Путь Стратега 8. РеалРТС

Глава 20 Горделивый царь

Слова Октана Мерцина умерили пыл воинов Сандиса. Злобные крики стихли. Смертельный взгляд Милен был забыт. Ноций спокойно отвел кузину в безопасное место, если какое-то место здесь вообще ещё можно назвать безопасным. Армия Ксериона переправляется, чтобы дать нам решающее сражение. Скоро все вокруг превратиться в арену эпического побоища.

Выйдя в стратегию и, глянув что творится на том берегу, я убедился в правдивость выводов Октаната. Войска Ксериона начали переправу в семи километрах ниже по течению реки Айрат. Мне сразу стало ясно, что подобный манёвр готовили еще даже до нашего прибытия.

Шаддинцы с невероятной быстротой навели четыре плавучих моста. Они верёвками крепились к заранее установленным подводным сваям. Вероятно, Ксерион приказал оборудовать на дне реки несколько таких заготовок под плавучие мосты в разных местах.

На нашем берегу уже оказалось более трёх сотен элитных всадников врага. Пока переходила только конница, но было ясно, что постепенно подтянется и пехота. Семь километров…

Расстояние Ксерион выбрал не случайно. Вроде бы недалеко, но для пехоты это уже серьёзная дистанция. Пока мы будем вести туда когорты, враг успеет лучше закрепиться. Можно, конечно, вступить в бой исключительно мобильными отрядами, но сражение получится крайне тяжёлым.

«Стратег Иворна Сандис приглашает вас присоединиться к Военному Совету. Принять приглашение? Расход времени на протяжении Совета будет замедлен для вас в одиннадцать раз».

Ой кто проснулся! Ещё недавно игнорил, а теперь сам стучится в личку.

Я принял приглашение, оказавшись в виртуальном зале совета. Садис предстал передо мной в совершенно новом облике. Лицо покрыто запекшейся кровью, на которую налипла пыль. Правый глаз отсутствует. Его и часть окружающей кожи заменяет грубая заплатка из бело-розовой соединительной ткани. Вероятно, Альденг впопыхах закрыла рану своего господина этой хренью. Однако целый глаз Сандиса лучился радостью и нездоровым возбуждением.

— Триумвир Михаир! — воскликнул он, указывая на заплатку плоти, заменяющую глаз. — Ваши молодые друзья сделали нас чуть более похожим друг на друга.

Это был явный намек на обилие шрамов, украшающих мою смертную оболочку.

— Вы провоцировали их как могли, — сухо ответил я.

— Верно. И достиг успеха. Ксерион идет к нам! Этот горделивый, напыщенный царек вновь поверил в свою счастливую звезду.

Звезду по имени Солнце? Было бы логично, учитывая веру шаддинцев.

— Теперь остаётся не дать этому «успеху» обернуться нашим разгромом, — ответил я. — Пригласите Октана и Нималексиса.

— Конечно, конечно, — кивнул Иворна. — Куда же нам без боевых товарищей. Мы обсудим предстоящее сражение, но перед ним я бы очень хотел осуществить казнь человека, сделавшего это.

Сандис указал на свой правый глаз. Точнее на место, где он когда-то был.

— В казнях и прочих раскачиваниях лодки более нет надобности. Предлагаю все разбирательства оставить до лучших времён.

— Уважаемый Михаир… — с ядовитой улыбкой произнёс Сандис. — Хочу, чтобы вы услышали и поняли мою позицию по данному вопросу. Я готов проявить снисхождение невиданных масштабов. Никаких претензий в сторону Орины. В конце концов, она просто малолетняя наемница. Я видел, что девчонка пыталась все остановить в последний момент, и прощаю её. Никаких претензий к вашему сыну. Не он первым пролил кровь. Юноша защищался, хотя и проявил в этом излишнее старание, накрошив моих телохранителей сверх меры. Никаких претензий даже в сторону вашей новой питомицы. Она лишь боевое чудовище, которое мои люди неудачно спровоцировали. Однако… — на губах Сандиса возникла гневная, кровожадная ухмылочка. — Венатор, который покушается на жизнь экстраординарного избранника Сената? Подобное недопустимо! Этого нельзя прощать…

— И всё же давайте перенесем разбирательства, — как можно спокойнее ответил я. — Гинд Тобин может погибнуть в предстоящем бою, принеся пользу нашему общему делу. Это будет намного лучше, чем растерзать его на глазах товарищей, опять подрывая их мораль. Согласны? Не вы ли мне проповедовали в Бер-Шадде важность хладнокровия для стратегов?

Несколько секунд Сандис сверлил меня взглядом оставшегося живого глаза. Затем он вздохнул и примирительным тоном объявил:

— Хорошо. В качестве исключения и в знак моего огромного к вам уважения. А теперь пора побеждать. Я пригласил сюда наших товарищей.

Спустя секунду тридцать в виртуальном зале совета появились аватары Нималексиса и Октана Мерцина. Последний тут же взял слово.

— Уважаемые триумвиры, учитывая активность врага, я прошу предоставить в мое распоряжение кавалерию легионов и союзников, чтобы нанести немедленный удар по переправе.

Разумное предложение, однако риск также был велик. Несколько долгих мгновений мы молчали. Нималексис с явным офигеванием пялился на ранение Сандиса, а я активно думал, прогоняя в голове разные варианты развития событий. Когда все сложилось в более-менее стройную картину, настало время озвучить свои выводы.

— Кавалерийская атака не имеет никакого смысла. В случае поражения мы потеряем конницу. В случае победы вытесним врага на другой берег. Оба варианта нас не устраивают.

— Все верно, — присоединился ко мне Сандис, а я продолжил рассуждать вслух.

— Пусть переходят реку. Единственный по-настоящему важный вопрос: дадим ли мы сражение сегодня или постараемся оттянуть его до завтрашнего дня. Второй вариант предпочтительнее. Необходимо подготовить людей к бою, хорошенько накормить, восстановить важные ресурсы. Например, использованные навыки «мгновение тишины» у нескольких стратегов.

— Какие будут конкретные предложения? — спросил Октан. — Занять оборону?

— Да. Кавалерийский рейд провести можно, но не с целью нанести поражение, а чтобы держать силы врага в напряжении. Кроме того, хорошо бы обрезать подводные крепления мостов, когда большая часть вражеской армии переправится. Это могут сделать гибриды, способные дышать под водой. Правда, не сомневаюсь, что опоры мостов будут охранять как чудовища, так и вражеские гибриды.

— Мосты дело второстепенное, — махнул рукой Сандис. — Если разобьем врага в поле, то армия Шадринский псов не сможет быстро спастись через эту переправу.

Если. Вот именно, что «если» разобьем.

Иворна снова слишком беспечен? Хотя, возможно, Сандис надеется на магию своего прадедушки. Сможете ли Ксигон уничтожить переправу? Было бы неплохо.

— Через эти мосты вражескую армию будут снабжать стрелами и провиантом, — отметил Октан.

— Верно, — согласился Сандис. — Но это тоже не самые существенные вопросы. Главное сейчас не распылять силы. Судьбу всей кампании решит одно сражение. Такой расклад для нас чрезвычайно выгоден.

Тут я не мог согласиться с Сандисом.

— Если уничтожить переправу, то у шаддинцев начнутся проблемы со снабжением. Таким образом их можно вынудить штурмовать наш укреплённый лагерь.

— Или отступить прочь степями до следующей переправы, — возразил Сандис. — Не уж. Только прямое столкновение всех сил в поле обеспечит нам решительную победу. Мужайтесь, сыны Рега. Скрепите свои сердца. Настал наш час!

Последние фразы звучали из уст Сандиса довольно иронично.

— Обязательно, — кивнул я. — Мужаемся по-полной. Но давайте подведем итоги. Сражаться желательно завтра, когда мы восстановим силы, а воины получат дополнительный паек. Можно провести кавалерийский рейд, чтобы обозначить нашу активность плюс проверить насколько хорошо охраняется переправа под водой. И самое главное, заканчиваем провокации. Враг уже здесь. Нет больше смысла изображать слабость.

— Изображать слабость⁈ — удивился Нималексис.

— Михаир! — возмутился Сандис. — Это стоило держать в тайне до самой нашей победы.

— Четверо имперских стратегов сумеют сохранить секрет чуть менее суток, — отшутился я. — Зато теперь Нималексису и Октану будет спокойнее.

— Значит это все было провокацией? — поинтересовался Октан.

— В основном, — с усмешкой ответил Сандис. — Как вы понимаете, потеря глаза не входила в мои планы. Досадное недоразумение. Кое-что вышло из-под контроля, а точнее кое-кто. Эти вопросы мы с уважаемым Михаиром решим после сражения. А вы оба сейчас же дайте клятву, что ни одна живая душа не узнает о наших планах.

Конечно же, молодые люди поклялись. Нималексис явно воодушевился услышанным. Его глаза буквально светились от радости. У меня даже появился соблазн рассказать все детали плана Орине. Хотя её эта информация может скорее задизморалить. Она поймёт, что переборщила с попыткой спасти положение, путём вышибания Сандису мозгов.

Военный совет закончился.

Октан собирал свою конницу. Мы передали под его командование часть сагиттариев, несколько кентавров и грифонов. Я собирался помогать ему контролировать войск во время рейда, параллельно укрепляя боеспособность войск в лагере. Однако мне пришло ещё одно приглашение на приватный разговор:

«Стратег Ксерион Великий приглашает вас присоединиться к Военному Совету. Принять приглашение? Расход времени на протяжении Совета будет замедлен для вас в одиннадцать раз».

Что ж… Это было отчасти ожидаемо. Я принял приглашение вражеского лидера. Встретимся тет-а-тет прежде чем приступить к смертоубийству на поле бранном.

И Царь царей предстал перед моими очами во всём божественном великолепии.

Ксерион стоял посреди виртуального зала в парадной броне. Весь его доспех сверкал от позолоты, меди и солнечной магии. Поверх белого плаща словно звезды были нашиты мелкие драгоценные камни. Золотистое сияние окутывало его фигуру, а глаза лучились неземным светом. Однако если отбросить магию и драгоценности, то в целом это был довольно обычный человек. Среднего роста, с типичным шаддинским лицом, короткой черной бородой и высоким горбатым носом, который видимо не раз ломали.

— Михаир Лиардиан, Палач Севера, победитель чудовищ… — приветствовал меня Ксерион. — Самое злобное чудовище в этих землях сейчас возглавляет другую часть имперского войска. Ваши люди уже пролили кровь друг друга. Стоит ли останавливаться?

Я решил отшутиться.

— Неужели великий Ксерион не хочет сам повергнуть своих врагов и ждёт, что они перегрызут друг друга.

Царь лукаво улыбнулся прежде чем ответить:

— Великий Ксерион благодушен и милосерден. Ты отказался от моей милости в Сейд-Нираме. Понимаю и даже не осуждаю. Фальвус гадкий, жадный человек, но хотя бы держит слово. Сражаться за его интересы не позор. Но вот Сандис… Его могилой должна стать помойная яма.

Да-да. Всё мы любим Иворна.

Ксерион же развивал мысль:

— В Бер-Шадде вам противостояли не только мои воины. Чудовища с небес. Затмение. Я догадываюсь чьих рук это дело. Империя больна. Она расколота. Даже если вы каким-то чудом здесь победите, то Сандис и ему подобные обернут это поражением.

На самом деле всё было ещё хуже. Царь царей просто не в курсе про Ксигона, но очень скоро может узнать о его возвращении из мёртвых. Однако Ксериону тоже было чем меня удивить.

— Наша освободительная борьба показала насколько была слаба хватка Империи, но многие подробности этого скрыты за завесой тайны. Бессмертное Солнце сотни лет не отвечало на молитвы своих детей. Почему ситуация изменилась? — Ксерион хитро посмотрел на меня.

— Ума не приложу. Циклы каких-то мировых процессов?

Царей царей рассмеялся.

— Глупость и подлость имперских собак это мировые процессы? Мы получили от них священные реликвии, утраченные многие годы назад. Понимаешь, Михаир? Они сами вручили нам в руки оружие, надеясь что мы уничтожим их политических соперников. Думаешь, я не понимаю игру Сандиса? Он провоцирует меня. И я «поддамся» на эту уловку! Только вот, пытаясь укусить меня, он снова вцепится в собственный бок. Сандис и ему подобные обеспечили успех освобождения Шадда. Они же почти принесли мне победу в степях. Вы с Карром сумели устоять чудом. Но теперь Карр далеко, а Сандис рядом.

— Священные реликвии? — переспросил я. — Или же магические артефакты титана Эагиса?

— Вы, имперцы, вечно пытаетесь осквернить всё божественное. Запятнать его рассуждениями человеческого ума. Я чувствую силу Бессмертного Солнца. Я часть этой силы. Она не такая как имперские боги, но наши жрецы научились говорить с ней. Оставим религиозные споры, Михаир. Я пришел сюда говорить о войне, а не о вере. Отведи войска и я позволю вам уйти. Или помоги мне одолеть Сандиса и вместе отправимся, чтобы возвести тебя на престол Рега.

Последняя перспектива казалась мне крайне сомнительной. Если смотреть по цифрам, то общая армия у меня и шаддинцев выходила весомой, но кто пойдет за предателем?

— Отринь этих негодяев, — обратился ко мне Ксерион, явно ожидая ответа.

Мог ли бы я сейчас обмануть его? Солгать, что готов ударить Сандиса в спину? Да, но это не имело бы большого смысла. Ксерион не глуп. Он не станет слишком подставляться, поверив мне на слово.

Имеет ли смысл врать ему, чтобы удержать его войско от отступления? Тоже нет. Значительная часть его армии уже на нашем берегу. Если он попытается переправиться обратно, мы нанесём удар. Да и не станет Ксерион отступать. Слишком он уверен в своей победе и сам хочет сражения.

Сандис назвал его горделивым царьком. Отчасти подобная характеристика верна. Будь Ксерион хладнокровен как Тайкано, он вообще не стал бы переправляться на наш берег. Тогда победа шаддинцам была бы практически гарантирована. Мы, сожрав все ресурсы, выделенные на снабжение, были бы вынуждены отступить, неся небоевые потери. Далее Сенат очень нехорошо воспринял бы подобное нетриумфальное возвращение. По сути это было нашим политическим и экономическим поражением.

Однако Ксерион хотел именно разгромить нас. Политико-экономическая победа без сражения плохо укладывается в рамки легенды о великом царе. Это подпортило бы его имидж в глазах шаддинцев, но главным образом в его собственных глазах. Ксерион уже сотворил, казалось, невозможные вещи. Получил от солнечного жречества сверхъестественные силы, изгнал Империю, столетиями державшую Шадд на привязи, выиграл организованный магами турнир, посадив на трон Сулима лояльного кандидата.

Все эти подвиги не могли не сказаться на самооценке Царя царей. Его соотечественники видели в нём героя. И он хотел оправдывать эти ожидания. Сандис прекрасно понимал всё вышеперечисленное. Ещё с их первого столкновения в Шадде Иворна создавал себе в глазах Ксериона образ бесчестного, злобного, некомпетентного выскочки. Всего самого худшего, что шаддинцы видят в имперцах.

Отчасти Иворна, действительно, был таким, однако компетентностью обладал. Оскорблениями, подначками и демонстрацией ложной слабости, Сандис укрепил веру Ксериона в грядущую победу. Царь царей не отступит, чтобы бы я сейчас не сказал. Поэтому врать особого смысла нет.

— Сандис мне отвратителен, но я не нарушу клятв, данных Империи Рега и её народу.

Ксерион посмотрел на меня снисходительно и даже с некоторым сочувствием.

— Это достойно уважения, — кивнул он. — Трёх человек течение судьбы вынесло на самый верх имперского болота и лишь у тебя есть подобие чести.

Ну тут можно было бы поспорить. Карр тоже имел представления о чести, просто его честь не распространялась на варваров.

— Благодарю, — сухо ответил я. — Если на этом все, то мне пора.

— Встретимся ещё, Михаир. Не сегодня, так завтра, — произнес царь и это прозвучало как угроза.

Совет завершился. Разговор с Ксерионом произвел на меня странное впечатление. Значит шаддинский царь догадывается, что Сандис его провоцирует, но считает, что Иворна сам себя переиграл…

Ладно. О главном нашем козыре он явно знать не может. Я собирался поговорить с Ксигоном. Его временная оболочка находилась в небольшом подземном убежище недалеко от нашего лагеря. В качестве посредника направил к нему одного из цестинских наемников. Вряд ли воин поймёт кто перед ним на самом деле. Воспримет Ксигона как просто очередного колдуна, помогающего армии.

Пока мой посыльный добирался, конные отряды Октана подошли к переправе. Шаддинцы уже перекинули на наш берег около шести тысяч человек. Лучшие всадники, фидаины, тяжелая пехота Сейда в бронзовой броне, полсотни полевых орудий. А на том берегу тянулись многотысячные колонны наступающих войск. Зрелище захватывающее и одновременно пугающее. Восток пришёл по наши души.

Октан повел с собой примерно семь тысяч конных, включая сэйфских союзников и части кавалерии из разных легионов. Теоретически они могли бы попытаться опрокинуть шаддинцев реку, но это было бы слишком рискованно. Выполняя мои инструкции, Октан лишь маневрировал, как бы поджимая вражеский плацдарм и не давая армии Ксериона переправиться слишком быстро.

Иногда с обеих сторон летели стрелы, однако обходилось практически без потерь.

В это время мой посыльный достиг Ксигона. Жрец находился вне своего убежища. Он стоял на пологом холме, центр которого занимал древний плоский камень со следами уничтоженной резьбы. По обеим сторонам от Ксигона в коленопреклоненных позах сидели две керы — крылатые девы-мучительницы.

Цестинец спешился, чуть не упав с лошади. Его животное отказывалось слишком приближаться к холму, встав на дыбы как перед препятствием. Жрец медленно повернулся, смеряя моего посланца презрительным взглядом.

— Место для боя подходящее, — заявил жрец, указывая на камень. — Здесь проливали кровь глупые шаманы, но они подготовили почву для моего искусства. Не волнуйся, пастух стада людского. Твой приспешник не знает языка, на котором я говорю.

«Что вы собираетесь делать?» — спросил я.

— Добыть вам победу.

«А можно как-нибудь поконкретнее? Например, вы способны снести переправу, которую сейчас использует враг».

Ксигон несколько мгновений размышлял. Затем жрец неожиданно рассмеялся. Невероятное презрение чувствовалось в голосе Ксигона. Его мрачное веселье стихло также неожиданно как и вспыхнуло.

— Начинайте битву, — повелел он. — Когда кровавая чаша земли наполнится, я опрокину её, и красная волна смоет ваших врагов. Великие твердыни Шадда падут, а плач достигнет самых небес. Так говорит тебе Ксигон Тарамах, архонт Канртега. А теперь оставь меня, стратег. Отошли своего слугу прочь, ибо людям более не место подле меня. Наступает пора творить таинство.

Ну вот и поговорили.

Однако, когда я уже хотел охренеть и всерьёз задуматься над предложением Ксериона, жрец неожиданно выдал нечто адекватное.

— Добавь вот эту в свое войско, — произнёс он, указывая на одну из крылатых дев. — Через неё теперь будем говорить.

Я добавил себе ещё одно чудовище. Правда сомневаюсь, что кера будет подчиняться моим приказам. Эти твари, кажется, верны только Ксигону. Разве что я на ней силу меча использую.

Так, с Ксигоном разобрались, Октан пока держит Шаддинцев в напряжении, пора уделить внимание своим войскам.

«Ко мне обращался Ксерион», — сообщила Орина.

«Вербовал?»

«Нет. Похвалил за… ситуацию с Сандисом. Выразил сожаление, что Иворна остался жив».

Мне вспомнились слова Ксериона по поводу «священных реликвий». Что если это не блеф? Сандис был готов уничтожить меня в Бер-Шадде. Использовал для этого опасный артефакт, находящийся на орбите планеты. Поэтому не удивлюсь, что сам Иворна или некто другой из имперцев помог шаддинскому восстанию на начальном этапе.

От такой мысли хотелось то-ли рассмеяться, то-ли повеситься. Я оглядел через стратегию свои легионы. Люди напряжённо готовились к сражению. Одни проверяли снаряжение, другие собирали боевые машины, чтобы перенести их от Табира в наш лагерь. Осада города закончилась. Скоро грянет битва. Тысячи погибли и тысячи ещё погибнут, чтобы кровью заплатить за ошибки кого-то из политиков. Новая речь родилась в моей голове сама собой.

«Воины, сыны Рега и Империи, вскоре мы сразимся с врагом. Знаю, что последние дни нам было тяжело. В лагере пролилась кровь. Страх и подозрения расползались вдоль рядов наших палаток. Хватит этого! Хватит интриг, теней и опасных игр! Пришло наше время. Время добыть победу доблестью, мужеством, упорством и яростью. Вы видели Империю изнутри. Там не все гладко, не все хорошо. Многим из вас может показаться, что справедливости больше нет в стенах Рега. Если это правда, то мы принесём её туда в наших сердцах и на наших мечах. Но сначала победа!»

Это была рискованная речь. В ней можно усмотреть очень много крамольного, но через эти слова я выразил накопившиеся эмоции и они резонировали с настроением моих людей.

«Стряхните с себя наваждение междоусобного безумия. Пришло время дать отпор гордому царю Шадда и его воинству».

Мораль войск заметно воспряла. Не знаю на что там будет способен Ксигон в решающий момент, но кое кому я точно могу верить — своим легионам.