Подарок (СИ)

Глава 20

Выпали мы посреди торговой площади: вокруг стонали люди, вилась гарь, под ногами хрустели угли вперемешку со снегом. Магическое поле кричало, что леди Марина у нас под ногами, в ворохе почерневших обломков, но я не видел ее тела! А Жан вдруг вскрикнул и бросился к куче, из пары стражников лежащей в стороне от той точки, где мы вышли из портала. Я поспешил следом и наткнулся на полный боли взгляд: сердце пронзило облегчением — она здесь! Она жива! И это не ее плоть оседает хлопьями на почерневший снег!

Рядом с Жаном из сугроба поднялся сильф — с ободранного лица стекали капли крови, шапка улетела под ноги оглушенным людям, бродящим по вытоптанному снегу с потерянным видом, но лицо совершенно каменное:

— Ваше Высочество, позвольте мне поискать леди Илану?

— Ищите, — кивнул Жан, — леди Марине мы поможем сами.

Я все еще стоял в недоумении: почему Марина была тут, а магическое эхо доносилось из обгоревшей ямы? Я склонился над воронкой, обследуя ее всеми доступными мне магическими способами, и просто принюхиваясь и присматриваясь.

Ответ оказался очень простым: на краю ямы лежал обгорелый фермуар от дамской сумочки: наша леди забыла сумку с амулетами и личными вещами в возке, а удар нанесли магией, ориентируясь на какой-то личный предмет. Я зарычал сквозь стиснутые зубы: ранить и искалечить столько людей в попытке добраться до моего «подарка»!

Пока я осматривал яму, Жан стянул за ноги стражника, закрывшего Марину собой, а сильф отыскал леди Илану, живую и почти невредимую. Толстая медвежья полость приняла на себя и волну пламени, и последующие осколки и обломки, так что леди была вполне цела, хоть и пахла горелой шерстью.

Марина лежал неподвижно, но дышала ровно. Пришедшие в себя стражники отряхивались и растеряно крутили головами, но сильф быстро взял их в оборот, велев отыскать лошадей и двигаться домой: женщинам стоило выпить успокоительное, а нам разобраться, кто пожелал лишить принца сильфов супруги.

Пришла в себя я на руках у Ролена, он просто отобрал меня у Жана, заявив, что так ему легче провести диагностику. Жан не возражал: все же в зимней одежде я весила несколько больше, чем в ночной рубашке.

Дракон бережно донес меня до спальни, уверив переполошившихся камеристок, что со мною все в порядке, и кроме теплой, но не горячей ванны и обильного ужина я ни в чем не нуждаюсь.

Правда, уходя он оставил на столике флакончик темного стекла, сказав, что три капли этой микстуры стоит выпить на ночь. Я только кивнула: спорить не хотелось, в глазах все еще стояла вспышка, а в ушах — стоны раненых.

Кресло обступили камеристки, уговаривая отпустить мужа и принять ванну, но я вцепилась в крепкую мужскую руку и на уговоры не поддавалась. Тогда Жан занялся мною сам: велел принести чаю и булочек с повидлом, и унес в купальню.

Через час я закутанная в просторное домашнее платье сидела в гостиной вместе с Иланой, Жаном и лордом Валентайном.

Илана тоже сверкала румяными щечками и скромно умалчивала о полученных синяках, а вот лорду Сиану не повезло: ему в лицо прилетела целая пригоршня щепок от сломанного возка, царапины были неглубоки и неопасны, но сейчас лицо лорда напоминало вспаханное поле.

Мой мудрый супруг решил, что нам всем необходимо выговориться, и приказал подать к чаю какой-то заморский ликер. Напиток оказался очень сладким, ароматным и вкусным, и буквально после первой рюмки мы принялись перебивая друг друга делиться впечатлениями и сокрушаться о потерянных подарках.

Правда мою корзинку лорд Сиан все же принес: как он сам сказал, рука не поднялась бросить творения дракона — кузнеца. А что стало с остальными вещами, никто не знал.

Примерно через час, когда мы уже начали зевать, в гостиной появились перемазанные копотью граф и дракон. Ролен шагнул к столу и одним глотком выпил из бутыли весь оставшийся ликер, а потом запил его чаем прямо из чайника, и посмотрев на свою одежду и уютные кресла светло — оранжевого цвета, плюхнулся на голый пол у камина. Граф нисколько ни смутившись таким поведением гостя, тотчас скомандовал появившемуся слуге: ванну, одежду и много мяса. И плюхнулся на пол рядом с драконом.

Оказалось что едва доставив нас домой и подлечив самые опасные раны, дракон вместе с графом вернулся на площадь: исцелять пострадавших, разгребать завалы и компенсировать убытки. Возок, опознанный только по графскому гербу, выжженному на высокой изогнутой спинке притащили к дому: короб лишь слетел с полозьев и закоптился, так что счастливая Илана всплеснув руками, убежала прятать подарки, а лорд Сиан через минуту отправился следом — «проверить стражников».

А я почувствовала себя счастливой: те, кого я люблю, дома, живы и здоровы! Ролен заметил мой взгляд и подмигнул, усталыми глазами, граф немного усмехнулся и вытянул ноги к огню, а Жан подал отцу свою чашку с чаем, и ласково пожал мне руку. Мир и любовь охватили нас своим золотым кольцом.

Но буквально в эту минуту двери отворились, руша миг тишины, и дворецкий внес огромное овальное блюдо полное мяса. Следом за ним шли два лакея с чайным подносом и корзиной пирогов, мужчины оживились и, придвинув к огню маленький столик, принялись жадно есть, обмениваясь мнениями и впечатлениями. Я не вмешивалась: слушала их голоса, вдыхала тревожный запах гари в смеси с сытным мясным духом и просто млела в их кампании, как масло под лучами солнца, а потом уснула в кресле.

Едва я убедился, что с моим «подарком» не случилось ничего не поправимого, как тут же взял в конюшне лошадь и вернулся на площадь. Граф поехал со мной. На площади уже появились королевские стражники: они поднимали прилавки, что бы извлечь придавленных людей, ловили обезумевших от страха лошадей и искали детей вместе с рыдающими мамашами отпустившими чад за леденцом.

Больше всего люди пострадали от паники и толкучки, да еще от испуганных лошадей, сам огненный пузырь лишь помял стоящих поблизости взрывной волной да осыпал все вокруг искрами и обломками, но все же помощь требовалась срочно.

Под руководством графа его слуги поставили пару палаток: в одну сносили раненых, в другой варили еду для стражников и тех, кто взялся помогать. Еще раз осмотрев воронку и считав магический след я начал лечить тех, кто мог не дожить до прибытия мага-лекаря, но вскоре прибыл маг в сопровождении сестер Помощи, и я вместе с графом решил вернуться в дом: погибших к счастью не было, а с остальным уже вполне справятся и без нас.

По дороге я едва не упал с коня: меня настигло магическое истощение, граф подхватил повод и довел жеребца до конюшни, потом помог спешиться и мы вместе ввалились в гостиную, в которой нас ждали.

Я никогда не думал, как это приятно, когда тебя ждут: вот леди Марина встрепенулась, и в ее глазах поселилось облегчение, лорд Сиан откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Жан широко улыбнулся и кивнул нам на полупустой чайный стол. И я воспользовался его приглашением: сладкий ликер? Терпимо, но лучше бы кусок мяса! Граф, верно понял мой взгляд, и тут же отдал распоряжения, а потом устало сел на пол рядом со мной: мы оба пропахли дымом, чужой болью и страхом, но здесь мы словно купались в любви и заботе.

Потом мы ели и говорили, Жан думал, что это был привет от облачных лордов, но я возражал: сильфы мстят тоньше, нашлют ядовитый дождь, или туман, заморозят посевы или наведут морок на скот, а здесь был выброс силы, оформленной в огненный шар, скорее привет мне от кого-то из сородичей. Но граф задумчиво покрутил бокал и сказал, что это вполне могло быть испорченное бытовое заклинание, направленное ловкими ручками леди Чизьер, или другого светского недруга.

Пока мы спорили, леди Марина уснула, и Жан унес ее в спальню, разговор угас сам собой, мясо было уже съедено и мы с графом разошлись по купальням. Но едва я окунулся в мыльную воду, как меня охватило беспокойство, словно мне чего-то не хватало. Моя голову я так спешил, что мыло попало в глаза, шипя я потянулся за полотенцем, и мне вложили его прямо в руку. Уняв боль я посмотрел на того кто мне помог: высокая светловолосая женщина средних лет с любезной улыбкой протянула мне мочалку:

— Вам помочь, милорд?

Я слышал, что люди в богатых домах держат вдовиц или пригожих молодок для помощи гостям, но почему она пришла сегодня? Задумавшись, я не сразу заметил, что мочалка уже бережно натирает мне спину, скользит в облаке мыльной пены, приятно щекоча и пощипывая кожу. Постепенно усталость отступала, а мочалка уже ласкала пальцы ног, подъем стопы, потом поползла выше…

Когда ласковая женская ручка погладила пах, я вдруг подпрыгнул и отстранился:

— Благодарю, сударыня, дальше я сам.

В глазах незваной помощницы я увидел разочарование, но твердо указал ей на дверь и быстро сполоснувшись, пошел в спальню. В комнате обнаружился Жан: он взволновано бегал по ковру и увидев меня бросился через всю комнату:

— Ролен! Я не хотел тебе мешать, пойдем!

— Что случилось?

— Марине плохо!

Мы выбежали в коридор, и только там я заметил, что бегу босиком и в одном полотенце. Впрочем, сейчас не время отвлекаться на пустяки: щелкнув пальцами, сотворил морок приличного жилета поверх рубахи и бриджей.

Марина металась по кровати, не открывая глаз, я тут же схватил ее за руку, проводя диагностику, и она замерла. Жан подошел с другой стороны, и тревожное свечение ее ауры сменилось ровным, золотисто зеленым. Но стоило мне убрать руку: и вокруг ее фигуры завихрились алые смерчи.

— Жан, я не знаю, что с ней, она просто меня не отпускает!

Жан с нежностью посмотрел на супругу, потом очень серьезно на меня:

— Она испугалась, Ролен, у нее в этом мире больше никого нет, — потом виконт прикусил губу и спросил, — ты можешь сегодня поспать здесь?

Я едва не подавился собственными словами, и отрицательно замотал головой:

— Жан, но если меня кто-нибудь увидит, репутация леди Марины может пострадать.

— А если ты уйдешь, она не сможет спать, неужели твоя репутация дороже здоровья моей жены?

— Но мне нужна одежда, — предупредил я сдаваясь, — ты меня так напугал, что я в одном полотенце примчался.

— Сейчас принесу, — Жан отпустил руку Марины, и она вновь забеспокоилась.

— Я сам схожу, только приду под отводом глаз, что бы болтали поменьше.

Жан согласно кивнул и тихонько погладил золотистые завитки на подушке.

Марина уснула в кресле. Она спала тихо, как дитя, не ворочалась, не сопела. Розовые губки манили о поцелуе, но я держал себя в руках: моей солнечной девочке нужен отдых! Уложив ее в нашу постель, я скинул жилет, и тут увидел, первый раз увидел ее ауру! Это было так красиво! Золотисто-розовый свет точно обнимал ее, рисуя контуры тела, я любовался, целуя ее пальчики, но вот красного стало больше, потом цвет стал ярче, и я побежал к Ролену, не зная что это такое.

Дракон был в купальне, но судя по звукам, уже заканчивал омовение, и потому я решил немного подождать его, в волнении меряя шагами ковер. Увидев меня и узнав, что Марине плохо Ролленквист побежал следом за мной.

Она уже металась на постели, словно ища что-то, а аура горела как багровый гаснущий факел. Но едва мы коснулись ее, как краски стали бледнеть, и постепенно вновь засияли ровными оттенками зелени и золота.

Уф, кажется все хорошо! Но откуда снова эти вихри?

Ролен отпустил руку Марины, и все началось вновь! Я начал понимать: связь дракона с подарком укрепилась настолько, что испуганная Марина не хочет отпускать тех, кто может ее защитить. Пришлось просить Ролена остаться, хотя это далось мне не просто.

Идя к себе, я демонстративно зевал и постарался встретить хотя бы одного слугу. Потом разворошил кровать, сбил подушки, и вновь ощущая нарастающее беспокойство, оделся. В коридор выбрался через дверь купальни и услышал в одной из гостиных женские голоса:

— Так граф тебя попросил помочь этому высокому лорду искупаться?

— Да, сказал, что гость здесь уже давно, и наверное соскучился по женскому обществу.

— Как всегда, — девушка звонко рассмеялась, а потом спросила с любопытством, — и как, он оказался хорош?

Ее собеседница загремела посудой, и скорчила недовольную гримаску:

— Он отказался, позволил только помыть. Похоже, у этого красавца есть возлюбленная, а граф об этом не знает.

Молодая девушка помолчала, а потом, оглянувшись, тихо сказала:

— А может и знает, помнишь того барона?

Женщина постарше побледнела и цыкнула на подругу:

— Тссс! Не смей даже вспоминать, если не хочешь уехать в пустошные земли.

Та распахнув голубые полные слез глаза закивала, и закончив наводить порядок женщины ушли, а мне опять было о чем подумать: выходит граф не впервой предлагает гостям развлечения с последствиями.

Проснулась я оттого, что мне стало жарко: повозившись, откидывая одеяло, и обнаружила, что и справа и слева кто-то лежит. Сказать, что я подпрыгнула, значит, ничего не сказать! Я буквально слетела на пол и бросилась к камину: разворошила кочергой толстый слой пепла, и в багровом свете почти прогоревших углей увидела мирно сопящих Жана и Ролена!

Орать я не стала только потому, что за окном была глубокая ночь, а в комнате довольно холодно. Отыскала в кресле халат, отметив, что спала в одной длинной рубашке, закуталась и подложила на умирающие угольки охапку щепок. Через несколько минут сухая древесина потемнела, и ее начали робко облизывать мерцающие язычки пламени, тогда я добавила несколько расколотых вдоль толстых веток, а когда занялись и они — несколько обычных поленьев. Вскоре стало теплее, и прикрыв длинными полами босые ноги я примостилась на маленькой стянутой с кресла подушке, любуясь огнем.

Треск и шорохи разбудили дракона, и он почти неслышно встал с кровати, подошел и шепнул на ухо, вызвав толпу мурашек:

— Не спится?

— Почему ты тут?

— Ты очень испугалась, мы думали, что заболела, вот и остались с тобой.

Я тихонечко выдохнула: что ж, если в кровать их загнала усталость ничего страшного, но дракон добавил:

— Никто не знает, что я здесь, я пришел под невидимостью, — подложив еще пару бревнышек, Ролен кивнул на кровать, — ложись, тебе нужно отдохнуть.

Покосившись на разворошенную постель, в которой сладко причмокивал губами Жан, я отказалась и плотнее завернулась в халат.

Вздохнув, дракон поднял меня как пушинку и уложил к Жану под бочок и со словами:

— Спи, скромница! — укутал одеялом. Потом бесшумно переставил к камину кресло и вытянул ноги в бриджах, — я посижу здесь, не волнуйся.

Мне осталось только послушно закрыть глаза и попытаться заснуть, но сон упорхнул окончательно, а глаза возвращались к смотрящему в огонь Роленквисту. Так прошло довольно много времени, я совсем измучилась, вслушиваясь в звуки старого дома, и тихонько позвала:

— Ролен! — дракон поднял с опущенную на ладонь голову и посмотрел своими невозможными золотыми глазами:

— Что?

— Ложись, у тебя же ноги затекли!

— Откуда ты знаешь?

— Вижу, ложись, уже тепло.

Еще раз смутив меня пронзительным взглядом, дракон подошел и улегся с легким вздохом облегчения, вытянувшись во весь свой рост на самом краю, так что нас разделяло не только одеяло но и почти полметра перины. Убедившись, что глаза дракона закрыты я осторожно протянула руку через разделяющее нас расстояние и коснулась краешка его просторной рубахи: все, сплю.

Утром я проснулась в постели одна: в купальне, судя по звукам, плескался Жан, а от Ролена остался только тонкий, на грани привкуса аромат миндаля. Вздохнув, вспомнила мамино правило: сначала поесть и привести себя в порядок, а потом решать мировые проблемы.

Камеристка появилась быстро: Жан уже ушел, и в купальню переместились мы: умывание, прическа, выбор утреннего платья и наконец, выход в столовую.

Все уже были за столом, и смотрели на меня подозрительно. Я извинилась за опоздание и поспешила налить в чашку чай. Мужчины перестали меня разглядывать и вернулись к беседе, я невольно прислушалась: оказывается, с утра у графа побывал дежурный королевский маг, и сообщил, что автора заклинания устроившего переполох на рынке определить не удалось.

Если я правильно поняла из обсуждения, в той громкой штуке были использованы компоненты всех четырех стихий, и именно поэтому особенно никто не пострадал: стихии соединились слишком рано, и нейтрализовали друг друга, как кислота и щелочь в одной пробирке.

Леди Илана выглядела уже хорошо и когда мужчины насытились, перевела разговор на скорый праздник. Все оживились, и утро прошло в приятных хлопотах: подарки нужно было упаковать, подписать и подвесить к потолку в бальном зале.

Утром Марина спала, обнимая одной рукой меня, а другой дракона. Я тихонько встал и вышел в купальню, а когда вернулся, она лежала так же тихо, только сжалась в комочек и откатилась от Ролена в нагретую вмятину от моего тела. Полюбовавшись нежными переливами ее ауры, я разбудил друга и он, вновь накрывшись пологом невидимости, ушел к себе.

После умывания я не стал смущать мою девочку и ушел в столовую через купальню. Отец и лорд Сиан уже были там и зевая прихлебывали горячий чай в ожидании завтрака. Вскоре спустился отвратительно бодрый Ролен, и кузина принялась раскладывать по тарелкам зимнюю кашу: очень сытную, и густую сваренную на мясном бульоне. Марина вошла в столовую последней: аккуратно одетая и причесанная, бледная и напряженная, как солдат на параде. Она тихо заняла свое место и почти ничего не ела, пила чай и слушала наши разговоры.

В конце трапезы кузина напомнила нам, что пора готовится к празднику: паковать и подвешивать к потолку подарки. Все согласились, до праздника осталась всего неделя, и почти все подарки куплены. Кузина села писать своим красивым, округлым почерком карточки на свертки и кошели, Марина помогала ей заворачивая дары для слуг. Потом прибыли посыльные из магазинов, и мы с Роленом спрятавшись каждый в своем уголке завернули подарки для близких и сами их надписали.

Лорд Сиан поняв, что мы не собираемся выходить из дома, расспросил меня о традиционных подарках, и получив разрешение отбыл на торговую улицу за покупками.

К обеду мы уже устали, и дружно решили прерваться, но у двери звонко загремел колокольчик, и дворецкий торжественно внес свиток со множеством печатей и лент. Отец сломал магически настроенную на него пластинку и развернул упаковку: внутри оказалось сразу три разноцветных листка пергамента:

— Приглашение на королевский бал на четыре персоны, — отец прочитал подписи и протянул один свиток дракону, — вас лорд Ролленквист приглашают присоединиться к свите вашего деда, меня к свите Его Величества, а Жана с супругой жаждут увидеть на празднике почетным гостем.

Мы все задумались: приглашение на праздничный королевский бал для дракона явно новость, да и нас с Мариной прежде во дворце видеть не желали, другое дело отец, но приглашение появиться в свите Его Величества…

— Отец, что-то произошло, о чем мы не знаем?

Граф пожал плечами, и попросил кузину приготовить ему сверток с холодным мясом в дорогу:

— Я поеду в канцелярию и попытаюсь узнать что смогу, вам пока лучше не покидать дом.

Паковать подарки расхотелось, и Илана велела подавать обед в малую столовую.

События набирали обороты, конечно о приглашении мог позаботиться и дед, но свиток прислали в дом графа, а не в мою пещеру, и даже не колечком вестника, а обычным посыльным, значит, точно знали, где я нахожусь. Впрочем, вчера моей магией пропиталась вся площадь.

Отвлекаясь от тяжелых мыслей, я посмотрел на леди Марину: она явно не понимала, что происходит, и продолжала укладывать в платки какие-то вещи, Илана, лучше разбирающаяся в сплетнях и интригах торопливо дописывала карточки:

— Еще одну и идем обедать!

Я прищурился: аура кузины Жана мерцала тревожно-голубым цветом, а вот вокруг Марины колыхалось желто— оранжевое облачко, тревога, переживание, так нельзя! Скоро это облачко доберется до теплой золотистой точки, спрятанной в глубине ее тела, подойдя ближе, я осторожно взял ее за руку и подул на ладонь, разгоняя кровь драконьим теплом. Смущение усилилось, краска бросилась ей в лицо, и переживание сошло на нет.

— Леди, — коварно улыбнулся я, — я голоден как настоящий дракон! Идемте обедать?

До праздника оставались считанные дни, узнав о приглашении на королевский бал, кузина Илана схватилась за голову: оказывается, у меня нет достойного виконтессы бального платья, а убедить портниху сшить что-либо за три дня, нет ни какой возможности!

Помощь пришла неожиданно: та самая мастерица, с рынка переехавшая в дом графа вместе с детьми и скудным скарбом умела еще и кроить! Собрав всех горничных, камеристок и всевозможных помощниц мы заперлись на чердаке, что бы успеть сшить мне платье к балу.

Меня водрузили на низкий табурет в одной нижней сорочке и принялись вертеть, как колесо, пока я не взмолилась:

— Отпустите меня, пожалуйста! Я очень замерзла! Или буду на балу шмыгать носом и громко кашлять!

Кажется, аргумент подействовал: хотя на чердаке и проходили горячие трубы дымоходов, но пространство было таким огромным, что тепло тут не задерживалось. Меня сняли с табурета, закутали в теплый, стеганый халат и разложили на столе запасы тканей, тесьмы ниток и булавок.

Мастерица взяла гладкую деревянную дощечку и нарисовала нечто громоздкое, с длиннейшими рукавами, и шлейфом. Илана в ответ начертила что-то еще более громоздкое: рукава стали короче, но гораздо шире, юбку изображали три слоя ткани, а уж лиф вполне мог служить бронежилетом!

На мои вялые возражения дамы уставились на меня с негодованием, и объявили, что даже виконтесса Диол не может появиться на королевском балу, в чем попало, а уж принцессе сильфов, посетившей бал сопредельного королевства инкогнито, вообще полагается выглядеть чуть скромнее королевы!

В итоге я призвала на помощь дипломатию, и объяснила, что моя задача выглядеть необычно, раз уж я сама настолько редкая птичка и удостоилась приглашения на королевский бал.

Дамы подумав, согласились, и теперь уже я скоблила угольком древесину, пытаясь изобразить нечто более легкое и удобное.

Мастерица оказалась и впрямь волшебницей: она уловила мою идею, и подбежав к столу начала ворочать тяжелые куски ткани. В итоге от парчи и бархата отвертеться мне не удалось: все же зима, но их было совсем немного, утыкав куски ткани булавками, дамы отпустили меня с миром, пообещав пригласить на примерку.

Удрав с чердака, я отправилась в бальный зал: купленные мной подарки тоже требовали упаковки. Тут и нашел меня Ролен: помог подвесить свертки к потолку, а потом усадил в кресло и взяв в свои ладони мои пальцы настойчиво потребовал на балу не отходить от Жана, непременно слушаться супруга и ничего не есть и не пить!

— Королевский бал, Марина, это хороший повод и возможность устроить покушение, либо разрушить отношения. На таких больших праздниках в толпе придворных и гостей дворянам случалось получать удары кинжалом и яд в бокалах, но гораздо хуже навсегда испорченная репутация или семейные отношения.

Кажется, я всерьез испугалась, потому что вскоре в зал вбежал Жан, а услышав лекцию дракона, охотно присоединился:

— Да, моя хорошая, дворец это очень опасное место!

— Но зачем тогда нам туда ехать? Можем сказать, что мы больны, заодно и к нам никто не приедет!

Мужчины переглянулись и синхронно покачали головами:

— Увы, любимая, — сказал Жан, — Его Величество обязательно проверит наше самочувствие, и пренебрежения своим приглашением не простит.

Я расстроилась, и почему-то очень сильно, даже носом захлюпала, Жан тут же взял меня на руки и сев в кресло начал утешать ласковыми поцелуями собирая слезинки, а Ролен тут же отыскал графин с водой и накапав что-то в воду убедил меня выпить.

Слезы прекратились так же внезапно, как и начались, что-то я нервничаю сильно в последнее время. Хотя покушения, точно спокойствия не добавляют.

Отправив меня умываться, мужчины прошли в столовую: приближалось время ужина. Илана к столу не вышла, занимаясь пошивом моего платья, граф все еще был во дворце, а лорд Сиан явился к сладкому, недовольно бурча под нос, что кузнецы драконы ему почему-то сегодня не встретились.

Утешив сильфа его любимым пирогом с капустой и яйцами, мы выслушали подробный отчет о происшествии на рынке:

— Маги объявили, что это был взрыв праздничного фейерверка, но слухи ходят, что в столицу прибыла делегация облачных лордов. Я полагаю, Ваше Высочество, что вам не стоит задерживаться на балу.

Я похолодела: в голосе сильфа отчетливо слышалось беспокойство.

Жан покрутил в длинных изящных пальцах вилку:

— Спасибо, лорд Сиан, вам удалось узнать что-то еще?

Светловолосый лорд бросил на меня короткий взгляд и кивнул:

— По городу ходят слухи об облачной принцессе, которая приехала в гости к Ее Величеству на тройке крылатых коней, судя по описанию, это действительно сильфида, возможно родственница одного из облачных лордов.

Жан и Ролен одновременно нахмурились и потянулись к бокалам, кажется, единственной даме пора удирать: мужчинам нужно выпить!