Рюрикович 4

Глава 15

Атаковали ловцы всегда по одной схеме: бросок, удар, отскок. Если улавливали флюиды страха, то тут же подключали свою функцию гипноза. Кружили вокруг жертвы, пропитывали насквозь ужасом, а после наносили финальный удар.

Сейчас теневой ловец поступил точно также. Он бросился вперёд. Перед глазами мелькнули едва видимые острые когти, а потом ловец снова ушел в тень и затаился.

Я не стал блокировать, просто уклонился. Причем сделал это с видимым напряжением, как будто мне это было невероятно трудно. Уже когда ловец скрылся с глаз, то взмахнул ножом. Сделал вид, что я великий тормоз и мне просто повезло.

— Что? Что это было? — пролепетал Кирилл Иванович. — Где он? Куда он спрятался?

— Не знаю, слишком всё быстро произошло, — ответил я. — Ух ты, какой быстрый… Хабар, держись возле княжича, не позволяй его атаковать!

Военную хитрость никто не отменял. Я показал, что являюсь неумёхой, хотя и везучим. Показал не только этому ловцу, но ещё трём другим, которых успел срисовать Тычимба. Они пока что наблюдали в стороне, не вмешиваясь в бой.

— Княжич, вы главное не бойтесь. Я с вами! — проговорил Хабар, поигрывая мечом. — В случае чего — прячьтесь за спину.

Показал несколькими взмахами, что быстр и умел. Неплохо. Воевода сыграл мне на руку, как будто прочитал мои мысли.

Заодно определил самого боящегося человека в группе. Княжич будет нашей подсадной уткой, ведь его флюиды страха были ощутимы даже на расстоянии сорока метров.

Вон, как другие теневые ловцы двинулись вперёд — для обычного глаза это всего лишь игра теней, но я видел, как они поползли с быстротой варана на охоте. Тоже торопились присоединиться к общему веселью…

— Я… Я и не боюсь, — дрогнул голос княжича. — Только… Я не вижу врага…

Затаившийся в тени неподалёку ловец оскалился. Он явно забавлялся, подпитываясь страхом княжича. Теперь ему осталось только победить нас с воеводой и установить зрительный контакт…

Да уж, если княжич не сойдёт с ума от ужасов, которые будут транслироваться в его голову, то пойдёт на ужин к ловцам и их главному боссу.

Что же, надо этого не допустить. Я двинулся чуть в сторону от ловца, смотря в другую точку. Как будто не видя смутную тень, замершую в нескольких шагах от нас.

Тишина.

Легкий шорох шагов и наше дыхание было единственными звуками в мире, где красноватый лунный свет, словно лезвие, рассекал тьму узкими полосами. Я шёл медленно, почти бесшумно, но каждый вдох, каждый стук сердца отдавался в ушах. Пальцы сжимали рукоять боевого ножа — стального, холодного, проверенного в десятках схваток.

Всего три шага прочь и ловец окажется за моей спиной. Я чувствовал его пронзающий взгляд. Ещё немного, ещё чуть-чуть и…

И тогда тьма зашевелилась.

Не звук, не движение — лишь внезапный холод в спине, инстинктивный сигнал опасности. Я рванулся в сторону, и в тот же миг из сумрака тени вырвался коготь, рассекая воздух там, где только что была моя голова.

Теневой ловец не нападал сразу по серьёзному. Он играл. Выеживался перед сородичами, мол, какой крутой — может и поиграть с жертвами, как кошка с мышью.

Его силуэт мелькнул между полосами тени — чёрный, как сама ночь, с мерцающими глазами, в которых горел гипнотизирующий огонь… Сейчас я должен был остолбенеть, охренеть и бухнуться на колени, но… Вместо этого я двинул что было мочи ногой туда, где у мужчин-ловцов находился репродуктивный орган.

Попал!

На миг ловец застыл, затем тонко взвизгнул и рассыпался в дымке. Я почувствовал, как что-то скользнуло у за спиной. Соратники оскорблённого ловца двинулись в атаку…

Удар!

Нож взметнулся вверх, сталь звякнула о что-то твёрдое, и в воздухе брызнули искры. Ловец отпрянул, но не исчез — на этот раз он стоял прямо передо мной, его пасть растянулась в беззвучном оскале.

Я не ответил на улыбку. Я сделал рывок.

Мой спектакль сделал своё дело, и неожиданная прыть дала несколько секунд форы. Ловцы были ошарашены тем, что кажущийся тюфяком человек умеет так быстро двигаться!

Впрочем, двое из них были ошарашены всего три секунды. Через три секунды они отправились давать отчёт о своей смерти своей хозяйке Бездне. Я же поймал сущности, спрятав их в кладовочку.

Пригодятся.

— Боже, как же он быстр! — раздался голос княжича. — Я видел только размытое пятно и фурх, фурх, фурх…

— Крут! Ох и крут! Да уж, от такого бойца в своих рядах я бы не отказался, — прогудел воевода в ответ. — Держись рядом, княжич, и не ослабляй бдительность!

Справа бросились ещё двое.

Нож прочертил дугу, но ближайшего врага уже не был там — он материализовался слева, когти впились в плечо. Боль пронзила тело, но Доспех Души выдержал. Я развернулся, поймав момент, и лезвие вонзилось во тьму.

Раздался новый визг.

Чёрная кровь капнула на камень, и ловцы впервые отступили. Их форма дрожала, пульсируя, как дым на ветру.

Воин вытер пот со лба.

— Ну что же, твари, давайте продолжим наш танец!

Послышался звук, похожий на треск ломающихся костей. Спустя мгновение я понял, что это они так смеялись.

Смеялись? Надо мной?

Вконец охренели, ящерицы лупастые?

Ловцы бросились вперёд.

Теперь они не прятались в тенях. Теперь они пытались разорвать меня на тысячу мелких царевичей.

Когти метались, как молнии, я отбивался, но тьма наступала, сжимая в тиски. Лезвие ножа сверкало, разрезая черноту, но казалось, что ловцы был повсюду — за спиной, сбоку, сверху.

Один коготь вонзился в бок.

Другой — в бедро.

Я застонал, но не упал. Доспех выдержал и это. А стон нужен для нового обманного маневра. Пришлось, правда, согнуться, показывая боль и своё полное ничтожество перед «могучими и быстрыми созданиями Бездны».

И эти недалёкие создания снова купились!

Когда ловцы, уверенные в победе, ринулись для последнего удара, я снова использовал рывок, активизируя сущность для поддержания сил.

Нож вошёл в самое сердце тьмы. Раз, другой, третий…

Самый первый ловец замер. Его я придержал напоследок.

Гипнотические глаза расширились, тело задрожало, как пламя на ветру.

Он что-то пискнул и рассыпался.

Чёрный пепел осел на камнях, а Омут снова погрузился в тишину.

— Рядом больше пока нет никого, — шепнул голос Тычимбы.

Я выпрямился, тяжело дыша и сжимая окровавленный нож. Посмотрел на своих подопечных.

— А мы тоже ловца убили, — чуть хвастливо проговорил княжич.

Сам подрагивает, но пытается натянуть улыбку на лицо. Я взглянул на воеводу. Тот хмыкнул в ответ:

— А что? Оказался рядом этот ящер из тени, да давай княжичу глазки строить. Ну, а я промеж тех глаз и влепил. Мечом добавил. Сам не ожидал, что так шустро получится.

— Их можно убивать, — кивнул я в ответ. — Самое главное — не давать своему страху одолеть себя, тогда и ловцы лишатся главного оружия.

— То-то я заметил, что он мимо меня сразу же к княжичу рванул. Меня-то уж не так просто испугать, — проговорил воевода.

— А я чего? Я… Тоже не очень сильно испугался! — насупился княжич.

— Вот и хорошо, — кивнул я в ответ. — Хуже своего страха нет ничего — он во многом мешает человеку, хотя… Во многом и помогает порой. Надо просто жить с ним, стать его господином, а не рабом. До конца всё равно не изгнать, но загнать на подкорочку, чтобы не мешал, это можно…

— А вы, Иван Васильевич… Вам неужели не было страшно? — спросил княжич.

— Было. Но мне больше было страшно за вас — всё-таки отвечаю. Поэтому и страх перед ловцами у меня меньше. Поэтому и загипнотизировать меня не получилось.

— Ого! Значит, страх за близких может пересилить даже самый большой страх перед противником? — моргнул Кирилл Иванович.

— Может. И тогда родится героизм, — усмехнулся я в ответ. — И тогда с ножом на самого большого монстра кинешься… лишь бы с близкими ничего не случилось.

Почему-то в этот момент передо мной мелькнул образ Собакиной. Как будто я говорил про неё…

— А хороший правитель всегда должен бояться за тех людей, кто ему доверился, — прогудел воевода. — Вот тогда и войны выигрываются, и людей меньше на поле боя ложится.

— Ваша правда, воевода Хабар, — кивнул я в ответ и посмотрел в сторону севера, где небо особенно подсвечивалось. — Ну что, двинем дальше? Без победы над начальником этого Омута мы всё равно выйти не сможем.

— А и двинем! — хлопнул в ладоши княжич. — Мне теперь уже и не так страшно стало. С двумя-то такими мощными воинами…

— Да уж, вы главное под руку не лезьте. А то не дай Бог зашибем, — усмехнулся Хабар.

Улыбка на лице княжича померкла. Он собрался снова что-то сказать, но сдержался. Это и к лучшему. В мужской среде если не можешь ответить колко, то лучше промолчать в ответ и улыбнуться, показав, что подколка не прошла.

— Впереди около десяти ловцов, — предупредил меня Тычимба, когда наша группа прошла около ста метров.

Перед нами лежали развалины какого-то замка. Обойти его не представлялось возможным — справа и слева глубокие ущелья. На спуск и подъём потратим немало времени. Ход был только через развалины.

— Впереди может быть засада, — проговорил я, доставая свой нож. — Будьте настороже.

— Будем, куда же мы денемся? — хмыкнул воевода, пробуя остроту меча ногтём.

Княжич на всякий случай соорудил на ладонях огненные сферы. А это уже что-то! Значит, получилось справиться со страхом. Пусть швыряет по ловцам. Главное, чтобы по нам не попал.

Ловцы не пошли в атаку сразу. Они кружили, сливаясь с развалинами, то появлялись, то исчезали. Один, самый дерзкий, бросился первым — из-за спины воеводы.

Ловец взвился в воздух, поджав ноги и расставив когти, чтобы обрушиться на подставленную спину, но клинок уже был в движении.

Меч рассек воздух с воющим свистом, и черная кровь брызнула на камни. Ловец шлепнулся мешком, рассыпаясь в пепел. Остальные замерли в тенях.

— Их вроде как десять, — спокойно проговорил воевода

— Теперь девять, — ответил я.

Разъяренные потерей коллеги по Омуты, ловцы атаковали разом — со всех сторон.

Двое против девяти. Княжич не в счёт.

На миг показалось невозможным. Но они не смогли подобраться.

Воевода описывал широкие дуги, его меч сверкал, как молния, отсекая когти, головы, тени. Каждый удар — точный, без лишних движений.

Мне же пришлось работать быстрее — нож мелькал, как крылья ястреба, отбивая атаки, находя щели в обороне ловцов. Один из них прыгнул сверху и нож вонзился ему в точно горло.

Эти ловцы оказались умнее. Они изменили тактику — двое начали отвлекать, трое ударили с флангов, а еще трое попытались зайти сзади.

Но мы это раскусили. Все трое встали спина к спине. Меч и нож завращались в смертельной карусели, а огненные сферы в полёте сбили двоих ловцов на землю.

— Лево! — крикнул воевода.

Нож нашел свою жертву.

— Право! — тут же вернул я ему долг.

Меч снёс голову ловцу, пытавшемуся ухватиться за плечо. Нож вспорол живот другому. Огненная сфера ударила в третьего, отбрасывая прочь.

Оставшиеся ловцы впали в ярость. Они больше не прятались — они рванулись вперёд, как лавина из когтей и зубов.

Но мы и не думали оступать.

Я сделал шаг вперед, усилил нож и описал широкий полумесяц — трое ловцов шлепнулись, рассеченные пополам.

Воевода прыгнул в сторону, его меч нашел последних двоих — один удар пришелся в сердце, другой попал в глаз.

Тишина.

Только тяжелое дыхание, да красный свет на лезвиях, черных от теневой крови.

— Грязная работа, — проворчал воевода, стряхивая грязь с клинка.

— Зато быстрая, — ответил я, осматривая нож.

Вроде бы без повреждений.

— Да мы вообще как целая команда! — восхищенно воскликнул княжич. — Этот Омут закроем, как два пальца обоссать!

Где-то впереди в темноте заскрипел камень. Мощно заскрипел, как будто жалуясь на того, кто посмел наступить огромной массой.

— Вот тебе и два пальца обоссать, — буркнул воевода, разминая шею.

Я тоже не стал убирать нож в ножны.