Сирийский рубеж 4

Глава 21

Ветер продолжал поднимать пыль с бетонной поверхности. Делегация во главе с Каддафи и советским генералом медленно приближалась к вертолёту. По пути, используя переводчика, ливийский лидер показывал и рассказывал нашему военачальнику о том, какие разрушения были в Тобруке на лётном поле.

— Саныч, а кто с ним рядом? — шепнул мне Кеша, поправлявший на голове фуражку.

— Генерал какой-то, — пожал я плечами.

— Мы его что, даже не знаем⁈ — удивился Петров.

— Нет. Мы вообще в Ливии с тобой ориентируемся не очень хорошо. К этому генерал-лейтенанту мы не ездили. И он к нам тоже не приезжал.

— Ну, ему можно. Он генерал, — добавил Карим.

«Экскурсия», которую проводил Муаммар, закончилась. Советский генерал, пока Каддафи на что-то отвлёкся, подозвал к себе Матюшина и указал на вертолёт. Подполковник кивнул и повернулся к нам, показывая, чтобы мы…

— Чего он машет? — шепнул Кеша, когда Виктор Сергеевич жестами указывал нам «потеряться».

Я бы ещё понял, если бы показали запускать вертолёт. Но тут от Матюшина в нашу сторону были показаны одни махи руками, движение большим пальцем по горлу и угроза кулаком.

— Хочет чтобы мы свалили, — выдохнул Карим и повернулся к вертолёту, готовясь уйти.

— Стоять. Я его жесты не понимаю, — шепнул я.

— Тогда ждём твоей команды, Саныч, — ответил Уланов.

В этот момент Каддафи повернулся и показал в нашу сторону. Вся делегация мимо вертолёта не прошла и остановились перед нами.

Я сделал два строевых шага к генералу и начал докладывать.

— Товарищ генерал-лейтенант, вертолёт Ми-8 к полёту подготовлен. Экипаж к выполнению поставленной задачи готов. Заместитель командира эскадрильи майор Клюковкин, — доложил я.

Генерал выслушал меня и пожал мне руку.

— Вот лучший из наших экипажей, — сказал он и уступил место Каддафи.

Муаммар снял очки, выпрямился и отдал мне воинское приветствие. За спиной ливийского лидера стоял переводчик, который перевёл мои слова и ответ генерала.

— Вы имеете боевой опыт, майор? — спросил Каддафи.

— Так точно. Афганистан и Сирия.

Я решил, что лучше отвечать на русском. Чтобы и генерал знал, что я говорю.

— Где вам было сложнее? — продолжил спрашивать ливийский руководитель.

На первый взгляд Каддафи кажется доступным, прозрачным и человечным. Есть в нём природное обаяние и готовность идти на контакт.

— Сложнее там, где ты не знаешь кто твой друг, а кто твой враг. Что в Сирии, что в Афганистане, мы своего противника, по большей части, знаем.

Муаммар кивнул и пожал мне руку, а затем и всему моему экипажу. В этот момент на мне были сосредоточены взгляды многих людей из его окружения. Особенно старались его «телохранительницы».

Ходили слухи, что их набирали только из девственниц. Надо сказать, в их взгляде чувствуется, что к ним лучше не подходить. Особо отличились две близняшки. Такого огненного взгляда я давно не видел.

Я прям чувствовал, как с меня хотят одежду сорвать. Одна так и вовсе едва заметно подмигнула и облизнула верхнюю губу.

— Думаю, что генерал Ждунов даст вам сейчас все необходимые указания, майор, — почтенно улыбнулся Муаммар и отошёл в сторону к своим генералам.

К нам ближе подошёл, теперь уже известный нам, генерал Ждунов. Рядом с ним появился ещё и подполковник Матюшин. От советских специалистов, которые в Ливии не первый год я слышал о том, что Ждунов является старшим группы советских военных специалистов во всей Ливии. Так сказать, главный военный советник.

— Итак, товарищ майор, теперь шутки в сторону. То, что вы понравились господину Каддафи вас не должно расслаблять. Вы должны выполнить задачу. Никаких больше выкрутасов, — пригрозил Ждунов.

Я не совсем понял, чем заслужил такое отношение. Этого Ждунова первый раз вижу. Наверное, и последний.

— О каких выкрутасах идёт речь, товарищ генерал? — спросил я.

— Вот о таких. Почему вы вообще ещё не в вертолёте⁈ Товарищ подполковник, я вас как инструктировал? — повернулся Ждунов к Матюшину.

— Виноват, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Матюшин, опустив голову вниз.

Ждунов выдохнул через нос так, будто выпустил пар из чайника.

— Никаких вопросов членам ливийской делегации не задавать. Из кабины не выходить во время полёта. На корабле находиться постоянно в вертолёте. И никаких оценивающих взглядов на телохранителей товарища Каддафи. Вам всё ясно, майор? — спросил генерал.

— Так точно. Однако, я вам должен напомнить, что на борту воздушного судна есть только один командир. И, кстати, на борту морского корабля тоже. Разрешите идти?

Ждунов покраснел и напрягся. Даже сквозь дуновение ветра я слышал скрежет его зубов.

— Идите и запускайтесь, — проговорил генерал.

Пока мы запускались я обдумывал сущность всего, что мне наговорили сегодня перед полётом.

Вот откуда в наших военачальниках эта боязнь показывать простого солдата и офицера всему миру? Наверное, термин и сущность «потёмкинских деревень» будут актуальны всегда.

Вертолёт запустился, и через пять минут все пассажиры заняли места в грузовой кабине. Рядом с нашим бортом был запущен ещё один Ми-8.

В него, между прочим, тоже села большая делегация. С собой у них были несколько коробок и чемоданов.

— Тобрук-старт, 907-й, группой готовы к взлёту, — доложил я в эфир.

А этот момент по полосе начали разгоняться два МиГ-23, которые должны будут контролировать воздушное пространство, пока мы не сядем на палубу. В готовности были ещё несколько истребителей, которые их подменят.

— 907-й, взлетайте, — дал команду руководитель полётами.

— 101-й, взлетаем, — сказал я в эфир.

— Понял, — ответил мне Амин.

Он сегодня командир экипажа второго Ми-8 и мой ведомый.

Через секунду мы начали отрываться от бетонной поверхности взлётной площадки. Вертолёт слегка задрожал, но послушно поднялся вертикально в воздух.

— Разгон, — сказал я в эфир, отклонив ручку управления от себя.

Вертолёт заскользил вдоль земли и набрал вскоре расчётную скорость. Кеша раскрыл наколенный планшет, где у него был расписан маршрут полёта. Сегодня «Леонид Брежнев» будет на расстоянии 70 километров от Тобрука.

— Мне сказали, что Каддафи какую-то программу покажут. Самолёты вроде как пилотаж покрутят. Мол, он хочет у нас купить несколько себе таких же, — сказал Кеша, когда мы заняли расчётный курс в акваторию залива.

— Почему бы и нет. Наши самолёты ему помогли в отражении удара. Теперь он хочет, чтобы у него были такие же, — добавил Карим, прислонив голову к стойке.

Демонстрация техники — нормальное явление. Как по мне, самолёты сделать это одно, а вот уметь продать их — другое. Это тоже должны уметь наши лётчики.

— Знаете, технику могут у нас покупать какую угодно. Но без подготовленных лётчиков она ничего не стоит, — сказал я по внутренней связи.

— Мда, таких они не купят, — подытожил Кеша.

На горизонте показался силуэт «Леонида Брежнева». Все варианты посадки были нами уже отработаны в течение последней недели. Несколько раз я даже слетал с ливийцами. Больше всего, конечно, с полковником Амином. Даже в его большом звании он не противился обучению с моей стороны.

— Саламандра, 907-й, добрый день. Парой идём к вам с посадкой.

— 907-й, приветствуем вас. Подход разрешил. У нас два… «морских» вертикальных на подходе. Нам их надо первыми посадить, — ответил мне руководитель полётами на корабле.

Обычная ситуация, когда начальство не успевает на встречу… другого начальства. Надо ребятам помогать.

— Саламандра, а район свободен? Мы бы сделали круг почёта, — предложил я.

— Не возражаем. Заход подскажем вам, — добавил РП.

Так мы и сделали пару кругов над кораблём, показывая Каддафи, что там на нём интересного. А там уже вовсю готовились к встрече. Самолёты выкатили на стоянку. С высоты было видно, насколько быстро техники кружили рядом с ними.

Прошло несколько минут, прежде чем нам разрешили заход на палубу «Леонида Брежнева». Вертолёты Ка-27 уже убрали в сторону, чтобы не мешать нам.

Аккуратно подошли к кораблю. Всё как положено сделали — прошли на скорости срез кормы, выровняли скорость по отношению к кораблю, сместились в центр площадки и сели.

— Касание, — скомандовал я, опуская рычаг шаг-газ до упора.

Карим быстро начал выключать двигатели, а из грузовой кабины уже начали выходить члены ливийской делегации в сопровождении наших военных.

Тут же их встретил вице-адмирал. Это был мощный человек с волевым подбородком и угловатыми бровями. Ростом он был высок настолько, что товарищ Ждунов смотрел ему в солнечное сплетение.

— Наверняка, командующий 5-й оперативной эскадрой, — предположил Карим, кивая на вице-адмирала.

Это корабельное соединение действовало именно в Средиземном море. В разное время количество судов могло доходить до нескольких десятков.

И им противостояло не менее серьёзное соединение — американский 6-й флот.

Высокие гости ещё не ушли в надстройку корабля, а нас уже убрали со взлётной палубы на стоянку.

— Саныч, так и будем сидеть? — спросил Кеша.

Я уже хотел скомандовать пойти в надстройку, но тут началось «представление». Пожалуй, лучше мест у нас для просмотра не будет.

— Пойдём и посмотрим на то, как моряки работают, — подмигнул я, встал с кресла и вышел на палубу.

Сразу четыре самолёта начали запускаться. Первыми вырулили два Су-27К. В голубой окраске. У каждого на киле пикирующий орёл. Вблизи эти самолёты выглядят ещё красивее. Пара «сушек» заняла свои стартовые позиции. Газоотбойные щиты практически одновременно поднялись вверх.

А следом уже готовы вырулить ещё два МиГ-29К.

Лётчики Су-27К повторно проверили механизацию крыла. Недалеко от них стоял выпускающий техник, который жестами давал им команды. Ветер стал чуть сильнее. Гул двигателей самолётов нарастал.

— Ох! — расслышал я справа голос Кеши сквозь рёв двигателей.

Первый Су-27К включил форсаж двигателей. Два ярких пламени разгорелись в соплах. Выпускающий показал рукой направление взлёта, и самолёт сорвался с места.

За надстройкой было не видно, как он забежал на трамплин. Зато через несколько секунд стартовал второй самолёт. Воздух, будто бы, разрезали во все стороны. Ощущение, что всё вокруг трещит по швам.

— Ещё двое! — крикнул Кеша, показывая, как два МиГ-29К заняли свои стартовые позиции.

Этим самолётам не нужны газоотбойники для увеличения тяги. Зато им необходимы удерживающие устройства, который вышли прям из палубы. Чем-то похожи на тормозные колодки.

Первый МиГ-29К присел на переднюю стойку. Похоже на движение спринтера, когда тот занимает положение низкого старта. Справа стоящий техник показывает жестом, что форсажи включились.

Секунда, и тормозные устройства опустились. МиГ рванул к трамплину. Тут я смог выглянуть из-за надстройки, чтобы увидеть сам момент отрыва.

Самолёт взбегает на трамплин. И вот отрыв. Если у меня моментальный всплеск адреналина от такого, представляю какого там лётчику.

Видно, как МиГ-29 ищет опору. Хоть в воздухе она везде, но здесь самолёт её не сразу находит. Рёв двигателей не стихает. Несколько мгновений и корабельный МиГ выравнивается и продолжает набирать высоту.

И тут в воздухе началось авиашоу. Самолёты выстраивались парами и звеном. Выполняли проходы над палубой, да так низко, что от касания основными стойками их отделяли несколько десятков сантиметров.

МиГи в конце концов прокрутили ближний бой. Но и это было ещё не всё.

— А это что сейчас? — спросил Кеша, когда МиГ-29К начал заходить на одну из фигур высшего пилотажа.

Самолёт выполнил разгон, задрал нос и начал набирать высоту. Практически вертикально! Видно, как МиГ-29 продолжает терять скорость. Уже практически остановился в верхней точке, когда самолёт сам начал «проваливаться» на хвост. Тут же лётчик наклонил нос и перешёл в разгон. Скорость росла. Казалось, что он его уже не выведет. Но у таких ребят всё рассчитано.

— Да как он это сделал⁈ Этот МиГ весит кучу килограмм и такое творит! — был шокирован Кеша.

— Ты хотел сказать, что МиГ-29 — многотонная машина. Куча — это ты не то описываешь, — поправил я Иннокентия и поаплодировал советскому лётчику за такое мастерство.

На смотровой площадке надстройки большие гости аплодировали нашим лётчикам. Я же смотрел на всю эту красоту и тоже удивлялся, как это им удаётся. Один из МиГов сделал очередной проход над палубой, а затем начали остальные заходить на посадку поочерёдно.

Первым заходил Су-27К и это зрелище покруче взлёта будет. Самолёт по крутой глиссаде подошёл к кораблю. Миллиметровыми движениями лётчик выровнял его, чтобы зацепиться гаком за один из четырёх тросов. Вот он уже пролетает срез кормы.

Громкий, оглушительный удар колёсами и двигатели вновь вышли на максимальный режим. Трос натянулся, пытаясь удержать самолёт на палубе. Самолёт продолжал медленно катиться вперёд, «желая» сойти с корабля. Кажется, что силы у троса не хватит, но самолёт остановился и лётчик поставил двигатели на малый газ. Гул стих.

— Представляю, как у него там глаза чуть не выскочили из глазниц, — покачал головой Кеша.

— Перегрузка в момент посадки серьёзная. Вот почему морские лётчики долго не служат. Здоровье гробят будь здоров, — ответил я.

Когда Су-27К зарулил, и лётчик открыл фонарь, я сразу узнал, кто в кабине. Старый знакомый по Сирии Олег Печка.

— Вот так встреча на Эльбе! Какими судьбами? — подошёл к нам Олег и поприветствовал нас.

Мы с ним по-дружески обнялись и перекинулись парой слов. Печка выглядел уставшим, лицо было взмокшим от пота, а комбинезон весь в тёмных пятнах. И это он ещё не надевал оранжевый ВМСК.

— Значит, временно тут. Ну мы наверное тоже скоро домой. Заканчиваем свою работу, — улыбнулся Олег.

— Отдаю вам должное. Шоу хорошее, — ответил я.

Олег кивнул, и снова меня приобнял.

— Саня, мы все знаем, у кого в авиации самые железные яйца. Вас с первого места не сдвинешь никогда.

Мы с ним попрощались, поскольку его и остальных лётчиков куда-то вызвали.

Других лётчиков я не разглядел. Хотелось бы увидеть того, кто «колокол» выполнил, но он сел крайним и зарулил на стоянку за надстройкой.

На палубе появились большие гости. Первыми вышли Ждунов и командующий 5-й эскадрой. Следом появился и Каддафи.

Муаммар был без фуражки, волосы взлохмачены от ветра, а улыбка такая, будто он сам только что на самолёте полетал. С его деньгами он может такое себе и организовать в будущем.

После всех докладов и приветствий, вице-адмирал объявил:

— Поздравляю вас с успешным окончанием операции! — громко сказал командующий эскадрой.

— Ура! Ура! Урааа!

Всё это время Каддафи стоял по стойке смирно и держал правую руку у виска, выполняя воинское приветствие.

— Это значит, что и мы домой? — спросил у меня Кеша.

Я пожал плечами, но тенденция пока что хорошая. Правда, нам после Ливии могут сказать вернуться в Сирию.

— Советский Военно-морской флот в очередной раз доказал, что с ним стоит считаться. Нам удалось отразить атаку на суверенное государство. Трудовой народ Ливии выражает вам огромную благодарность! — продолжал говорить вице-адмирал.

Следом на середину вышел Каддафи. Он говорил громко и эмоционально об американском президенте Рейгане.

— Актёришка не смог сломить дружбу между нашими народами. И мне нечего ему сказать. Он сумасшедший!

Жёстко, но, а как относиться к человеку, который собирался разбомбить твою страну.

Закончив свою речь, Муммар вместе с вице-адмиралом и генералом Ждуновым подошли к строю. Проходя мимо каждого из лётчиков, он здоровался с ним и вешал на грудь награды.

Так постепенно наш воздушный вояж на корабль и закончился. Моряки получили награды, а мы как обычно выполнили поставленную задачу. Тихо и без шума.

Уже вечером, когда мы отдыхали в нашем бараке, к нам пришёл подполковник Матюшин. Причём «со своим».

Стол мы накрыли из того, что было. Несколько консервов, фрукты и варёная картошка. Виктор Сергеевич, как оказалось, не самый плохой человек. Говорил внятно и по душе.

— Ты, Саш, на Ждунова не держи зла, — сказал Матюшин, когда атмосфера была разогрета.

— Да мы спокойно ко всему относимся. А он нас стесняется что ли? — спросил я.

— Нет. Просто ему за тебя и всю вашу бригаду такие люди звонили. Телеграмма по вам пришла от таких начальников, что «мама не горюй». Ну и думает, что ты из блатных, — улыбнулся Виктор Сергеевич.

— Ну, то что мы не простые, это факт, — посмеялся Кеша и Карим.

Матюшин кивнул и достал из внутреннего кармана ещё одну телеграмму. Он раскрыл её и протянул мне.

— Прочти. Понравится.

Я взял серый лист бумаги и внимательно его перечитал. Это было очередное указание о нашем перебазировании. Вот только уже…

— Домой? — спросил я.

— Да. 14-го марта будет борт, и вы летите домой. Конечно…

— Я тебя понял, Сергеевич. Всё хорошо, — ответил я, не давая ему договорить.

Я свернул телеграмму и отдал её Виктору Сергеевичу. Посмотрев на Кешу, увидел в его глазах настоящую радость. Мой друг скоро увидит своих дочерей и жену.

На лице Карима радость была сдержанная. Но, когда он подносил стакан ко рту, было видно, что рука у него вздрагивает. Почти год, как мой нынешний экипаж не был дома. Да и техсостав тоже устал. Пора бы и возвращаться.

Утром, как и обычно в Тобруке, мы заступили на дежурство по ПСО. Должны были начать собираться, а в итоге нам накинули работу.

— А ведь хорошо, что вчера не употребляли много, — заметил Кеша, когда мы приехали на аэродром и пошли проверять вертолёт.

— Согласен. И надолго? Надо бы ЗИПы собирать уже, — сказал Карим, расчехляя входные устройства двигателей.

— Через Матюшина пришла информация, что наши самолёты, скоро будут в районе Тобрука работать. Полёт на часа полтора не больше.

Техники быстро подготовили вертолёт, и мы начали запускаться. С каждым днём становилось всё жарче, так что теперь мы вполне могли летать и в футболках.

— Саныч, а нам обязательно висеть в воздухе, пока наши летают? — спросил Карим, когда двигатели запустились.

— Так быстрее будет. И шансов у парней больше. Ну, где там спасатели? — спросил я у Карима.

И тут началось.

— 907-й, 907-й! — громко кричал в эфир руководитель полётами.

— Ответил.

— Взлетай! Взлетай!

Кеша посмотрел на меня и Карима.

— Куда, Саныч⁈ — спросил Петров.

Что-то совсем непонятное говорит руководитель полётами. Спасателей у нас на борту нет. Зато в эфире кое-что началось.

— Да никого вокруг! — звучал нервный голос.

— Уходи, мать твою! — не выдержал кто-то и крикнул.

Ждать нет смысла. Надо взлетать. Похоже, что в море начался бой.

— Тарелочка, 322-му, атаковали меня из пушки. Повторяю, американцы атаковали меня!