Подарок (СИ)

Глава 3

Ярмарки в селах принадлежащих поместью проводились довольно часто, примерно раз в месяц староста вывешивал над своим домом ярмарочный флаг, и это означало, что в конце недели будет ярмарка. А поскольку село ждали не только доходы, но и расходы, то чаще раза в месяц ярмарки устраивать никто не решался. Но вот осенняя ярмарка, самая большая проводилась на дороге, между двумя большими селами в трех лигах от поместья.

С раннего утра там собирался народ, ставились палатки и прилавки, а часа в два после полудня приезжал представитель нашей семьи и начинался торг. Почему именно так, никто не знал, на все вопросы старожилы пожимали плечами: обычай, но этот обычай свято соблюдался в нашей семье не один десяток лет.

Леди Марина переоделась на удивление быстро — волосы были спрятаны под серебристую сетку, а плотная бархатная лента прижимала ее к волосам и одновременно скрывала маленькие ушки с розовыми мочками. Платье Марта подобрала отличное — из тонкой зеленой шерсти с отделкой из зеленого бархата, строго и нарядно, широкие рукава скрывают руки до середины ладони, высокий воротник подчеркивает длинную шею, а кушак обрисовывает тонкую талию, должно быть его оставила здесь тетушка Мирисабель, она любит зеленый цвет. А вот плащ по длине подошел только один — серый, зато из хорошего сукна и с отделкой из шелковых шнуров.

Карета уже стояла у крыльца, кучер, увидев нас, соскочил с козел и открыл дверцу, экипаж был не новым, в поместье отец отправлял кареты, которые выходили из моды в столице, но вполне удобным. Леди Марина замешкалась, пытаясь подобрать юбку, плащ и подняться в карету, и мои руки сами протянулись — помочь. Осторожно усадив леди в карету, я сел в седло и не спеша поехал рядом, можно было ускакать вперед, но мне почему-то хотелось видеть ее лицо, улыбку, удивленно распахнутые глаза…

Ярмарка уже шумела, пока сдержанно и чинно; покупатели уже присмотрели себе товары и готовы были, по первому сигналу бросится к лавкам и начать торговаться.

Виконт направил коня к высокому помосту, на котором скоро начнут свое выступление бродячие артисты, карета остановилась неподалеку, и кучер предупредительно распахнул дверцу. Леди смотрела во все глаза: вот виконт ловко поднялся на помост, и поднял руку, привлекая внимание:

— Милостью неба и радостью земли закончен ныне сбор урожая! Сим объявляю открытие ярмарки, дабы каждый мог порадовать себя доброй покупкой и хорошей продажей, выпить сидра и съесть свежий пирог! — С этими словами виконт трижды ударил молотом по большому медному диску, изображающему солнце, и тот час ярмарочный шум усилился, покупатели бросились к прилавкам, а торговцы хитро блестя глазами, принялись торговаться, последняя осенняя ярмарка началась!

Спрыгнув с помоста, виконт приблизился к карете:

— Леди Марина, не хотите ли прогуляться?

— С удовольствием, виконт. — Марина уже уяснила, что на людях предпочтительно официальное обращение, и опираясь на предложенную руку выбралась из кареты.

День был ярким, солнечным, и даже холодный ветер не портил ей настроения. Сельская ярмарка напомнила ей большие осенние базары, на которые ее водила бабушка. Обычно купив внучке мороженое или коробочку сока, не старая еще женщина активно ныряла в толпу и часа три бегала среди мешков лука, картофеля и капусты, желая пополнить запасы всевозможных заготовок на балконе и в погребе. Марина уныло тянулась позади нее, любуясь яркими болгарскими перцами, ташкентскими помидорами, горами арбузов и дынь, вдыхая сладкие ароматы сушеных абрикосов и слив. На прохладном осеннем воздухе быстро нагуливался аппетит, и она под ворчание бабушки, начинала мечтать о кружке горячего чая и ягодном пироге, или о бутерброде с котлетой, мама называла такой бутерброд «русский гамбургер», и очень любила брать с собой на работу.

Денег Марине в руки почти не давали, так мелочь на жвачку или мороженое, так что и на этой ярмарке в незнакомом ей мире большого смущения от их отсутствия она не испытывала, Ее ждало зрелище!

Виконт не спускал глаз со своей спутницы: она не ахала, не жеманничала, не закатывала глаза, просто звонко смеялась и с искренним любопытством рассматривала все, что попадалось им на пути.

Следом за виконтом следовал управляющий, что бы лично проследить за продажей зерна выращенного в поместье, и прикупить необходимое к долгой зиме.

На ярмарке было весело: вокруг возов и телег толпились тетки в разноцветных повязках с ушками и помпонами, мужики, степенные в разноцветных долгополых кафтанах и шустрые, в рубахах и жилетках.

Виконт шагал рядом, часто держа меня под руку, и пояснял, откуда привезли тот или иной товар, мне честно говоря, было все равно, географию этого мира я не знала, но товары были забавные и интересные.

Например, смешной длинноносый дядька продавал набитые оческами хлопка игрушки: мячики, сшитые из лоскутков, лошадки и куколки болтались на разноцветных нитках у него над головой, а на прилавке разлеглись маленькие деревянные мечи и кинжалы, фигурки воинов и зверей вырезанные столь искусно, что они казались живыми.

Я засмотрелась на фигурку коня стоящего на задних ногах, и виконт тотчас купил ее, а заодно и фигурку девушки странным образом выступающую из дерева. Гораздо больше меня удивило то, что виконт положил на прилавок одну темную монету размером с шоколадную медальку, и махнул рукой на разведенные торговцем руки. Фигурки уложил в корзину следующий за нами господин в коричневом камзоле, а дальше корзинку потащил молодой вихрастый парень в долгополом кафтане.

В следующем ряду торговали сладостями, здесь сильно пахло медом и маслом, под ногами крутились ребятишки, стайка молоденьких девчонок хихикала у лотка с пряниками, виконт пошептал мне на ушко, что это сельские невесты, ждут угощения от женихов.

— Невесты? — вот я удивилась! — Этим девушкам не больше четырнадцати лет!

— Некоторым уже пятнадцать, если родители берегут, либо у девушки нет приданого, но ведь крестьянки всегда выходили замуж раньше, — виконт пожал плечами, а я вспомнила свою подружку, Дашку.

Ей было четырнадцать, когда родители поехали на море и взяли ее с собой, вернулась Дашка загорелая и ужасно таинственная, раздарила всем брелки с ракушками и браслеты из перламутра, а потом упала на занятиях в обморок. Испуганная историчка увела ее в мед кабинет, и на занятия Дашка не вернулась, говорили, что уехала к бабушке, лечится на свежем воздухе. Только мама проговорилась как-то соседке, тете Люде, что Дашка родила смуглого мальчика и теперь учится в деревенской школе, а в город вернется, когда нужно будет поступать в институт, как раз малыша от груди отнимет. Мне тогда стало так страшно, ведь это не то, что в чате с парнем болтать, это как-то очень по-взрослому? А эти девчонки — невесты?

Леди Марина так веселилась, так радовалась и к моему удивлению ни чего не просила! Почти любая знакомая мне леди воспользовалась бы случаем и накупила на ярмарке себе мелочей, за которые я должен был бы расплатиться как хозяин этих мест, или у них там другие правила? Даже фигурку коня-покровителя только бережно погладила кончиками пальцев, но не стала бросать на меня умоляющие или кокетливые взгляды. Странно. Фигурка мне тоже понравилась, и я ее купил, а еще взял статуэтку Фирры — покровительницы любви, торговец был счастлив — сразу две дорогие фигурки продал!

Но вот когда Марина увидела сельских невест дожидающихся угощения, вдруг погасла, что это с ней? Считает себя старой девой? Но у знати браки случаются и в шестнадцать, и даже в восемнадцать, а уж если невеста богата и знатна, то и до двадцати может просидеть в отцовском замке.

К счастью леди увидела фокусника и забыла о своих печалях. Ловкий прохвост жонглировал сразу пятью яркими мячиками набитыми конским волосом, потом сменил мячи на кинжалы, а потом превратил их в разноцветные платочки. Леди Марина смеялась и хлопала вместе со всеми, а потом заиграла музыка — начались танцы.

Я очень старалась не думать о плохом: смотрела представление, и радовалась неожиданно подсунутому виконтом прянику, а потом заиграла музыка, ох как это похоже на польку!

Парни и девчонки начинали робко притопывать на краю большого сколоченного из досок щита, наконец, бойкая малявка лет десяти выпрыгнула в круг и затопала слишком просторными ей красными башмаками, наверное, у старшей сестры утащила, захихикали вокруг. Вскоре прибежала девчонка лет пятнадцати, изловила малявку за ухо и стянула красные башмаки, сунув взамен такие же хлюпающие поршни на завязках. Малявка, скорчив сестрице рожу, все равно пошла плясать, подтянув кожаные шнурки потуже. Народ вокруг покатывался от смеха, и шел в круг. Я толкнула Жана— Валера локтем:

— Жан, ты любишь танцевать?

— Что? Леди Марина, но это ведь деревенские танцы!

— Ну и что? Зато весело!

Хихикая как впервые выпившая пива пятиклашка, я потянула виконта в круг, уже стемнело, зажгли факелы и на нас не очень-то обращали внимание, а потому отплясывали мы лихо. Виконт крепко держал меня за талию и кружил так, что мои юбки заносило в сторону и больно хлестало ими по ногам. Вскоре музыка стихла, и в высь поплыли нежные женские голоса, сплетаясь с мужскими, Жан вдруг словно очнулся, стал сух и деловит, и предложил проводить меня домой.

В карете я тряслась молча, и устала, и замерзла, пока искали кучера веселье схлынуло, а на взопревшую меня накинулся ночной холод. Было грустно и почему-то жаль себя.

Марта встречала нас в холле, тут же потянула меня наверх — умыться и переодеться, обещая за это горячий ужин. Жан словно нарочно задержался во дворе, и вошел в дом только тогда, когда меня уже тянули вверх по лестнице, мне стало обидно, и я посмотрела на него, стараясь, что бы он это понял. Виконт отвел взгляд, а неугомонная Марта уже тянула меня в спальню.