Рюрикович 4

Глава 27

Бой продолжался до вечера. Уроды и монстры высыпались из Омутов ещё долгое время, но мы их не пропускали.

К сожалению, не только монстры падали на почерневший снег. От выступившего отряда осталось меньше половины бойцов, да и оставшаяся половина была изрядно потрепана. Даже меня не миновала судьба стать укушенным излишне ловким камнегрызом. Цапнул, сука, за пятку, когда трое горгулов с разных флангов напали!

Клыки я ему вышиб, но теперь припадал на правую ногу. Лечиться было некогда, поэтому отмахнулся от взгляда Марфы. Её следовало защищать, чтобы не цапнули — не до лечения…

Мертвые гиганты оказались неповоротливыми монстрами. Мы с Марфой разобрали на составляющие больше половины. Остальных грохнули другие ведари. Этим амбалам нельзя было под конечности попадаться, а так… И здоровее видали!

Однако, монстры из Омутов Бездны постепенно начали заканчиваться. То ли других ещё не подвезли, то ли на формирование бригад требовалось больше времени.

Вскоре двадцать ведарей закончили охоту на кровожадных тварей. Двадцать из полусотни…

К нам на помощь вылетели рязанцы, кто подхватывал раненых, кто утаскивал убитых. Я тоже подхватил одного из раненных, которому клыкохваты отхватили правую ногу по колено.

— Татары снова начинают выдвигать технику, — прошелестело в ухе.

Тычимба принес плохие вести. Если татары снова поведут механизированные части в бой, то у рязанцев могут подойти к концу припасы. А когда выпустят новую партию монстров, то у рязанцев закончимся мы. Новый натиск даже при нашем невероятном героизме не выдержим.

— Отходим! Все за стены! — скомандовал я. — Все отходим!

— Что там? — взглянула в сторону татарского войска Марфа. — Что-то плохое?

У неё была глубокая царапина на щеке — след от когтя летающего тигра. Не уследил, виноват. Но не смертельно — успеем поправить до возникновения шрама. Да и шрамы сможем убрать при желании.

Это только у мужчин шрамы считаются украшением. В каком-то государстве даже специально операции делают, чтобы казаться мужественнее и опаснее. Женщинам подобные украшения не к лицу.

— Мало хорошего, — вздохнул и добавил. — Вряд ли мы увидим завтрашнее утро…

Мы уже почти дошли до ворот, когда на стороне татар начали выдвигаться новые механические монстры. Оставалось только вздохнуть и попытаться убраться под защиту стен.

— Мурза!!! — пронесся над полем битвы громовой голос княжича, усиленный заклинаниями колдунов. — Я согласен на дуэль!!! Пощадим наших людей!!! Сойдемся в битве королей!!!

— Зачем? — прошептала идущая рядом Марфа. — Мы же отбились…

— От новых атак можем не отбиться, — покачал я головой. — Княжич решил всё поставить на карту.

Тишина повисла над полем, будто сама Бездна затаила дыхание. Даже ветер стих, не смея шевелить кровавый снег под ногами.

Татарские машины замерли. Механические чудовища, готовые ринуться в бой, застыли, будто по команде невидимого кукловода. Из их стальных глоток не вырвалось привычного рёва — только глухое шипение перегретых паровых сердечниц.

А потом раздался смех.

Глумливый, раскатистый, словно гром из ясного неба. Он шёл откуда-то из глубины татарского строя, но звучал так, будто исходил из-под самой земли.

— Дуэль? — прогремел ответ. Голос был низким, словно скрежет железа по камню. — Ты думаешь, твоя кровь чего-то стоит, щенок? Ты дажи не царь… Ты — последний княжик свободного рода!

Марфа сжала мой рукав. Её пальцы дрожали.

— Они не примут вызов, — прошептала она.

— Примут, — я стиснул зубы. — Но не из чести. Из жажды зрелища.

И я оказался прав.

Через мгновение татарские ряды расступились, и на поле выехал бронированный автомобиль.

Чёрный, как уголь из жерла застывшего вулкана, он плыл почти над землёй, не касаясь её. Казалось, что его форма менялась с каждым движением — то сжималась в тугой узел, то растекалась, как дым. Лишь два огня горели в его глубине — холодные, как звёзды над мёртвым городом.

Что-то мне это напомнило. Что-то очень нехорошее. Дурное…

— Я принимаю твой вызов, княжик… Но не жди пощады. Ты всего лишь… развлечение.

Княжич не дрогнул. Он вышел за ворота, и его меч чуть поблескивал в лучах уходящего солнца. Я сразу угадал плёнку водяной магии. Она была едва заметна, но когда настанет время

— Не надо, Кирилл Иванович, — покачал я головой.

— Иван Васильевич, я не вижу другого выхода, — вздохнул княжич. — Хоть задержу его на время, а там… Всё равно не смогу видеть гибель своего народа. Вы правильно говорили, что правитель в первую очередь должен заботиться о своих людях, а уже потом о себе…

— Но у вас разные весовые категории. Вы по сравнению с ним, как собачка рядом с медведем.

— Что же, Давид как-то победил Голиафа, вот и мне надо брать пример с воина древности, — подмигнул он в ответ.

— Княжик! Возьми с собой секунданта! — прогремел голос. — Пусть всё будет по-честному! Жизнь я ему гарантирую!

— Я пойду с вами! — тут же воскликнул воевода Хабар.

— Нет, вы нужны в Рязани, — покачал я головой. — В случае чего — вам принимать командование на себя. Я пойду с Кириллом Ивановичем!

— Но как же… — Марфа Васильевна растерянно посмотрела на воеводу.

— Эх, Марфуша! Нам ли быть в печали? — подмигнул я в ответ. — Тем более, что мурза обещал секунданту жизнь. Я вообще ничем не рискую!

— Я тоже буду рад, если Иван Васильевич окажется рядом, — проговорил княжич.

— Вот и порешали! Пошли, Кирилл Иванович? — улыбнулся я ободрительно.

— А вам не трудно? Вы же после боя…

— Ничего, — отмахнулся я. — У меня ещё есть немного сущностей, так что они поддержат в трудную минуту.

— Тогда позвольте хотя бы вас подвезти! — раздался весёлый крик и за ворота выехал мотоцикл «Урал» с люлькой.

За рулём сидел щерящийся во все тридцать три зуба Ермак.

— А почему бы и нет? — пожал я плечами и полез на заднее сиденье. — Кирилл Иванович, падайте в люльку, там удобнее!

Княжич слабо улыбнулся и в два прыжка оказался внутри люльки. Залетел лихо, как будто тренировался всю жизнь.

Ермак поддал газа, и мы помчались по полю, объезжая трупы монстров и особо глубокие выбоины. Остановились в десятке метров от машины мурзы. Оттуда первым вышел тот самый лысый шаман, которого мы видели раньше. Он поклонился нам и хлопнул в ладоши.

В тот же миг земля задрожала. Куски дохлых монстров поднялись в воздух и воздушными завихрениями их начало вышвыривать прочь, освобождая поле для боя.

Мы молча смотрели, как мертвая плоть разлетается в стороны, словно осенние листья под порывом урагана.

— Ну и ну, — помотал головой Ермак. — Прямо как дворник перед парадом старается.

Из задней двери машины вылез мурза. Вылез сам, хотя с его габаритами это было затруднительно.

— Княжич! Всё-таки решил паиграть в мужчину? Давай, паиграем! — прорычал мурза, одетый в богатого вида кольчугу.

— Мурза! Я напоминаю, о чем мы договорились! Если ты выиграешь, то Рязань тебе всё даст, что спрашивал, но если проиграешь…

— Да-да-да! Тагда мои нукеры уйдут! Но ты никагда не пабидишь! — широко улыбнулся татарин, отчего его лицо стало похоже на треснутую тарелку.

— А почему ты то с акцентом говоришь, то без акцента чешешь? — ухмыльнулся Ермак. — Забываешь, что можешь нормально говорить и подчеркиваешь, что русский не твой родной?

— Ты секундант? — кинул на него презрительный взгляд мурза.

— Я извозчик, — пожал плечами Ермак.

— Я обищал жизнь толька сикунданту! Ты мне не нужен!

Мурза взмахнул рукой и с кончиков пальцев сорвались пять огненных шариков. Они метнулись к Ермаку, но расплылись по моему подставленному щиту.

— У вас есть противник, мурза, а это всего лишь наш перевозчик! — покачал я головой. — Мы же не взрываем вашу машину — надо же секунданту добираться обратно и везти ответ войскам.

— Грозный царь? Ты хороший воин, — пробурчал в ответ мурза. — Ладна, я сигодня добрый! Пусть этот стервец будет живой!

— Вот уж удружил, его мурзейшество, — хмыкнул Ермак.

— Подожди нас вне поля, — одернул я его. — И лучше помолчи, а то новые шарики могу и не поймать.

— Всё понял, раскаялся и смолк, — тут же подхватился Ермак.

В это время ко мне подошел тот самый лысый шаман.

— Я наслаждался видом вашей битвы, царевич, — проговорил он. — Если бы только получилось перетянуть вас на свою сторону…

— Не получится, — покачал я головой. — Я Родину люблю. Мне чужого не нужно, но и своего не отдам. А если кто чужой придёт, то и у него кусок могу отхватить, чтобы неповадно было.

— Я понял вас, царевич. Жаль, что нет таких воинов среди наших нукеров, — поджал губы шаман. — Но, уговаривать не стану — мы здесь, чтобы увидеть бой наших владык. Вы засвидетельствуете, что всё честно, я тоже, со своей стороны буду смотреть на чистоту боя.

Мне оставалось только кивнуть в ответ. А о чём с ним ещё говорить? Не о погоде же, в конце-то концов.

— Секунданты готовы? — окрикнул нас мурза.

Мы молча повернулись к двум фигурам на очищенной площади и поклонились в ответ.

— Тогда… начинаем! — скомандовал мурза.

— Три! Два! Один! — хором проскандировали мы с шаманом извечную формулу начала дуэли.

Поле боя задрожало как под копытами коней, воздух зазвенел, как натянутая тетива. На одном конце застыл татарский батыр, плечи — как каменные глыбы, глаза горят алым отблеском огненной магии. Его плащ, сплетённый из дыма и углей, трепетал на ветру, искры сыпались с ладоней, готовые вспыхнуть адским пламенем.

На другом конце застыл княжич, хрупкий, как зимний тростник, но со взглядом, холодным и острым, словно лезвие. Вода сочилась меж его пальцев, обвивая запястья живыми струями, трепетала магия рек, покорная его шёпоту.

— Ты — искра, а я — потоп, — прошептал княжич, и в тот же миг татарин взревел, швырнув в него сжатое пламя.

Огненный вихрь рванулся вперёд, выжигая землю, но княжич разорвал воздух взмахом руки — и из-под земли вырвались ледяные потоки. Столкновение стихий вздыбило туман из пара, ослепляя, обжигая, но ни один не отступил.

Пар рассеялся — и они ринулись друг на друга. Всего за несколько прыжков они сошлись в яростной битве. Огонь и лёд, вода и пламень…

Татарин бил кулаками, каждый удар — взрыв, каждый выдох — пламя. Земля под ним плавилась, оставляя темно-красные следы. Он наступал, как извержение, неудержимый, яростный, сжигая воздух между ними.

Княжич отскакивал, лёгкий, как речной ветер. Его пальцы взрезали пространство — и из ниоткуда хлестала розгами ледяная вода. Эти самые резвые розги хлестали, как бичи, оставляя на коже батыра рубцы, шипящие паром.

— Ты горишь, но не сжигаешь! — крикнул княжич, отпрыгнув от очередного огненного шквала.

— А ты создан из того, что не тонет! — рявкнул татарин и взмахнул руками.

Из-под его ступней вырвались огненные змеи, сплетаясь в смертоносный вихрь. Они рвались к княжичу, но тот топнул с размаха в землю — и перед ним взметнулась стена льда, густая, как крепостная броня.

Пламя ударило в лёд — треск, пар, брызги кипящей воды.

На мгновение всё скрылось в белой мгле.

А когда пелена чуть рассеялась — княжич уже был в воздухе, его клинок, выкованный из вечного льда, сверкал в последних лучах солнца. Он подскочил чуть ли не до небес, лёгкий, воздушный и решительный. Вовсе не тот нюня и рохля, каким я его увидел в первый раз.

Над татарином соколом взмыл настоящий русский воин. Не жалеющий себя ни капли. Отдающий себя без остатка! Борющийся за тех, кто стоит за спиной…

— Кончено!

Татарин не успел уклониться.

Лезвие вошло в плечо, глухо хрустнуло, и батыр взревел — не от боли, а от ярости. Его ладонь вцепилась в княжича, пригвоздила к земле.

— Ты ошибся, мальчишка. Огонь не тушат водой — его затаптывают.

И тогда всё вокруг вспыхнуло.

Не просто пламя — сам воздух загорелся.

— Ты не выдержишь жара моей ярости! — рычал татарин, сжимая горло княжича раскалённой лапой.

— Да ты… Ты всё равно проиграешь… — просипел княжич.

Я краем глаза заметил, как дернулся было Ермак. В тот же миг его ноги оказались скованными вырвавшимися из-под земли корнями. Он умоляюще взглянул на меня, но я в ответ лишь покачал головой. Мурза и княжич бились друг с другом. Им не следовало мешать…

И если Кирилл Иванович проиграет…

Его лицо уже посинело. Татарин откровенно ухмылялся, душа лёгкого противника. Тонкие пальцы княжича скользили по татарским наручам, не в силах оторвать сильные руки от своего горла.

— Спасибо, что не дали своему слуге вмешаться, — неожиданно проговорил шаман.

— Это их бой, — опустил я голову.

Для меня уже было ясно, кто выйдет победителем в этой схватке. У княжича не было ни единого шанса на победу…

Неожиданно я поднял голову. От поля повеяло таким ледяным холодом, что мурашки сами собой побежали по спине. Неужели…

Княжич хрипло засмеялся, и алый пузырь лопнул у него на губах. Тонкие пальцы судорожно сжались вокруг ледяного клинка — того самого, что всё ещё торчал в теле татарина.

— Лёд… не горит, — прошептал княжич, и клинок взорвался тысячами осколков.

Татарин взвыл. Его плоть трещала, как перекалённый металл, обливаемый ледяной водой. Трещины побежали по его телу, из них хлестал пар, смешанный с чёрной кровью. Он шагнул назад — первый раз за весь бой отступил.

— Я… не…

Но княжич уже не слышал. Его глаза помутнели, но рука, занесённая для последнего удара, дрожала не от страха — от ярости. От той самой, что гнала его вперёд, даже когда тело уже отказывалось служить.

И эта рука становилась ледяной!

Княжич сам себя превращал в оружие и…

— За Русь…

И ударил.

Не в сердце татарское — в землю.

Лёд рванулся вниз, как молния. Земля вскипела под ногами татарина и вспучилась разъяренным конём. Мурза взлетел вверх, как подброшенный взрывом. Снизу тут же ударили ледяные копья, на которые и рухнул татарин. До земли он доехал медленно, уже не дыша.

Тишина.

Слышался только треск остывающего металла да хлюпанье крови, сочащейся из княжича. Он стоял на коленях, опираясь на рукоять сломанного клинка, и смотрел в темнеющее небо.

— Вот и хорошо… Вот… и ладно…

После сказанного княжич упал.

Ермак рванулся вперёд, наконец вырвавшись из пут, но было поздно.

Я подошёл ближе, глядя на два тела — одно большое, массивное, под которым была уже лужа крови. Второе худощавое, бледное, полупрозрачное. Ермак посмотрел на меня и покачал головой.

Два трупа…

Княжич все силы вложил в последнюю атаку. После такого уже не выживают. Похоже, что он и не хотел выжить, он хотел только одного — пережить мурзу. И у него это получилось!

— Вот и всё… — пробормотал я и посмотрел на шамана. — Наша взяла…

— Грозный царь, всё было честно, — поклонился шаман. — Ваш княжич оказался настоящим героем. Я видел, как он победил Дивей-мурзу и скажу об этом воинам. Мы уйдём из-под Рязани… Кирилл Иванович своей смертью купил жизнь подчинённых. Прощайте…

— Прощайте, — ответил я, чуть кивнув в ответ.

Шаман неторопливо направился к машине. Следом за ним, на высоте растущей травы, потянулось мертвое тело мурзы. Точно также, как до этого шаман расчищал поляну для боя, теперь плыло тело господина.

Мы же тем временем аккуратно подняли княжича и поместили его в люльку. Княжич выглядел уснувшим, склонившим голову на плечо. Он сидел в люльке, а его губы были слегка изогнуты в улыбке. Кирилл Иванович словно радовался победе.

— Может, его тоже нахлобучим? — Ермак кивнул на машину, куда грузился мурза, и возле которой стоял шаман.

— Не стоит. Мы победили, Ермак Тимофеевич. Поспешим же к воротам. Не стоит нервировать татар своим видом.

Ермак вздохнул и завёл мотоцикл. За воротами нас встретили молча. Многие видели сам бой, передали другим. Женщины всхлипывали, а суровые воины отводили глаза.

Воевода Хабар поднял из люльки тело княжича и понёс его в сторону поместья. Он нёс тело Кирилла Ивановича как уснувшего ребёнка — лишь бы не разбудить лишним резким толчком. Люди расступались перед ними. Снимали шапки с голов.

Когда Хабар почти поднялся по лестнице к открытым дверям, раздался крик со стены:

— Татары уходят! Татары уходят!

Хабар остановился на ступенях, не поворачиваясь. Его могучие плечи напряглись под тяжестью безжизненного тела.

— Проверить, — коротко бросил он через плечо.

Несколько воинов бросились к стенам. Я поднялся за ними, чувствуя, как дрожь пробегает по телу.

С зубчатого частокола открылся вид на степь. И правда — татарская орда отступала. Машины уходили прочь, знамёна склонялись к земле. Впереди, на тонком шесте, качался чёрный стяг — знак траура.

— Их мурза убит, — прошептал кто-то за моей спиной. — Они несут его тело…

Среди всех бредущих я в бинокль отыскал идущего лысого шамана. Его глаза встретились с моими.

И тогда он поклонился.

Не насмешливо, не из страха. Словно признавая: сегодня победила не сила, а что-то большее.

— Ну что, — Ермак хрипло кашлянул рядом, сплюнул. — Победили, значит…

Хабар медленно вошёл в дом, и двери за нимзакрылись.