Странница

Глава 18

Две пары глаз уставились на нас в ожидании, но без особого любопытства. Скорее, с недоверием… Кажется, наша легенда показалась им не столь правдоподобной, как госпоже Хаммерлоун.

— Эри Уден, — нетерпеливо отрекомендовался обаятельный молодой человек. — Беатрис, моя супруга. Чем обязаны господа?.. Или мне следует обратиться с этим вопросом к молодой леди?

Мужчина оказался среднего роста, с тёмными, чуть курчавыми, коротко остриженными волосами и удивительно проницательными зелёными глазами. С едва заметной горбинкой нос и тонкие губы довершали этот необычный и чрезвычайно привлекательный образ, почему-то показавшийся мне смутно знакомым. Единственной одеждой его были закатанные по колено брюки. Расслабленные мышцы обнажённого торса и накачанных рук буквально кричали о неимоверной силе этого человека, каждая клеточка тела которого была натренирована настолько, насколько это вообще возможно. Он мог бы выглядеть хищно, но наполненный теплом и уверенностью взгляд не внушал трепета, а, напротив, вызывал полное доверие. Хотя, может быть, в этом-то и крылась истинная опасность Эри.

Его супругу вряд ли можно было назвать красивой, но в ней присутствовал какой-то особый шарм, даже магнетизм. На ней было яркое сценическое платье с открытыми плечами, прикрывающее бёдра едва ли до середины. Уложенные в кудри тёмные волосы не доходили и до плеч; на голове красовалась маленькая шляпка с высоким чёрным пером и сетчатой вуалеткой. Густые ресницы, обрамлявшие ясные голубые глаза, мягкие черты лица, небольшой нос — всё это делало Беатрис весьма милой, хотя вряд ли её можно было отнести к тому сорту женщин, от единственного взгляда на которых мужчины теряют голову. Она казалась скорее скромной маргариткой, нежели роскошной розой.

Пока я изучала спартанскую обстановку ничем не примечательной гримёрной комнаты и её колоритных обитателей, Феликс внезапно выкинул вперёд правую руку и, прошептав что-то, быстро обернулся на триста шестьдесят градусов. Прислушавшись, я уловила едва заметное колебание Силы, после чего канцлер довольно сощурился и принял прежнюю расслабленную позу, будто ничего и не произошло.

— Что всё это значит? — глаза Эри опасно сощурились, блеснув холодной зеленью; теперь он и впрямь напоминал готового к прыжку хищного зверя.

— О, не беспокойтесь! — господин Верховный канцлер тут же примирительно улыбнулся. — Я всего лишь обезопасил вашу чудесную комнатку от лишних ушей, которые, уверяю, нам совершенно ни к чему. Мы и впрямь пришли к вам с деловым предложением, хотя, как вы проницательно успели заметить, оно немного отличается от того, которое озвучила госпожа Розалинда Хаммерлоун.

— Я вас слушаю, — Эри сложил руки на груди и опёрся о высокий стол, всем своим видом стараясь показать, что наше дело ему в высшей степени безразлично и выслушать он нас готов исключительно из вежливости.

— Видите ли, из достоверных источников нам известно, что не так давно вы со своей супругой совершили нечто в высшей степени невозможное, а именно — проникли в святая святых тайного сообщества магов…

— Вы ошибаетесь, господин… — Эри выразительно поднял бровь.

— Да, простите, я не представился, — тут же поспешил исправиться канцлер. — Меня зовут Феликс; этот угрюмый молодой… человек — Михаил, а очаровательная юная леди, как вы точно подметили, — Лея. Не думаю, что вас интересует моё звание и общественное положение; достаточно будет сказать, что прибыли мы… издалека.

— Что ж, было весьма приятно познакомиться, но, как я уже сказал, кто-то бессовестно ввёл вас в заблуждение. Уверяю, что ни я, ни моя жена в жизни не слышали ни о каких тайных магических обществах и уж тем более не имели с ними ничего общего. Мы просто артисты.

— Понимаю, — медленно проговорил Феликс. — Дело, в общем-то, в том, что нам нужны люди, способные незамеченными пробраться в резиденцию означенной организации и точно так же незаметно исчезнуть.

— Я вынужден в третий раз повторить, что здесь мы ничем не сможем быть вам полезны, — в голосе Эри послышались нотки нетерпения. — Простите, не хочу показаться невежливым, но мы, как видите, репетировали, так что…

— О, хорошо! — сдался господин Верховный канцлер. — Попробую объяснить с самого начала. Видите ли, в руках тех магов находятся наши друзья. Думаю, вам не нужно объяснять, что их ждёт в застенках этого чудесного места. Мы не просим вас вытаскивать их, нам всего лишь нужно передать одну коротенькую записочку, которая может спасти две невинные жизни. Взамен можете называть любую цену, и мы постараемся вас удовлетворить.

Очевидно, объяснение заинтересовало Эри, но недостаточно, поэтому он выжидающе молчал, поглядывая на нас и, видимо, оценивая, насколько этот рассказ заслуживает доверия.

— Это ещё не всё, — продолжил Феликс. — Наверное, мы бы смогли справиться своими силами, но беда в том, что ваш мир нам пока не слишком понятен…

Маска равнодушия мгновенно слетела с лица нашего собеседника. Глаза его как-то лихорадочно заблестели, словно бы разговор коснулся давно волновавшего его вопроса. Беатрис сжала плечо мужа и умоляюще заглянула ему в глаза.

— Объясните! — резко потребовал Эри резко охрипшим голосом, словно горло его вдруг мгновенно пересохло.

— Видите ли, мы здесь, если можно так выразиться, проездом, — охотно пояснил канцлер; он будто бы знал, чем можно зацепить этого человека и теперь удовлетворённо пожинал плоды своих усилий. — Мы из другого мира.

— Это… — артист сделал глубокий выдох и на секунду прикрыл глаза. — Это невозможно.

— Ну почему же сразу невозможно, — как будто даже обиделся Феликс. — Вы ведь сами знаете, что возможно. Всегда знали.

— Я не… — он вдруг тяжело вздохнул, словно прекращая незримый бой с самим собой. — Ладно, всё это не так уж важно. Я… мы с Трис… мы и впрямь проникали туда. Но не думайте, что нами двигала какая-либо цель, кроме как в очередной раз совершить нечто невозможное. Публика — толпа — очень капризна; то, что мы делаем, ей всё время кажется недостаточным. Она требует ещё и ещё, и каждый новый трюк непременно должен быть опаснее и сложнее предыдущего. Сегодня они носят нас на руках, а назавтра с удовольствием слетятся поплясать на наших костях, если только мы не дадим им что-то стоящее, что-то, чего они ждут.

— Это вы верно подметили. Забыли только упомянуть, что дело здесь вовсе не в зрителях. Чтобы удивить их, вовсе необязательно лезть в пасть ко льву. Вы сами постоянно стремитесь поднять ставку. Вы как игрок, который не может остановиться, в надежде сорвать джек-пот. Но какой куш надеетесь сорвать вы, Эри?..

— Чёрт возьми, откуда?!.. Я не знаю, кто вы, господин Феликс, да и не уверен, что хочу знать, но, теперь уже к искреннему моему сожалению, я и впрямь вынужден вам сообщить, что просьба ваша невыполнима. После нашего удачно провернутого дела Старейшины наверняка предприняли все меры для того, чтобы подобное не повторилось. Если бы на кону была только моя жизнь, я бы не колеблясь сунул голову в это осиное гнездо повторно — просто чтобы доказать им, что ничто не удержит меня. Но, к сожалению, я специалист только по обычным засовам, созданным руками человека из металла и дерева. Для того же, чтобы проникнуть в казематы, о которых вы говорите, нужно с одинаковой лёгкостью справляться с металлом и магией. Трис — лучший взломщик любых магических затворов, но я не посмею вновь рисковать её жизнью. Простите, я правда не могу вам помочь.

— Красиво сказано, я почти поверил, — кивнул господин Верховный канцлер. — А теперь назовите свою цену!

— У нас достаточно денег, — покачал головой Эри, — но, даже будь это не так, я бы всё равно не поставил золото превыше жизни. Не только Беатрис — любой человеческой жизни.

— Я говорю не о золоте, — резко ответил Феликс. — И так понятно, что при ваших способностях сейф любого имперского банка с удовольствием распахнёт для вас свои двери.

— Что вы имеете в виду? — вскинулся мужчина. — Не хотите же вы сказать… Да мне бы никогда в жизни даже в голову не пришло…

Он вдруг махнул рукой и рассмеялся:

— Знаете, ваш цинизм переходит всякие границы!

— Отнюдь. Так что вы хотите в обмен на ваши услуги?

— Есть только одно, ради чего я бы рискнул всем… — задумчиво произнёс Эри и вдруг погрустнел. — Но, боюсь, это вам не под силу.

— Бессмертие? — голос канцлера разрезал тишину подобно тому, как топор со звоном разбивает цепь. — От чего вы бежите, Эри? К чему эти игры со смертью?.. В глубине души вы питаете призрак надежды, который мучит вас день за днём и не даёт остановиться. Вы раз за разом обманываете смерть, как будто бросая вызов самому Господу, и ваше тело платит непомерную цену за эти игры. Вы любыми способами гоните от себя мысль о том, что рано или поздно судьба всё равно возьмёт своё, и даже вам не под силу избежать этого…

— Перестаньте!.. — неожиданно вскричала Беатрис. — Как вы можете?..

— Трис, не надо, — тут же вмешался Эри. — Он прав. Да, я бегу от смерти!.. Да, я бросаю ей вызов, даже зная, что не в силах победить! И, поверьте мне, для этого тоже требуется немалое мужество. И что дальше? Что с того, что вы читаете в душе, как в открытой книге?.. Вы не сможете дать мне того, ради чего стоит поднять ставки, а, значит, я не буду делать того, о чём вы просите.

— А если смогу? — вкрадчиво спросил Феликс.

— Не надо. Меня. Дразнить, — мужчина пытался говорить сухо и отстранённо, но на последнем слове голос его предательски дрогнул.

— И в мыслях не имел. Я, может быть, неправильно выразился… Секрет бессмертия мне, само собой, неизвестен. Но он может быть известен вам. Хотя бы потому, что однажды вы уже сбегали с того света… Хотя, насколько я могу судить, ничего об этом не помните. Но, возможно, обрывки вашей прошлой жизни смогут восполнить это белое пятно…

— Вы переходите всякие границы! — глаза Беатрис грозно сверкнули. — Не знаю, каким образом вам удалось найти единственное слабое место моего мужа, но, во всяком случае, играть на этом низко и бесчеловечно, какие бы цели вы ни преследовали.

— Я могу доказать, — кажется, господин Верховный канцлер решился пойти ва-банк. — Если в качестве задатка я предоставлю некие… материалы, которые убедят вас, могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Да, — поколебавшись, ответил Эри.

— Отлично! В таком случае ждите нас… на днях, — с этими словами Феликс резко развернулся и, кивком указав на дверь, первым проследовал к выходу.

— Имейте в виду, все дешёвые трюки я знаю наизусть!.. — раздалось нам вслед. Угроза, почти ярость, звучавшая в его голосе, не сумела перекрыть нотки отчаянной надежды.

— Вы что же, действительно в это верите? — спросил Михаил, пока мы стремительно неслись к выходу из театра. — Верите, что такое возможно?..

— Я верю своим глазам, — веско ответил Верховный канцлер.

— Что возможно?.. Вы вообще о чём? — кажется, я одна не понимала, что произошло.

— Потом, — отрезал Феликс.

До заведения Толстушки Сью мы добрались минут за пятнадцать. От такой стремительной скорости передвижения я, вполне естественно, запыхалась, и сейчас жадно глотала ртом воздух, успокаивая сбившееся дыхание. Правда, чем ровнее становился пульс, тем сильнее разгоралось моё любопытство.

— Может мне кто-нибудь в конце концов объяснить, что происходит?!

— Ты его не узнала? — вопросом на вопрос отозвался Миша.

— Кого? — я опешила. — А вы узнали, хотите сказать?.. Можно подумать, вы сами не впервые видели этого парня…

— Вживую — впервые, — задумчиво пробормотал канцлер.

— Говорите за себя, — отозвался вампир.

— Да кто он, наконец, такой? Я думала, это просто фокусники.

— Иллюзионисты, — поправил Феликс. — Кстати, весьма известные. Великий Гарри Гудини и его жена Бесс.

— Шутите?.. Он же давно умер.

— Несомненно, и самым натуральным образом! — охотно подтвердил чародей. — Но теперь, очевидно, следует признать, что даже крепкие объятия смерти не смогли удержать Великого Гудини. Судя по всему, он совершил-таки величайший из побегов… К сожалению, он ничего об этом не помнит, и снова его терзает та же одержимость победой над вечностью.

— Чертовщина какая-то! — выругался Михаил. — Это что же за магия такая?..

— О нет, магия здесь абсолютно не при чём. Да к тому же она совершенно недоступна этому человеку, в этом мире тоже… Здесь что-то иное. Хотелось бы мне узнать, что именно… Но не уверен, что кто-либо ещё сумеет проделать подобный трюк, даже зная его секрет — как, впрочем, и остальные его фокусы.

— Слушайте, а вам не кажется, что вы просто… — я замялась, — ну обознались. Он и правда похож. Я тут вспомнила один старый чёрно-белый фильм годов этак двадцатых с участием Гудини — действительно, сходство разительное. Вот кого он мне напомнил, я только после вашего рассказа сообразила! Но, согласитесь, то, что вы говорите — совершенно невозможно, да и вообще лишено всякого здравого смысла. По-моему, это всё чепуха.

— Брось, девочка, твой скептицизм здесь неуместен! — взволнованно проговорил Верховный канцлер. — Если что-то кажется невозможным нам, это вовсе не значит, что оно столь же немыслимо и для других. Да они даже не удосужились взять другие имена!..

— Это ничего не доказывает, — я упрямо покачала головой: подобная идея, даже в качестве предположения, всё ещё казалась мне дикой.

— Лея, — вампир подошёл ко мне и, взяв за плечи, заглянул прямо в глаза, — это он. Я был на его выступлении — один раз, ещё мальчишкой. Весь Лондон тогда буквально лихорадило в предвкушении. То, что он делал… я бы не поверил, что такое под силу человеку, если бы не видел собственными глазами. После выступления в числе прочих я проник за кулисы в надежде ещё раз лицезреть великого иллюзиониста. Гудини любил свою публику, он вышел к людям, сердечно поблагодарил за тёплый приём и в очередной раз напомнил, что в фокусах его нет ничего мистического, это лишь годы упорных тренировок. Затем он извинился, сославшись на сильную усталость после выступления, и скрылся в своей гримёрке. Конечно, этого показалось мне недостаточно: я был совсем юн и абсолютно очарован этим человеком. У меня имелись… свои способы проникнуть туда, куда мне хотелось, и спустя минут двадцать я осторожно постучал в дверь, за которой скрылся великий Гудини.

Его помощники поначалу хотели вытолкать меня в коридор, но иллюзионист остановил их. Не знаю, вспомнил ли он себя, так отчаянно мечтавшего в детстве сбежать от реальности, или тут было что-то другое, но, так или иначе, я получил право побеседовать с одним из самых знаменитых людей того времени. Сначала просто выразил переполнявшее меня восхищение, на что он улыбнулся и сказал пару банальнейших фраз — очевидно, подобные ситуации случались с ним едва ли не после каждого выступления. Однако во взгляде его не было ни раздражения, ни нетерпения. Гудини искренне наслаждался восторгом публики, он обожал доводить толпу до неистовства своими невероятными номерами; он нуждался в славе ничуть не меньше, чем в своих рискованных играх со смертью. Не знаю, надеялся ли этот человек и впрямь когда-нибудь сбежать от неизбежного, но, по крайней мере, через свой талант он точно обрёл бессмертие ещё при жизни. Я тогда задал ему всего один вопрос, мучивший меня вот уже несколько дней: возможно ли, чтобы, провернув все те невероятные трюки, он являлся только человеком? «Только человеком? — улыбнулся он. — Да, но я бы выразился иначе. Человеком, которому природой дано всё, что необходимо, чтобы стать существом совершенным. Тем, который вправе сам решить, кто он таков: просто человек или… нечто большее». Гудини, конечно, был уверен, что перед ним стоит самый обычный мальчик, задающий самые обычные вопросы. Я же смотрел на него во все глаза, а в моей душе в это время рушились все привычные установки. Мои родители, видишь ли, с детства учили меня, что вампиры — существа высшие, много превосходящие людей как силой, данной нам от природы, так и разумом. Тогда я впервые усомнился в их словах и подумал: «А что, если люди — это и вправду нечто большее, чем мне всегда казалось?..»

Помнится, я даже не попрощался, закрывая за собой дверь. Возможно, благодаря этим простым словам я и стал… тем, кто я есть. И сколько бы ни прошло лет, я никогда не забывал ни его голоса, ни этих тёплых зелёных глаз, готовых не только с радостью впитать в себя все чудеса мира, но и поделиться ими с любым, чьё сердце открыто. Сегодня… Это были его глаза — глаза великого Гудини. И всё та же неизбывная тоска по чему-то далёкому и недоступному таится в самой их глубине.

Михаил задумчиво замолчал. Я тоже не знала, что сказать. История была довольно трогательная, и оснований по-прежнему колебаться у меня не оставалось. И всё же я никак не могла заставить себя поверить. Даже не так: я уже не сомневалась, что высказанная Феликсом мысль действительно оказалась верна, но разум, безуспешно пытающийся проникнуть в эту тайну, всё ещё не мог смириться с существованием необъяснимого.

— Очень интересная и во всех смыслах поучительная история, — канцлер нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. — Надеюсь, дальше в «Верю — не верю» играть не будем, не до того. А теперь послушайте наконец меня: с загадками Вселенной разберёмся на досуге, а сейчас у нас есть маленькое неотложное дельце, если вы не забыли. Нам назвали цену, мы её приняли — думаю, не стоит объяснять, что именно подразумевает наша часть сделки… Лея, не косись так на меня! Я не собираюсь швырять тебя в жерло собственных страстей, а потом с интересом наблюдать, как ты оттуда выберешься. Я, слава Богу, пока не страдаю от старческой деменции и прекрасно помню наш вчерашний разговор.

Я лишь недоверчиво покосилась в его сторону, скептически вздёрнув бровь.

— О, ладно, сдаюсь! — рассмеялся Феликс. — Да, возможно, при других обстоятельствах я бы сделал это с превеликим удовольствием — заметь, исключительно для твоей же пользы! Но не сейчас. Кроме того, ты понятия не имеешь, где можно быстро раздобыть то, что нам нужно.

— Это радует, — проворчала я. — А у вас что, есть знакомый, увлекающийся коллекционированием старых газетных вырезок?

— Можно и так сказать, — уклончиво ответил он. — Я постараюсь вернуться как можно скорее, но — сами знаете — тут ничего нельзя обещать заранее. После подобного путешествия нужно время, чтобы прийти в себя. Да, чуть не забыл…

Верховный канцлер высыпал на стол горсть монет, преимущественно серебряных, но были и мелкие медные; блеснула, кроме того, пара золотых.

— Подарок от Вильдана, — ухмыльнулся он.

— Спасибо, — я задумалась. — Значит, вы нас покидаете на какое-то время… А что нам делать в ваше отсутствие?

— Честно говоря, никаких особых поручений у меня нет. Познакомьтесь с городом, осмотритесь… Только умоляю: не привлекайте лишнего внимания! Особо не болтайте, лучше слушайте. На рынке, в тавернах — где угодно. Неплохо бы побольше узнать об этой шайке посредственных чародеев, возомнивших о себе невесть что… Кстати, можете вернуться в театр и попробовать побеседовать с нашими новыми знакомыми; возможно, они и поделятся с вами чем-нибудь интересным. Только не ходите сегодня, дайте волнению улечься, а интересу — подрасти.

— Да вы опытный интриган, — невольно улыбнулась я.

— Ты не представляешь насколько, — многообещающе сверкнул глазами Феликс. — У тебя ещё будет время познакомиться со мной поближе. И с моими интригами, безусловно, тоже.

— Н-не уверена, что столь близкое знакомство пойдёт мне на пользу, — я поёжилась под его изучающим взглядом. — Удачного вам путешествия!

Он внезапно рассмеялся над моей неуклюжей попыткой свернуть диалог.

— Что ж, если моё общество вам настолько наскучило, не смею больше его навязывать.

С этими словами канцлер скрылся в темноте маленькой спальни наших апартаментов. Естественно, когда я робко заглянула туда минут через пять, его уже и след простыл.