Путь Стратега 8. РеалРТС

Глава 27 Последний подвиг

Гекатонхейр.

В этом мире было полно разных чудовищ. Миф и реальность здесь тесно переплетались. Даже в защищённых имперских городах, воплощающих мощь человеческой цивилизации, встречались гибриды, монстры выступали на аренах, а театры постоянно ставили пьесы из жизни титанов. Девушкам делали комплименты, сравнивая их с нимфами, клялись чёрными сиськами Неридии и посылали на хер минотавра. Мифы здесь знали все.

Однако гекантонхейры упоминались редко. Люди практически не застали активности этих созданий. Для человечества сторукие гиганты стали чем-то наподобие лавкрафтианских монстров из моего прошлого мира. Неописуемые чудовища, о которых практически ничего неизвестно. Бродячие воплощения хаоса и разрушения. Мрачные тени прошлого, затерявшиеся в бездне времени.

И вот один из этих гигантов поднимается из-под земли, сокрушая множеством рук пласты горной породы. С треском ломались залежи гранита. Сам сторукий великан был чем-то похож на ожившую скалу. Плоть практически черная с красным отливом и редкими ярко-багровыми наростами. Впрочем, описание внешности гекатонхейра осложняла постоянно окутывающая его дымка.

Вражеская кавалерия старалась держаться подальше от огромного древнего монстра. Шаддинские всадники продолжали отступать. Блистательная конница Востока уходила, понеся тяжелейшие потери. Развивать их преследование было проблематично, а значит…

«Обратим же свои мечи и копья против пехоты врага!» — призвал Сандис, предвосхищая мои мысли.

Остатки фидаинов, обычные копейщики, наёмники из разных стран. Все они теперь оказались в уязвимом положении, лишенные поддержки тяжелой конницы. Впрочем, нашей пехоте тоже было непросто. Сражение оказалось долгим и изматывающим. Силы многих людей были на исходе.

Пыль и кровь покрывали некогда сверкающие доспехи. Хмурые, сосредоточенные лица обрамлялись имперскими шлемами. Я должен был повести их в новую атаку, которая могла стать нашим последним шагом к победе. Для начала следовало вывести в авангард самые боеспособные подразделения. Сформировать из них ударный кулак.

А на фоне сражения маленьких людей происходило нечто удивительное. В нашей армии среди кентавров был один, выделявшийся на фоне остальных древностью лет. Волосы и борода его имели уже белоснежный оттенок. Конская шерсть — чёрно-серый. Кентавр носил старинный бронзовый шлем с белым гребнем, линоторакс и был вооружен длинным копьём с удивительно красивым бронзовым наконечником. Не страшась первобытной ярости многорукого гиганта, седобородый старец направился к нему. Кентавр осторожно проехал меж разверзшихся трещин, приближаясь к громадной фигуре, окутанной дымкой облаков. Затем старец достал из поясной сумки позеленевший от времени медный рог, выполненный в виде морского чудовища. Он протрубил в него. Предмет, вероятно, обладал магическими свойствами. Его протяжный звук прокатился по полю боя, слышимый даже на фоне небесного грома.

Гекатонхейр повернул к кентавру то, что вероятно было его лицом. Сквозь дымку с большим трудом можно было различить очертания глазниц и тёмные провалы в них. Гекатонхейр заговорил. Голос его был похож одновременно на эхо в горах и на звук, с которым раскалываются камни.

— Малыш Киред? — обратился он к кентавру. — Нет… Не он… Внук? Сколько же времени прошло? Мне тяжело дышать. Я спал мёртвым сном ибо мир слишком слаб теперь для моей жизни. Воздух оскудел. Земля бесплодна. Моя эпоха ушла. Это теперь ваш мир, маленькие создания.

Гекатонхейр оказался на удивление разумным и ни к кому агрессии пока не проявлял. Возможно, Ксигон и не пытался его пробудить. Великан проснулся сам по себе из-за резкого повышения концентрации стихийной энергии вокруг.

— Мои глаза видят так мало… — сетовал древний. — Вокруг мрак. Мрак и тишина, ибо голоса ваши неспособны затронуть сердца моего. Крики вокруг для меня лишь шелест песка.

Гекатонхейр не пытался более никуда двигаться, беседуя с кентавром. Куда активнее себя вели другие монстры. Низшая нежить массово атаковала шаддинскую кавалерию. Волны трупогрызов, исторгаемыих некоторыми трещинами, штурмовали порядки уцелевшей царской гвардии. Бесплотные лярвы словно дементоры кружили над конницей Востока. А главной угрозой для моих врагов стали уже знакомые керы. Две тёмные девы спустились с грозовых небес, ещё две выбрались из глубин земли. Крылья ужаса раскинулись над вражеской армией.

Атакуя на дистанции, керы исторгали из себя призраков. Эти тёмные духи действовали словно самонаводящиеся снаряды. Они выглядели как чёрный кляксы бурлящей тьмы, летающие по самым замысловатым траекториям. При попадании в цель фантомы наносили физический урон, разрывая ткани жертвы, а также накладывая проклятие, режущее многие характеристики. Снаряды кер не обладали кинетической энергией. Они не таранили жертву и не опрокидывали. Темные сущности проникали в человека, раздирая его изнутри. Жуткая смерть, полная кошмарной агонии.

Керы были умны и чувствовали вражеское подавление. Они выбирали самые уязвимые цели — всадников, которые огибая трещины или завязнув в рыхлой почве, выбились из общего строя.

— Больше страха! Больше боли! Больше крови! — гремели хором их голоса, похожие на карканье огромных стай воронья.

Их звонкий ледяной смех снижал мораль. Керы носились по полю боя с фантастической скоростью, превосходя по этому показателю даже быстрокрылых пегасов.

Нечисть, которая когда-то создала мне много проблем, теперь сражалась на нашей стороне.

«Они отступают!» — сообщила мне Орина.

Речь шла о вражеской пехоте. Ещё недавно они пытались предпринять отчаянную и обреченную контратаку, чтобы выиграть немного времени для отхода кавалерии. Теперь же все шаддинские части отступали. Только некоторое количество степных всадников продолжали курсировать у нас на флангах, но в атаку не спешили.

Я собирал вокруг себя самые боеспособные части со всех легионов. Нужно было сформировать боеспособный авангард.

Армигери дефенсорес, антесигнаны, превенторы, даже ветераны копейщиков ауксилии становились плечом к плечу. Слегка прихрамывая в мою сторону шла Луна, сопровождаемая полуциклопом Пакосом, крепкого тела которого торчали несколько снарядов от полибола. Этот дуэт гибридов пригодится для грядущей атаки.

Я использовал ещё два заряда доблести, чтобы придать людям дополнительных сил и поддержать их боевой дух. Во время этой небольшой передышки мы с Ноцием взяли себе новые щиты. Некоторые воины также собирали трофеи с павших всадников царской гвардии. Золочёное оружие, украшения, драгоценные камни, которые срывали с некогда роскошных плащей. Пришлось даже одёрнуть некоторых слишком увлёкшихся. Трофеи потом.

«Царь царей бежал от нас», — объявил я. Он вынужден отступать. Его лучшие воины погибли. Мы сразили их! И мы должны довести эту битву до конца. Стройтесь, защитники Империи. Отриньте усталость. Поднимем мечи и копья ещё раз, чтобы обрушить их на головы уже сокрушенного врага. Вперёд! За мной!'

«Извини, триумвир. Добивайте их без меня», — раздался голос Поция.

Я забеспокоился о нём. Ранен? Да. Военный трибун получил серьезные переломы ног, вероятно, от падения на него вражеского коня.

«Главное выживи», — обратился я к нему. — «Ещё чуть-чуть и, обещаю, они побегут!»

Когорты построились насколько могли ровно. На этот раз я повёл за собой в атаку почти 16.000 воинов моих легионов и около 5000 бойцов покойного Нималексиса. Свои войска развернул для удара Сандис. Также к нам на помощь пришло около 2000 легионеров Октана Мерцина. Он отправил к нам часть своей пехоты, которая пока практически не участвовала в бою.

Что оставалось делать врагу?

Для Ксериона и других шаддинских стратегов было несложно просчитать наши намерения. Отбросив кавалерию Востока, мы займёмся пехотой. Однако что могли предпринять солнцепоклонники? Снова развернуть остатки элитной конницы и атаковать нас в тыл? Конечно, нет. Никуда не делись трещины, разломы и другие элементы сложного рельефа. Царская гвардия едва выбралась из этой западни. Если они снова рискнут в неё сунуться, то мы нанесём им ещё более тяжёлые потери или даже полностью уничтожим.

Поэтому лучшая вражеская кавалерия начала обходить поле боя по широкой дуге. В их маневре не было прежней стремительности. Лошади устали. Не раз и не два приходилось им сегодня идти в атаку с бронированными всадниками на спинах.

Кроме того, шаддинских всадников продолжала атаковать нечисть. Керы выбивали уязвимые цели, трупогрызы и ожившие мертвецы бросались прямо под копыта лошадей. Скакуны пугались, всадники теряли построение.

Добро пожаловать в клуб, Ксерион. Мертвецы, монстры, летающие колдуньи. Я с такой вот дрянью на Севере воевал месяцами. Скажи ещё спасибо, что зомбей здесь не десятки тысяч.

Керы с хохотом носились над полем боя, с особенным удовольствием истребляя разведчиков шаддинской армии. Несчастные лёгкие всадники, растянутые по большой территории и неприкрытые подавлением, не имели ни единого шанса на спасение от этих бестий. Перепончатые крылья существ обладали достаточной силой, чтобы поднять воздух сразу двух человек. Керы взлетали с ними, а затем бросали и снова подхватывали только для того, чтобы выпотрошить заживо. Многим они специально наносили тяжёлые, но не убивающие сразу ранения. Вспарывали животы, ломали ноги, сдирали кожу с лиц. Подобных жертв керы оставляли валяться и страдать.

Некоторые особенно храбрые всадники степей сами искали встречи с крылатыми девами, надеясь сразить их, когда те опустятся пониже. Однако в ближнем бою керы были даже опаснее чем в дальнем. Своими когтями они кромсали на расстоянии метров пяти. Взмах и движение руки чудовища продолжало магическое красное лезвие. Это напоминало заклинание волшебного клинка, которым владели представители Хрустальной Гробницы.

Наши грифоны и пегасы старались не приближаться к неистовым тварям, а вражеские язаты практически потеряли возможность летать. Вероятно, их ослабляло отсутствие солнечного и звездного света. Лишь некоторые мифические создания на службе Тайкано попытались бросить вызов девам смерти.

Крылатый ерд 2

Это были удивительные существа с длинными носами, странными яркими перьями, разноцветными крыльями. Однако тёмные фантомы-снаряды легко разорвали их на части. Сам принц-наёмник не спешил вызмывать к небесам. Он оставался со своими войсками и пытался обуздать стихии, которые теперь бушевали благодаря магии Ксигона.

На фоне развернувшегося сражения возвышалась фигура гекатонхейр. Сторукий гигант как ни в чём ни бывало продолжал беседовать с кентавром.

— Война, да? — вопрошал он. — Вы называете это война? А зачем? Вот как…

Кентавр что-то отвечал ему, но слова копытного старца были слишком тихими, чтобы достичь поля боя. Очень надеюсь, что кентавр либо склонит гиганта на нашу сторону, либо убедит его не вмешиваться. Мне не хотелось бы с ним сражаться. Однако в голове промелькнула шальная мысль: интересно, сколько за него дадут опыта и как мощно прокачается мой меч?

Пехота шаддинцев успела откатиться назад, понеся потеря. Вражеская конница пыталась обойти поле боя по правому флангу под атаками нечисти.

Мы начали свое наступление широким фронтом. Даже сам вид нашей марширующей тяжёлой пехоты заставил некоторые отряды врага колебаться. Хаттарские и сулимские наемные копейщики демонстрировали признаки паники.

Как говорил известный стратег моего прошлого мира Гай Юлий Цезарь: «Можно найти много людей, готовых убивать за деньги, но нельзя найти людей, готовых умирать за деньги». По крайней мере эту цитату ему приписывали. Суть её была верна, хотя исключение все же попадались. Однако большая часть наёмников армии Ксериона, умирать за золото и славу его древнего царства не собирались.

«Мы будем щадить тех, кто сдаётся или бежит», — объявил я через командный голос, обращаясь к самым нестойким отрядам.

Это сработало. Три сотни сулимских наемных лучников заколебались. Десятки из них начали пытаться выбраться за пределы вражеского построения. Другие отряды отступали всё более беспорядочно. Уверен, многие воины в сердце своём уже мечтали оказаться как можно дальше. Они ждали лишь удобного момента для бегства. Ничего. Сейчас мы для них этот момент создадим.

Я ускорил шаг, идя в первой линии антесигнанов Шестнадцатого. Надо было одновременно сохранить наш строй и как можно скорее навязать противнику ближний бой.

А вражеские фидаины готовились совершить свой очередной, вероятно последний подвиг. Когорты тяжелой ауксилии Шадда, когорт шаддинской ауксилии и фидаинские штурмовые когорты собирались прикрывать отход основных сил.

Когда-то их было здесь более двадцати тысяч. Сейчас осталось от силы девять.

Клейменные воины Бессмертного Солнца. Если не самая лучшая, то однозначно самая стойкая пехота Шадда. Не знать, не кочевники, а в прошлом простые горожане, стражники, даже крестьяне. Фидаины принимали всех правоверных.

Религиозные фанатики, которые стали одним из главных символов восстания против Империи. Однако сейчас они уже не смотрелись той монолитной грозной силой, которой были несколько часов назад. Израненные, грязные, уставшие. От некоторых когорт осталась только треть, от других вообще четверть. Многие не могли как следует держать строй. Мораль просела, а на лицах читалось страдание. Однако они всё равно встали заслоном перед наступающей силой военной машины Империи.

«Дротики!» — скомандовал я с тридцати шагов, добавив к этому привычному приказу отдельное обращение к девастаторам. — «Залп!»

Стрелки с гаковницами заняли место на нашем правом фланге. Поставив специальные подпорки, полсотни из них произвели выстрел с 50 метров. Затем с ними поменялся второй ряд и повторил залп. После войска огнестрельного боя отошли в тыл, освобождая место арбалетчикам. Те тоже сделали залп и отошли. Только после этого в бой там отправились более привычные легионеры.

Свинцовые пули из гаковниц пробивали насквозь щиты, рвали или сминали кольчуги. Каждое попадание наносило тяжелейшую рану. С высоты режима стратегии я наблюдал как сразу после залпов шаддинские фидаины начинают падать один за другим. Кто-то умирал быстро, другие какое-то время умудрялись стоять, поймав в дополнение к пуле болт или дротик. Шквал смерти гулял по рядам противника.

Быстрым шагом направлялись в атаку свежие силы Октана Мерцина. Ударные и ветеранские когорты Второго легиона «Сокрушающего на Востоке» шли оправдывать свое название. Сотни лет назад воины из этого славного легиона активно участвовали в покорении земель Шадда. Не только завоёвывали, но и защищали границы со стороны неспокойного региона. Однако когда древнее царство пало легион начали переводить на другие лимесы. Шаддинское восстание он встретил на Западе. Вексилляции из него забирались на помощь имперским силам, но основная часть легиона оставалась для отражения сэфйской агрессии. Но теперь историческая справедливость восторжествовала. Под командованием Октана Мерцина Второй легион снова мог сокрушать на Востоке.

Несмотря на накопившуюся усталость наш удар был страшен и впечатляющ. На заслон из фидаинов, почти не прикрытых стрелками, обрушился многотысячный бронированный кулак двенадцати легионов одновременно. Плюс вспомогательные части, среди которых были могучие кербрийцы, гомункулы, гибриды, даже полноценные минотавры.

В числе оставшихся насмерть героев шадда подавителей было уже мало. Любимец столичный публики Горий наконец смог помахать своей секирой, рассекая плоть вместе с кольчугой. Кровожадный бык хохотал, уничтожая стойкого, но ослабленного прошлыми потерями врага. Рубил людей как ловкий дровосек молодые деревья.

Вдоль берега реки, частично в бурлящей воде, шагала горная гидра. Я решил наконец выпустить на поле боя этого припасённого монстра. Правда нужно грамотно управлять чудовищем, чтобы не влипнуть в радиус действия какого-либо подавителя.

Однако основную работу делали не монстры, а самые обычные люди. Если конечно, лучшую тяжёлую пехоту в мире можно назвать самыми обычными людьми.

Фидаинский заслон не мог сформировать леса копий. Слишком много сил, морали и боевых товарищей они потеряли за предыдущие свои подвиги. Легионеры быстро сократили дистанцию. Прижимая скутумы к овальным щитам противников, сыны Империи вершили гладиусами судьбоносную резню. Каждый укол словно щелчок ножниц, перерезающий чью-то нить жизни. Заслон фидаинов посыпался даже быстрее, чем можно было ожидать.

Надо отдать фанатикам должное. Никто из них не побежал. Однако по мере потери боевого духа сопротивлялись они всё менее эффективно. Последние из них уже почти не отбивались. Опаснейшие пехотинцы врага падали под ударами сотнями. Невероятное зрелище! Проблема, которую являли собой фидаины, решалась за считанные минуты. Сердце моё не могло не радоваться.

Думаю, таких воинов в Шадде уже никогда не будет. Сегодня мы истребим их всех. После этого сама традиция может угаснуть. Никаких больше упрямцев, выжигающих на лбах звезды. Феномен сгинет в пыли и мраке этого кровавого дня. По крайней мере, я очень рассчитываю на это. Фидаины были костью в горле Империи не один год. Я с удовольствием избавлю государство Рега от этой проблемы.

Порывы холодного ветра кружились над полем боя. Тайкано брал силу бури под контроль. Он направлял удары ветра по нашим наступавшим когортам. Однако их мощи не хватало, чтобы остановить натиск легионов. Здешние стихии словно бы отказываюсь целиком и полностью подчиняться принцу. Не мог его дар пересилить мрачную власть Ксигона.

Тайкано повелевал горными метелями, а здешний жаркий воздух не был его союзником.

Ноций, низко наклонившись, пошёл на таран своим щитом. Он первым пробил заслон фидаинов насквозь. Вторыми были легионеры Двадцать Первого. Несколько антесигнанов при поддержке остальных воинов. Третьим — минотавр Горий, четвертыми — парочка кербрийских героев, а дальше вся линия фанатиков начала дробиться на отдельные островки сопротивление, тут же попадавшие в окружение.

Остальная вражеская пехота не успела уйти слишком далеко. Огромная масса копейщиков, стрелков и слуг не могла двигаться быстро. В некоторых отрядах пешей части шаддинского войска уже начиналась давка. Вот бы сейчас туда ударить…

Чтобы как-то нормализовать критическую ситуацию Ксерион направил на помощь пехоте степную кавалерию и легких саваран. Однако те страдали от недостатка подавления. Поэтому эти всадники быстро стали целью грифонов и кер.

«Мы покажем им ужас!» — радостно объявил Сандис.

Похоже пра-прадедушка передал ему управление нечистью. Очень уж в нужных для нас местах оказывались монстры.

Крылатые девы смерти и туманное черное облако лярв налетели на один из флангов лёгкой кавалерии, сея панику. Лошади бесились, всадники врезались друг в друга, падая под копыта на радость нежити.

А наша пехота продолжала развивать наступление. Мы теперь сами были словно стихия, ранее ограниченная стенами дамбы, а теперь выпущенная на свободу. Разрушительный оползень стали и бронзы.

Противник понял, что отступление уже не поможет. Пехотные массы Шадда спешно строились и занимали оборону. Люди, язаты, последние зачарованные сулимцами звери — все готовились встречать наш удар, а кавалерия спешила им на помощь.

«Проявим хладнокровие», — обратился я Сандису. — «Нужно остановиться и снова выстроить войска».

«Согласен», — ответил мне Иворна. — «Их оставшаяся пехота — мусор. Но если завязнем в ней, то даже остатки тяжёлой кавалерии могут доставить проблем».

Царская гвардия потеряла две трети от своего изначального состава. А вот обычных катафрактариев и клибанариев у врага пока ещё имелось в достатке.

Два пехотных порядка начали выстраиваться друг перед другом. Нашим когортам приходилось переступать по пути через завалы мёртвых тел. То было немое свидетельство последнего подвига фидаинов Шадда.

Раскаты грома на небесах совсем утихли. Ветер ослаб несмотря на усилия Тайкано. Ранее бушевавшая стихия замерла, будто бы понимая всю важность наступающего момента. Грядёт последний акт сегодняшней трагедии. Последнее столкновение двух великих сил.

Все устали, все понесли потери, истощили резервы и бросили на стол свои лучшие козыри, часть из которых уже ушла в отбой. Воинов с обеих сторон ещё очень много, но сражаться готов далеко не каждый. Один достаточно мощный удар и начнётся цепная реакция. Посыпятся костяшки домино.

В нашей войне победа и поражение это не счёт на табло. Можно одолеть армию, уничтожив даже меньше половины. Впрочем, уверен, что нас ожидает кровавая развязка. Слишком много на кону. Слишком глубоки наши противоречия.

Обе армии строились для решающего столкновения.