Степи нужен новый хозяин

25 декабря 2019 года. Поселок Кельпа

Когда-то Кельпе пророчили большое будущее. Мол, за флюоритом будущее, добыча будет расти страшными темпами, через поселок пройдет Северная железная дорога. Словом, в рассказах вербовщиков ещё не построенный посёлок выглядел чуть ли не филиалом рая на Крайнем Севере. Впрочем, народ больше покупался на северные коэффициенты, надбавки к зарплате и выслугу лет, нередко напевая при подписании документов: "А я еду, за деньгами, за деньгами, за туманом едут только дураки". Так или иначе, но Кельпа выросла, как на дрожжах и начала давать на гора продукцию. Правда, выяснилось, что строительство железной дороги уже десять лет, как забросили, но кого это волнует, если "районные" и "северные" только растут? Кельпа жила, не тужила и даже понемножку расширялась. Но в девяностых резко упала потребность во флюорите. А может, Снежинский комбинат, многократно переходивший из рук в руки, оказался не готов к свободному рынку. А нет потребности - нет работы. Нет работы - нет денег. К тому же повышающие коэффициенты стало лихорадить. То отменят районные, но повысят северные. То северные уполовинят, зато районные вернут, хотя и не в полном размере. То сократят и те, и другие, но добавят какие-то новые с непроизносимым названием. Словом, к выборам зарплата растет, после выборов - падает. И народ потянулся на материк. К середине десятых годов работа карьера кое-как стабилизировалась, как и численность сократившегося на две трети населения поселка.

Сейчас дома на окраинах поселка стояли пустые, а вся жизнь теплилась в центре, где присутствовали заводоуправление, как гордо называлась небольшая изба с помпезной вывеской и российским флагом над крышей; кафе "Север", ничуть не изменившееся с тех лет, когда называлось рабочей столовой; пара магазинчиков смешанного ассортимента и отделение милиции. Последняя, хоть и была переименована в полицию, вывеску не сменила: то ли денег не нашли, то ли это и вовсе никому не было надо. Тем более что сотрудников отделение насчитывало три человека. Рейсовые автобусы в Кельпу не ходили, а связь с миром осуществлялась при помощи "вахтовок" комбината. То есть, тех же автобусов, но другой ведомственной принадлежности. Ходили "вахтовки" без четкого расписания, а маршрут их нигде не вывешивался. Все заинтересованные лица и так были в курсе: от заводоуправления в Кельпе до общаги в Снежинске и обратно. А кто не знает - сам виноват. Зато бесплатно! Пережиток социализма, бывает.

Телефонизировали Кельпу ещё при строительстве и с тех пор оборудование местной АТС не меняли. А потому стационарными аппаратами кельпяне предпочитали не пользоваться, благо сотовые в поселке прекрасно ловили сеть даже на окраинах. Вот такой выверт телефонного бизнеса: воткнуть вышку там, где и звонить-то некому. А может, снежинские власти "нагрузили" оператора, дабы отправить "наверх" красивый рапорт.

Из культурной программы в поселке присутствовали те же самые магазины со скудным запасом "паленки", да бабка Макарьевна, гнавшая напиток собственного производства, превосходящий "паленку" по всем статьям. Понятно, что местные "синяки" предпочитали бабкин продукт. А в той или иной степени "синяками" было почти всё население Кельпы. Разве что кто-то пил только по пятницам и пьяным из дома не выходил, а кто-то квасил ежедневно и с "народными гуляниями".

Серега Пимонов по кличке Пельмень любил погулять. Отработав смену, Серега, прихватив Димку Дикобразова, валил к Сашке Лохмину, где и начинался праздник души. После второй поллитры у Пельменя закипала в жилах кровь предков-казаков, и троица вываливалась на улицу. Выход всегда заканчивался отобранной у какого-нибудь неудачника "трубкой". А утром следующего дня протрезвевший Пельмень разыскивал жертву и с извинениями и сотней неустойки возвращал добычу в целости и сохранности. Где-нибудь на материке или даже в Снежинске, троица не вылезала бы с "пятнадцати суток", а может и словила бы срок посерьезней, но в Кельпе все всех знали, как облупленных, а потому "шутки" сходили с рук. Более того, группа инициативных старичков специально по очереди вылавливала пьяного Пельменя и едва не насильно всовывала ему в руки вожделенный аппарат. Ну кому звонить одинокому пенсионеру? А сотенка лишней не будет!

В этот день выходной пришелся на среду. Старички этот момент прозевали, и троица шла по улице, высматривая жертву. Правда, Ёж куда-то потерялся, но этот момент прошел мимо сознания Пельменя. Зато незнакомого мужика, сидящего на корточках у заводоуправления, сознание заметило мгновенно.

- Слышь, пацан, телефончик есть? - спросил Пельмень, начиная привычную игру.

- Нету, - уныло пробубнил незнакомец.

- А если найдем? - ухмыльнулся Лох.

- Правда? - мужик встал, откинул капюшон куртки и протянул руку. - Дай!

Пельмень с нарастающим ужасом оглядел "жертву". Эпическая сила! Двухметровый рост, косая сажень в плечах, под распахнутой волчовкой широченная, покрытая шерстью грудь и ожерелье из клыков явно немаленьких зверей и человеческих зубов. А лицо?! Или морда?! Выступающие вперед надбровные дуги, скошенный подбородок, не скрытый даже густой бородой.

- Дай! - повторило чудовище.

Как его "Нокия" оказалась в лопатообразной руке, Пельмень и сам не понял. А через мгновение друзья со всех ног ломанулись прочь. Сначала куда глаза глядят, а потом в сторону отделения полиции.

***

Варенька потерялась. Вот только что рядом шли папа с мамой, и вдруг она одна! И ведь совсем чуть-чуть отвлеклась, засмотрелась на снеговика возле магазина. Настоящего, из шаров, с носом-морковкой, глазами из угольков и ручками-веточками. А мама с папой куда-то исчезли. Наверное, вперед ушли. Надо быстрее их догнать. Варенька побежала по дороге, но ни мамы, ни папы видно не было! Дорога становилась всё хуже, куда-то пропали фонари (впрочем, горящих и было немного), дома по бокам сменились полуразвалившимися сараями, а мама с папой как сквозь землю провалились! Бежать Варенька уже не могла, но упрямо шла вперед. А потом совсем устала. Огляделась. Домов не было. Дороги тоже не было. Один лес кругом. И ни мамы, ни папы. И Варенька поняла, что потерялась. А ещё у неё очень устали ножки. Лавочек вокруг тоже не было. И девочка села прямо в снег. Надо отдохнуть, а потом идти искать маму... Можно даже поспать немного...

И тут из темноты леса вышла большая белая собака. Укоризненно поглядела на Вареньку и покачала головой.

- Собачка, я к маме хочу, - пожаловалась девочка.

И в следующую секунду оказалась на спине у пса. А тот помчался по снегу. Быстро-быстро, быстрее, чем пони, на которых Варенька каталась в Снежинске, быстрее, чем "вахтовка", даже быстрее самолета. Девочка оглянуться не успела, как собака подвезла её к двери с неказистой вывеской и легла на снег.

- Это полиция, - сказала Варенька, сползая со спины зверя. - Мама говорила, что если что случится, надо идти в полицию, - она сделала шаг вперед, потом обернулась. - Ты молодец, собачка.

Но собачка исчезла. Будто и не было никогда. Варенька собралась с силами и толкнула тяжелую дверь.

***

Свою работу Игорь Парамонов терпеть не мог. Он даже называл её не службой, а работой, а про себя и вовсе повинностью. Но лучше в Кельпе не найти. Не в рудник же лезть! Да и зарплата в полиции хоть на что-то похожа. А к Кельпе сержант был привязан намертво. Бабушка даже слышать не хотела о переезде куда бы то ни было. Мол, не отрывайте от могилы деда! Помру, закопаете рядышком, и езжайте куда хотите. Мама её поддерживала, вообще не объясняя причины. А Игорю от двух пенсионерок деваться было некуда. И черт с ними, с грошовыми пенсиями (ага, порассказывайте про северные надбавки, порассказывайте, только лучше южанам, кто здесь не был ни разу), но им ведь не только деньги нужны!

Вот и тянул лямку уже пятый год. Обязанностями не пренебрегал, даже до старшего сержанта дослужился, но как же достала эта тягомотина! Сидишь, пишешь отчеты, переводишь сигареты на дым. Тоска! Иногда Игорь просто мечтал, чтобы в поселке случилось хоть что-нибудь серьезное! Но здесь даже дрались спьяну как-то не по-настоящему. Пошумят, потаскают друг друга за грудки, изобразят пару махов в направлении лиц противников, побарахтаются в снегу и пойдут допивать. А чаще пропустят и махи, и барахтанье. Самое страшное преступление за пять лет - Мишка Спотыкач Макаровне за самогон не заплатил! И то, бабка в полицию не пошла, с синяками она сама куда лучше управляется. Да ещё Пельмень со своими "грабежами". Цирк!

Сержант, конечно, утрировал. Время от времени в Кельпе что-нибудь, да случалось. Когда у населения всех развлечений водочки на грудь принять, спиртиком запить, пивком отполировать и селедочкой занюхать, иначе и быть не может. То муж жену кулаком приложит, не соразмерив силу. То жена мужа сковородкой приголубит. Да не современной, с тефалевым покрытием, а настоящей, чугунной, от бабушки по наследству перешедшей.

Год назад Ванька Хмырь на полном серьезе пытался подрезать Петьку Хряка. Слава богу, что "перо" бестолкового "урки" оказалось столь отменного качества, что не выдержало столкновения с Петькиным тулупом. Но без членовредительства всё равно не обошлось: здоровенный Хряк так приложил худосочного противника, что и меховая шапка не спасла. Но... Врезал разок и успокоился, даже ногами пинать поленился. Сволок сомлевшего Хмыря до полиции, сдал вместе с обломками оружия и отправился штопать попорченый тулуп. А Ванька вскоре оклемался. Даже сотрясения мозга не словил. Хотя что там сотрясать, давно всё пропито.

А летом братья Старыкины надумали тренироваться в метании топоров на противоположную сторону улицы. Чуть было не приколотили к забору собственного отца.

Игорь мог бы вспомнить и ещё пару подобных происшествий только за последний год. Но все они были привычны, скучны и работы от полиции требовали минимальной. Сажать, что ли, Хмыря или Хряка? Оба и так, протрезвев, перепугались настолько, что до осени в рот не брали. Один помнил, как человека ножом пырнул, а второй, что с его удара Ванька с копыт кувыркнулся и затих. Или малолетних чингачгуков, которые две недели сидеть не могли и спали на животе? На Пельменя дело заводить? Так пока протокол оформишь, уже и ущерб возмещен, и компенсация уплачена! Да и как потом в Кельпе жить, если своих за всякую ерунду сажать будешь? А здесь ведь все свои. Поголовно.

Вот и Пельмень, легок на помине. На пару с Лохом. И за каким чертом их в полицию принесло. Уже протрезвели, что ли? Рановато, ещё даже не вечер. Да и обычно они телефоны сами возвращают, благо все аппараты в городе помнят до последней царапинки.

Игорь поправил фуражку и строго уставился на посетителей.

- Старшой! - бросился к Игорю запыхавшийся Пельмень. - У меня телефон отжали!

Игорь не поверил собственным ушам.

- У тебя, - медленно выговорил он, - отжали телефон? Или ты отжал?

- У меня! - в доказательство Пельмень вывернул карманы. - Лох - свидетель! Пиши протокол!

Игорь покачал головой, но бланк достал.

- И кто же Вас ограбил, гражданин Пименов?

Начинать надо было с анкетных данных заявителя, но их старший сержант наизусть помнил. Как впрочем, и остальных жителей поселка. Ещё в первый год выучил, всё равно целыми днями делать нечего. Так что добавил официальности в речи, и достаточно.

- Йети! - заявил Пельмень!

- Кто? - вылупился Игорь.

- Йети, - повторил ограбленный и затараторил, демонстрируя удивительную осведомленность о личности грабителя, - алмасты, сасквоч, бигфут, снежный человек, реликтовый гуманоид! Ростом - во! - рука Пименова взлетела, словно он лыжу по росту подбирал. - Сам - во! - обе руки разошлись в стороны метра на полтора. - Весь мохнатый! На шее ожерелье из человеческих зубов! Морда - вылитая горилла! Лох свидетель!

Сашка согласно кивал.

- Вы что сегодня пили? - спросил Игорь, убирая бланк. Не документ строгой отчетности, конечно, но чего зря переводить.

- Не веришь, да? - обиделся Пельмень. - Да ты на улицу выгляни, он небось до сих пор у управы отирается!

Игорь вздохнул и посмотрел в окно. У заводоуправления никого не было. Пожал плечами:

- Нет там никого.

- Значит, сбег, - Пельмень стукнул себя кулаком в грудь. - Старшой, ты меня знаешь, я зря пи...

Фраза прервалась хлопком двери.

- Товарищ старший сержант! - бросилась к Игорю Верка Самойлова. - У нас дочка пропала!

Верка в городе считалась кралей и модницей. И сейчас в белой шубе, из-под которой выглядывали расшитые серебром унты, и светло-голубой норковой шапке выглядела сногшибательно. И это в сорокаградусный мороз, когда все укутаны так, что можно за медведя принять. Или за йети. Может, не врет Пельмень, в самом деле у него телефон отжали? Стоп! Что она сказала?

- Где пропала? Как?

- Игорёчек, - заголосила Верка. - Мы только в магазин на минутку зашли! А Варенька бабу снежную разглядывала! Ну ту, что Арсен у магазина выпилил! Выходим, а дочки нет! Мы и туда, и сюда, Костя даже домой сбегал! Нет нигде! Украли доченьку мою!!!

Верка завыла. Костя, как обычно выглядящий молчаливой тенью жены, согласно кивнул и развел руками.

"Как же, - подумал Игорь, - украли! Просрали ребенка, уроды! Однако, искать надо, по такому морозу долго она не протянет."

- Так! Пименов и Лохмин! Мобилизую вас на поиски девочки. С йети потом разберемся. Сейчас дуете в сторону рудника и смотрите по сторонам, вряд ли она с дороги сошла. А я личный состав подниму. Нет, Пельмень, ты к руднику дуй, а ты, Лох - наоборот, к горам. Не фига по двое шастать!

Игорь схватился за телефон, но позвонить не успел. Снова открылась дверь.

- Сидите? - завопил влетевший Ёж. - Дурью маетесь? А по поселку саблезубые тигры бегают! Людей жрут!

- Какие ещё тигры? - опешил Игорь.

- Саблезубые! Белые! Здоровые! Я сам видел! Бежит такая зверюга прямо по дороге, а на шее у неё ребенок сидит!

Дикобразов обернулся лицом к вновь заскрипевшей двери, замолчал, выкатив глаза, потом ткнул пальцем во входящую Вареньку и, заикаясь, выдавил:

- В-в-от эт-тот!

- Варенька! - взвизгнула Верка, бросаясь к дочке.

- Мама! Папа! - радостно заулыбалась девочка. - А я потерялась! Совсем-совсем потерялась! Вас искала, искала и потерялась! А потом меня собачка нашла! И привезла к вам! Я её попросила, и она привезла!

- Какая собачка? - удивилась Верка.

- Большая! Белая! Очень хорошая! Я ей сказала: к маме. Она меня прямо сюда привезла!

- Так! - перехватил инициативу Игорь. - Самойловы, забирайте ребенка и больше не теряйте! Вы, граждане "синяки", поспите-ка в КПЗ часиков пять-шесть. Задержание оформлять не буду, но страшно вас на улицу выпускать, когда там йети и саблезубые тигры гуляют.

"А сам я, - про себя добавил ставший сержант, - сменюсь через час и к Макаровне наведаюсь. Интересно, какую дрянь она в самогон подмешала, что от него такие приходы".

***

- Что он сделал? - переспросила Светка. - Подарил тебе телефон?

Урр довольно закивал:

- Он спросил: "Есть телефон?" Я сказал: "Нет". А он: "Найду". И дал. Вот, - громила, довольно лыбясь, протянул девушке трубку.

Дешевую "Нокию", которые сейчас только в Кельпе и найдешь, и то в единичном экземпляре. А ближе к цивилизации - разве что у каких-нибудь неандертальцев! Хотя теперь в Кельпе "Нокии" тоже есть только у неандертальцев!

До Светки начала доходить суть ситуации: какие-то идиоты решили ограбить Урра. Небось, сидел в своей любимой позе, на корточках (прямо таджик или узбек какой-то, они эти позы любят), вот и не поняли ребятки, с кем связались. А Урр, на их счастье, не понял, что его грабят, иначе телефоном гопники не отделались бы. Вопрос: объяснять ли герою всю глубину его заблуждений? А на фига? Пусть и дальше считает местных добрыми, отзывчивыми людьми. Хуже другое: лишившиеся телефона орлы дело так не оставят. А значит, уже сейчас на защиту интересов односельчанина поднимается если не полиция, то криминал. Или просто мужики с дрекольем.

Блин! А так всё хорошо начиналось! До знаменитой в туристских кругах Кельпы долетели часов за пять. Саблезубов оставили в лесочке у приметного дерева (хотя любое дерево, если у него оставить трех саблезубов, станет приметным), поручив им охранять лыжи с волокушей и никому не попадаться на глаза. В поселок вошли - ещё трёх не было. Кельпа на Светку впечатления не произвела. Обшарпанные фасады домов завалены снегом по окна второго этажа. Местами снег расчистили стараниями жильцов, но в основном, все плевать хотели. И то верно, всё одно темно круглые сутки. Дорогу просто накатали по насту. Вернее сказать - разметили, даже не заметишь, как одно переходит в другое. Всех украшений - снеговик возле крохотного магазинчика. Интересный снеговик: торговцы напилили снежных кирпичей и ошкурили их до шаров, из которых и сложили скульптуру. Правильно, лепить здесь в мае будут. В лучшем случае, в конце апреля. Народа на улицах почти нет - холодно, блин! В общем, дыра дырой!

Зато возле невзрачной хибары с российским триколором вместо флюгера и помпезной вывеской бодро пофыркивал мотором неказистый ПАЗик выпуска советских времен. Не прошло и получаса, как ветеран отечественного автобусостроения со скоростью бегущего саблезуба умчался в Снежинск, увозя в своем чреве Артема, а Светка, почирикав с женщинами в конторе, пристроила заряжаться все привезенные телефоны. Принципиален был только спутниковый, да "Самсунг" самой Светки. Первый гарантированно брал где угодно, в том числе в Риме. А со второго Лапа собиралась позвонить отцу. Остальные аппараты заряжались на всякий случай. Они, случаи, разные бывают.

Пока аккумуляторы вспоминали, как накапливать энергию, Светка осчастливила своим появлением тот самый магазинчик со снеговиком. И зависла. Убогий ассортимент заштатного комка поражал богатейшим разнообразием всевозможных деликатесов. И тут идея порадовать соплеменников невиданными одной половиной людей рю и прочно забытыми другой яствами пришла в противоречие с действительностью. Во-первых, у Светки разбегались глаза. Хотелось хватать всё и в как можно больших количествах. Но денег было немного, да и те стоило поберечь. А во-вторых, предстояло пять часов обратной дороги. Тот же хлеб промерзнет насквозь. Потом, в тепле, оттает, но вкус уже не тот. И опять же сколько надо хлеба на сорок человек? По нормам буханок десять на один раз за глаза! А реально, если не ограничивать, и двадцати не хватит! А что это за праздник, если даже хлеб "по талонам". Словом, хлеб на фиг! Проще купить муки и испечь самим. Вот только печь хлеб Светка не умела. Рецепты пары пирогов знала (когда-то знала, может, и вспомнит), а хлеб - мимо! Может, Галка помнит, а может, и нет. Молочка? На фиг, на фиг! Оттаявшее молоко глубокой заморозки - редкая дрянь! Кефир - ещё хуже. К тому же реакция непривычных к кисломолочке желудков непредсказуема. То есть предсказуема! Вот кофе - другое дело! В итоге купила пачку молотого и банку растворимого кофе, пару пачек чая, килограмм десять разнообразных пряников и печений, столько же конфет, ящик сгущенки и двадцать брикетов мороженного (уж ему мороз точно не страшен). Долго вздыхала, глядя на мандарины (в Кельпе! Мандарины!), но взяла всего десяток. Себе и Юрику. Остальным придется подождать: до Рима ледышки доедут. И небольшой пакетик сливок, Батяне к кофе. Один пакетик можно довезти на животе, под одеждой. И килограмм сахара, а то выпьет муж кофе с молоком и мёдом, и всю ночь будет потеть под боком!

Надолго задумалась у витрины с товарами для животных, но решила, что ну его на фиг! Всё равно сорок три антиблошиных ошейника нужных размеров не найдется. А брать один нельзя: оденешь на Пузика, обидится Снежок, оденешь на Снежка - обидится Пузик. И остальные. В общем, кто-нибудь обязательно обидится. И шампуня от насекомых на эту ораву не напасёшься. Да и не актуально это зимой. Взяла пару флаконов обычного шампуня и пять кусков детского мыла, а то хозяйственное уже задрало!

Почуяв крупного клиента из недр магазина (у этой хибарки ещё и недра имелись!) примчался хозяин. Красавец мужчина кавказской внешности, с сильным, но явно деланным кавказским же акцентом расхваливал товар с чисто восточным темпераментом.

- Слушай, калбаса бери, - воздевал руки вверх Арсен. - Настоящая краковская! Вчера из Польши, да! Лучше даже в Снежинске не найдешь! В Москве не найдешь! Нигде не найдешь! А сало! Слушай, смотри какое сало, да? Такое сало сам Аллах велел самым правоверным мусульманам кушать! - и в ответ на скептическую улыбку покупательницы: - Это в Аравии мусульманин не должен пить вина и кушать свинину. Аллах не дурак, да?! Если мусульманин живет за Полярным кругом, сало и спирт ему нужнее, чем коврик для намаза! Так завещал пророк Мухаммед!

Светка с трудом сдержалась, чтобы не предложить поставки колбасы из хобота мамонта и носорожьего сала, прибавила к горе на прилавке головку сыра, два здоровенных куска вологодского (только вчера из Вологды, мамой клянусь) масла, пять кило творога и две упаковки сметаны. Замерзнут, конечно, но восстановятся. А желудки у всех давно бронированные! В худшем случае - пронесет разочек.

И перешла в контрнаступление, в результате которого стоимость покупки уменьшилась на треть, а дополнительным бонусом пошел пакет горячих пончиков и двухлитровая бутылка пепси-колы. На радостях прихватила набор чайных ложечек, а то обычными детей кормить неудобно. Оставшееся в рюкзаке место забила памперсами. Рассчиталась. Ухватилась за лямки.

- Слушай, помогу, да - подскочил Арсен.

Попытался поднять раз, второй. Светка, усмехнувшись (вот что с мужиками сидячая работа делает, в мешке полцентнера от силы), одним движением взвалила рюкзак на плечи и отправилась к выходу. Они с Урром уже доедали пончики, а несчастный Арсен так и стоял с открытым ртом, глядя вслед покупательнице.

- Ах, какая женщина! - выдохнул он, наконец, без малейшего акцента. - Стоило приехать на край света только ради того, чтобы увидеть её всего один раз!

Перекусив, Светка сбегала за телефонами, но на полчасика зацепилась языком, а когда вернулась, Урр ошарашил её известием, что ему подарили "Нокию".

- Линяем! - прошипела Лапа и зашагала в сторону окраины. - Линяем отсюда, и чем быстрее, тем лучше!

Урр, не считавший рюкзак с продуктами нагрузкой, бросился следом.

Светка почти бежала, кляня себя изо всех сил. Ну какого черта она поддалась на уговоры неандертальца! Ему, видите ли, хочется посмотреть на "город"! И в лесу он самый лучший защитник (тут Урр воровато оглянулся и поправился "после Великого О-рю!"), но, блин, могла бы сообразить, что давно привычная всем в Риме внешность неандертальца в Кельпе будет выглядеть, мягко сказать, экзотично! Сообразила, конечно, когда пошла в заводоуправление договариваться за зарядку телефонов. Пришлось оставить Юрика на улице, заставив запахнуться и поглубже натянуть капюшон. А то он мало того, что надел куртку на голое тело, так ещё и ожерелье не снял! Понадеялась, что народа на улицах мало! Глупость за глупостью! Всего-то и надо было - телефоны зарядить. И так прокололись! Раз гопники без звука отдали "Нокию", Урра они разглядели во всей красе! Засветка по-полной!

Продолжая самобичевание, Лабжинова выскочила к "приметному" дереву. Огляделась. Всё вроде в порядке. Лыжи, волокуша, Зяма с Бубликом, Сне... Где Снежок?!

Ни бегать, ни кричать Светка не стала. Просто кивнула Урру. В чтении следов равных неандертальцу не было. Это для неё вокруг был ровный "стальной" наст. А Юрик за считанные минуты восстановил картину произошедшего.

***

Лес в новом месте Снежку не нравился. Как может нравиться больной лес? Больные деревья, больная трава под снегом, а добычи и вовсе нет, наверное, уже умерла от той же неведомой болезни. Даже солнце умерло и не показывается над горизонтом. Одна надежда, что мама Галя и её друзья уведут стаю туда, где есть жизнь. Где тепло, светло, есть добыча, а воздух пахнет жизнью. Не как здесь! Надо делать так, как говорят Друзья. Сказали ждать, значит ждать. Можно поспать пока. Больной лес - не повод не спать.

Сквозь сон пробился запах. Снежок поднял голову, принюхался... и удивился. По больному лесу шел человеческий детёныш. Совсем маленький, меньше Тарасика и Ваньки. Хотя и больше Остапа. Снежок много общался с детенышами Друзей и точно знал: когда лежит снег, детеныш не должен быть на улице один. Это можно Хоме, но Хома уже не детеныш. А остальных надо занести в дом. Или хотя бы в стойбище. Но Друзья сказали: ждать!

Снежок встал, еле слышно прошипел Бублику и Зяме команду оставаться на местах, и побежал к детенышу.

- Собачка, - сказала девочка, - я к маме хочу.

Снежок, как и все в легионе, плохо понимал человеческие слова (кроме мамы Галиных, конечно), но отлично разбирался в интонациях. Детеныш был напуган, слаб, замерз и очень устал. Он не дождется Друзей. Мелкого надо отнести в стойбище. До Рима далеко, но стойбище аборигенов совсем рядом. Странное, непонятное, дурно пахнущее, но стойбище. Да и детеныш наверняка оттуда. Привычным жестом забросив ребенка на загривок, Снежок ровным размашистым бегом двинулся в сторону Кельпы.

Сначала всё шло хорошо, но стойбище оказалось слишком большим. Куда здесь? Что-то подсказывало Снежку, что просто оставить детеныша на улице нельзя. Саблезуб даже сбавил ход, как вдруг почуял идущего человека. Скоректировав движение, вышел наперерез, немного притормозил, повернулся, чтобы человек увидел детеныша и забрал его. Вместо этого тот завопил, будто повстречал взбесившегося носорога, и бросился бежать. Снежок припустил следом: все в Степи знают саблезубов людей рю и никогда от них не бегают. А кто ещё может везти ребенка. Не дикарь же! Следом за человеком выскочил на большую площадь и тут уловил запах. Точно такой же запах шел и от детеныша. Запахи были слабые, но Снежку это не мешало. Хозяин запаха какое-то время был с детенышем, а позже метался по стойбищу, на редкость бестолково путая следы. Снежок усмехнулся и направился к дому, куда вошел хозяин запаха. И странный человек тоже.

Лег, давая ребенку слезть. Подтолкнул носом к двери. И скользнул вбок, к сугробам. Из-за не успевшей закрыться двери донеслось истеричное:

- Варенька!!!

Слово Снежок не понял. Ему это и не надо было. Детеныш доставлен куда надо. А Снежку пора назад. И большой белый зверь помчался обратно в лес. К Друзьям.