Рюрикович 4

Глава 18

В эту ночь я спал как убитый. Заставил Тычимбу патрулировать всё вокруг, в случае чего сообщать о происшествии, а сам откинулся и провалился в темноту. Темнота поглотила меня без остатка.

Снилось, что попал в окружение в волколакам — людям-оборотням. Что волколаков около десятка и все они кружат вокруг меня, ждут момента, чтобы напасть. Никто не делает первого прыжка, а ходят вокруг, в лунном свете, рычат и огрызаются на остальных. Голодные, злые.

А я почему-то оказался один в поле, под лунным светом и звёздным небом. И нет рядом никого в помощь, только верный боевой нож в руке.

Дергались враги, но не приближались на расстояние уверенного удара. Рычали, брызгали слюной и ждали… Чего ждали?

Если я прыгал к одному из них, то другие тут же подтягивались ближе, а когда снова вставал в боевую стойку — отпрыгивали назад. И так продолжалось бесконечно долго. Очень долго. Луна висела над головой, волколаки кружили по сторонам. Я стоял в боевой стойке, готовый к нападению…

Телефонный звонок вырвал меня из этого круга клыков и когтей. Я тут же проснулся, сразу же пришел в себя и не успела первая трель смолкнуть, как приложил телефон к уху:

— Алло, слушаю!

— Иван Васильевич? — спросил отдаленно знакомый голос. — Вас беспокоит Петр Иванович Шуйский. Не разбудил?

Я бросил взгляд на часы — половина восьмого. В принципе, можно сказать, что и не разбудил. Но чего нужно в такое время отцу моего однокурсника, с которым у нас не скажу, что очень хорошие отношения?

— Доброе утро, Петр Иванович, не беспокойтесь, — ответил я бодрым голосом. — В Училище в это время мы уже вовсю мчались на уроки, так что не разбудили. Привычка рано вставать так и осталась. Как там Иван поживает? Где служит?

— Хм… Иван находится в Швеции, там изучает военное дело, — чуть замялся говоривший. — Его знания могут пригодиться через пару лет, когда Русь вновь наберёт силу и начнёт ответную экспансию на татар…

— Ну да, ну да, — хмыкнул я в ответ. — Это логично. Вряд ли кто скажет, что молодые специалисты нужны сейчас на поле боя. Молодые да ранние редко когда думают головой, и битва при Коломне это подтвердила.

— Вот-вот, а уж когда выучится военной науке у полководцев, тогда гораздо сильнее может пригодиться! — радостно подтвердил собеседник. — И может запросто встать во главе войска!

Похоже, что сарказма в голосе он не уловил. Или сделал вид, что не уловил? Проглотил и не поморщился. Под дурачка закосил. Ведь знает же, курилка, что я сейчас в Рязани, в городе, который не покорился татарве! А его сын вообще не на родине, защищает государственные пределы, а умчался куда подальше, чтобы переждать и вернуться, когда всё закончится и устаканится.

Сучье семя!

Но надо было выслушать этого человека, всё-таки он один из тех, с кем приходится считаться!

Эх, как же порой жизнь самовольна — существовать приходится не с теми, с кем хочется, а с теми, кто пробился наверх. И зачастую наверх пробиваются вовсе не те, кто смел, силен, отважен, а тот, кто хитер, уворотлив и продажен.

— Петр Иванович, я несказанно рад за вашего сына, но чем я могу помочь вам? — ответил я весьма вежливо.

— Я беспокою вас по важному вопросу… — проговорил боярин. — Видите ли в чём дело… Вы уже слышали, что сейчас трон заняла вдовствующая царица Елена Васильевна Глинская?

Вопрос с подвохом. Скажи я, что не слышал, то сразу же оценится уровень моей осведомлённости. От этого начнутся танцы со звездами — повезет или не повезёт? И тогда будет предложено гораздо меньше.

Но если скажу, что разговаривал с царицей, то вообще не будет ничего предложено. Тогда боярин извинится, скажет пару ничего не значащих вежливых фраз и отключится. Я же не получу информацию о том, что затевается за спинкой трона.

Надо провести свою игру. Пусть хотя бы слегка откроется. Да и какой-никакой союзник в царском дворце пригодится. Мы с его сыном хоть и на ножах, но это с сыном, а интересы отца могут быть превыше интересов сына.

— Да, слышал. Весьма обеспокоен здоровьем брата, — сказал я аккуратно. — Надеюсь, что вскоре Владимир Васильевич выздоровеет и снова займёт своё место.

— Как раз об этом я и хотел поговорить. Видите ли в чём дело… Владимир Васильевич очень сильно болен. Его возврат на трон находится под очень большим вопросом. И как раз поэтому возникает обеспокоенность будущим России. Всё-таки, как ни крути, а Елена Васильевна вышла из литовской знати. А у нас сейчас с Литвой очень непростые отношения. И если Владимир Васильевич не вернётся на трон, то среди народа могут появиться очень большие волнения. А вы сами понимаете, что сейчас нам только гражданской войны не хватало для полного счастья…

Сказано это было таким доверительным тоном, что я сразу почуял подвох. Определённо, боярин действует в своих интересах, планируя использовать меня как марионетку в борьбе за власть.

А может это ловушка? Может его подговорила Елена Васильевна, чтобы проверить мою лояльность? И как раз сейчас во время разговора фиксируется моё настроение, определяются колебательные моменты?

— Я понимаю, что сейчас нам не нужна гражданская война, — проговорил я твердо. — И больше чем уверен, что у Елены Васильевны хватит влияния и власти, чтобы не допустить этого. А если ей понадобится помощь в этом вопросе, то она всегда может рассчитывать на меня!

— Да, но…

— Вы хотите что-то добавить, Петр Иванович? — теперь уже пришла моя очередь говорить доверительным тоном. — Что-то существенное и весьма необычное?

Он закашлялся в ответ. Что-то пискнул, а потом проговорил:

— Нет-нет, что вы, Иван Васильевич. Я только хотел узнать ваше мнение по поводу сложившейся ситуации. Уверяю вас, что род Шуйских всегда был верен трону! На том стоим и стоять извечно будем!

— Я рад, что слышу такие слова. Надеюсь, что ваш вопрос оказался удовлетворён?

— В полной мере, Иван Васильевич. Всего хорошего. Надеюсь, что вскоре мы встретимся за общим столом в царском зале и поднимем здравицу за ваше здоровье! Вы очень храбро сражались и показали себя невероятно умелым воином. Эх, если бы Ванька был хотя бы отчасти похож на вас! Всего доброго, Иван Васильевич. Всего хорошего!

— До свидания, Пётр Иванович, — проговорил я в ответ.

Стоило телефону замолчать, как тут же на экране возник новый номер. Конечно же я не мог отказать неизвестному абоненту в разговоре со мной.

— Слушаю, — проговорил я выжидательно.

В телефоне раздался подобострастный голос:

— Государь-царевич… прошу прощения за утренний звонок. Это вас беспокоит Данила Николаевич Романов. Я бы никогда не посмел тревожить ваши думы, но дело есть — важное, судьбоносное.

Хм, новое действующее лицо. А этому чего понадобилось?

— Говорите, Данила Николаевич. Вы не из тех, кто звонит без причины.

— Воля ваша, царевич, но… мысли у меня возникли тяжелые. За Русь тяготею, не просто абы что… Вам разве не тяжко видеть, как бояре правят, а вы — словно тень при престоле? И Владимир Васильевич сейчас заболел так, что вряд ли выкарабкается… А уж что касается бояр, то… Шуйские, Бельские — все делят власть, а кровь великих князей Московских — в вас! И при всём уважении, но Елена Васильевна…

— А что Елена Васильевна?

— Она же не совсем русская, — хмыкнул боярин. — В народе ходят слухи, что специально война пошла, чтобы Речь Посполитая могла без всяких препятствий на Русь пойти, а потом и на престол сесть. Ведь Елена Васильевна как раз литовских кровей, вроде как она всё подготовила…

Неужели бояре настолько обнаглели, что вот так вот в открытую заговоры за спиной царицы плетут? И я сейчас для них стал самым лакомым куском. Похоже, что в самом деле что-то не чисто со старшим братом, если аристократия так раздухарилась.

— И что бы всё это значило?

— Что лучше бы на престоле наш человек сидел, русский…

— Я еще молод. Время мое придет.

— Время? Как раз его и не хватает! Литва вон как прёт! Татары тоже взяли с Владимира Васильевича бумагу о дани! Враги прут со всех сторон! Нет, государь, ждать — значит дать им окрепнуть! Да и бояре тоже не сахар, только о своём кармане и пекутся. Но… если бы был у вас верный человек среди них — человек, который знает все их тайные ходы…

Ага, этот как раз в верные люди набивается. Что же, союзники разные нужны, союзники разные важны. До той поры, пока не разберемся с татарвой и литовскими шакалами, нужны силы. А у этих людей как раз найдётся силушка. Надо бы их использовать. Потом я всё припомню, каждое слово, но пока…

— Правильно ли я понимаю, что это вы тот самый верный человек?

— Раб ваш. Я могу открыть вам имена тех, кто истинно предан… и тех, кто лишь притворяется. С моей помощью вы можете взять бразды правления — не через годы, а ныне! Вот в течение месяца-двух!

Ну да, ну да… Всё под себя гребёт. Станет вроде как верным человеком, а «неверных» подставит под нож. Всего лишь бизнес, ничего личного!

— И что же вы хотите взамен, Данила Николаевич?

— Лишь служить вам, государь. А когда воссядете на престол — вспомните старого боярина, что первым пришел к вам с правдой…

— Хорошо. Я всегда помню, кто мне добро сделал. Но и вы запомните, Данила Николаевич… я не люблю, когда мной пытаются вертеть.

— Будьте спокойны, государь. Я — ваш верный пес… Всегда род Романовых стоял за Рюриковичей! Всегда мы поддерживали справедливость и правду! Завсегда мы…

Я перебил его:

— Псов, если зарычат на хозяина, по голове баклушей могут стукнуть. Но верного друга всегда погладят по тому же месту. А вот скажите, Данила Николаевич, где ваш сын, Михаил Данилович? Что-то не слышал я про его ратные подвиги…

— Дык он обучается! Воинскому делу обучается. Вы же всего ничего поучились, разве можно таких необученных и необстрелянных в бой пускать? Так вот он как раз сейчас и постигает воинскую премудрость от прославленных полководцев, чтобы…

— В Швеции постигает? — спросил я со смешком.

— Ой, а откуда вам это известно?

Я прямо-таки увидел удивленно распахнутые глаза боярина. Надо же, такое охрененное открытие.

— Да вот, сорока на хвосте принесла. Мудрая сорока, много повидавшая…

— Там Мишка, там. Но если нужно, то я сей же час его вызову, чтобы он рядом с царевичем встал под знамёна русские, чтобы он не посрамил…

— Я всё понял, Данила Николаевич. Я учту ваши слова и обязательно вспомню вас, когда придёт время. Всего доброго.

— Всего доброго, Ваше Царское Высочество. Многих вам лет и…

Я не стал слушать дальше. У меня и так во рту стало кисло, как будто лимон с кожурой разжевал. Захотелось сплюнуть, но сдержался.

Тут же раздался новый звонок. И снова незнакомый номер. Что это у меня с утра телефон разрывается? То молчал, а теперь…

— А-ах, Иван Васильевич! Простите, что позволил себе побеспокоить вас в столь ранний час. Это Сергей Степанович Бельский. Надеюсь, вы меня помните?

— Помню. Что угодно, боярин?

Я пытался сдержаться, но выходило это с трудом. Подползают, твари. Подползают… И каждый «вдруг» вспомнил про царевича! А ведь совсем недавно хотели меня извести, Ночных Ножей подсылали!

Лицемеры и твари! Как же они мне омерзительны!

— Ох, тяжело вам, княже, должно быть… В ваши годы — столько забот, а вокруг одни интриганы. Шуйские, Романовы — все норовят власть урвать, а вы-то — законный наследник!

Я едва не расхохотался. У них что — один и тот же текст написан? Неужели нельзя чего-нибудь новенького выдумать?

И всё равно, я сдержался и спросил:

— Вы очень наблюдательны. И что же вы предлагаете?

— Видите ли, Иван Васильевич… есть люди, которые искренне желают вам добра. Которые понимают, что Руси нужен сильный государь, а не свора бояр, рвущих страну на части. Если бы вы захотели… я мог бы стать вашим верным советником. Вашим голосом среди этой… боярской черни.

Вот ещё одна сволочь… И сын его недалеко от отца ушел. Яблоко от яблоньки недалеко падает!

— Мой голос? И что же вы скажете от моего имени, Сергей Степанович?

— О, всё, что вы пожелаете! Но сначала… нужно укрепить ваше положение. Например, я знаю, что Шуйские готовят смещение Елены Васильевны. Но если бы вы публично поддержали… определённые решения, их можно было бы опередить.

Змеиное гнездо! Твари! Твари!! Твари!!!

Я вдохнул воздух, выдохнул и постарался, чтобы мой голос звучал как можно ровнее:

— Какие именно решения?

— Скажем… объявить созыв Земского собора. От вашего имени. А уж там… наши верные слуги позаботятся, чтобы всё прошло как надо.

Так посмотреть — царский дворец весь покрыт паутиной интриг и заговоров. Русь разворовывают, идет война, люди мрут, как мухи, а эти пауки плетут свои сети.

Я не смог удержаться от удовольствия задать вопрос:

— Сергей Степанович… а ваш сын случайно не в Швеции? Не набирается ли он воинской премудрости от прославленных полководцев?

— Всё так, Иван Васильевич! Всё так! Обучится и вернётся, чтобы всей татарве по мордасам надавать, всех литовских прихвостней поганой метлой прочь из Руси-матушки вымести! Так что если нужно, то он целиком и полностью в вашем распоряжении, Иван Васильевич! И если что…

— Если что, я вам наберу, Степан Сергеевич! — я с трудом сдержал рвотные позывы. — Вы простите, меня на завтрак зовут. Всего доброго, глава Боярской думы!

— Всего доброго, Иван Васильевич. Мы, Бельские, всегда…

Я не стал слушать. Отключил телефон и отбросил его прочь, как мерзкую жабу. Понятно, что мобильник ни при чём, но…

Я тихонько позвал:

— Тычимба?

— Да, господин, — спустя мгновение раздался ответ.

— Ты слышал?

— До последнего слова.

— И что думаешь?

— Что смещение готовится. Не хотят бояре женщину на престоле видеть. И вот понемногу начали клинья к вам подбивать.

— А что до вчерашней бойни?

— Кто-то из бояр не только не хочет женщину видеть на престоле, но также и вашей заднице на троне не будет рад.

— Под себя хотят всё сделать?

— Да, всё как обычно, — в воздухе раздался смешок.

— И что же посоветуешь делать?

— Маневрировать. Пока власть не в ваших руках, у бояр больше воли. Но вот если вы возьмёте вожжи в свои руки, то тройка-Русь помчится в нужном направлении.

Маневрировать… Уклоняться, танцевать, улыбаться и ждать всегда яд в стакан или удар ножа в спину.

— А знаешь, мне сегодня сон приснился. Как будто я находился в круге оборотней-волколаков. И вроде как они не нападали, но ждали моей ошибки. Если я вдруг оступлюсь, то накинутся и разорвут в клочья.

— Сон в руку? Пророческий?

— Наверное пророческий. Только там были волколаки, их видно, они вот, на расстоянии прыжка. А тут… Тут змеи подколодные, шипят и ворочаются…

— Это политика…

— Да уж. Как по мне, так лучше бы с патриархом сойтись один на один, чем вот в эти вот сети лезть и разбирать, что к чему. Ведь каждый гребёт под себя! Каждый тянет и никак не нажрётся!

— Господин, мы с вами знаем, что во владения смерти не пронесёшь даже спичку.

— Знаем. Но если тех бояр взять… Их богатств хватит не только внукам, но ещё и правнукам! И куда им ещё больше хапать? Зачем?

— Если не будут хапать они, то начнут другие. И эти другие будут более злыми и агрессивными, — флегматично ответил Тычимба.

— Борьба за выживание, — вздохнул я в ответ. — Но у них же на пороге смерть лютая! И ведь знают имя этой смерти — Бездна! А всё равно усираются, борются и дерутся. Если же Бездна победит, то никому их богатства на хрен не упадут. Неужели они этого не понимают?

— Понимают, но ничего с собой поделать не могут. Пока их не припрёт, не дёрнутся. Недаром же говорится, что пока гром не грянет — мужик не перекрестится.

— А ведь ты прав, Тычимба! Как раз предприятия этой троицы татары и не трогают! Хм, весьма интересная мысль! Очень дельная и требующая переосмысления! — почесал я затылок.

— Татары! Татары идут! — прилетел в окно дикий крик. — Все к оружию!