Странница

Глава 11

Больше всего помещение напоминало кабинет какого-нибудь знатного английского лорда, каким он мог быть веке этак в восемнадцатом. Признаюсь честно, я ни разу не была в Англии, но рабочее место хозяина европейского замка времён Великой французской революции или даже до неё представляю себе именно так: пол устлан узорным ковром, стены отделаны деревянными панелями, прямо напротив входа — огромный камин. Старинная мебель прекрасно гармонирует с картинами, принадлежащими, по-видимому, кистям великих мастеров Эпохи Возрождения. По привычке прикрыв за собой дверь, я застыла, оглядывая всё это великолепие. Единственное окно было занавешено тяжёлой пурпурной портьерой из бархата, расшитого золотыми узорами. Тут мой взгляд скользнул по массивному столу, стоящему в центре помещения, и я наконец увидела то, за чем пришла.

Первозданный аквамарин, точная копия того, что я отдала Сертарио, только лишённый оправы, покоился на кипе бумаг; в гранях его дробился свет от зажжённой настольной лампы. Я решительно направилась к столу и взяла камень, крепко зажав в кулаке. Тут же заметила коротенькую записку, явно написанную в спешке, которую до того прижимал аквамарин.

«Если ты это читаешь, очевидно, я остался в другом мире в одиночестве в силу каких-то непредвиденных обстоятельств. Когда будешь возвращаться, прихвати своего дружка — у тебя получится, не сомневайся. Уверен, он будет не прочь вернуться домой, к тому же только там он сможет восстановить утраченную память.

Когда отыщете подходящее место для Первозданного аквамарина, немедленно возвращайтесь ко мне вместе с Сертарио, а Виктория пусть остаётся рядом с камнем. Она способная девочка и быстро сообразит, что происходит и что нужно делать в случае, если я не смогу вовремя подстраховать. К тому же ручной вампирчик наверняка последует за ней и в случае опасности окажется куда как полезнее верного сторожевого пса. А сейчас просто расслабься и постарайся мыслить как создатель наших амулетов, только так ты поймёшь, что нужно делать. И ещё: всё, что сочтёшь нужным, можешь прихватить из этого кабинета с собой — на этот счёт я распорядился».

Ниже стояла подпись: «Удачи! Феликс».

Признаться, я рассчитывала на большее, и потому, не теряя времени даром, принялась обшаривать помещение в поисках если не подсказки, то хотя бы зацепки, которая могла бы помочь нам разобраться, как действовать дальше. Первое, что бросилось в глаза — небрежно прислонённый к камину меч, открытый эфес которого выступал из деревянных ножен в кожаной оплётке. Подойдя поближе, я осторожно потянула за рукоять: великолепная сталь в лучших традициях толедских мастеров обнажилась с тихим шелестом. Ножны с глухим стуком упали к моим ногам вместе с небольшим клочком бумаги, очевидно, вложенным в них вместе с оружием. Присев, я быстро пробежала глазами скупые строки.

«Эта игрушка — оправа для Первозданного аквамарина, любезно переданная мне предшественником. Без неё камень не проявит своих свойств, так что будь любезна, верни яйцо в гнёздышко, когда сочтёшь нужным».

Я зачарованно уставилась на грозное древнее оружие: в заставе клинка, ближе к простому перекрестью гарды, едва заметно выделялась небольшая выемка, один в один сходившаяся по размеру со всё ещё зажатым в моей ладони камнем. Первым порывом было вернуть аквамарин в предназначенное для него «гнёздышко»; я почти физически ощущала, как камень тянется занять своё законное место на зачарованном оружии. Но, быстро сообразив, что не зря его в своё время оттуда извлекли, поспешно сунула Первозданный аквамарин в нагрудный карман рубашки и переключила внимание на меч.

Обоюдоострый клинок серебрился тусклым светом, цепляя взгляд идеальным лезвием: ни сколов, ни единой царапины. Осторожно коснувшись режущей кромки, с удовлетворением отметила, что за оружием неплохо ухаживали, раз оно по-прежнему острое и готово хоть сейчас послужить кровавой работе, для которой ковалось. Рукоять была обмотана кожей, «яблоко» самое простое, круглое, а вот прекрасно выполненную гарду испещряли мелко и искусно выписанные руны. Края её изящно изгибались книзу, вследствие чего меч казался ещё более узким и длинным.

Благоговейно вложив оружие обратно в простые ножны с кожаной перевязью, я продолжила осмотр помещения. Вдоль стен протянулись два массивных застеклённых шкафа светлого дерева, один из которых был сверху донизу забит книгами, а второй стоял полупустой, частично заваленный какими-то бумагами, частично — всякой мелочёвкой явно магического происхождения. Ковыряться во всём этом времени не было, да и вряд ли это было бы вежливо с моей стороны.

Обойдя кабинет по периметру и не обнаружив более ничего заслуживающего внимания, я присела в старинное, обитое бордовым бархатом кресло возле камина и задумалась. Надо было решить, куда нам отправляться дальше. Две основные мысли крутились в моей голове: нужно какое-то место, присутствующее во всех мирах, населённых разумными существами; это место должно обладать исключительно сильной, позитивно заряженной атмосферой… Что же это может быть?.. Кроме всего прочего, оно должно быть либо настолько священно, что никто из живущих не решится осквернять его преступлением, либо совершенно безлюдно. Но с безлюдными местами у нас на планете сейчас явные напряги, так что…

— Конечно!

Я подскочила, как в попу ужаленная. Меч с грохотом свалился на пол, кресло жалобно скрипнуло от столь неделикатного с ним обращения. Подхватив оружие и кинув записки в камин, я легко щёлкнула пальцами, едва коснувшись Силы. Крохотное пламя в секунду пожрало бумагу и исчезло, не оставив даже пепла, словно ничего и не было. Удовлетворённо кивнув, стремительно, чуть ли не рысцой, направилась к выходу.

— Держи! — протянула меч Сертарио и повернулась к Виктории. — Я закончила, можем уходить.

Феденька уже почти не пытался скрыть любопытства, во все глаза глядя на меч, который Сертарио как раз извлекал из ножен.

— Великолепная работа! — с восторгом заключил он, оглядев оружие. И, уже закрепив на поясе перевязь, вдруг спохватился. — Можно?..

— Для того я тебе его и вручила, — улыбнулась я, глядя на своего оживившегося друга. Мужчины — что с них взять!

Не дожидаясь, пока наш провожатый закроет зачарованную дверь, мы направились к лифту. Уже внизу, по пути к машине, Виктория заговорила:

— Ну как, удалось что-то узнать? И что за железяку оставил старый лис?.. Он же не предлагает ею махать, я надеюсь?

— Надеюсь, — эхом откликнулась я. — Это оправа Первозданного аквамарина. Помнишь, наш пленник что-то упоминал о том, что без оправы камень бесполезен?.. Так вот, к двойнику из нашего мира это тоже относится. Теперь что касается дальнейших планов. Проверим логичность моей догадки: нам нужно доставить камень в некое место со светлой, довольно сильной энергетикой, в идеале не замаранной даже дурными мыслями — то есть место должно быть чуть ли не священным…

— И тут ты, конечно, вспомнила о религиях, — закончила Виктория, садясь на переднее сиденье и уступая мне водительское место. — Да, вполне логично. Мне нравится ход твоих рассуждений, вряд ли можно придумать что-то более разумное.

— Отлично, значит, пока будем придерживаться именно этой идеи. Осталось выбрать подходящий оплот святости для проведения колдовского обряда, — хмыкнула я. — Если правильно понимаю, это должен быть достаточно уединённый и недоступный для широкой публики монастырь. Вряд ли нам подойдёт открытый для паломников и прихожан храм: далеко не все посещают подобные места с целью вознести благочестивые молитвы. Многие заглядывают просто поглазеть, а некоторые и своровать не постесняются — что у ближнего, что у Господа. А в закрытых поселениях такое вряд случается, туда всё-таки приходят провести всю земную жизнь и в основном — по призванию.

— Думаю, ты права, — поддержала Виктория. — Кроме того, монастырь должен быть достаточно древним: в намоленных многими поколениями монахов приходах и впрямь течёт более чистая, чуть ли не ласково-ручная Сила, которую хочется грести горстями, а потом облагодетельствовать весь мир. Как ни крути, истинная вера дорогого стоит.

— Честно говоря, я не сильна в географии древних православных монастырей, — призналась я. — Есть идеи?

— А почему именно православных? — удивилась Виктория и тут же сама ответила на свой вопрос. — Хотя ты права, эта религия наиболее миролюбива, исключая, разве что, буддизм, так что такое место действительно не будет замутнено большим количеством неблаговидных поступков или помыслов.

— Вообще-то про православие я сказала только потому, что христианство большинству россиян, мне в том числе, куда как ближе и понятнее остальных религий, — вздохнула я, выворачивая на широкую Ботаническую улицу. — Хотя даже если рассуждать, как ты, выводов это не изменит, потому что насчёт буддизма я с тобой всё-таки не соглашусь. Не знаю, как у тамошних монахов обстоят дела сейчас, но, по крайней мере, тысячу лет назад они точно были воинами, притом вряд ли более мирными, нежели те же самые крестоносцы. Насколько я помню из краткого курса культурологии, днём эти милые парни вполне серьёзно занимались борьбой, а в перерывах в качестве передышки оттачивали мастерство метания ножей и сюрикенов, так что монастыри их на Тибете строились десятилетиями — не до того ребятам было. Кстати, на практике они свои умения проверяли как при защите местного населения, так и при патрулировании вверенных им территорий. Возможно, эта сторона жизни действительно была крайне необходима монахам для выживания, но мне почему-то кажется, что они увлекались боевыми искусствами по собственной инициативе, из бескорыстной к ним любви. Как бы то ни было, не думаю, что буддийские монастыри — подходящее место для планируемого мероприятия.

— Пока ты просвещала наши тёмные умы на предмет роли боевых искусств в жизни древних буддийских монахов, я тут повспоминала кое-что из жизни монахов православных, — Виктория задумчиво глядела на проплывающие мимо дома, усеянные жёлтыми глазницами окон. — Достаточно уединённые и древние поселения, о которых ты говорила, можно в изобилии найти на Афоне.

— Есть, правда, маленькая проблемка, — усмехнулась я. — У меня нет визы, у Сертарио — даже паспорта, и это не говоря уже о том, что за последние приблизительно пару тысяч лет Святую Гору не посетила ни одна женщина. А в остальном ничего так вариант, мне нравится: и места красивые, и людей почти нет — то что нужно, одним словом.

— Это что за место такое, где не было ни одной женщины две тысячи лет? — влез Сертарио.

— Святая Гора Афон — полуостров, расположенный в другой стране, попасть куда законным путём, как справедливо заметила Лея, нам действительно будет несколько затруднительно. Это один из земных уделов Пречистой Девы, которая, согласно одной из господствующих в нашем мире религий, примерно пару тысяч лет назад произвела на свет Сына Божьего. А женщинам туда вход запрещён якобы по велению самой Богоматери, дабы лишний раз не вводить монахов в искушение. Хотя исключения, конечно, бывали, например, во время гражданской войны в Греции в середине прошлого столетия. Но, что самое смешное, там ещё и пребывание домашних животных женского пола запрещено — вот этот запрет уже страшно представить, с какими событиями связан…

Я тихонько прыснула, Виктория улыбалась до ушей, один Сертарио задумчиво затих на заднем сидении, переваривая информацию. Потом наконец нарушил затянувшееся молчание:

— Если вы считаете, что это действительно подходящее место для Аквамарина, самым разумным, мне кажется, будет открыть портал, а дальше ориентироваться по обстоятельствам.

— Легко сказать — открыть портал! — фыркнула Виктория. — Куда я тебе его открою, если не была там ни разу? Я не настолько крутая волшебница, как, например, Феликс, поэтому мы вполне можем врезаться при переходе в ствол дерева или вообще плюхнуться где-нибудь в пятидесяти метрах от берега. И монахов знакомых, которые сориентируют, у меня там тоже нет… Ой, Миша звонит. Наверное, проводил Нику и жаждет новостей…

Михаил… Мы с Викторией переглянулись, очевидно, подумав об одном и том же.

— Да. Да, уже съездили, всё хорошо. Ясно, неясно… Скажем так, более-менее определились. Едем, скоро будем у меня. До встречи! Да, если отправить туда Мишу, он сможет сориентировать меня, — положив трубку, ответила Виктория на мой невысказанный вопрос. — Более того, отыскать вампира в заранее определённом месте, да ещё при его добровольном согласии мне будет во много раз проще, чем кого бы то ни было. Всё-таки у них довольно специфичная энергетика.

— Значит, решено, — констатировала я.

— Ничего не решено, — оборвала Виктория. — Ты расскажешь Мише свою часть истории, потом я обосную, почему Афон кажется нам наиболее подходящим местом для этой авантюры, выслушаем его точку зрения, и, если она совпадёт с нашей, бронируем билеты в Грецию на ближайший рейс. Если нет — думаем дальше.

Я ничего не ответила, только стиснула крепче руль. Так здорово придумали, никаких препятствий и сложностей возникнуть не должно, и тут вдруг выясняется, что чей-то каприз может всё испортить. Неужели им плевать, что будет с Сертарио и со мной?! Хорошо, пусть так, они вообще могли не впутываться в это дело, нужно быть благодарными за ту немалую помощь, которую нам уже оказали. Но приказ Верховного канцлера? А весь наш мир, который был ставкой в этой странной игре?.. Неужели тоже ничего не значат?..

— Я обязательно помогу вам, — Виктория успокаивающе дотронулась до моей окаменевшей руки. — Так или иначе. Но Михаил не мой паж, он не должен и не будет бегать по моей указке. Я люблю его и никогда не буду принуждать к чему бы то ни было, и уж тем более с риском для жизни. Мы женаты, это правда, но это не значит, что мы теперь единое целое: у него своя жизнь, у меня — своя. И воля, и взгляды на мир — свои. Ему решать, помогать нам или нет. Я не буду просить его о поддержке: он сам прекрасно поймёт, чем может помочь, и сам предложит, если захочет. Это его выбор. А я свой уже сделала — ещё тогда, на парковке торгового центра — я с вами, как минимум, до конца этой истории.

Я снова не нашлась, что ответить, но на этот раз сгустившаяся тишина была не напряжённой, а, напротив, мирной и благодарной. Как ни странно, я поняла позицию Виктории. А ещё мне внезапно стало стыдно. Решила всё за других, понимаешь, как будто они мне чем-то обязаны. И это вместо «Спасибо вам огромное за неоценимую помощь!» Тоже мне, великий стратег. Свинья. Неблагодарная.

Тем временем верный беленький «Опель» уже въезжал во двор дома Виктории. Поднявшись, мы обнаружили в квартире с нетерпением поджидавшего нас Михаила.

— Ну что, вы наконец соизволите посвятить меня в свои страшные тайны? — лениво улыбнулся самый обаятельный из когда-либо встреченных мною вампиров.

И мы посвятили, конечно. Пока я в очередной раз послушно излагала свою часть истории, на столе материализовались тарелки, весело скворчащая сковорода с отбивными и чайный набор на четыре персоны, состоящий из высокого стеклянного френч-пресса и таких же прозрачных кружек. Дополняли этот аппетитный натюрморт хрустальная ваза с фруктами и швейцарский шоколад.

— История, прямо скажем, не из разряда повседневных. Тебе до безобразия везёт на чудеса и приключения, — заключил Михаил, когда я окончательно выдохлась. Он слушал меня, слегка склонив голову набок; его удивительные разных цветов — серый правый и карий левый — глаза застыли, неподвижно вперившись в одну точку. — Дорогая, старик Феликс провёл тебя, как ребёнка! Но, может, это и к лучшему: он действительно сможет дать девочке гораздо больше, чем кто-либо другой…

Потом Виктория вкратце изложила нашу версию насчёт религий и монастырей; ужин плавно подошёл к концу. Отхлебнув добрых полкружки крепкого чёрного чая, Михаил наконец вынес свой вердикт:

— Я ничего не могу сказать касательно вашей догадки: вампирская магия чужда человечьей. Но в Греции, не так далеко от столь интересной вам Святой Горы, живёт мой старинный приятель. Он человек, врач, мы познакомились на одной медицинской конференции, потом опубликовали в соавторстве пару работ в области биомаркёрной диагностики злокачественных опухолей. А потом он разочаровался в своих научных изысканиях, переехал на остров и занялся частной клинической практикой. С тех пор мы не виделись лет десять, но всё это время поддерживали редкую дружескую переписку. И я даже припоминаю, что, кажется, он как-то звал меня в гости, обещал покатать на своём новеньком катере… А тут такой хороший повод наконец-то нанести ему дружеский визит — грех не воспользоваться!

— Мишенька, ты чудо!

Виктория чмокнула супруга в гладко выбритую щёку и рассмеялась. Мы с Сертарио тоже улыбались, радуясь резкому увеличению шансов на успех нашего безумного предприятия и глядя на счастливых и гостеприимных хозяев.

— Знаю, — самодовольно ухмыльнулся этот потрясающий мужчина. — В любом случае прямо сейчас мне нужно написать Алексису, что завтра я буду у него, а потом заказать билеты. Любимая жена, надеюсь, поможет собрать мою дорожную сумку?..

— Если так, то мы, пожалуй, откланяемся, — поспешила вставить я. Здесь и сейчас мы с Сертарио явно были лишние. — Билет я оплачу, деньги не проблема…

— Ну уж нет, малышка, — остановил меня Михаил. — Это моя поездка к другу и оплачу я её как-нибудь сам. А если между делом мы ещё и слазаем в горы — тем лучше, там такие шикарные виды…

— Но… — мне было неловко от его великодушного предложения.

— Никаких «но», красавица! — едва улыбка касалась тонких губ на его бледном лице, всякое желание спорить пропадало у меня подчистую. — Мы с Вики идём собираться, утром она сообщит, когда вам нужно быть готовыми.

— Тогда буду ждать звонка, — кивнув Виктории, я поднялась из-за стола. — Раз уж за Сертарио больше некому гоняться, мы поедем домой. Огромное вам спасибо за гостеприимство. И за помощь! Надеюсь, когда-нибудь я смогу вернуть этот долг.

— Не говори глупостей, — устало вздохнула Виктория. — И вам вовсе не обязательно ехать сейчас, можете переночевать у меня, вы совершенно не обременительные гости.

…Мы всё-таки решили оставить их наедине и не стеснять более своим присутствием, договорившись созвониться утром. Полупустые дороги ночной Москвы быстро сменяли одна другую. Сертарио молча смотрел в окошко на ярко освещённые улицы столичного мегаполиса. Мне тоже не хотелось говорить, поэтому я ткнула в кнопку включения дешёвой китайской магнитолы. Любимый с юности красивый мужской голос запел Still Loving You; сердце привычно сжалось на секунду от нахлынувших горько-сладких воспоминаний о несбывшемся — о моей второй вечной и неземной любви, точно по Бегбедеру продлившейся ровно три года. Разогнать усилием воли поднявшие голову тени прошлого можно было ровно за полминуты, но делать этого отчего-то не хотелось. Расслабившись, я наслаждалась ночной поездкой по горячо любимому мною городу. Ленивые мысли, покопошившись немного, милосердно оставили мою бедную голову в покое, отстав на одном из перекрёстков; теперь были только я, ночь, дорога и музыка…

— Красивый у вас город, — голос Сертарио с трудом прорвался в моё обленившееся сознание уже где-то на подъезде к дому. — Слишком большой, на мой вкус, но красивый. Дома поднимаются высоко к небу, всегда светло; а ещё он как будто живой. Вечно живой.

— Да, — согласилась я. — За это я и люблю Москву… Приехали почти. Ты спать хочешь?

— Есть немного, — признался он.

— А у меня вот ни в одном глазу, — вздохнула я. — Так бы и колесила по ночной Москве, пока бензин в баке не закончится… Впрочем, завтра нас ждёт непростой день, и выспаться будет очень кстати. Вот сейчас заварю свой фирменный чай с волшебными травами и вырублюсь как миленькая, едва голова коснётся подушки.

Решив в точности следовать этому нехитрому плану, через сорок минут я действительно уже лежала под одеялом, уютно свернувшись калачиком и сладко размышляя о том, какая всё-таки удивительная штука — жизнь. Последнее, что я видела перед тем, как отяжелевшие веки в конце концов смежились с «03:03», высветившееся на электронных часах. «Надо бы желание загадать», — только и успела подумать я и моментально отключилась.