Подарок (СИ)

Глава 12

Жан и Марина стояли в круге и смотрели друг на друга, не замечая, как отвечают им стихии. Немолодой уже жрец невозмутимо читал благословение, словно каждый день в его часовне брачуются посланные друг другу судьбой, и от этого я чувствовал себя еще хуже, неужели мне суждено разбить этот брак? И подсказки молчат.

Едва взглянув в глаза леди Марины, я словно взлетел над полом, и почти не замечал ничего вокруг, только когда брачные ленты начали наносить на запястья узор, немного отвлекся, взглянув на ее дрожащие губы. Но когда ленты упали, а из глаз Марины потекли слезы, я коснулся губами золотых нитей, понимая, что это навсегда.

Выслушав поздравления, мы вышли, а Ролен задержался вместе с жрецом, оставляя милостыню на храм. Странно, вокруг часовни разливался удивительный аромат, словно вокруг не темная, припорошенная снегом земля, а горный луг с чистейшим воздухом, и не удержавшись я прижал Марину к себе: моя, только моя! Ах, какие сладкие и податливые у нее губы! За спиной хлопнула дверь: пора, но так жаль отрываться!

Более мы не задержались в деревне ни минуты: сели на выбранных коней и выехали на дорогу. Буквально через пару часов нас встретил отряд графа, отправленный на наши поиски.

Меня вновь усадили в карету, в которой я и продремала до самой столицы, и даже дом графа снаружи не видела, потому что входили в него мы при свете факелов, я под руку с виконтом, а дракон вместе с вышедшим на крыльцо графом.

Жан проводил меня до отведенных покоев и передал на руки сразу двум сухопарым дамам в синих платьях и белоснежных передниках.

Сначала дамы держались отстраненно: молча помогли раздеться, и сесть в медную ванну устланную простыней, потом одна из них начала разбирать мне волосы и наткнулась на заплетенную Жаном косичку. Легким кашлем обратив внимание напарницы, она продемонстрировала ей колечко ставшее заколкой, и с этой минуты я была окружена всевозможным вниманием, что меня только раздражало: мысли и так путались, и тянуло в сон.

Наконец меня облачили в тончайшую рубашку и уложив в необъятную кровать, задули все свечи кроме двух. Я расслабилась, ожидая одиночества, но в кресле у камина осталась девушка в голубом платье, с рукоделием в руках, прочие же, пожелав спокойной ночи, удалились.

Я полежала, притворяясь спящей, надеясь, что мой сторож уйдет, но эта блондинка лишь прикрыла свечи экраном и углубилась в рукоделие.

Я подумала, что мне должно быть не доверяют, и рассердилась, потом попробовала считать овец, потом раздраженно покрутилась и поняла, что сон сбежал, постель смялась, и вообще, лежать я больше не могу! И начала выбираться из перины.

Девушка тут же подскочила и подала тапочки и халат, помогла сесть в кресло и уточнила мелодичным голоском что мне необходимо: стакан молока или ночная ваза?

И я, чувствуя себя самодуркой и угнетательницей, проскрипела:

— Стакан морса и умыться!

Барышня тут же дернула широкую бисерную ленту и где — то вдалеке забрякал колокольчик.

— Прошу вас, леди, умыться можно здесь, а морс сейчас принесут.

Не скорчив гримасы, девушка проводила меня в угол спальни, в котором оказалась дверь в купальню и оставила одну. Я действительно умылась прохладной водой из кувшина, и подошла к небольшому окну: за ним было темно, не видно ни звезд, ни фонарей, окна ближайших домов тускло моргают редкими отблесками. И ни души, лишь мужчины с факелом, очевидно стражники, обходили двор, обнесенный высокой каменной стеной.

На грудь навалилась тоска: вспомнился ночной город с высоты пятого этажа, новогодние гирлянды, весело мигающие уже в ноябре и шум незатихающих улиц. Перед глазами все поплыло: слезы закапали на рубашку, и я беззвучно зарыдала, прижимаясь к стеклу. Ноги подгибались, и я сползла на холодные плитки пола, зажимая рот длинным рукавом, боясь выдать себя всхлипами. Сколько я так просидела, не знаю, но услышав в комнате голоса, заставила себя встать, умыться и прикрыть лицо распущенными волосами, может и не заметят, а впрочем, все равно, Жан сегодня не придет, а этим красоткам не долго на меня любоваться, при первой же возможности я вернусь в свой мир!

Отец встречал нас на крыльце: значит, случилось что-то еще, даже Ее Величество граф встречал в доме. Пока я провожал Марину, сожалея, что не могу остаться с ней, забыв о всех печалях, Ролен тихо что-то сказал отцу, и тот скорбно поджал губы, неужели кто-то умер?

А потом мы сидели в кабинете, и пили горячее вино, рассказывая о своих приключениях. Ролен очень хвалил меня, и удивлялся способности кастовать щиты, а отец все мрачнел, и наконец, попросив дракона разлить вино, сказал:

— Мне жаль, сын, что приходится рассказывать об этом сейчас, но выбора у меня нет.

И под рвущие душу порывы ветра за окнами и треск дров в камине отец рассказал мне о моей матери, о ее родственниках и осиротевшем престоле:

— Поэтому, услышав, что ты с невиданной скоростью кастуешь воздушные щиты, я понял, что времени нет. Магия уже нашла тебя, а значит, скоро найдут и сильфы.

— Отец, — я был ошеломлен, но кажется не только я: Ролен замер как кошка увидевшая мышь, и сидел не шевелясь забыв про вино, а в глазах его проносились такие эмоции, что меня бросало в дрожь.

— Отец, но ведь я могу отречься от престола?

— Можешь, но только пока ты не женат.

— Что?

— Да, я этого не знал, но дед твоего друга, — отец кивнул на дракона, — прислал старинный манускрипт. Тронные регалии сильфов парные, поэтому первым делом они постараются тебя женить.

— Но…

— Я все понимаю, сын, девушка хороша, но брак придется отложить хотя бы на год.

Я засмеялся, и кажется это вышло страшно, а потом протянул отцу руку, отдернув длинный рукав. Он побледнел и схватился за голову:

— Когда?

— Сегодня.

— Но, вы не успели?

Я только горько покачал головой:

— Я сам заплел ей брачную косу.

— Но ты не можешь! Ты человек! — отец вскочил и ломая в пальцах ароматическую палочку забегал по кабинету, — что же делать?

— Ничего, — раздался вдруг глубокий голос очнувшегося от своих мыслей дракона, — я выбрал свой подарок, и забираю его прямо сейчас.

— Подарок? — я совсем забыл, что Ролен собирался приехать, что бы сделать выбор. — Хорошо, забирай, но не торопись, пожалуйста, улетать: леди Марина хотела спросить, есть ли возможность вернуть ее в мир в котором она родилась.

Отец и Ролен посмотрели на меня с жалостью, а потом дракон, вздохнув, пояснил:

— Ты не понял, Жан, я забираю леди Марину.

— Что? — наверное, вид у меня был самый бестолковый, но мне было все равно, я не мог потерять едва обретенное счастье!

Дракон вышел на середину комнаты и возвысив голос торжественно произнес:

— Я, дракон Ролленквист выбрал себе второй подарок, и согласно закону и магии желаю забрать его немедленно!

Несколько минут ничего не происходило, и я решился шевельнуться, мечтая метнуться к двери и отыскав леди Марину в спальнях, спрятать ее в самой глубокой пещере нашего мира. Но дракон найдет свой подарок даже на дне морском, и магия поможет ему, ибо он в своем праве. Вот когда я пожалел, что он нашел меня в том злополучном овраге!

Вдруг двери кабинета распахнулись, пропуская внутрь медленно плывущую в паре аршин от пола кушетку, за которой бежали испуганные горничные. На ярком шелке обивки золотились кудри моей жены, она спала, и выглядела сущим ребенком. Отец тотчас выгнал прислугу, а Ролен коротко взглянул на спящую Марину и кивнул мне:

— Можешь проститься, я подожду ровно минуту.

Я подошел ближе, и коснувшись тонкой руки поцеловал закрытые глаза с блестящими слезинками на ресницах, коснулся губами губ и запоминая провел рукой по щеке:

— Прощай, любимая, клянусь, я верну тебя! — прошептал я целуя легкие локоны и отходя в сторону.

Минута истекла, и дракон сделал несколько пассов, открывая портал в свою пещеру. Тотчас в воздухе словно захлопало множество крыльев, запертые окна распахнулись, стылый воздух хлынул в комнату, заклубился у пола сизым туманом. Из тумана свились три тонкие, полупрозрачные фигуры в длинных плащах с откинутыми капюшонами.

— Приветствую вас, благородные дети воздуха! — Роллен казался невозмутимым, а отец словно приготовился к прыжку, опираясь на спинку любимого кресла.

— И тебе привет, сын огня и камня! — особой любезности в шепчущих голосах никто не расслышал.

Ролен вновь поднял руку продолжая делать пассы, но заклубившийся туман обвил его пальцы, путая движения, ломая рисунок заклинания, гася тонкую алую рамку, возникшую в воздухе.

— Я в своем праве! — с усилием выговорил дракон, и вновь начал строить портал.

— Докажи! — один из троих, с самым неподвижным и суровым лицом, обвиняющее ткнул в спящую девушку пальцем, — пока мы видим, что ты похищаешь нашу будущую императрицу!

Я видел, что Ролленквист не просто зол, он в бешенстве! Отрастив длинный коготь, дракон начертил в воздухе знак призыва, и тотчас прямо в воздухе повис развернутый свиток, заполненный алыми светящимися буквами:

— Вот закон, согласно которому я сделал выбор, подтвержденный магией, и забираю свой подарок!

Крыть сильфам было нечем: законы, утвержденные совместно двумя и более расами фиксировались магией, и их нарушение каралось самой магией, а рассказы о выбранной волшебством каре долго бродили в виде страшных сказок среди людей и не только.

Туманные фигуры отступили, но рисковать Ролен не стал: раздавил амулет и исчез вместе со спящей Мариной в облаке переноса, надеюсь, в его пещере тепло.

Я вернулась в спальню и увидела сразу трех девушек в серых платьях и передниках: одна наливала морс в бокал, вторая добавляла в камин дрова, а третья перестилала постель. Увидев меня, девушки замолчали, и только та, что сидела у моей постели весь вечер предложила расчесать волосы. Я согласилась: большого зеркала в комнате нет, и можно бездумно глядеть в огонь и думать о своем. Но едва расческа коснулась волос, как меня неудержимо потянуло в сон. Из последних сил я встала и шагнула к кровати, но ноги коварно подбила кушетка: ощущение полета, чей-то вскрик и нежная тишина окутавшая как пушистое облако.

Едва дракон исчез, сильфы шагнули ко мне и поклонились:

— Ваше Высочество! Мы просим вас принять трон властелина воздуха и все сопутствующее ему!

— Я не могу этого сделать, господа! — я был краток, потому что зол, — мою супругу только что на ваших глазах забрал дракон! А потому я отрекаюсь от облачного трона и за себя и за своих потомков!

Сильфы помолчали, именно так они выражали уважение к словам собеседника, а потом старший из них вынул из-за пазухи узкий длинный футляр:

— Мы понимаем ваши чувства, но отречение должны принять коронные драгоценности рода, иначе выбранный советом лордов правитель не сможет поддерживать жизнь своих подданных.

— Я согласен, — кивнул я, — я готов повторить отречение в присутствии высоких лордов и королевских регалий.

— Прошу, — сильф открыл футляр и продемонстрировал то, что вначале показалось столбом света, а потом оказалось жезлом длинной в локоть из цельного кристалла голубого цвета. В его прозрачности плыли облака, слышалось гудение ветра и шум дождя.

Протянув руку в направлении реликвии я повторил слова отречения, жезл на секунду помутнел, а потом засиял еще ярче.

— Что это значит? — шепотом спросил отец.

— Облачный скипетр не принимает вашего отречения, принц, а потому вам надлежит отправиться с нами в облачные чертоги и принять корону.

— Нет! — я поднял руку, останавливая всех, пытавшихся заговорить, — я не могу принять корону, пока не верну свою жену!

— Но Ваше Высочество! — сильф был непреклонен, — дракон в своем праве, а значит, вы можете выбрать тебе другую супругу…

Я смерил облачного лорда тяжелым взглядом и протянул руку к артефакту:

— Клянусь, что не взойду на облачный престол с другой женщиной, да будет мне свидетелем магия! — жезл мигнул, принимая клятву, а сильфы побледнели, — а теперь прошу вас лорды покинуть этот дом, я должен написать письмо.

Самый молодой и не выдержанный судорожно сглотнул и пробормотал:

— Но как же наши дома?

— Не волнуйтесь, — на меня неожиданно навалилась дикая усталость, — магия перестанет иссякать, потому что нашла хранителя, ваши дома в безопасности, а с текущими делами разберется совет лордов.

Сильфы поклонились и вышли в распахнутое окно, следом утянулись волны тумана. Граф тяжелой походкой приблизился к окну и затворил створки, потом задернул занавеси из плотной ткани и подойдя к камину прибавил дров на почти погасшие угли:

— Я горжусь тобой, сын, — тихо сказал он, словно боясь спугнуть хрупкое равновесие, которое я удерживал, — ты станешь отличным правителем, и хорошим мужем, и да ниспошлют тебе небеса судьбу более счастливую, чем моя!

— Отец, — мой голос был хриплым, но странно холодным, словно чистый горный воздух, — мне нужна ваша помощь, я хочу знать все подробности «Закона о подарках», я верну свою жену, но хочу сделать это достойно и в рамках закона.

Отец остро глянул на меня, и вздохнув подошел к шкафу:

— А ты примешь свою жену, если дракон сделает ее своей наложницей?

Я думал недолго, в считанные дни леди Марина стала центром моей вселенной, а разве без центра вселенная может жить?

— Приму.

Отец, вздохнув, потянул из шкафа коробку из темного дерева:

— Здесь все, что я сумел найти: сам закон, толкования и прецеденты, а кроме того несколько пророчеств и легенд связанных с ним.

— Спасибо, отец! — я кажется, впервые оценил его заботу обо мне, как видно отец начал собирать бумаги сразу, как узнал, кому обязан жизнью его сын. И благодаря этому я могу не рвать на себе волосы в темноте ночи, а работать, выискивая ту малость, что поможет мне вернуть мою любовь.

Поняв, все не сказанное граф вышел из кабинета, а когда я расположился с коробкой за рабочим столом, в дверь постучал дворецкий с чайным подносом:

— Господин граф распорядились, — коротко объяснил он и накрыл на чайном столике поздний ужин, что ж все кстати, еще раз спасибо, отец, силы мне пригодятся.

Когда я вынырнула из пушистых облаков сна, оказалось, что тело совсем онемело, руки и ноги стали неподъемно-свинцовыми, а голова наоборот — слишком легкой. Надо мной был удивительно красивый потолок, расписанный нежными облаками, гирляндами и летающими красавицами.

— Доброе утро, миледи, — рядом раздался глубокий гулкий голос, от которого заломило виски.

— Вставайте медленно, сейчас дам лекарство.

По ощущениям я лежала на чем-то твердом, и не слишком удобном.

— Я что, больна? — удивлению моему не было предела, кажется, я долго не могла уснуть, но ведь это не болезнь…

— По ряду причин мне пришлось вас магически усыпить, — ответил Ролен, — а потом перенести с помощью нестандартного телепорта, поэтому могут быть головокружение и тошнота, вот, выпейте!

Большие ладони приподняли меня с кушетки, и в рот полилось горьковатое терпкое снадобье. Замелькавшие было перед глазами, расплывчатые пятна унялись и превратились в красивую мебель гостиной или приемной.

— Вот и хорошо, а теперь умойтесь и сможете немного поесть, если головокружение уже пройдет, — дракон убрал пузырьки в шкатулку и пристально всмотрелся мне в лицо.

Есть не хотелось, совсем, но после умывания в роскошной купальне захотелось пить, из кувшина я пить не решилась; кто знает, откуда здесь берут воду? К моему возвращению в комнату стол был уже накрыт, а дракон странно подавленный и небритый сидел в кресле, потирая покрасневшие веки:

— Прошу вас, миледи Диол, поешьте, и я расскажу вам, как вы здесь оказались.

Его одежда была такой же, как в пути: кожаные брюки, куртка, небрежно брошенная в кресло и красивая но очень мятая рубашка.

Я ухватила чашку травяного отвара и вопросительно уставилась на дракона, он подвинул мне тарелку с чем-то трудно опознаваемым, но липким, потом подал салфетку, потом предложил бульон, и наконец, вздохнув, заговорил:

— Вы мой второй подарок, я забрал вас, предварительно усыпив, и сейчас мы в моей пещере.

— Подарок? Усыпив?

Вздохнув еще глубже и печальнее, Ролленквист поведал мне историю «Закона о подарках», а потом, гася мое возмущение, рассказал о сильфах:

— Их правитель не только король в человеческом понимании, он еще и самый сильный маг среди сильфов, и такой властью хотели бы обладать многие. Прежний правитель долго болел, и его магические силы истощились, облачные лорды утянули большую часть полномочий, но магию не может взять никто, кроме законного преемника.

— Но вы сказали что Жан-Валер, сильф лишь на четверть? — я уже успокоилась, поела, и дурманящая слабость ушла, возвращая способность мыслить.

— Это не важно, магия приняла его, — дракон помолчал, словно сомневался, осилю ли я его объяснение, а потом продолжил говорить, — гораздо важнее то, что он новая фигура на политическом поле, ведь лорды давно уже вели борьбу за престол, а Жан стал помехой их битве.

— Но получается Жан, остановил междоусобицу?

— Скорее всего, не остановил, а отложил, но он не глуп, молод и возможно удержит этих властолюбцев в узде, — дракон налил еще бодрящего настоя в большую фарфоровую чашу, больше похожую на заварочный чайник без носика.

— Но при чем здесь я?

— Вы мой подарок, — Ролен безмятежно улыбнулся, и посмотрел на меня абсолютно пустыми глазами, мама называла такие взгляды: «аж затылочная кость просвечивает» и ужасно не любила.

— Ясно, не скажете, а когда я могу увидеть Жана?

Ролен покачал головой:

— Не сейчас, месяца через три-четыре, когда сильфы успокоятся, я попробую передать ему письмо от вас.

— Письмо? Через пару месяцев? — перед глазами все поплыло, а как же то, что у нас было? А свадьба в полумраке часовни и браслет на запястье?

Я неосознанно погладила чуть выступающие линии браслета, и посмотрела дракону в глаза:

— Но я его жена!

— Это так, но брак не является препятствием для изъятия подарка.

— Вот как, — от гнева и боли я начала язвить, буквально выплевывая фразы из непослушных губ, — Жан считал вас другом, старшим братом, наставником, он так же спасал вам жизнь, как и вы ему, а вы…

— Миледи, — дракон покаянно склонил голову, — я не могу отказаться от подарка, магия не позволит, если я не возьму уже выбранный подарок, она расставит все по местам, но по-своему. Возможно, умрет Жан, возможно — вы, но в любом случае пострадавших будет больше.

Кажется, я побледнела, и дракон торопливо налил мне вина:

— Выпейте!

— Не хочу! — подышав в полупустую кружку с чаем, я успокоилась и вновь включила голову, — а если я уйду в свой мир?

— Марина, — дракон впервые назвал меня просто по имени, без всяких «леди», — возвращение в ваш мир ничего не даст, Жан вас любит и пойдет следом, и значит, нарушит закон и будет наказан. А кроме того возвращение не безопасно само по себе.

— Почему? — мне неожиданно стало зябко, и я потянулась к чайнику, с кипятком мирно пыхтящему на угольной конфорке.

— Если вы с Жаном говорили на эту тему, он рассказывал, что вернуться в свои миры удается только духам и демонам, как вы думаете, почему?

Я пожала плечами:

— Никогда не встречалась ни с теми, ни с другими.

— Потому что они не имеют физического тела, точнее основная их суть — не материальна! А дыры и разрывы в плазме или эфире быстро затягиваются в родной среде.

— А при чем тут дыры? — я удивилась и представила себе плывущие в воздухе куски пленки похожей на полиэтилен.

— Материальное тело при прохождении в свой мир продавливается через невидимую сеть, которая окружает миры как защитный доспех, и если эта сетка плотная — тело не выживает.

Представив пятьдесят килограмм фарша на тропинке у нашего дома, я запаниковала и торопливо отхлебнула чаю, забыв, что только что добавила кипяток! Дракон правильно понял мои выпученные глаза и крепко сжатые зубы, и сделал несколько движений, охлаждая чай и исцеляя ожоги.

Когда я смогла говорить, я сдавленно спросила:

— Но как я попала сюда? Живая и невредимая?

— Иногда защита истончается, или приоткрывается, и втягивает энергию для восстановления прочности с защищаемой планеты, возможно, вы попали в такой захват, но являясь защищаемой, были отброшены по случайной траектории.

— То есть защита меня спасла, а теперь изрубит в куски?

— Верно, — дракон перестал чиниться и допил все, что было в его исполинской кружке одним глотком, — вы теперь принадлежите этому миру больше, чем своему.

— Но почему?

Ролен пристально посмотрел мне в глаза, так что я вспомнила проведенную с Жаном ночь и тихо сказал:

— Надо ли объяснять миледи?

Я отрицательно помотала головой, и задумалась, что ж выходит, что из этого мира мне не выбраться, но зачем я все-таки дракону? Об этом и спросила, а он опять ушел от ответа:

— Уже глубокая ночь, и вам стоит отдохнуть, миледи, эта гостиная и смежная с нею спальня — ваши.

Откланявшись, дракон просто сбежал, а я только сейчас поняла, что очень напряжена и ужасно хочется плакать. Держалась я ровно до того, как нашла ту самую смежную спальню, а в ней большую кровать с балдахином, поистине драконьего размера! Забралась под край толстого одеяла и промочила подушку, вспоминая Жана, так и уснула с распухшим носом на мокром полотне.