Путь Стратега 8. РеалРТС

Глава 18 Позор

Тайны древнего устройства от нас теперь скрывала только мутная вода, ещё пропитанная кровью крокодилов. Множество рыб стекались полакомиться свежей плотью рептилий.

Ноций осторожно проплыл внутрь мраморного строения. Входная решетка была погнута, почти не преграждая ему путь. Ноций поднял повыше волшебный фонарь, освещая круглую комнату, полную хитроумных механизмов. По центру располагалась ось всего устройства. Многогранная колонна из меди. К ней крепились два механических язата, но они явно были неисправны или недоделаны. Некоторых фрагментов не хватало.

Всюду здесь блестели медь, золото, хрусталь и латунь.

«Пап… эта штука… Она удивительна», — произнёс Ноций. — «Даже жалко, что мы её сломали».

В голосе парня слышались любопытство и восхищение.

«Мне тоже жаль», — ответил я.

Ноций и присоединившаяся к нему Милен разглядывали внутренне убранство упавшей крепости с неподдельным интересом.

«Это место…» — обратилась ко мне медуза. — «Металл здесь как живой! В нём дремлет сила. Она течёт сквозь него. Это невероятно!»

Ноций и Милен могли воспринимать стихийную энергию на тончайшем уровне. Так что верю им на слово. А мне нужно искать зацепки, которые сможет использовать мой разум.

Я мысленно указал Ноцию осветить все стены. На некоторых из них были видны надписи, которые мой дар мог расшифровать и преобразовать в понятный текст.

«Высота! Наш путь к мечтам и звездам уходит за пределы небес. Вдохновение! Ищите огонь, ищите себя. Преломление! Законы мироздания да встанут на службу нашей воле».

Я точно видел подобные надписи ранее. Не дословно эту, но сам стиль изложения и структуру.

Ещё несколько секунд мысли роились в моей голове. Мельтешили одна за другой, распутываясь словно клубок. Наконец-то моему разуму удалось ухватиться за нужную ассоциацию. Подобные слова, похожие на короткие стихи или девизы, я уже видел. Они появлялись на поверхности иглы, которая притягивала к себе энергию Великого Пламени. Особый артефакт, которым я ненадолго завладел ещё во время первой северной кампании.

Элементы пазла складывались один за другим.

Древний титан Эаигс, искавший новые миры и новые силы в космической тьме. Его Око, на орбите планеты, способное устраивать затмения. Шаддинцы, черпающие могущество из солнца и древних механизмов.

Возможно первые их жрецы были учениками Эагиса или же присвоили наследие титана после его смерти. Однако связь была слишком очевидна. Кажется, мне удалось заглянуть за завесу секретности шаддинского жречества.

С одной стороны, я ощущал удовлетворение от разгаданной тайны. С другой стороны, никакой пользы в краткосрочной перспективе эта информация не принесет. Даже с точки зрения психологической войны такое разоблачение мало что даст. Большая часть населения Шадда просто не в курсе имперских мифов о многоглазом титане. Они воспримут такие слова как вражескую дезинформацию, распространяемую чтобы опорочить их веру.

Ладно.

Знание — сила, да? Значит я стал чуточку сильнее. Возможно в будущем эта информация ещё пригодится.

«Возвращайтесь на берег», — приказал я. — «И не надо ничего трогать».

Мои дайверы успешно вернулись на берег. От зубов крокодилов пострадала только Луна, но её раны быстро залатала Арамиа. Я использование божественного дара приберег на завтра для легионеров.

Остаток ночи прошёл спокойно. Мне снилась огромная крепость из металла и мрамора, парящая на орбите планеты. Не знаю, было это видение или обычный сон, навеянный последними событиями.

Днём я отправился лечить раненых во время штурма легионеров. Использовав второй заряд исцеляющего дара, получил системное сообщение:

«Связь с божественным покровителем усилена. Увеличен лимит использования воззваний. Открыты новые воззвания».

Всю свою непростую карьеру в этом новом мире я качался через смертоубийство постоянно возрастающего масштаба. От гладиаторских боёв на арене дошел до многотысячных битв, когда земля дрожит под поступью когорт и полчищ. А теперь вот спасаю отдельные жизни.

Ладно. Давай-ка глянем чем моя любимая богиня одарила своего многострадального стратега.

Благословенный туман

Окружает заклинателя священным туманом, в радиусе действия которого все союзные ему существа получают эффект «благословение жизнелюбия», на любую враждебную магию в рамках тумана действует коэффициент подавления в 1,8, а недавно погибшие союзники временно возвращаются к ложной жизни. Любые физические объекты, разогнанные до скорости 12,5 м/с не могут пересечь границу тумана и отбрасываются прочь.

Расходуется 2 заряда воззвания.

Эффекты:

— радиус тумана 6–8 метров.

— длительность тумана 3,2 секунды.

— коэффициент подавление враждебной магии 1,8.

— накладывает эффект «благословение жизнелюбия» и «ложной жизни» на 167,5 секунд.

— отбрасывает любые физические объекты, разогнанные до скорости 6,5 м/с и выше.

Вау. Прямо таки вау.

Я полагал, что дары Нэл будут сильно уступать по эффективности способностям Порчи. Станут лишь небольшим приятным бонусом. Но этот навык был из разряда способных кардинально изменить результат сражения.

Интересно, что он был своего рода светлой версией одного из навыков Порчи, создававшего вокруг меня призрачный туман. Как и та способность, этот навык защищал от враждебной магии. Однако вместо дебафа врагов он усиливал союзников. Вплоть до временного воскрешения павших. Ложная жизнь. Честно говоря, пока даже не знаю как будет работать эта механика. Можно ли спасти такого оживленного от последующего возвращения в состояние трупа? Перевязать его раны или использовать другую магию? Если да, то это невероятно мощный инструмент.

Кроме воскрешения, благословения и защиты от магии, этот навык также блокировал быстро движущиеся объекты. Стрелы, заклинания, снаряды осадных орудий, всадники на полном скаку — все это на 3,2 секунды не сможет причинить мне вреда. Серьезный козырь на поле битвы. Жаль, что скастовать получится лишь один раз за сутки.

Количество доступных мне воззваний увеличилось с двух до трёх. Хорошо, но мало. Надеюсь, дальнейший прогресс не заставит себя долго ждать, и на замену большого спектра темных навыков Порчи придут божественные дары Нэл.

Легионеры и прочие воины нашей армии постепенно обустраивали лагерь. Росли на берегу священной реки шаддинцев имперские укрепления. Продовольствие пока имелось. Порошок из саранчи, выжившие козы, мука и сухари. Воды было вдоволь, а отряды специальных фуражиров старались выловить из реки хоть сколько-то рыбы, не словив при этом шаддинской стрелы.

От подвигов и хардкорных ситуаций мы на какое-то время перешли к режиму лагерно-осадной рутины.

День шёл за днём. Неудачные штурмы повторялись. Немного разные сценарии, но один результат. Табир стоял крепко, а стены его умывались имперской кровью. Пусть наши потери были невелики, однако боевой дух войск опускался все ниже по шкале от «Мы всех разнесем! За Рег!» до «А может быть по домам?»

Ночами я ждал визита Лав, чтобы узнать у неё побольше об Эагисе и его предположительной связи с шаддинским жречеством, но древняя ведьма была ко мне удивительно равнодушна. Возможно, Азард посадил её под домашний арест за какой-нибудь очередной косяк. Попытку помочь смертным реанимировать очередного мертвого бога например.

Легионеры Сандиса приступили к строительству осадных башен, но процесс шёл медленно из-за нехватки материалов. Всю пригодную древесину в округе враг уничтожил, а наши большие составы снабжения ходили редко. Слишком значительным было расстояние через степь. Кроме того, им начала досаждать шаддинская лёгкая конница. Её отряды переправлялись выше по течению и устраивали налёты на наши караваны подальше от лагеря легионов, вокруг которого летали грифоны.

Эти атаки происходили так: из темноты выскакивало несколько десятков всадников, осыпая стрелами лошадей, мулов и других тягловых животных. Они не пытались уничтожить караван, не вступали в бой, а лишь создавали проблемы. Враг действовал чрезвычайно расчётливо. Истощал нас как мог и ждал подходящего момента.

Сандис же всячески пытался продемонстрировать, что подходящий момент вот-вот настанет. Не дожидаясь строительства осадных башен, Иворна регулярно посылал своих воинов огребать от защитников Табира. Фидаины из гарнизона города ликовали. Они, наверняка, уже грезили как за такие подвиги получат лучшие места в шаддинском посмертии. Каждому по особняку с гаремом или что-то в этом роде. Возможно даже, они уже лелеяли мысли, что перед посмертием успеют пожить героями, потому как мы вообще не возьмём город.

Каждый такой штурм стоил Сандису полсотни-сотню человек убитыми. Общие потери уже приближались к тысяче безвозвратно выбывших погибшими и тяжело ранеными. Но Сандис, словно наизусть зная монолог Вааса о безумии, продолжал посылать свои отряды на стены города.

Мы с Октаном, Нималексисом и Ориной играли роль поддержки, прикрытия, однако более всего напоминали мрачных зрителей какого-то странного изуверского шоу.

Каждый приступ Сандис старался обставить с помпой. Он выводил к стенам свою элиту, провозглашал торжественные речи о неизбежной победе Империи, обещал награды тем, кто возьмёт первую крепостную башню. Затем угрюмые легионеры с явной неохотой шли на штурм, под пристальными взглядами лучших частей легионов Сандиса. Свою элиту он не отправлял на убой.

Приступ захлебывался и, под торжествующие крики шаддинцев, легионеры отступали, стараясь оттащить от крепости раненых. А через несколько часов на стене выставлялись головы тех, чьи тела остались наверху. Это зрелище не прибавляло энтузиазма участникам следующей попытки. Никто не хотел лезть на стену первым. Все лишь надеялись получить рану полегче и что товарищи смогут унести их прочь.

Однако несмотря на просадку боевого духа, Сандис жёстко контролировал дисциплину своих людей. Тех, кто слишком нерасторопно шёл на штурм или подозревался в намеренном падении с лестницы, сурово наказывали. Легко провинившихся лупили палками. Тех, чей поступок был тяжелее забивали почти до смерти. Их окровавленные ели живые тела вывешивались на стенах лагеря в назидание остальным. Это не было смертной казнью, но многие приговорённые умирали там на жарком солнце.

— Немыслимо! — в личном разговоре возмущался Таркус Дарен. — Да как он смеет казнить легионеров, граждан Рега такой позорной смертью⁉ Это же считай распятие на кресте! Хочет навести порядок — пусть вешает или рубит головы.

Его возмущение было хорошо понятно всем ветеранам легиона. Военная машина Империи существовала благодаря насилию. И не только против врагов. Наведение дисциплины было даже более важным аспектом этой системы. Однако также легион существовал благодаря традициям и законам. Здесь грань между двумя этими понятиями была тонкой. Граждан Рега не казнят позорным способом распятия.

Сандис показательно попирал традиции. Статус триумвира вроде как наделял его такими полномочиями, однако возмущение накапливалось.

Кроме упорядоченного террора Сандиса происходили и стихийные расправы. Убийства тех, в ком заподозрили вражеских агентов. Паранойя нарастала. Среди моих легионов удавалось сохранить подобие порядка, но наёмники и вспомогательные части боялись собственной тени.

Более тридцати человек по приказу Клестуса были жестоко выпороты за спонтанные расправы над товарищами и слугами. Все утверждали, что избавлялись от шаддинских шпионов.

Особенно тяжело дался нам пятый штурм крепости. Легионеры Сандиса действовали медлительно и с плохо скрываемым страхом. Они добрались до стен под прикрытием наших орудий, но бежали, встретив малейшее сопротивление. Это привело Сандиса в ярость или же он ее натурально изобразил. Иворна направил свои лучшие когорты и чудовищ, чтобы погнать воинов в новую атаку. Началась толчея, а обезумевшие от страха или гнева люди кидались на заградотряды и собственных центурионов. Это было братоубийственное помешательство. Те, кто пришли сюда вместе за победой, схватились как дикие звери.

В конце концов более мотивированные и находящиеся в строю заградотряды погнали штурмовиков обратно на стены. Их приступ был жалким актом безнадежного отчаяния. Одни сражались как загнанные звери, другие пытались сдаться в плен. Шаддинцы не щадили никого. Они легко опрокидывали лестницы. Сбрасывали на легионеров тяжёлые камни и мешки с песком. Потерявшие дух и дисциплину имперцы несли тяжелые потери без какого-либо толку.

Три сотни убитых легли на пыльную сухую почву, прежде чем Сандис разрешил войскам отступить. Шаддинцы отделались десятком раненых и тремя погибшими.

— Позор! — закричал кто-то из рядов моих легионеров и через секунду воины других когорт подхватили этот клич.

Тысячи голосов звучали как шум ураганного ветра. Мои легионеры, воины Октана Мерцина и Нималексиса Царона скандировали одно лишь слово.

Позор.

Мне уже начинало казаться, что спектакль Сандиса зашёл слишком далеко. Гнев и горе пожирали армию словно раковая опухоль. Опасные метастазы опутывали организмы легионов.

Когда пятый штурм завершился, я заметил как Орина устремилась в свой шатер, практически переходя на бег. Когда я зашёл туда вслед за ней, то обнаружил, что девушка плакала. Это было удивительно, странно и страшно. Дочь Севера, так пострадавшего от рук Империи, рыдала по её сгинувшим сынам.

— Я… я… больше не могу в э-этом участвовать, — сквозь слезы говорила она, уткнувшись мне в плечо. — Это… н

не сражение даже. Это какая-то казнь каждый раз! Я согласилась быть вашим воином, а не палачом для безумия Сандиса! Он спятил! Даже Карра я могу уважать. Ненавидеть, но уважать. А этот…

— Тихо, тихо, — шептал я. — Скоро прибудут детали осадных башен. Тогда станет легче.

— Но зачем штурмовать сейчас⁈ — резонно вопрошала девушка. — Это глупо! Это несправедливо, жестоко, мерзко, подло… Я не знаю, есть ли в мире слова, чтобы полностью передать все это безумие.

Есть.

Холодный, безжалостный рассчёт. Стратегия с жертвой собственных фигур.

— Спокойно, спокойно… — тихо повторял я, взяв Орину за руку. — Сандис однажды за все ответит.

Сомневаюсь, но надо было это сейчас ей сказать.

— Я… Я… Простите! — неожиданно засмущалась она, отстраняясь. — Прошу прощения. Мне не следовало так…

— Все нормально. Мы проходим сквозь тяжелые испытания. Даже Канртег при всех его опасностях не так давил на нервы.

— Конечно! — снова встрепенулась Орина. — Там не было этого подлеца! Вы сами управляли всей армией. Берегли людей, когда возможно. Даже с пленными обошлись благородно.

Ну в сравнении с Сандисом не сложно быть хорошим парнем. Я ещё какое-то время утешал Орину, надеясь что она не впадет в совсем уж депрессию. Мы сидели, говорили, девушка утерла слезы и казалось успокоилась.

— Спасибо за ваши слова, — кивнула Орина.

— Все в порядке, — ещё раз повторил я.

Мы оказались близко. Даже, наверное, слишком близко. Горе и другие эмоции прошли, а оставшуюся от них пустоту заполнило другое чувство. Орина потянулась ко мне. Это могло перейти в поцелуй, но я отстранился.

Девушка смущённо отодвинулась, а потом отошла в сторону выхода из шатра.

— Мне пора… — неловко и грустно произнесла она. — Надо проверить… кое-что.

— Конечно.

Мог ли я любить её? Очень вероятно. Однако это было бы слишком жестоко по отношению к ней и даже ко мне самому. Моё время истекает, а для неё жизнь только начинается. Хватит с меня несчастной любви.

На неделю Сандис успокоился. Его настрадавшиеся войска получили отдых. Лишь паранойя продолжал разрастаться и всё сложнее удавалось успокаивать людей.

Исцеляя раненых, я снова усилил свою связь с Нэл. Лимит божественных воззваний возрос до 4 зарядов в сутки.

Спокойная неделя отметилась лишь двумя нападениями крокодилов на наших рыбаков. Речные чудовища сумели утащить одного человека, но в следующий раз больше повезло людям. Так я попробовал мясо крокодила на вкус. Вполне съедобно. Напоминает куриное с легким рыбным ароматом.

Ноций, Луна и Милен под моим руководством провели ещё несколько подводных экспедиций вдоль реки, чтобы избавиться от хищных рептилий или же хотя бы наловить их на обед.

Наш лагерь укреплялся. Точнее это скорее были четыре связанных между собой лагеря. Мой и Сандиса, а между ними два поменьше, в которых находились войска Октана и Нималексиса.

Копались рвы. Появился даже проект создания небольшого канала от реки к нам, чтобы обеспечить приток воды с одной стороны и орошение ближайших полей с другой. Пшеницу мы там, конечно, не засеем. Нет на это времени. Однако приток воды обеспечит свежую зелень для наших животных. Тоже важный момент.

Ситуация потихоньку стабилизировалась. Кажется, даже боевой дух немного воспрял. Центурионы и превенторы навели порядок среди смутьянов. Люди успокоились, а затем Сандис объявил новый штурм, который…

«Будет мощнее всех предыдущих!» — торжественно провозгласил Иворна. — «Тем, в чьих сердцах поселилась трусость, не место победоносной армии великого Рега. В отличие от варваров мы воюем не количеством, но умением, дисциплиной и преданностью. Новый штурм станет испытанием, которое отсеет недостойных. Пусть они падут от рук врага или же понесут заслуженное наказание. Я не собираюсь церемониться с трусами и потенциальными предателями».

Эта речь была прекрасным образчиком ужасной жестокости Сандиса. Он психологически давил на тех, кого собирался отправить в опасный штурм. Не перегнул ли он палку сейчас? Слегка восстановившийся боевой дух воинов рухнул ниже чем даже был. Мрачное настроение повисло по всем лагерям легионов.

Многие среди моих людей проклинали Сандиса, уже почти не приглушая голос. Гнев клокотал в их словах.

Ко мне прибыли Орина и Ноций.

— Мы бы хотели попробовать атаковать город с помощью магии, — объявила девушка. — Если попасть несколькими шаровыми молниями в широкие бойницы, получится нанести врагу потери. Возможно, вызвать пожар. Также хочу попробовать усилить магией выстрелы орудий. Повредить некоторые самые важные укрепления города.

— Хорошо, — кивнул я. — Только не идите под самые стены крепости и не поднимайтесь на них.

— Мы не станем, отец, — ответил Ноций. — Хотя мне бы уже хотелось вступить в бой.

Понимаю.

Но враг ещё на том берегу. Увы, но пока остаётся лишь наблюдать за отвратительным спектаклем Сандиса.

— Ничего если Гинд и Пакос отправятся с нами? — спросил Ноций.

— Да. Без проблем.

Пусть молодежь развлекается. Думаю, им важно почувствовать, что они сделали все возможное. Иначе неокрепшая и не потерявшая остроты чувствительности совесть сожрет их изнутри.

— Только не приближайтесь к стенам, — ещё раз напомнил я. — Возьмите Луну, отряд охраны и будьте осторожны.

— К-конечно, — ответил Ноций.

Мне показалось, что он волнуется. Даже странно. Вроде бы Ноций прошёл уже достаточно хардкорных ситуаций. Был в передрягах намного опаснее, чем перестрелка во время осады.

Ноций и Орина отправились помогать штурмовикам. Войска Сандиса готовились к атаке. Строились под лучами утреннего солнца. Светило не могло разогнать мрачные тени на угрюмых лица легионеров и ауксилариев.

«Мой господин», — неожиданно обратилась ко мне Арамиа. — «Нижайше прошу, если это конечно возможно, вернуться в свой шатер и уделить немного внимания своей верной прислужнице».

«Что-то срочное случилось?»

«Возможно, мой господин. Милен странно себя ведёт. Очень странно. Вероятно, юную девушку терзают какие-то сомнения, но она отказывается говорить со мной об этом. Прошу, господин, доверьтесь интуиции Арамии».

Доверюсь.

Милен слишком важна и опасна, а Сандис успешно угробит очередную пачку своих людей даже без моего символического участия. Впрочем, до штурма ещё есть немного времени. Возможно, я даже успею всюду.

Вернувшись в шатер, действительно, обнаружил Милен, охваченную состоянием ненормального возбуждения. Она расхаживала из стороны в сторону, покусывая губы. Глаза её почти светились.

— Девочка моя, посмотри… — мягким голоском обратилась к ней колдунья. — Вот пришёл наш господин. Обязательно расскажи ему обо всём, что тебя беспокоит.

Милен ей ничего не ответила. Она бросила в мою сторону взгляд, полный отчаяния, но тут же отвернулась, пряча от меня глаза.

— Милен… — произнес я. — Все нормально? Похоже, что нет. Поговори со мной.

— Я… — запнулась девушка. — Я не могу. Не знаю как поступить… Я обещала… Но они…

Ясно. Её конкретно накрыло противоречивыми эмоциями. У меня сейчас нет ни времени, ни сил играть в доктора Фрейда. Пойдём по пути наименьшего сопротивления. Пора использовать магический меч.

— Сейчас ты успокоишься, Милен, — произнёс я, вынимая клинок из ножен. — И все мне расскажешь. Хорошо?

Тускло вспыхнули искры магии. Сила меча была высвобождена и девушка, действительно, слегка успокоилась. Она прекратила метаться по шатру, опустив глаза.

— Расскажи мне все, Милен, — мягко произнёс я, убирая оружие. — Так будет лучше.

— Я не хотела… — словно извинилась девушка.

— Чего не хотела? Ты причинила кому-то вред?

— Я? Нет! Орина, Ноций… Я слышала о чем они говорили. Начала волноваться.

— И о чем же они говорили?

— Но они взяли с меня обещание молчать…

Вот это уже настораживало. О чем должна была молчать молодая медуза?

— Мне ты можешь и должна рассказать всё, — мягким, но властным голосом произнёс я. — Орина и Ноций что-то собираются сделать?

— Да. Они хотят… — не поднимая глаз произнесла Милен. — Хотят убить сегодня Иворна Сандиса.

Чего⁉

Кажется, моя молодежь решила развлечься слишком круто…