Старая сказка про принцессу

Пролог

Есть такая старая сказка про принцессу. А может и не сказка, просто история. Про самую красивую в мире принцессу, к которой сватались и короли, и императоры, и даже один бог однажды зашел. А она всем отказывала. То ли большую любовь искала. То ли самого достойного себя, этакой раскрасавицы, мужчину. То ли первая брачная ночь так страшила. А то и вовсе была дурой, воображавшей, что и сама сможет править после смерти отца. Дело то было давнее, но досиделась раскрасавица в девках до того, что личико подувяло, королевство разорилось, батюшка умер и никому она больше была не нужна. Так и умерла, жалея о прогнанных женихах.

А может, все было вовсе не так. Может, рассердился отец на свою раскрасавицу, ударил кулаком по столу и велел убираться вон из королевства. И не возвращаться до тех пор, пока не найдет себе достойного мужа.

Чужак Риван почему-то рассказывал именно такую версию, вопреки мнению всех прочих.

Пролог

Жители Зеленых Предгорий верят, что у Судьбы есть помощник — ее бестолковый внук Случайность. И когда в мире вот-вот должен появиться на свет очередной человек, этот внук начинает вытягивать для него подарки из разных мешков. В разных пропорциях. Кому-то достается больше ума, кому-то хитрости, кому-то непомерной гордости или глупости, кому-то удачливости или еще что-то. А кому-то, хоть и редко, всего понемногу. А бывает так, что во время раздачи подарков Случайность кто-то или что-то отвлечет и тогда новорожденному чего-то может не достаться совсем. Или чего-то достаться гораздо больше, чем должно бы.

И однажды Случайность отвлекли у мешка с везением. И очередному новорожденному досталось столько удачи, что Случайность даже испугался. Не должно быть в мире таких людей.

Внук Судьбы растерянно огляделся, тяжело вздохнул и щедро досыпал младенцу невезения, пытаясь сбалансировать подарки, а перемешать уже не успел. И получилось что-то совсем уж невообразимое. Но что-либо исправлять было уже поздно. Мальчик пришел в мир.

***

Говорят, когда-то драконы, попавшие в Зеленые Предгорья из какого-то другого мира, были мудрейшими существами из всех, с кем сталкивались люди. А потом случился обвал, сделавший Зеленые Горы меньше и закрывший проход в драконий мир, и те мудрецы, которые не сумели вернуться домой, стали очень быстро вырождаться в прожорливых и не очень умных тварей, едва умеющих разговаривать. Это те, которые остались в горах, и у которых все еще была какая-то связь с их миром. А те, которые улетели искать другой проход и вовсе превратились в бессловесных ящерок, измельчали и сейчас их разводят как и ловчих соколов, для охоты и представительности.

Когда, спустя века, появились другие драконы на Огненных Островах, они отправили людей, живущих недалеко от их новых земель, узнать, что случилось с братьями и сестрами, оставшимися в этом мире. И очень расстроились, узнав. Но никого винить и даже мстить людям, убившим большинство поглупевших драконов, не стали. Наверное понимали, что вины людей в том не было. Впрочем, вызволять измельчавших и утративших свою долгую жизнь ловчих дракончиков, они тоже не захотели, просто попросили людей, живущих рядом с ними, не везти на свои земли эту пакость. Это уже были всего лишь животные, которые просто произошли от драконов.

Шелест Таланка эту историю знал. Ее когда-то рассказывал отец. Отец вообще множество историй знал и был самым умным в селе. За это его и уважали, несмотря на то, что он был всего лишь чужаком, которого приютила глупая сиротка, оставшаяся без родителей и не знавшая, что пускать в свой дом посторонних мужчин, особенно таких развеселых красавцев, не стоит.

Впрочем, сиротка оказалась удачливой, постоялец ее не снасильничал и не убил, а потом и вовсе как-то прижился, женился как положено и стал охотиться в горах. И охотником он был знатным, за это его тоже уважали.

И, наверное, Шелест бы вырос в такого же самого умного охотника в округе. Стал бы рассказывать смешливым девушкам занятные истории на Зимнепраздники, сговорился бы с какой-то, женился, а потом пересказывал своим детям все те истории, великое множество которых знал отец. Но не сложилось.

Зеленые Предгорья вообще опасное место. Туда и драконы, все еще существующие в горах, бывает прилетают. И оголодавшие по осеннему и весеннему бездорожью разбойничьи шайки приходят, отчего-то решив, что укрепленное село ограбить легче, чем дождаться сумасшедшего купца, способного пуститься в путь по дорогам, превратившимся в реки из грязи. И зверье из леса во время крепких морозов приходит, пытается красть птицу и нападает на скот. Да и в целом, Зеленые Предгорья хоть и считаются отдельным княжеством, давно своего князя не имеют, с тех самых пор, как лет двести назад Вельха Ушастого сожрал дракон, видимо из-за толщины приняв его за особо упитанного кабанчика. Престол Предгорий и до этого происшествия считался местом притягивающим невезение, а после него клочок земли, где легче переломать ноги коням, чем доехать до какого-то села за налогами, и вовсе перестал притягивать к себе взгляды жаждущих власти.

Ну не задерживались князья долго на Двугорбом Холме. То с того самого холма падали, ломая себе шеи, то на ядовитых мурашей по нетрезвости наступали, а то и вовсе происходили смешные случаи, как с тем драконом. И жили эти князья, после того, как князьями становились, кто год, кто два, а кто и полгода не дотягивал. Дольше всех прожил, конечно, Бистей Одноглаз, целых три года, пока на него случайно не свалилась люстра на триста свечей, которую он прикупил в честь третьего года своего правления. Но в том он был виноват сам. Никто же не заставлял ту пакость покупать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вот в том, что земля, на которой стояло село Шелеста, однажды взяла и рухнула в выточенную подземной рекой пещеру, о которой никто даже не подозревал, ничьей вины не было. Только это слабо утешало двух мальчишек, стоявших на берегу образовавшегося котлована, полного рыжей воды, и не понимавших, что теперь делать. И они даже не считали, что им очень повезло в тот самый вечер, когда они сговорились пойти в лес, чтобы поймать упавшую звезду, которая обязательно застрянет в еловой кроне. Потому что понятия не имели, как дальше жить. Они даже плакать тогда не могли, просто не верили, что это могло случиться и надеялись, что оно всего лишь сон.

А потом, осознав, поругавшись, выплакавшись и помирившись, они решили идти в село расположенное ближе к горам, где жил дальний родственник светловолосого Ждана. Мамка, конечно, того родственника не любила и говорила, что он молится злому богу, но как туда дойти мальчик примерно знал. Ходил прошлой осенью в те края на охоту с отцом.

Темноволосый Шелест же решил положиться на судьбу. Все равно у него никаких родственников нигде не было. Так что и куда идти было все равно. Хотя он и не верил, что они куда-то дойдут.

Как оказалось, он сильно ошибался. Им даже самые завалящие волки по пути не встретились, не говоря уже о других опасностях.

И дорогу Ждан правильно запомнил.

Да и из села их гнать не стали. Ждана приняли родственники, а Шелест стал помогать вдовой старухе по хозяйству, за кров и еду.

И все было хорошо, пока в село не прилетел дракон, который и оказался богом этих людей. Он умыкнул корову пасшуюся на лугу и полетел себе обратно. А глупые люди почему-то решили, что божество гневается, а не просто не смогло наловить себе горных козлов и решило поискать менее проворную добычу. А гневливому божеству здесь было принято приносить жертвы. Вот в этом деле Шелест и пригодился. Своих все-таки жальче.

Подготовка к жертвоприношению мальчишке почти не запомнилась. Ему все казалось, что люди сейчас опомнятся, перестанут петь и завывать, как безумцы, развяжут его, выпрягут из воза старую кобылу и разойдутся по домам.

Не опомнились.

В воз забрались трое крепеньких с виду дедков и повезли Шелеста в жертву, по дороге напевая какую-то чушь о том, что пройдя через желудок дракона, он превратится в светлого витязя и станет защищать село от напастей.

На взгляд Шелеста, у них были очень странные представления о витязях.

Да и пели они препротивно, что еще больше злило мальчишку и так огорченного ситуацией в целом. Выражать свою злость и обиду ему мешал кляп. Еще и дорога была неровная и на каждом подскоке мальчишка бился чем попало и обо что попало.

В общем, когда доехали до дракона, Шелест был готов убить и вороватого ящера, и ненормальных дедов, да и вообще, первого, кто станет на пути.

Деды, видимо, об этом его желании догадывались. А может, были прецеденты, как мудрено выражался отец, но развязывать жертву они не стали даже заведя ее в пещеру. Просто усадили под камнем, как раз напротив вдавленного в землю человеческого черепа, и очень прытко для своего возраста сбежали.

Шелест немного поругался в кляп. Убедился, что со связанными руками и ногами встать не сможет, а потом, каким-то чудом нащупал за спиной острый край камня. Об который и стал перетирать веревку.

В отцовских сказках с таким мудреным делом даже юные и нежные девы справлялись быстро и легко. А Шелесту то ли с веревкой не повезло, то ли с руками, но кожу с запястий он содрал гораздо быстрее, чем проклятая веревка свалилась. Потом еще оказалось, что пальцы затекли и совсем не слушаются. Потом он долго отплевывался от кляпа и пилил веревку на ногах найденным рядом камнем. А когда с этим делом справился, снаружи что-то бухнуло так, что землю встряхнуло и с пещерного свода посыпались другие острые камни, и, не успел Шелест сориентироваться, как оказалось, что дракон, отобедав коровой, вернулся домой.

— Да что это такое! — заорал совсем уж расстроенный мальчишка и огляделся в поисках оружия.

Не то, чтобы он надеялся найти волшебный меч или думал, что сможет победить дракона с помощью обычного, но быть съеденным без всякого сопротивления Шелест точно не хотел.

Оружия в пещере нигде не валялось. Камни все были либо мелковаты, либо слишком велики. А потом еще и череп под ноги подвернулся и оказался скользким, из-за чего начинающий драконоборец свалился на четвереньки и приложился лбом об землю.

В общем, день был на удивление неудачным.

А дракон оказался меньше, чем Шелест себе навоображал и целиком проглотить человека он бы точно не смог, но быть кем-то разорванным на части мальчишка тоже не хотел.

Ящер, сложив крылья, стал заползать в пещеру, с явным плотоядным интересом глядя на неожиданного гостя.

Шелест, не отрыва от него взгляда, хлопал ладонью по земле, пытаясь нащупать хоть что-то годящееся в качестве оружия, а под руку все время попадался проклятущий череп.

А потом дракон заполз, распрямил шею и распахнул клыкастую пасть.

— Драконы твари злобные, а часто огнедышащие, — пробормотал Шелест, вспомнив слова отца и видя, как уши дракона двигаются туда-сюда, напоминая ручки кузнечных мехов.

Под руку опять попался череп.

Шелест сказал то слово, за которое мамка била тряпкой, схватил костяную голову и что есть сил запустил в дракона, решив, что хотя бы обозначит оборону. Может, какие-то боги это зачтут.

А дракон оказался тварью очень глупой, но очень быстрой, реагирующей на летящие предметы, что твой кот. Но если кот хватал падающие пирожки когтистыми лапами, то здоровенный ящер раскрыл пасть еще шире, резко ею хлопнул, а потом замер в задумчивости.

— Хыр! — наконец сказал он, видимо все обдумав. — Хыр-хыр, — повторил и стал скрести короткими передними лапами себя по морде и по шее, сколько доставал. — Хыр!

Из ноздрей дракона пошел то ли дымок, то ли пар. Ящер свалился пузом на землю и стал биться головой об камень, под которым добрые селяне усадили Шелеста в качестве жертвы.

Мальчишка, видя такое диво, отошел подальше.

— Хыр! — продолжал говорить о чем-то непонятном дракон. — Хыр!

С камня посыпались осколки, а потом он, и вовсе треснув, развалился на куски.

— Хыр! — выдал на прощанье дракон, конвульсивно дернулся и замер.

Шелест тоже замер под стеной, подозревая, что ящер притворяется и выманивает. Правда, зачем ему это надо, мальчишка так и не придумал.

— Хыр? — задумчиво спросил он сам у себя, когда спина, опирающаяся на холодный камень, начала терять чувствительность, а дракон так и не пошевелился. — Эй! — позвал на всякий случай.

Ответа он так и не дождался. Потом решился, отошел от стены и медленно подошел к дракону. Полюбовался выпученным глазом и полураспахнутой пастью. Пнул драконью голову и, не веря самому себе, произнес:

— Удавился. Не зря боги мне этот череп в качестве оружия подсовывали. Ох, не зря.

Высказавшись, Шелест уселся рядом с драконом и решил подумать.

А вместо этого почему-то уснул.

Проснулся Шелест вечером, когда свет еле проникал в пещеру.

Дохлый дракон казался большим камнем. А где-то далеко странный голос звал на помощь. Где-то вовсе не на улице, а в толще скалы.

Шелест с трудом поднялся на ноги, растер плечи, неуклюже попрыгал, чхнул и прислушался. Странный голос никуда не делся. Мальчишка чхнул еще раз и пошел в ту сторону, откуда он слышался. Похлопал ладонью по камню, потом приложил к нему ухо.

— Силой ударь, — прошелестело в ответ на это действие.

— Чем? — удивился Шелест.

— Силой, ты же маг, — несколько неуверенно сказал голос.

Мальчишка почему-то хихикнул, прислонился к камню спиной и спросил:

— Я колдун?

— Маг, — поправил голос. — Видимо необученный. Ладно, другого выхода нет. Просто прижми ладони к стене, я попытаюсь через тебя дотянуться.

И Шелест почему-то послушался, хотя отлично знал, что неизвестно кого слушаться нельзя. В отцовских сказках с такими послушными всегда происходили неприятности.

Скала под ладонями начала светиться, сначала неярко, а потом так, что глазам стало больно. И осыпалась мелким крошевом, которое тут же пропало. А за исчезнувшей стеной оказалась еще одна пещера, побольше первой. В ней было разбросано множество костей, похоже козлиных и коровьих, хотя, если поискать, наверняка найдутся и человеческие. Взялся же откуда-то тот череп. Еще в пещере ярко светилась волшебная лампа и в ее свете поблескивала кучка из чаш, украшенных камнями, кубков и прочей утвари, перемешанной с монетами и украшениями.

Но на драконьих сокровищах взгляд надолго не задержался. Потому что кроме него в той пещере был еще один дракон, поменьше первого, поярче и с очень умными глазами.

— Да что же мне так не везет? — спросил сам у себя Шелест, понимая, что сбежать вряд ли успеет, а до второго черепа не дотянется.