Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1

ЛЕКАРСТВО ОТ БОЛИ. Пролог

'…и таким образом, именно этот метод может подарить

пациентам то, что так необходимо им в эти беспокойные

времена: чувство надёжности и защиты, избавление

от скорбей и тревог. И значит, именно он

открывает путь к истинному счастью'.

А. Тройоло. Личный дневник

ДЕБОРА-ПАТРИС-АСКАНИЯ ТРИВИРИ

— С утра приходили из деревни.

У Гриз Пастыря Страшилищ мрачноватый вид. Это не новость. Когда Гриз вернулась с девятницу назад — вид уже был таким, и меняться не торопится. Кого там она искала да не разыскала? Надо будет пристать к Янисту. Заодно взбодрю бедолагу. А то у него в последнюю девятницу вид прибитый. И тоже не меняется. Это после той истории с сиренами, что ли…

— Э! А почему все на меня-то смотрят? Если насчёт той игры в «деву в беде» — так они ж не обижались особо, в смысле, там же обижаться некому было. Или они это про карты в «Пьяном драконе»? Так там на прошлой девятнице было. А с плотоядным единорогом — это вообще вроде как не моя идея… ну-у, процентов на тридцать…

Гриз тихохонько ждёт, пока из меня высыпаются все варианты. И только потом роняет:

— Насчёт Йоллы.

Одного не пойму — почему все так и пялятся на меня⁈ Даже Уна из-под волос — этой я что сделала?

— Говорила ж, нельзя отпускать Мелкую с этой… — шипит Мел Приятельница Животных. И Неприятельница Меня.

— Слабительное в пиве? — обречённо спрашивает Лайл Гроски. — Пена? Конвульсии? Рассказы о нашествии бешеных шнырков?

— Да ну, это как-то даже скуч…

Взгляд Лайла Гроски становится отвратительно папским. И что-то гласит о ремне.

— На удивление нет, — Гриз задумчиво разглядывает свои пальцы. — Но история довольно занятная. Девочку, видимо, травят за то, что у неё нет Дара.

— Мелкие уроды, такие же, как их предки…

— Я просила её не ходить в одиночку в деревню, особенно за спиртным. До тех пор, пока не решу вопрос. Я так понимаю, что она какое-то время ходила с тобой, Кани.

Пытаюсь соорудить виноватое выражение на физиономии. К чему эта самая физиономия отчаянно не приспособлена. Ну, ходила. Надо же мне было как-то осмотреться в деревеньке. Свести знакомство с местными забияками и сортами пива. Только вот…

— Она не говорила насчёт травли.

— Мелкая о таком молчит. Ты б глаза протёрла.

— Я и уши тоже отполировала, только местные не совались.

Обидно, когда репутация бежит впереди тебя. Может, кто из вольерных натрепал в деревне, но местных даже на хорошую драчку развести не удалось. Только-только врежешь парочке желающих полапать приезжую за всякое, как остальные уже: «Это та… с Нэйшем которая!» А потом хором: «Долбанууууутая!» — и врассыпную, только двух и догнала.

Шмыгаю носом от вселенской несправедливости, пока Гриз доносит до остальных факты. Йоллу вчера вечером как следует прижали в деревне. Смешанная компания из девчонок и парней, банда с дюжину сопливых носов.

— Сперва, как я понимаю, она пыталась договориться. Или скорее заговорить их. Потом начала торговаться…

Лайл Гроски выдаёт в пространство довольное «ехехе» самым что ни на есть менторским тоном.

— … потом перешла к угрозам проклятиями нойя. При этом швыряла в их сторону «колдовское», как сказали деревенские. По описаниям — сухой горох. И завывала что-то такое, от чего у половины девчонок случились слёзы с икоткой, а одна не отходит от зеркала…

На лице Аманды цветёт неразбавленная гордость. На физиономии Яниста распускается дурное предчувствие.

— И… это решило проблему?

— С более робкими — да. Остальные собирались её отколотить. Кх… До того, как она достала из сумки молоток.

Мел прямо на глазах преисполняется умиления. Которое она в норме приберегает для щенят кербера.

— После этого почти все решили… отступить, скажем так. Кроме двух наиболее упорных. У одного Дар Огня, у второго — Ветра.

— Они против неё магию использовали⁈

В деревенских драках неписанный принцип — не бить с Печати. Бывает, понятно, непроизвольно, случаются несчастные случаи. Но осознанно применяют магию в разборках только законченные отморозки.

— Попробовали, — уточняет начальство спокойным до звона голосом. — Только вот не попали. Может, надеялись, что она сбежит, хотели запугать…

— Плохо знали Мелкую!

— Действительно, Мел. Она не побежала. Ударила в ответ.

— М-м-молотком⁈ — бедный Янист зажмуривается.

— Молоток у неё вышибли. Руками. Только эти двое… понимаете, они почему-то не могут разогнуться от боли.

Три секунды молчания. Все дружно обращают глаза к Нэйшу. Уна эти самые глаза и так к нему приклеила чуть ли не с самого начала.

Устранитель нежно улыбается своему блокнотику.

— Девочка довольно способная.

— Ты учил её ударам по слабым точкам.

Гриз говорит очень-очень тихо. Только у меня такое ощущение, что сейчас от её волос займётся вон та штора. А потом пламенем вспыхнет весь «Ковчежец» с нами. Кроме Нэйша. Нэйш по своей природе неиспепелим.

— Всего пара приёмов… не из самых серьёзных. Ничего смертельного, во всяком случае.

— Может, ты в таком случае объяснишь, почему мальчишки из деревни до сих пор не пришли в норму.

— Должны уже были бы.

Спокойствие Гриз становится похожим на дремлющий вулкан. Нэйш задумчиво поглаживает бабочку на лацкане сюртука.

— Хм. Разве что она взяла на пядь правее и случайно вышибла «пятую блокаду». Интересно. Если бы можно было понаблюдать…

— Понаблюдай. Сразу же после «встряски» отправляешься в деревню. Устранять последствия.

Секунд пять Нэйш явно борется с желанием сообщить — насколько двусмысленно это звучит. Учитывая его профессию. Его неповторимую нэйшевскую убивашность.

Потом оценивает Великое Спокойствие на лице Гриз. И понимает, что Дар Щита не от всего может спасти.

— О твоей педагогике будем говорить позже и лично. Аманда, идёшь с ним.

— Тоже кого-нибудь устранять, да-да-да?

— Читать местным лекцию о порчах нойя. И заверять, что волосы их детей со дня на день не прорастут из носа прямо в мозг.

Нойя переходит в стадию активного цветения, прям как яблони в питомнике. То ли от фантазии Йоллы. То ли от возможностей пообещать деревенским с их сладенькими сыночками-корзиночками много новых ощущений. Как только кто посмотрит на Йоллу искоса.

— И помни: нам не нужны тут деревенские с вилами и факелами. Как и жалобы на питомник местным властям — они и так от нас не в восторге.

— О! А можно я проконтролирую? Могу там тоже чего-нибудь устранить — ну, хоть и свидетелей. Всё будет чисто, как у алапарда под… гм. В общем, можно?

Язык — мой заклятый супостатище во веки веков. А Гриз точно пора куда-нибудь отправить отдохнуть в компании Яниста. Просто жаль её за то, что она это выслушивает.

— Кани. Боюсь, отправить тебя устранять последствия…

Чревато неустранимыми последствиями последствиям. Будто сама не понимаю.

— Просто хотела поглядеть, как в деревню явится команда-мечта «Аманда плюс Нэйш». С миссией успокоить местных.

С учётом того, как там относятся к нойя и к устранителю… больше деревенские к нам не придут. И на Йоллу им будет страшно взглянуть.

— Сумасшедший дом, — выдыхает Гриз. Со стороны может казаться — это она насчёт деревенских. Но нет, наверное, всё-таки про питомник в целом. Потому что же всё просто шикарно: десять шнырков, которые меняют цвет, охромевший Лортен (стенания которого доносятся из коттеджа), два запоя у вольерных, а волчок Тихоня решил, что ему пора доказать — как Мел была неправа с его кличкой. Теперь он воет в унисон с Лортеном и не затыкается — ну, и еще, вроде как, к нам собираются благотворительницы.

— Ух ты, — говорит замотанный папенька, — нам что, наконец присвоили правильное название?

Гриз от души прикладывает стол аккуратной папочкой, которое она всю «встряску» мяла в руках.

— Боюсь, это место, куда кому-то из нас пора отправиться.

— Кому-то из нас давно пора, — шипит Мел и косится на меня. С праведным негодованием — потому что сынки Берты, как выяснилось, при виде меня роняют лопаты и заикаются. Ай, тоже мне, всего-то пара безобидных розыгрышей. Ладно, может, это было малость чересчур — сказать им, что они вчера перебрали и полезли голыми в загон для яприлей, а потому Мел их сейчас будет убивать… но Девятеро и Единый — как же они от неё улепётывали! Хотя, может, не стоило говорить Мел, что они грохнули полный горшок прикорма для мелких койн. Но тогда она не неслась бы за ними с градусом нужной кровожадности.

— Животное, золотая моя? — удивляется Аманда, — В сумасшедшем доме?

Гриз смотрит на папку так, будто папка — вернувшийся с рейда Рихард.

— Эвальд Шеннетский.

— В сумасшедшем доме⁈ — удивляюсь я.

— Пока еще нет, но сильно интересуется — что происходит в элитной лечебнице «Безмятежность» семейства Тройоло. Лечебница находится в Дирнесской долине — это на границе Тильвии с Ирмелеем, спорные земли. Акантор тоже недалеко — поэтому такое название, на эмблеме лечебницы Мать Аканта баюкает… даже не знаю кого. В общем, они почти в центре Кайетты, и неудивительно, что в лечебницу съезжаются из разных стран. Модное место. Не из тех, где держат действительно сумасшедших; скорее для тех, кто вздумал нервы подлечить. Проблемы с хандрой, тревогами, истерией… хм.

Какое-то время Гриз явно борется с желанием пойти и сдаться в эту самую «Безмятежность». Потом опять ныряет в папку.

— Лечебница существует уже несколько лет. И у неё отличные рекомендации — в последнее время пошла мода на истерию и прочие душевные недуги, ну и вот. Больные утверждают, что они как будто бы в детство возвращаются — и что семейство Тройоло успешно избавляет их от кошмаров, головных болей, тревог…

— И зачем кому-то могло понадобиться строить такое странное заведение! — удивляется Аманда. — В наше просвещённое время, когда есть зелья…

— У душевнобольных или тех, кто перенёс потрясения, часто начинаются неполадки с Даром. Это трудно поддаётся контролю снадобьями.

Рихард Нэйш опять соизволил открыть рот — и сделал это так, чтобы рты пооткрывали все остальные.

— Допустимая альтернатива — сильнейшие успокаивающие зелья, да… — продолжает «клык», меланхолично листая блокнот. Говорит он так, будто читает из него. — И превращение пациента в овощ. В том и ином случае держать его в доме… мало смысла, особенно если речь идёт о знатной семье.

— Ну, по крайней мере, у нас есть специалист, — радуется папенька. — Так, стало быть, у Хромца закончились кадры, и он решил отправить в психушку нас? Не то чтобы я его не понимал…

— Я же говорю, это не в полной мере психушка, — жуть каким мрачным тоном продолжает начальство. — Элитное заведение, место отдыха для богачей. С постоянной клиентурой. Даже слишком постоянной, в этом-то и вопрос. Насколько я понимаю, больным иногда уж слишком хочется туда вернуться. Да и ведут они себя… слишком уж беспечно, словно их ничего не волнует. Редко пользуются Даром. Если пользуются — получается плохо. При этом кровь чиста, воздействия артефактами нет. Странности начались недавно, даже случилось несколько смертей. Ничего доказуемого, у человека просто сердце отказывало, но всё вместе выглядит подозрительно — во всяком случае, Шеннет заинтересовался. Охрана у больницы даже чересчур серьезная — семейство Тройоло объясняет это опасением за свои секреты. Кое-кого Шеннету удалось подкупить — и да, он полагает, что речь идёт о каком-то животном. Так что у него, как он выражается, есть к нам маленькая просьба.

— Размером со среднего альфина, — фыркает гневная Мел. Она гладит Боцмана так, что из него того и гляди молния ударит. — В питомнике бардак и горячее время, служить у Шеннета на побегушках — ага, сейчас!

— Вряд ли мы можем просто ему отказать, — встревает Рассудительность и Мудрость, в смысле, Янист Олкест. — После того, как он вытащил нас из тюрьмы…

Вся сейчас обумиляюсь: вот это чувства! Запихать питомник в пасть к Хромцу, только чтобы поддержать любимую — шикарно!

Янист доказывает, что обижать Хромца питомнику невыгодно, а не обижать Хромца –как раз наоборот, обещает плюшки в будущем. Я собираюсь поспорить с собой на кексик — что он сейчас рванет рубаху на груди и сам предложит себя на роль аристократичного психа.

Не успеваю.

— И если будет необходимость в моей помощи…

— Скорее всего, — выдает Арделл, и Янист замолкает от глубокого шока. Не в силах поверить, что она с ним согласилась. — Эвальд сообщает, что он может устроить как пациентов двоих, но нужно бы умение держать себя в обществе, всё-таки, в лечебницу не берут просто с улицы. Янист, ты вполне подходишь. Насчет второго…

— Можно я? Хотите прям щас покажу, какой я могу быть чокнутой⁈

— Нет. Кани, — на меня смотрят глазами укротителя и чеканят каждое слово. — Вот. Этого. Я. Не. Хочу.

— Тогда кого же можно взять? — выпевает Аманда. — Ты слишком занята в питомнике, Кани слишком юна, Мел слишком пряма, Рихард…

Эпитетов скапливается слишком много, так что успеваю первой.

— … слишком Рихард.

Возражать никто и не пытается, только Мел бормочет, что вот кого бы в психушку запереть. И смотрит на Нэйша так — мне б хоть половину такой страсти!

Дом бы сгорел.

— Но, сладенькая, кто же тогда остается?

— Нужны мужчины: женского отделения не предусмотрено, — малорадостно выдает начальство.

— … а если я заманю законника Тербенно, покажу ему малость срамных картинок, и он окажется в глубоком ужасе и раздрае…

— Вторую кандидатуру, как я понял, долго обсуждать не будем, — сварливо выдает папенька.

Все хором и глубокомысленно кивают. Кое-кто еще и аплодирует. Ну, ладно, чего там кое-кто — я.

Гриз смотрит ему в глаза вопросительно — мол, а ты что, не согласен? Так что Лайл Гроски малюет на физиономии невыразимый восторг.

— Сбежать из нашего питомника в тихий приют умалишённых? Ну, помнится, ты как-то обещала мне какой-никакой, а отпуск.