к вечеру.

— Да, вы же говорили, что у вас есть какой-то план, — встрепенулась я; остальные мысли тут же вылетели из головы, послушно освободив место для более насущных проблем.

— Ну, положим, план — это громко сказано. Скорее, набросок. Вообще, чтобы иметь чёткий план, нужно как минимум определённо знать будущее, а это, мягко говоря, затруднительно. Мы можем лишь предполагать и действовать наилучшим образом, исходя из обстоятельств.

— Послушайте, господин Верховный канцлер, — не выдержал Михаил, — мы, конечно, очень ценим ваши философские рассуждения на тему многогранности бытия и неоднозначности будущего, но давайте всё же отложим эту полемику. Хотя бы до вечера.

— Как скажете, — легко согласился Феликс. — Люблю, когда люди в первую очередь думают о деле.

— Я не человек, — огрызнулся Миша.

— Неважно. Так вот, к делу, — и лёгким шагом он быстро направился в сторону серых руин. — Сказать по правде, вам, мои дорогие, делать вообще почти ничего не придётся. Это в идеале, конечно. Разве что у меня есть маленькая просьба к нашему нечеловеку: упомянутую в записке птицу надо всё-таки сбить.

— Без проблем, — тут же отозвался вампир. — Если в этом лесу есть птицы — а они наверняка есть — завтра одна из них будет лежать у ваших ног. Ничего, если ей полголовы размозжит камнем? Или вам надо целую?..

— В идеале, конечно, обойтись без бросающихся в глаза повреждений. И желательно не лесную, а те, которые будут появляться над плато. Всё должно быть естественно — насколько это возможно. Это единственная причина, по которой я прошу тебя этим заняться: нам нельзя колдовать в этом месте до самой развязки, поскольку чужая магия обязательно оставит следы, пусть и едва уловимые. Не факт, что Старейшины их заметят, но рисковать не стоит. Слышишь, Лея? До завтрашнего вечера считай, что ты снова не умеешь колдовать.

— Угу, — я задумчиво кивнула. — А тот способ, которым мы сюда прибыли — это разве не магия? Что-то я не замечала, чтобы много народу путешествовало подобным образом.

— Это скорее дар, чем магия в обычном смысле. Дар не оставляет следов. Это как талант к пению, рисованию… Да вот взять тебя, Странница — что далеко ходить? Люди могут видеть проявления или плоды дара, но не сам талант. Одним словом, с этой стороны опасаться нечего. Далее: зачем нам, собственно, понадобилась мёртвая птица? На самом деле, именно она вовсе ни к чему. Но я здесь преследую сразу две цели: во-первых, нужно ведь как-то ненавязчиво сообщить о нашем присутствии, чтобы мальчики без опаска начали обряд; а, во-вторых, птица станет отличным сосудом для одного замечательного зелья, которое поможет нам нейтрализовать Старейшин вне зависимости от их числа. В этом, пожалуй, и заключается главная его прелесть.

— Подробности нам знать необязательно? — сощурился Михаил.

— Нет, отчего же, — Феликс сегодня был на удивление уступчив, хоть верёвки из него вей; а потом вешайся на них же, когда запас его прекрасного настроения иссякнет. — Я когда последний раз таскался в наш мир, памятуя о предыдущем провале, как раз терзался мыслями, как бы нам избежать его на этот раз. И надо же было именно в этот день вспомнить обо мне одной травнице, древней, как сама смерть. Старуха попросила об услуге — очень, скажу вам, деликатной и практически невыполнимой — для правнучки. Ну а я возьми и ляпни, мол, конечно, сделаю всё, что в моих силах… если достанешь мне из закромов волшебный пузырёк, который отправит отдыхать пару десятков прекрасных магов за раз. Честно говоря, всего лишь хотел проиллюстрировать масштабы нереальности выполнения её просьбы, ну и крутившиеся в голове вопросы, конечно, всплыли. И что вы думаете? Старушка повздыхала-повздыхала, да и выдала вдруг, что есть у неё такое средство. Правда, в единственном экземпляре, да и вообще полученное по ошибке — ну а что ещё она могла сказать, если такие игрушки в принципе запрещены, а с учётом состава, о котором я имею весьма смутные представления, но всё же кое-что выспросил, больше половины ингредиентов там сплошь запрещённые для добычи. В общем, долго она по нему причитала, мол, готовится такая штука не за один год, умений требует немалых, сил опять же сколько потрачено… В итоге выторговала с меня, помимо обещания помочь, — я, кстати, до сих пор не знаю, что смогу для неё сделать, и смогу ли вообще, но это уже не ваши заботы — так вот, выпросила ещё разрешение на применение некоторых запрещённых веществ. Собачьей крови, например. На месте тамошних собак я бы срочно сменил место жительства… Я к чему это рассказываю: есть у меня теперь замечательный флакончик с чудесной жидкостью, которая способна отправить Старейшин отдыхать аж на несколько часов. Но это ещё не всё: в зелье можно вложить любой фильмец, который и заполнит пробел в памяти, так что человек даже не узнает, что с ним произошло. Собственно, воспоминание и активирует зелье, а продолжительность его действия будет равна длительности упакованного туда эпизода. Не знаю, можно ли таким образом ввести человека в кому на пару-тройку лет, но нам ведь не это нужно, правда?.. Господа Старейшины увидят прекрасную реальность, в которой что-то во время обряда пойдёт не так, наши парни героически погибнут, а Аквамарины будут уничтожены. Таким образом мы сможем предотвратить утомительные погони, месть и прочие неизбежные радости, сопровождающие успех. Вопросы есть?

— На самом деле, есть один, — нерешительно начала я. — А как мы заставим бегущих сожрать дохлую птицу, да ещё и не когда-нибудь, а во время обряда?..

— Что? — искренне удивился канцлер. — Зачем им кого-то есть?..

— Она думает, что вашим зельем нужно накормить этих милых господ, — любезно пояснил вампир.

— А что, разве нет?.. — я почувствовала себя ужасно глупо.

— Можно, конечно, и так, — развеселился Феликс, — но, как ты сама справедливо заметила, это будет довольно затруднительно. Гораздо проще заставить их вдохнуть. Такой дозы будет вполне достаточно, а вызвать в нужный момент ветер, который за долю секунды вместе с трупным запахом донесёт неуловимый аромат беспамятства, гораздо проще. К тому же, если и подсыпать что-то в еду, стоит учитывать скорость действия вещества: в данном случае — мгновенную. И если дышат все более-менее часто, так что вряд ли успеют что-то сообразить, то ложки ко рту подносят всё-таки не так единодушно, поэтому после первых трёх-пяти повалившихся без памяти товарищей даже не слишком обременённые интеллектом существа, к коим наших оппонентов вряд ли можно отнести, что-нибудь да заподозрят. Поэтому я просто запечатаю зелье в птицу, а в нужный момент ветерок быстро высвободит его и донесёт по месту назначения.

— Звучит довольно просто, — наконец прокомментировала я. — Я бы даже сказала, чересчур просто.

— Как и всё гениальное, — наставительно заметил Верховный канцлер. — Хотя в данном случае я бы списал это на удачу: даже не знаю, как бы мы выкручивались, не вспомни обо мне так вовремя старуха-травница. Всё же иногда судьба бывает мудрее нас, хотя обычно — дура дурой. По крайне мере, моя.

— То есть от нас сейчас ничего не требуется? — на всякий случай ещё раз уточнила я.

— От тебя — нет. От вампира — свежая пернатая тушка. Откровенно говоря, я бы вообще с удовольствием отправил вас обоих домой — нечего зря шеи подставлять. Но, раз уж тебя так некстати настиг бич Странников, ничего не поделаешь, придётся ждать, пока я освобожусь. Итак, до завтрашнего вечера все свободны! Заняться твоим обучением, Лея, тоже, к сожалению, не получится, ибо изучать магию без практики — примерно то же самое, что медицину заочно: сколько в анатомический атлас не заглядывай, а без доступного к ощупыванию трупа всё равно не обойтись.

— Раз уж нам в трупах сейчас копаться нельзя — в смысле, колдовать пока не стоит, — можно я тут немного погуляю?.. Такие горы замечательные, грех не полазить.

— Ради Бога! Только, пожалуйста, прихвати с собой вампирчика: у меня нет никакого желания искать твои кости в ближайшем ущелье. А скакать по крутым склонам на пару с тобой как винторогий козёл — и того меньше, стар я для подобных развлечений. Так что единственный вариант — выдать тебе в сопровождающие вампира.

— Да я и одна могу погулять, — вяло попыталась протестовать я: напрягать Михаила совсем не хотелось — вряд ли он будет в восторге от моей компании, памятуя нашу последнюю совместную прогулку. — Обещаю не лезть в ущелья, не прыгать через пропасти и не блуждать слишком далеко.

— Отлично, но от меня это тебя всё равно не спасёт, — Миша улыбнулся краешком рта и неожиданно подмигнул. — Я тоже не прочь ознакомиться с местными пейзажами — когда ещё такая возможность выпадет.

— Вполне возможно, что никогда, — авторитетно подтвердил Феликс. — Ладно уж, резвитесь. А я пока позавтракаю.

— А что, у нас сегодня ещё и завтрак предусмотрен? — живо заинтересовалась я.

— Завтрак — только для меня, — самым серьёзным тоном объявил господин Верховный канцлер; глаза его при этом искрились смехом: похоже, настроение у Феликса было самое что ни на есть радужное. — Вас будет ждать обед. Или ужин. Зависит от того, насколько продолжительной окажется ваша прогулка. Это чтобы вы не слишком загуляли.

Я покосилась на него самым красноречивым из имевшихся в арсенале укоризненных взглядов и демонстративно направилась к оставленной нам вместе с тремя кожаными лежаками корзине с провизией.

Подкрепившись, мы с Мишей наконец двинулись вверх по слонам, стараясь выбирать наиболее безопасные и пологие из них. Разговаривать при таком ритме движения лично для меня было не особенно удобно, что даже радовало: я по-прежнему чувствовала некоторую неловкость.

— Предлагаю залезть вон на тот уступ и отдохнуть, — Михаил махнул рукой в сторону чуть возвышающейся впереди горной ступени.

— Ты устал? — признаться, его предложение было как нельзя более кстати.

— Нет, — он выдержал драматичную паузу и продолжил, — просто ты последние полчаса так громко дышишь, что я начинаю бояться схода какой-нибудь нечаянной лавины.

Я смутилась и ускорила шаг. Достигнув означенного уступа, устало плюхнулась прямо на прохладный серый камень и только потом, оглядевшись, восторженно выдохнула:

— Ого! — решила, что это слабо выражает степень моего восхищения, и добавила: — Офигеть!..

— Согласен, красивое место, — вампир опустился рядом на корточки.

Метрах в пятистах под нами раскинулось то самое плато с древними руинами, окружённое лесом, который тянулся ровным рядом до тронутой зеленью линии горизонта, почти сливаясь с ним. Узкая просека, едва намеченная вдоль горного хребта, очевидно, вела к тому самому секретному убежищу бегущих, постепенно сходя на нет и исчезая где-то за невысокими скалистыми уступами. Светло-серые каменные склоны перемежались яркими островками жёлто-зелёной травы; лес тоже заявлял свои права на эту местность, отдельными деревцами поднимаясь на довольно солидную высоту. На фоне тусклого оранжевого неба пейзаж выглядел довольно… необычно. Конечно, есть и в нашем мире места не в пример более красивые, но и этим удивительным видом грех было не восхититься. Особенно если взбирался сюда два с лишним часа, а теперь жадно припал к фляге с холодной водой и наслаждаешься её свежестью, прохладой лёгкого ветерка, собственным мужеством и открывшейся глазам наградой.

— Скоро всё закончится… — задумчиво произнёс Миша, глядя куда-то вдаль.

— Что? — не поняла я.

— Вся эта мутная история со спасением мира.

— А, ты об этом… — я больше не улавливала в его голосе ни едкой иронии, ни холодной отчуждённости; очевидно, в конце концов он признал, что моё состояние было вызвано обыкновенным шоком, а вовсе не осуждением или, тем паче, отвращением. — Да, скоро.

— На самом деле, я бы с удовольствием вернулся домой, как только всё будет кончено, — внезапно признался вампир.

— Серьёзно? — я взглянула на него с неподдельным удивлением.

— Вполне. Беспокоюсь за Вики. Вернее, буду беспокоиться: её ведь оставили там одну с этим дурацким камнем, глупым мечом… Нет, теоретически я понимаю, что она взрослая девочка и прекрасная чародейка, так что вполне в состоянии о себе позаботиться, и всё-таки…

— То есть ты хочешь вот прямо отсюда отправиться обратно, как только Аквамарины будут уничтожены? Даже не возвращаясь в Фижеро-Роуз?.. А как же приглашение на закрытие выступлений Эри и Беатрис? Кажется, ты с детства влюблён в этого человека, ещё с другой его жизни.

— Да, Гарри… Эри — великий человек. И он больше, чем иллюзионист. Или же просто лучший из них… Знаешь, все эти годы где-то в глубине душе я всегда хранил обиду на несправедливость жизни и, чего греха таить, некоторое разочарование, дескать, ведь не мог же тот, кто сбегал из любых тенёт, просто взять и умереть, как самый обыкновенный человек. Я не мог заставить себя смириться и признать, что, кем бы ты ни был, конец всегда один — наверное, это было слишком страшно. А теперь… Меня словно отпустили на свободу, впервые за долгие годы. Как будто я сам проделал этот трюк с освобождением от смерти. Как будто вместе с ним воскресла моя вера в бесконечность… Мне кажется, люди любили Гарри Гудини именно потому, что каждым новым побегом он вселял в них надежду. Переступал грани возможного. Заглядывал в глаза вечности, всмотреться в бездонные очи которой кроме него никто не решался. Каждое выступление — вызов, а самые успешные проходили так, словно в начале номера умирал один человек, а в конце воскресал другой, ещё более сильный и уверенный, одержавший очередную победу в неизбежной схватке жизни и небытия.

Я слушала, не перебивая. Откровенно говоря, большее удовольствие я получала от самого факта его откровений, а не от их содержания: всё-таки я здорово переживала из-за той кошки, что так несвоевременно пробежала между нами. А теперь ясно осознала, что всё это не имеет значения, что в его глазах я больше не считаю его кровожадным монстром с обаятельной человеческой улыбкой, хотя, видит Бог, я и в мыслях ничего подобного не имела. Никогда. Хорошо, что Миша наконец-то тоже это понял. Невыносимо, наверное, общаться с человеком, который, по твоему мнению, считает тебя чудовищем. По крайней мере, я бы точно не смогла.

— Да, мы ведь не до конца выполнили свою часть сделки. Феликс отдал им только половину статей, про перевод я вообще молчу, так что вернуться в любом случае придётся. Кроме того, я лично пообещал Эри дорассказать ещё пару фрагментов из известной мне части его биографии, так что выбора нет. Впрочем, эта обязанность кажется мне одной из самых приятных в жизни, исключая, разве что, супружеский долг.

От неожиданности я хмыкнула; вампир лукаво покосился на меня, дескать, ничто человеческое нам не чуждо. Я вдруг снова остро прочувствовала на собственной шкуре всю силу колдовского вампирского обаяния и невольно вспыхнула. Резко напомнила себе, что это всего лишь часть его хищной природы, немного успокоилась, а потом поймала себя на том, что глупо улыбаюсь от облегчения едва ли не до ушей. Попыталась стянуть края этого безразмерного оскала до более-менее благопристойных размеров, но потерпела неудачу, так что махнула рукой и оставила, как есть.

— Слушай, пока у тебя такое хорошее настроение, — Михаил заразился моей улыбкой и тоже невольно усмехался, — у меня есть одна просьба. Помнишь, ты как-то на днях упоминала, что была бы не сильно против, если бы я выпил немного твоей крови…

— Помню, конечно, — кивнула я. — И меня крайне разочаровал твой отказ: опыт-то весьма интересный, к тому же уникальный, ведь обычно жертвам на память остаётся только лёгкое головокружение, как после донорства, а я бы смогла рассказать, что на самом деле чувствуют люди в этот момент.

— Что-то я не сильно горю желанием узнать подробности, — пробормотал Миша. — Подозреваю, подобные откровения могут испортить мне аппетит. В лучшем случае на неделю. Но дело не в этом. Людей здесь не найти, а мне бы хотелось быть в хорошей форме перед завтрашней засадой: кроме того, что что-то может пойти не так в отношении бегущих, я всё-таки не стал бы на сто процентов доверять Феликсу. Уж не знаю, где в этом деле может крыться подвох, но лучше быть готовым ко всему…

— Одним словом, тебе нужна свежая кровь? — я с готовностью запрокинула лицо к небу. — А как же то, что ты мне говорил насчёт аддикции и прочих ужасов?.. Нет, я не против, по-прежнему горю желанием получить новый опыт, но лишь бы не во вред тебе.

— На самом деле, всегда считал эти россказни глупым бредом. Попыткой оправдать то, что у нашего брата просто недостаточно талантов, чтобы безнаказанно пить волшебников. Кстати, мой единственный пока опыт полностью это подтверждает: никакой особой непреодолимой тяги повторить эксперимент у меня не возникло. Да, ощущал я себя несколько… необычно. Как будто все чувства, которые вызывает насыщение нашего голода, обострились раза в три. Это оказалось довольно приятно, не скрою, но ничего такого, что нельзя было бы контролировать точно так же, как часто приходится контролировать жажду. Кстати, я не имел в виду, что твоя шея нужна мне именно сейчас — лучше ближе к решающему моменту, например, сегодня ночью, когда Феликс уснёт: как ты понимаешь, ему не стоит знать о наших экспериментах.

— Как скажешь. Только, чур, без всяких гипнозов и прочих штучек: я хочу всё прочувствовать в полной мере!

— Как угодно, — осклабился вампир. — Надеюсь, хотя бы от залечивания ран ты не откажешься? Парные дыры в ярёмной вене тебе явно ни к чему, я уже не говорю про неэстетичные и противоречащие правилам асептики прокусы на шее…

— Ой, слушай, а нам ведь нельзя колдовать! Действительно, как же меня потом залечить?..

— Канцлер, насколько мне помнится, говорил о людской магии, а наша — это совсем другое. Мы не пользуемся Силой, лично я даже не могу её почувствовать, в чём Вики не раз убеждалась. Наши умения — тоже своего рода дар. Чтобы подобные мне могли выжить.

— Ну и прекрасно, в таком случае будем считать вопрос решённым. Как думаешь, нам уже пора обратно или можно ещё немного погулять?

— Помнится, Феликс что-то упоминал насчёт обеда, который будет нас ждать… — задумчиво протянул Михаил.

— Ничего, мы всегда может доесть за ужином то, до чего не дошли руки — точнее, зубы — за обедом, — утешила я. — А вот по предгорья Великого пограничного хребта ты вряд ли когда ещё погуляешь, хотя бы потому, что его нет в нашем мире.

То ли мои аргументы были весьма убедительны, то ли Миша и сам не горел желанием как можно скорее возвращаться в общество Верховного канцлера, но, так или иначе, бродили мы ещё долго, и к руинам старого капища вернулись не раньше, чем зелёный закат возвестил о скором наступлении ночи и сгустил вокруг нас чёрные тени уставшего вечера.