Странница

Глава 22

Бледно-зелёный свет магических светильников превращал город во что-то нереальное, наполняя его некой мистической таинственностью. Редкие прохожие спешили по своим делам, уткнувшись взглядом в носки собственных башмаков.

— Н-да, похоже, это далеко не центр… — протянула я. — Не слишком-то здесь многолюдно. Да и смотреть особо не на что. Или у них все города такие?..

— Хочешь взглянуть на более оживлённые места? Здесь недалеко, вполне можно прогуляться. Просто я не слишком люблю скопления большого количества народа, если, конечно, это не нужно для дела. Но ты права, смотреть тут и впрямь не на что. Нам туда.

Мы свернули в глухой проулок, попетляли между прилепившимися друг к другу, точно сиамские близнецы, домами, вновь оказались на какой-то вполне прилично освещённой улице… Через пятнадцать минут я уже не только не решилась бы в одиночку искать обратный путь, но даже не взялась бы сказать, в какой именно стороне располагался наш постоялый двор.

— А мы не заблудимся?.. — нерешительно спросила я.

Не то чтобы сомневалась в своём спутнике, но мозг упрямо намекал, что невозможно человеку с первого раза запомнить все эти переулки, повороты и бесконечные петляния. Ах да, он же не человек…

Вампир даже не удостоил меня ответом — только фыркнул недовольно. А ещё через несколько минут впереди призывно замаячила-зашумела широкая улица, залитая нежным сиреневым светом многочисленных фонарей.

— Куда изволите, мадемуазель? — улыбнулся Миша, глядя на мою восторженную физиономию. — Направо пойдёшь — в парк попадёшь, налево пойдёшь — в площадь упрёшься, прямо пойдешь — скверик найдёшь.

— Ну, насколько я помню, все сказочные герои безрассудно шли прямо, — хихикнула я. — И хотя лево мне ближе, последуем их примеру: мы всё-таки почти, можно сказать, в сказке.

Разношёрстная толпа гомонила и смеялась, так что я невольно с нежностью вспомнила свой любимый Арбат. Правда, в отличие от него, здесь всё же имели место быть и экипажи, и всадники; тем не менее пешеходная зона оказалась достаточно широкой. Шумные компании молодых людей и степенные пожилые парочки, щебетавшие женщины и быстро лавирующие в толпе мужчины, сбивающие с ног прохожих резвящиеся дети и их покрикивающие родители, пытающиеся скрыть улыбки за напускной строгостью — всё это было так привычно, но в то же время совершенно иначе. То и дело мне в глаза бросалось то, на что остальные, кажется, абсолютно не обращали внимания: вот проехала повозка, похожая на дилижанс, но совершенно самостоятельно, без какой-либо тягловой силы и вьющихся за ней клубов выхлопных газов; вот парень протягивает девушке цветок — она берёт, и лепестки тут же разлетаются десятком разноцветных бабочек, а в руках остаётся подарок — изысканный изумрудный веер; вот художник пишет портрет сидящей перед ним дамы в чудесном тёмно-синем платье — она незаметно смахивает рукой выбившуюся прядь, и полупрозрачная, ещё не законченная им рука с точностью повторяет её движение… «Не шевелитесь, пожалуйста». И женщина смущённо замирает.

В сквере оказалось намного спокойнее. Обсаженный невысокими деревьями, залитый неярким бледно-жёлтым светом, он располагался немного ниже, так что нам пришлось спуститься по широкой лестнице, вымощенной коричнево-бордовой плиткой. Множество скамеек, таящихся вдоль дорожек и скрытых друг от друга густыми посадками, оказались почти все заняты. На широком газоне расположилось что-то вроде открытых, хорошо освещённых театральных подмостков, на которых в данный момент сидел приятный пожилой мужчина, наигрывающий какую-то душевную мелодию. Инструмент в его руках напоминал лютню; голос был красивый, сильный, при этом довольно высокий и нежный, что не слишком-то вязалось с его внешностью. Около трёх десятков людей расположилось вокруг сцены, но мы не стали там задерживаться, решив вместо этого сделать небольшой круг.

Это и впрямь оказался самый обычный сквер, но почему-то мне он всё равно казался волшебным. Как и всё, что происходило в последние несколько дней.

К моменту нашего возвращения на сцене произошли некоторые перемены: место музыканта занял какой-то молодой волшебник, совсем ещё мальчишка. Всё его выступление строилось на том, что с помощью магии он показывал людям нечто необычайно красивое, будь то сплетавшиеся в невообразимом узоре тонкие струи пламени или возникающие из ниоткуда полупрозрачные призрачные цветы, мерцавшие переливчатым сиянием, которые юноша тут же вручал оказавшимся рядом женщинам.

Мы ещё немного задержались, а потом отправились в обратный путь: не одному Феликсу предстояло провести ближайшие дни в трудах и спешке.

По моим подсчётам, мы преодолели примерно половину пути по тёмным лабиринтам Фижеро-Роуз, когда дорогу нам преградили трое. Выступившие из тени гротескные фигуры угрожающе застыли в паре метров перед нами.

— Деньги, и мы отпустим девчонку! — раздался свистящий шёпот, прозвучавший для меня громче выстрела.

Пока я беспомощно вглядывалась в темноту, даже не пытаясь унять вырывавшееся из груди сердце и отчаянно соображая, будут ли по нам стрелять, если попытаться просто убежать, Михаил с силой оттолкнул меня назад:

— Отойди!

Что произошло дальше, я вряд ли возьмусь сказать с уверенностью: в густом сумраке с какой-то немыслимой скоростью замелькали тени. Я услышала короткий щелчок и звук с силой врезавшегося в камень металла. Очевидно, Миша отвёл руку с направленным в него арбалетом, попутно вывихнув конечность нападавшему, который, сдавленно охнув, начал осыпать проклятиями как противника, так и своих товарищей. Те наконец очнулись и попытались исправить ситуацию, но, по-видимому, в скорости, силе и ловкости люди значительно уступали вампиру. Последний молниеносно поменялся местами с неудачливым стрелком, который тут же был добит кинжалами своих незадачливых компаньонов. Не успев даже понять, что же именно произошло, один из нападавших тяжело осел на землю. Перед этим раздался тошнотворный хруст ломаемых позвонков — Михаил явно решил не церемониться, просто-напросто свернув бедолаге шею. Третий в этот момент бросился ко мне, намереваясь, очевидно, воспользоваться девушкой, как щитом; он не успел. Миг — и сбитый подножкой человек распластался в метре от меня. Я только успела заметить, как налитые сталью руки потянулись к беззащитной голове…

— Не-е-ет!.. — неужели я могу так истошно вопить?.. — Миша, пожалуйста!.. Не надо!

Поздно. Снова этот невыносимый хрустящий звук, словно кто-то с нечеловеческой силой сдавил перезревший арбуз. К горлу подкатила тошнота. Я с усилием сглотнула и прислонилась с холодной стене; ослабевшие ноги подогнулись — пришлось присесть, чтобы не упасть.

Я увидела отблеск зрачков Михаила, окинувшего меня быстрым взглядом. Потом он отвернулся, я услышала быстрый шорох… Он что, обшаривает трупы?! Я обессиленно прикрыла глаза.

— Кстати, у них было не так уж туго с деньгами… Идти можешь?

Я с трудом поднялась. Ноги были ватными, но послушно выполняли привычную работу. Мы медленно двинулись прочь от этого страшного места.

— Послушай, — спустя время начал вампир, — я не имею никакого отношения к местному правосудию. Мне нет дела до того, как здесь принято поступать с преступниками и куда именно я должен был доставить их связанные тушки. Если бы я был обыкновенным человеком, даже отдай я им все наши деньги, эти мерзавцы ни на секунду не задумались бы прикончить меня и тебя. Тебя, подозреваю… не сразу. Но дело не в этом. Это была не месть за их несостоявшееся намерение, а предотвращение новых жертв. Такие мрази не меняются, уж поверь мне. Будь у меня надежда, что этот урок хоть чему-нибудь научил бы их, я бы не стал марать руки кровью, но ты ведь в глубине души и сама знаешь, что… горбатого могила исправит, так ведь?

Я понимала его. Всё было очень логично. Правильно. Но слова по-прежнему застревали в горле, не давая ответить. Мы молча добрались до заведения Толстушки Сью, не говоря ни слова, поднялись в свои комнаты… Я с жадностью прильнула губами к графину с водой, даже не удосужившись взять стакан.

— Прости, — я наконец смогла заговорить. — Ты всё сделал правильно… наверное. Просто… я первый раз видела убийство… так близко.

Михаил молчал, напряжённо вслушиваясь в мои слова и отрешённо глядя куда-то в сторону.

— И я ещё не поблагодарила тебя, ты ведь спас мне жизнь. Спасибо!

— Не надо! — внезапно рыкнул он. — Не надо говорить лживых слов благодарности тому, кого в душе ты уже причислила к монстрам и убийцам!.. Только потому, что я не привык разыгрывать из себя рыцаря или святого. Я не собираюсь терзаться угрызениями совести из-за тварей, на чьих руках крови больше, чем грязи на улицах этого поганого городишки!

— Прости, — я чуть не плакала, напуганная этой вспышкой гнева и этими обвинениями. Справедливыми обвинениями. — Не нужно было никуда ходить…

— «Не нужно было никуда ходить!» — передразнил Михаил и глухо рассмеялся. — Уж лучше ничего не говори, чем лишний раз подтверждать мои слова запоздалыми сожалениями, которые всё равно ничего не изменят. И имей в виду: если бы ситуация повторилась, я, не раздумывая, поступил бы точно так же! Я хочу, чтоб ты знала об этом! Знала, с кем идёшь. Хотя, очевидно, падальщики под маской добродушного благородства прельщают тебя больше, чем откровенные хищники, не стыдящиеся своей природы…

Феликс завозился на своей кровати. Господи, мы же наверняка разбудили его своими криками!.. Как я завтра буду им обоим смотреть в глаза?.. Почему-то несчастная судьба несостоявшихся грабителей меня больше не волновала, зато стало очень жаль себя и очень стыдно перед Мишей.

— Прости… — прошептала я и, всхлипнув, скрылась в спасительной темноте своей спальни.

Не раздеваясь, упала на кровать и уставилась невидящим взором прямо перед собой. Из-за двери ещё какое-то время слышались тихие чертыхания и шорохи, но вскоре всё стихло. Пролежав без движения и почти без мыслей полчаса или около того, вяло отметила, что глаза начали сами собой закрываться, а в подсознании уже маячат обрывки сновидений. Завернувшись в мягкое покрывало и стараясь не спугнуть накатывающую дрёму неосторожным движением, я быстро провалилась в забытьё.

— Подъём! — чья-то рука осторожно коснулась моего плеча. — Слушай, я уже и гремел, и разговаривал громко, и кашлял — нельзя же так крепко спать! Это даже как-то неприлично — вынуждать меня будить тебя подобным образом и вводить пожилого мужчину в искушение… О, да ты, я смотрю, прямо в одежде спишь. Тогда всё нормально, никаких искушений.

Давно я не чувствовала себя такой разбитой, как в это утро. То ли сказывался недосып, то ли события последнего вечера, то ли всё вкупе, но заставить себя подняться с постели казалось сущей пыткой. У меня даже не осталось сил, чтобы огрызнуться на утренние колкости Феликса — настолько паршиво себя чувствовала. Завтрак несколько исправил положение, но не слишком.

Михаил вежливо пожелал мне доброго утра, выслушал невнятный ответ в том же духе и больше не проронил ни слова. Мне было ужасно неловко, искренне хотелось извиниться, вернуть ту хрупкую дружбу, что образовалась между нами за последние дни, но, видя его холодную отстранённость, я не решалась. Господин Верховный канцлер старательно делал вид, что всю ночь спал сном праведника и о нашем вчерашнем разговоре ни сном, ни духом. Он не замечал ни моей унылой физиономии, ни мрачного вида вампира и успешно болтал за нас троих.

— Уж простите, что не дал вам выспаться, но время не ждёт. Мы сейчас же отправляемся в театр, а оттуда, смею надеяться, без задержек двинемся к резиденции наших очаровательных знакомых. Вещи все собрали?.. Ах да, мы же путешествуем налегке. Лея, ты, кажется, вчера упоминала, что интересующее нас место в двух днях пути отсюда?

— Верхом, — уточнила я. — Так говорил Эри.

— Прекрасно, прекрасно… — Феликс потёр руки. — Лошадей достать не проблема, так ведь, Мишель?

— Деньги есть, — с усилием процедил тот. — И называйте меня по-русски!..

— Хорошо-хорошо, дорогой мой вампирчик, только не сердись! — кажется, канцлер не упускал случая поддразнить Мишу, который и без того находился на взводе. Зачем, интересно?.. — В общем так, мальчики-девочки, готовность двадцать минут! И выдвигаемся.

Не прошло и часа, как мы уже стояли у знакомой двери уютной гримёрки. Я только успела заметить мелькнувшее во взгляде Эри удивление, а в следующий миг Феликс вывалил перед ним стопку пожелтевшей бумаги.

Несколько минут мужчина заворожённо просматривал старые чёрно-белые фотографии, касался их ослабевшими пальцами, словно не в силах поверить в реальность блёклых снимков. Его супруга бледной тенью замерла рядом, вцепившись в плечо мужа.

— Я не понимаю, что здесь написано, — наконец сдавленно выдохнул иллюзионист. — Впервые вижу этот язык.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Верховный канцлер. — Это язык из нашего мира, который, кстати, не так давно был также и вашим. С удовольствием переведу вам все статьи… Или вон Лея пусть этим займётся. Как у тебя, кстати, с английским?

— Н-ну так… — я неопределённо покрутила рукой, дескать, не то чтобы хорошо, но и не совсем нуль.

— Отлично, суть уловить сможешь, остальное неважно. Итак, — он снова обратился к Эри, устремив на него весьма красноречивый взгляд, — я выполнил свою часть уговора…

— Я помню, — отрезал мужчина и замолчал, всё ещё не в силах оторвать задумчивого взгляда от стопки лежащих перед ним бумаг.

— Эри, а что, если это?.. — Беатрис испуганно покосилась на Феликса и крепче вцепилась в мужа.

— Нет, Трис, это именно то, о чём они говорили. И мне даже нет нужды всматриваться в поисках обмана: на самом деле я понял всё ещё вчера. Это всего лишь вещественные доказательства, а знание — оно здесь, внутри, и от него уже не спрятаться. Значит, это правда… Я действительно сделал это однажды. И, клянусь, я ещё не раз повторю этот трюк!..

Господин Верховный канцлер негромко кашлянул, напоминая о нашем присутствии.

— Да, наш договор… — Эри явно колебался. — Но, видите ли, как я вам уже говорил, не так давно мы разворошили это осиное гнездо, и лезть туда сейчас — чистой воды самоубийство. Они наверняка сменили все защитные заклинания, а заодно с ними ещё и поменяли замки. Хорошо, если охрану не поставили на каждом шагу…

— И всё же у вас будет кое-какое преимущество, — вкрадчиво проговорил Феликс. — Бегущие уверены, что после столь удачного взлома вы точно не решитесь рискнуть головой и посетить их ещё раз. Согласитесь, что подобный дерзкий поступок явился бы просто вершиной наглости, чтобы не сказать — глупости.

— Знаете, а ведь очень может быть, что вы правы, — просиял мужчина; в его зелёных глазах заплясали весёлые чёртики. — Что ж, по крайней мере, теперь я точно знаю, что в случае неудачи хотя бы будет шанс… вернуться. Ради этого, пожалуй, не жаль сыграть по-крупному. Трис, собирайся! Мы едем. Немедленно. И захвати мой саквояж с… инструментами.

— Что?.. Эри, нет! Мы не можем!.. У нас же выступление через пять дней, закрытие гастролей. А как же наш финальный номер? Ты пока не готов, тебе нужно больше тренировок…

— Мы всё успеем, дорогая, не волнуйся! Даже не сомневайся в своём муже, слышишь, никогда не сомневайся! Я должен, ты же понимаешь…

— Ты всегда всем что-то должен, Эри, — едва слышно прошептала Беатрис. — Зрителям, нанимателям, даже пустоголовым поклонникам!.. Всем, кроме меня.

С этими словами она вышла; очевидно, пошла собираться.

— Полагаю, нам не следует отправляться пешком, потеряем много времени, — артист с трудом оторвал взгляд от портьеры, за которой исчезла его жена, и вернулся к разговору. — Вы хорошо держитесь верхом?

— Полагаю, не слишком, — хмыкнул Феликс, выражая общее мнение.

— В таком случае придётся воспользоваться экипажем… Я знаю одно место, где можно нанять какой угодно.

— Не думайте, чтобы я усомнился в ваших словах, — вставил канцлер, — но как вы собираетесь туда добираться? Вам не кажется, что ехать по дороге в экипаже, никого и ничего не стесняясь, не слишком-то разумно?.. Вы ведь сами только что говорили об осторожности.

— По дороге?.. О, но дело в том, что туда вообще не ведут простые дороги. Маги ходят какими-то им одним ведомыми тропами — не зря ведь их зовут бегущими; а остальным там и вовсе делать нечего. Что ж, раз уж мы теперь работаем вместе — на какое-то время — полагаю, я могу открыть вам маленький секрет. Всё дело в даре Беатрис: она видит дороги, которых нет. Те, что существовали много веков назад, и те, которым только предстоит когда-нибудь появиться. Я почти уверен, что этот её талант уникален. Во всяком случае, пока мы путешествуем таким образом, шансы быть обнаруженными чрезвычайно малы. Мы ведь вполне можем положиться на ваше молчание?..

— Разумеется, — кивнул Феликс. — Значит, ваша очаровательная супруга ещё и владеет секретом Дорог времени?.. Потрясающе. Вы правы, её дар уникален. Почти. Лично я за всю жизнь встречал таких умельцев не больше, чем пальцев на одной руке. И это с учётом того, что общаюсь преимущественно с людьми, не обделёнными магическими способностями. Так вот в чём секрет ваших необычных исчезновений… Спрятаться от погони там, где никто не сможет найти. Разумно.

— Ещё раз настоятельно прошу ни с кем не делиться нашими профессиональными секретами. Так вот, если выехать сегодня, то с учётом ночлегов — а нам нужно высыпаться, если мы хотим выжить в этой передряге — мы будем на месте послезавтра к вечеру. Если ситуация сложится благоприятно, в ту же ночь ваша записка будет доставлена адресату.

— Я так понимаю, у вас уже есть идеи, как проникнуть в подземелья этой неприступной резиденции?

— Надо обсудить с Трис пару деталей, но в целом… Видите ли, в прошлый раз мы вынуждены были позаимствовать у хозяев пару балахонов. Признаться, я планировал использовать их на нашем финальном представлении — поверьте, публика бы по достоинству оценила этот жест, — но сейчас, полагаю, им можно найти и другое применение.

— Эри, вы не перестаёте удивлять меня своими талантами! — восторженно расхохотался господин Верховный канцлер. — Даже ваш побег из объятий смерти больше не кажется мне таким уж фантастическим. Кажется, у вас в рукаве всегда есть козырь, не правда ли?

— Два, — с улыбкой поправил этот удивительный мужчина. — У меня ведь две руки.