Подарок (СИ)

Глава 18

Мы с Жаном едва успели выпить по бокалу крепкого сладкого вина, как приехал усталый граф и сказал, что заказал в архиве копии карт, а еще Его Величество согласен подождать с официальными бумагами до коронации нового правителя сильфов.

Я попросил отца прислать телепортом все, что есть у него о подарках и теперь листал огромный фолиант, украшенный раскрашенными гравюрами.

Оказывается, не одному мне магия преподнесла сюрприз: пара десятков знатных и не очень человеческих женщин оказалась настолько любима мужьями или отцами, что магия признала их «подарками».

Но вот заканчивались истории по-разному, и я внимательно прочел все: иногда дамы влюблялись в драконов, и не желая возвращаться к мужьям устраивали скандалы, иногда драконы не желали расставаться со своими «подарками», особенно если те попадали к ним в юном возрасте, привязывались, иногда влюблялись, и даже в двух случаях делили с любимыми свою длинную жизнь.

Случалось, что мнительные человеческие женщины успевали спрыгнуть со скалы, или вонзить в грудь кинжал, клянясь в верности супругу, но на деле обрекая его на одиночество и душевные муки.

В общем, чем больше я читал, тем больше боялся. Только одна история задела какую-то струнку в моей душе: дракон спас жениха накануне свадьбы, подружился с ним и весело погулял на празднике, прихватив в подарок не то топор, не то засапожник. А через год магия выбрала подарком молодую жену, забрать мать с младенцем дракону не позволила совесть, и потому он просто прожил в человеческом облике положенный год, находясь согласно правилам рядом с подарком. Потом забрал в качестве третьего подарка новую рубаху, вышитую хозяйкой и ушел, и никто из людей так и не понял, что за блажь нашла на дракона.

Я задумался, конечно, маскировать нашу ситуацию от знающих людей и драконов уже поздно, но ведь можно будет пригласить Жана пожить в моей пещере! Потом вздохнул, не пещера, а гостевой дом получается, вот надо оно мне?

Во сне я снова видела родной дом: маму, устало потирающую висок над стопкой тетрадей, отца в рабочем комбинезоне с руками перемазанными соляркой, бабушку, шепотом считающую петли пестрого вязаного носка, двор, заросший пыльными тополями, и растрепанными кленами.

И все вокруг было привычным и необходимым, и в то же время уже немножко остывшим: меня нет в этом мире, но жизнь не кончилась: все так же кричат во дворе дети, так же выгибает спину котенок, греясь на солнышке, и так же шелестит листва. А вот и что-то новое: посреди двора скрипят новенькие качели, рядом высится многоярусная горка, и мамы с колясками прогуливаются вокруг красивой песочницы в виде огромного цветка.

Вздохнув, так что шевельнулись легкие занавески, вернулась в комнату: потянулась погладить маму, прижалась щекой к папе, подкатила клубок к бабушке, и поняла, что пора возвращаться. В один миг мой прежний мир смазался и растворился в мельтешении цветов, а потом вернулись запахи и звуки большого каменного дома: скрип дверей, треск огня в камине и запах дыма, чье-то дыхание и аромат сухих трав.

Из сна я выплывала удивительно спокойная, дом окружил меня своим теплом, и даже воспоминание о записке на листочке в клеточку не так ранило сердце.

Открыв глаза, медленно села и огляделась: я была в спальне Жана, рядом в кресле обнаружилась пожилая женщина в белом чепчике, она смотрела на меня любопытными карими глазами, и не сразу заговорила:

— Вы проснулись, миледи? Хотите ванну или обед?

Ответить сразу я не смогла: в горле пересохло, очень хотелось пить. Вместо ответа я медленно встала, покачиваясь, и подошла к столику, на котором стоял кувшин с лимонадом, налила немного в серебряный стаканчик и отпила. Сделав несколько глотков, я посмотрела на себя в зеркало, и пожалуй, зря я так поторопилась: кожу лица стянуло от соли, волосы промокли от слез и растрепались, а платье висело перекрученной мятой тряпкой. И любопытство незнакомой горничной было мне неприятно в такой момент, поэтому я резче, чем хотела, сказала:

— Ванну и свежее платье, а на обед я выйду к столу.

Женщина сразу опустила крылья чепца, пряча лицо, потом присев сказала, что ванна сейчас будет, и вышла. А через несколько минут пришла уже знакомая мне камеристка, и проводила в купальню.

Поскольку слабость уже прошла я с удовольствием вымылась, и девушка помогла мне надеть красивое зеленое платье с отделкой из золотистых лент. Потом она вплела такую же золотистую ленту в мои волосы, от сложных причесок я отказалась, и проводила вниз.

Мужчины, кажется, рады были меня видеть, но пристальный взгляд дракона нервировал, однако буквально через минуту он отвернулся, и заговорил с графом, давая нам с Жаном возможность обменяться осторожными пожатиями рук и поговорить:

— Отдохнула, любовь моя? — Жан склонился к моей руке и ласково поцеловал пальцы.

— Да, — я смутилась от его взгляда, выглядеть в его глазах слабонервной барышней с регулярными истериками и нервическими припадками совсем не хотелось.

Но Жан кажется, хотел поговорить о другом:

— Ты получила из дома плохие известия?

— Нет, просто я очень соскучилась, — на глаза набежали слезы, и я перестала дышать носом, что бы удержать тяжелые капли. — Я никогда не покидала дом так надолго.

От волнения я комкала врученный мне камеристкой платочек с кружевным краем, но Жан осторожно провел пальцем по моим сжатым пальцам и сказал:

— Ты можешь каждую неделю писать родным, думаю, тот маг будет рад помочь.

— Но это ведь дорого? — я вспомнила тяжелые монеты, которые Жан положил на стол, и ту кучку меди, которой мы расплачивались в трактирах.

— Я не беден, — улыбнувшись, Жан еще раз коснулся поцелуем моего запястья и подмигнув сказал, — к тому же супруга мне досталась скромная, а мне так хочется ее побаловать.

Тут граф с драконом закончили беседу и повернулись к нам, требуя внимания, а дворецкий распахнул двустворчатую дверь и сообщил, что ужин подан.

Леди спустилась к ужину, я тщательно проверил ее самочувствие: кажется все в порядке, значит стоит пока поговорить с графом, что бы дать молодоженам возможность полюбезничать. Граф тоже уловил желание сына побыть с женой, и охотно вступил в беседу, сравнивая преимущества и недостатки жестких и мягких седел для поездки в горы.

Однако, когда по моей руке пробежали мурашки, я немного вздрогнул, а вот и легкая дрожь от запястья! Да что это такое! Скосив глаза на Жана и его супругу, я успел увидеть, как он выпрямляется после поцелуя, и продолжает поглаживать сжатые женские пальчики.

Этого еще не хватало! А что будет ночью?

Какое приятное ощущение возникает в груди, когда моя любимая спокойна и счастлива! А как сладко целовать ее нежную кожу! Я удивился горячей волне растекающейся от рук, но потом вспомнил, что могу «слышать» то что чувствует моя жена, и сосредоточившись на своих ощущениях, попытался закрыться от всего приходящего извне. Кажется, удалось, горячая волна пошла на убыль, но в ответ виски кольнуло острой болью, похоже магия против!

Семейный ужин прошел тихо: к столу вышли лорд Сиан, похожий на бандита в черной маске, и кузина Илана крайне сдержанная и язвительная. Она напомнила мне нашу учительницу французского языка, такая же скромная до поры. Лорд кисло поглядывал на леди Илану и вежливо хвалил блюда, а граф с Жаном веселились и рассказывали смешные истории с участием любимой родственницы, но почему-то все рассказы сводились к мщению юной леди своим обидчикам.

Дракон ел с аппетитом, но на меня посматривал крайне недовольно, пока Жан не воскликнул удивленно:

— Ролен! Ты же не любишь капусту!

Дракон сморщился, и что-то сказал Жану, склонившись к самому его уху. Правда я успела поймать недовольный драконий взгляд, брошенный в мою тарелку, а что такого особенного? Рулеты из капустных листьев, очень вкусно и полезно, я была рада увидев за столом привычные голубцы, хотя они и назывались тут по — другому.

Жан в ответ что-то нашептал другу, дракон прикрыл глаза, а когда открыл — схватился за голову, потом снова сел прямо и плюхнул себе на тарелку огромный кусок жаркого, любовь к мясу победила!

После ужина все перешли в гостиную: леди Илана и лорд Сиан продолжали перебрасываться любезностями и шпильками, граф уселся в глубокое уютное кресло, и теперь вместе с сыном и драконом обсуждал какие-то непонятные мне политические моменты, а я обнаружила, что мне нечем себя занять. Вышивка, за которую тут же села леди Илана меня не прельщала, кружева плести я не умела, может спеть?

К счастью, на ближайшем столике обнаружилась большая книга, правда на драконьем языке, но с картинками. Я охотно села на диван и начала перелистывать страницы, примерно на пятнадцатом листе я вдруг осознала, что читаю подписи к картинкам!

Не желая привлекать внимание я перевернула еще несколько страниц, и подняв голову поймала на себе взгляды дракона и Жана. Опустив голову, вгляделась в незнакомые значки: и вновь прочитала! «Прекрасная драконица Ивелерия получает в дар гончего пса»!

Так, быстро вернувшись к началу книги, я прочла ее название: «Легенды и подлинные истории о подарках, полученных драконами по закону „О подарках“». Так-так, я быстро принялась листать страницы, проглядывая истории и выбирая для внимательного чтения те, в которых говорилось о людях, большей частью о женщинах.

И в ворохе всевозможных сказок и легенд обнаружила строчку:

— Магия выбирает для дракона такой подарок, в контакте с которым он будет расти внутренне или внешне, и связь эта остается на всю жизнь.

Далее шли легенды о подарках-вещах, изменивших жизнь получивших их драконов. Например, один дракон получил кованый ларец, бывший приданным спасенной девушки, и в результате заинтересовался кузнечным делом, нанялся в подмастерья к хорошему кузнецу и с годами стал самым знаменитым мастером художественной ковки. Беседка из золотых роз скованная им для любимой до сих пор является местом заключения союзов драконов.

Еще один дракон стал родоначальником целой семьи, выращивающей редкие по красоте и аромату цветы, получив в подарок участок земли разбитый под сад.

Особенно прославилась юная драконица, которая получила в подарок кулинарную книгу, и в итоге написала свою.

Таких историй было много, но я опустила книгу на колени и задумалась: а почему магия выбрала меня? Чем я, простая школьница могу удивить взрослого дракона? Мысленно перебрала свои знания и умения, увидела, насколько они скудны, и пожалела дракона: очевидно Ролену не хватает терпения? А я для него персональный раздражитель, то-то он на меня весь вечер так нервно поглядывает!

Для меня ужин превратился в пытку: я морщился, но жевал капусту, которая пришлась по вкусу миледи Диол. Потом Жан обратил на это внимание и подсказал, как можно закрыться. Представив мысленно серебряный колпак, накрывающий меня как жареную индейку, я схватился за голову: виски на миг словно стиснуло острой болью, но вскоре отпустило, я вздохнул свободно и смог поесть мяса. Однако вокруг царила странная тишина, а вскоре я начал ощущать слабость. Пытаясь разобраться в ощущениях, я пропустил десерт, и попытавшись магией подогреть остывший кусок, понял в чем дело: закрывшись от миледи я закрылся и от магии! Вот откуда слабость и головная боль, но драконы магические существ, и без магии жить не могут! Колпак пришлось снять.

К счастью трапеза подошла к концу, и мы перешли в гостиную, здесь леди чувствовала себя спокойно, усевшись с книгой на диван. Разговаривая с графом и виконтом, я изредка бросал на нее взгляды, и вдруг понял: миледи читает! Причем на драконьем! Не веря своим глазам я извинившись подошел к Марине и взглянул на обложку: ошибки не было! Та самая книга о «подарках»!

— Что вас тут заинтересовало, миледи?

— Красивые сказки, — виконтесса немного помолчала, потеребив уголок книги, а потом тихонечко спросила, — как вы думаете, Ролленквист, почему магия выбрала для вас меня?

Пока я раздумывал, леди перевернула несколько листов и показала мне легенды о предметах:

— Вот, посмотрите здесь: каждый полученный в дар предмет менял жизнь дракона! Даже пустяк в виде брошки, или пустой колыбели!

— Миледи, я читал эту книгу, и подумал о том же о чем и вы, но не всегда мы можем увидеть и понять то что ждет нас впереди.

— Это так, — супруга Жана вздохнула и откинула со лба упрямый завиток, выбившийся из ленты, — просто я надеялась, что вы отпустите меня, если мы найдем то, что вам нужно изменить, или чему научится.

Ее искреннее волнение щекотало мои нервы, заставляя выполнять несвойственные мужчине и дракону движения: кусать губы, теребить манжеты, ломать пальцы. Я очень старался держать себя в руках, но иногда нервозность прорывалась резким жестом или недовольной гримасой, от этого леди Марина нервничала сильнее:

— Увы, миледи, вас удерживаю не я, а магия, если мы будем достаточно далеко друг от друга, вы можете погибнуть.

— Но как вы тогда собираетесь отправляться в горы? Или вы планируете взять меня с собой?

Подошедший ближе Жан застыл ледяной статуей: об этом мы не подумали!

Лорд вышел к столу, но выглядел очень смешно, меня так и подмывало сказать ему что-то неприятное, в глазури из этикета.

— Ах, кузен, помните, когда мы гостили у тети в охотничьем домике, к задней двери прибегали еноты, за объедками?

Кузен ухмыльнулся и кивнул, а блондина передернуло: да-да, синяки под глазами никого не украшают!

За десертом сильф скис окончательно: посматривал на меня глазами больного щенка и умолял не оставлять без присмотра:

— Леди, я надеюсь на ваше милосердие! Эти дурехи-служанки решили, что я упал в обморок, стоило мне задремать в теплой воде, и сунули под нос горелое перо!

Мне стало смешно: хотелось посмотреть, какие гримасы корчил высокомерный лорд, но кузен мужественно сдерживая рвущиеся из горла звуки пытался состроить строгое лицо, а дядя скрыв смех покашливанием тоже воззвал к моему милосердию:

— Право, племянница, не отказывай в любезности лорду Валентайну, ведь он рисковал собой, протягивая Жана в экстренный портал, такие вещицы рассчитаны на одного человека, либо сильфа.

Я задумчиво посмотрела на лорда ожидающего моего приговора: Хм, Валентайн, красивое имя…

— Хорошо, милорд, я не оставлю попечением нашего гостя, но попрошу помощи у леди Диол.

Сильф спал с лица:

— Не нужно, леди, Ее Высочеству не пристало ухаживать за столь нерадивым подданным.

Я растерялась: какое высочество? Но дядя зыркнув на сильфа пояснил:

— Думаю, виконтесса будет слишком занята подготовкой к свадебному путешествию, но вы можете пригласить в помощь других обитательниц дома.

Мне оставалось только согласиться, но мысль о странном волнении Валентайна и смущении Жана не давала мне покоя: когда это кузен успел стать «Высочеством»? Или его жена урожденная принцесса? Решено, попробую разговорить синеокого блондина!

Я замер услышав слова жены, она права! Мы не можем оставить ее здесь, но и тащить женщину в горы? В опасные ледяные скалы? Риск потерять ее не меньше! Я так явственно увидел опасные расселины, камнепады и осыпи, ледники и лавины, что в глазах потемнело, однако Марина вновь удивила меня, погладив обложку лежащей на коленях книги, она сказала:

— Я постараюсь не стать обузой, я умею готовить.

Мы могли только улыбнуться в ответ, затем дракон схватился за голову и застонал.

— Ролен, — попытался я его утешить, — мы можем оставлять леди в лагере, и искать пещеру вокруг, насколько позволит магия, а потом просто перемещать лагерь, конечно звучит хлопотно, но есть другой вариант: подождать еще два года, пока ты не получишь свои подарки, и отправиться в экспедицию позже.

Дракон словно прислушался к чему-то и ответил:

— Медлить не стоит. — Потом он крутанулся на месте, и вновь застонал, — но я не могу рисковать твоей женой! Как ты не понимаешь!

К счастью кузина лорд Сиан и отец вышли из гостиной, буквально минуту назад, и теперь мы могли говорить свободно. Марина подняла на нас свои прозрачно-изумрудные глаза и тихо сказала:

— Какая разница, где рисковать? В горах я хотя бы буду рядом с вами, и если уж умереть, то быстро, — она зябко передернула плечами, и добавила тихим полушепотом, — я очень боюсь боли.

Мы с Роленом стояли рядом, не закрывшись, и перед глазами на миг пронеслась тяжелая конструкция, из голубого фаянса падающая на тонкую детскую ногу, хруст костей, острые блестящие осколки, боль, ударившая неожиданно и страшно, хлещущая крупными каплями кровь и совершенно белое лицо незнакомой женщины.

Мы не заметили, как оказались на коленях — я поставил на свои бедра ледяные ножки своей супруги: растирая, разгоняя застарелые воспоминания тела. Дракон, согревал горячим дыханием ее ладони и я видел, как от его губ струится тонкая бездымная полоска магии.

Вскоре Марина оправилась настолько, что смогла улыбнуться и тут же застесняться, отнимая у дракона согревшиеся ладони. Ролен не противился, хотя как я уже понял, по закону никто не запретит ему пользоваться подарком по своему усмотрению, ведь состояние человека либо предмета после возвращения нигде не оговаривалось.

Но теперь я вновь видел в Ролленквисте старшего брата, друга, наставника и понимал, что его честь не позволит отнять у меня любимую. Мы посидели на ковре у ног Марины еще немного, обсуждая уже принятое решение: в горы придется идти вместе.

Я их все-таки убедила взять меня с собой! Правда больше было, похоже, что напугала.

Следующую неделю и Жан и Ролен постоянно заставляли меня смущаться: выполняя норму прикосновений Ролен мог просто читать, и держать меня за руку, а мог сесть на пол и прислониться головой к моим юбкам, дожидаясь, пока я сама запущу пальцы в его выстриженные пряди. Жан смотрел на это спокойно, и частенько сам усаживался с каким-нибудь старинным описанием путешествий в Западные скалы с другой стороны, требуя такой же ласки.

Мы превратились в какое-то закрытое сообщество, почти секту: нам не нужны были слова, стоило мне захотеть пить, или есть — и кто-то из мужчин уже спешил исполнить еще не оформившееся желание. С другой стороны и я почти так же ощущала их — стоило любому из них отойти от меня больше чем на десяток метров, и меня охватывало беспокойство.

Илана, с которой мы понемногу подружились, смеялась, и уверяла, что я похожа на наседку. Она проводила со мной те часы, когда мужчины покидали дом, сначала очевидно по просьбе графа или Жана, а потом просто потому, что нам было о чем поговорить.

Однажды, когда мне вновь приснилась мама, и я спустилась в гостиную с красными глазами, Илана рассказала мне свою историю, предварив ее коротким спичем:

— Не думай, что я не жалею о чем-то в прошлом, но я довольна настоящим, и это больше всех сожалений!

В тот день мы с ней и наревелись и насмеялись, и я заметила, что вообще стала бурно реагировать на печальные или смешные истории, а тут все было и смешно и печально:

— И вот представляешь, Марина, стою я в траурном платье, у гроба, рыдаю и искренне думаю, что жизнь моя прошла. А из толпы ко мне проталкивается толстячок в сером камзоле с траурной лентой на рукаве, и предъявляет подписанное моим милым соглашение, о передаче всех средств полученных в приданое за леди Иланой Фиршам, в уплату его долгов! Причем там перечислялись даже лошади свадебной коляски и, — тут Илана непозволительно громко для леди фыркнула, — «украшения невесты»!

Я тоже фыркнула и утянула с блюдца аппетитный кусочек мяса, в отсутствии мужчин мы частенько завтракали и обедали прямо в гостиной:

— И что ты сделала?

— Сначала растерялась, позвала на помощь отца, но он такой беспомощный в этих делах, — Илана пожала плечами, как бы заранее простив своего родителя, — к счастью граф оказался поблизости, и я смогла обратиться к нему с просьбой об опеке, просто прикрыла скандал знатным родством. А потом дядин стряпчий выяснил, что мой отец и жених еще не подписали соглашения! Даже предварительного! Отец был искренне уверен, что наших фамилий в храмовой книге достаточно для всего, ведь Роонал человек чести!

Тут Илана фыркнула еще громче, и все же отложила рукоделие:

— В общем, папина безалаберность меня и спасла, но домой после этого я возвращаться не захотела, а граф не настаивал.

— Так ты не сирота?

— Нет, и даже не бедная родственница, приняв меня под опеку, граф стребовал согласно закону и мое приданое. Всем моими средствами управляю я сама, правда через стряпчих дяди, но он мне ничего не запрещает, и вообще шутит, что должен мне доплачивать за ведение дома.

Я немного покрутила все услышанное в голове и задалась резонным вопросом:

— Но если ты свободна и богата, почему вновь не вышла замуж?

— А зачем? — Илана улыбнулась, но не покровительственно, а скорее устало, — сначала я рыдала в подушки, потом сердилась на всех и в каждом кавалере видела отражение Роонала, а потом привыкла. Все считают меня бедной родственницей и не скрывают истинного положения дел, так что я знаю обо всех скандалах, долгах и увлечениях молодых дворян, и не хочу никого из них видеть рядом всю оставшуюся жизнь.

— А дракона?

— Дракона? — Илана звонко рассмеялась, — ох, Марина, теперь я уверена, что ты пришла из другого мира! Драконы дети камня и пламени, они живут тысячи лет, кто мы рядом с ними? Представляешь, уснет однажды муж, прилетев с гулянки, а когда проснется — жена уже поседеет!

Мы вместе посмеялись, и закончив завтрак пошли погулять по галерее. Вероятно, летом эта часть здания использовалась чаще, но зимой прошитая сквозняками галерея пустовала, и мы, закутавшись в теплые плащи, гуляли среди каменных арок, любуясь заснеженным городом.

На таких своеобразных прогулках нас частенько сопровождал лорд Сиан, чернота с его лица почти прошла подстегнутая какими — то примочками, а на третий день его пребывания в доме графа, к порогу прибыл его камердинер с сундуком полным элегантно-мрачных камзолов, расшитых исключительно серебром, и красавцу — сильфу была поручена охрана моего высочества.

Вел себя лорд тихо и любезно, на колючие речи Иланы не отвечал, разговорам не мешал, и все чаще появлялся в маленькой гостиной, которую мы избрали своим женским клубом.

Магическая связь между мной, леди Мариной и Жаном крепла. Накрывшись колпаком, мы с виконтом выдерживали не больше часа, потом беспокойство заставляло снимать защиту и вслушиваться в отдаленное эхо эмоций.

Особенно тяжело мне приходилось ночью — едва Жан и Марина удалялись к себе, как я надевал самый плотный колпак и забивался в самую дальнюю комнату дома. Сначала пробовал совсем уйти на прогулку, или на представление в Королевский театр, но буквально за углом меня догоняло совместное беспокойство друга и «подарка» и приходилось возвращаться.

Однако совместные вечера становились праздником: Марина рассказывала нам истории и певучие сказки своей родины, а Жан в ответ вспоминал те, что слышал от матери и нянек.

Леди Илана иногда играла на мандолине, и тихонечко пела приятным грудным голосом. Лорд Сиан обычно сидел, забившись в угол, и удивительным образом сливался с воздухом.

Даже граф, хоть и косился неодобрительно на то, как мы с Жаном стараемся устроиться поближе к леди Марине, приходил со своими бумагами, и буквально через пять минут откладывал пухлую папку в сторону.

Еще одним приятным сюрпризом оказалось то, что леди действительно умела готовить! Ее коронным блюдом оказались пироги, из необычного хрустящего теста, и маленькие смешные кексы, которые почему-то пеклись в горшочках, и есть их, приходилось ложкой.

Специально для меня леди пекла пироги с мясом, для Жана с рыбой, а для леди Иланы — с яблоками, и такая забота всем была особенно приятна.

Подготовка к экспедиции в Западные скалы шла своим чередом — уже привезли карты и кожаные полотнища для палаток. Специально высушенное мясо, перетертое с травами и прожаренные крупы, дожидались своего часа в плоских корзинах из легкого и прочного тростника. На днях кузнец привез необходимые в пути запасы железа и подков, крючья, штыри и инструменты. Однако в дорогу мы решили отправиться после праздника перелома зимы — не годится самую длинную ночь года проводить в пути.

А еще мне хотелось подольше насладиться своим счастьем, теплом семейного очага, тесным кругом близких людей, и ради этого я тянул короткие зимние дни, страшась сделать шаг по пути, на котором я могу потерять свою солнечную девочку.