Под "крылом" Феникса

Глава 14

Бежавший, в сопровождении Динху и ещё нескольких вельмож, из Дациня юнгарх Учжун, прибыл в Чжипань, который был столицей одноимённого округа Закатного удела Империи Феникса.

Город был расположен рядом с плоскогорьем Анахуань. Тот, кто владел им, мог легко перекрыть наиболее удобные пути, ведущие из Дациня в Закатный удел и обратно. Это обстоятельство, а также то, что чжипаньский наместник был страстным приверженцем Братства Богини, сыграло решающую роль в выборе места его нынешнего пребывания.

Наместник-акридимарх и знать округа радушно приняли беглого младшего юнгарха и его сторонников. Сюда же стали стекаться все недовольные восшествием на престол И-Лунга. Родовитые князья и кливуты составили двор Учжуна. Из местных чиновников и судей были созданы собственные Приказы и дворцовое ведомство, с пышными должностями и названиями, подобные тем, что находились в столице.

Появились даже собственные Железные Ястребы, набранные из отпрысков княжеских семейств. Их возглавил князь Лобинь, торжественно возведённый в должность лингарха – главнокомандующего вооружёнными силами.

Когда у Учжуна прошёл первый страх за свою жизнь, и он почувствовал себя в относительной безопасности, то принялся вести привычный образ жизни. Этому способствовало желание мятежных вельмож придать «чжипаньскому двору» как можно больше блеска.

Однако, военные смотры, охота и другие забавы не привлекали Учжуна. Молодой юнгарх откровенно скучал по своему гарему, оставленному в Дацине, и наверняка попавшему в лапы его старшего братца.

Привыкший, чтобы все его прихоти исполнялись, молодой юнгарх не мог уразуметь, того обстоятельства, что в отличие от жителей Дациня и больших городов, большинство живущих в глубинке ченжеров ещё сохранили часть дедовских нравов и обычаев. Поэтому Учжун был опечален отсутствием возможности широкого выбора удовольствий, к которому он привык.

Вот и сейчас он откровенно скучал, устав от общения с «жемчужинами» здешнего гарема, набранного из местных красавиц и рабынь.

– Я вижу, что в сердце моего повелителя закралась тёмная тень печали? – обратился к Учжуну незаметно подошедший Палик, один из бывших евнухов чжипаньского наместника. Теперь он сменил хозяина и был назначен ведать утехами молодого юнгарха.

– У меня есть новость для владыки. Сегодня лунчир Ачай задержал два радхонских каравана пришедших из Фусиня. Среди задержанных оказалась родственница одного из местных купцов из радхонского квартала. Девушка необыкновенной внешности и красоты, и как мне стало известно, ей ещё никто не обладал,– вкрадчиво зашептал он.

Затем евнух чуть выждал, и, видя, что Учжун понемногу прислушивается к его словам, решил продолжить.

– Мне кажется, что ты найдёшь её общество занимательным, мой повелитель. Её кожа цвета слоновой кости, а уста – словно спелая малина. Многие находят, что радхонки не уступают в искусстве любви храмовым танцовщицам, а в кое-чём даже и превосходят их.

Теперь Палику было видно, что Учжун уж точно заинтересовался его предложением.

– Смею надеяться, что владыка не останется разочарованным. Каково будет пожелание повелителя?

– Хм. Мудрый правитель должен многое знать. А чтобы много знать, мне необходим опыт… В том числе и житейский…

– Истинно так, мой богоравный повелитель. Золотые слова…

– Тогда вечером, когда на небосклон взойдёт звезда Уранами – покровительницы всех влюблённых, ты приведёшь её к моему ложу. И если всё окажется так, как ты говоришь, то заслужишь великую милость. А пока на – держи!

Учжун снял с пальца один из своих многочисленных перстней и, не глядя, протянул его евнуху. Золотой перстень был украшен большим сапфиром чистейшей воды.

– Всенепременно будет исполнено мой повелитель,– кланяясь, радостно пропищал скопец, зажав в потной ладони драгоценный дар. Пятясь, он удалился, дабы подготовиться к вечеру.

Выйдя из дворца в окружении четырёх телохранителей и двух служанок, Палик направился к зданию тюрьмы при приказе правителя Чжипаня, где находились задержанные торговцы и караванщики. Он миновал ворота, ведущие во двор тюрьмы, осаждённые галдящей толпой радхонов, пытающихся выяснить судьбу своих соплеменников.

Тюремный пристав многозначительно усмехнулся, услышав требование евнуха доставить задержанную радхонку во дворец для допроса с пристрастием. Он провёл Палика внутрь тюрьмы и указал на открытую дверь одной из камер, откуда раздавалось невнятное мычание и громкие всхлипы.

Евнух заглянул в открытую дверь. На соломе, устилавшей пол камеры, была распростёрта полуобнажённая девица, вокруг которой собрались трое дюжих надзирателей. Один из них насиловал её, а двое других, видимо дожидаясь своей очереди, удерживали несчастную девицу, которая похоже была без сознания.

– Кажется, допрос с пристрастием уже начался…– язвительно заметил старший тюремщик.– Совсем от рук отбились, похотливые скоты.

Палик с отвращением сплюнув себе под ноги отпрянул назад в коридор, оставив старшего тюремщика разбираться с его подчинёнными. Его лицо побледнело и покрылось бисеринами мелкого пота. Было ясно, что сегодня вечером молодая радхонка вряд ли сможет послужить юнгарху на ложе любви. До заката оставалось чуть более четырёх часов, и он представил, что с ним будет, если он не выполнит обещания данного Учжуну. Юнгарх был жесток и безжалостен к тем служителям своего гарема, кто не мог удовлетворить его капризов.

Евнух покинул здание тюрьмы, выйдя во двор в полном замешательстве, не зная что делать.

– Глядите-ка, сам господин Песах пришёл похлопотать за своих сородичей,– слова тюремного пристава вывели Палика из охватившей его растерянности. Евнух ошалело взглянул на стоявшего рядом с ним тюремщика.

– О-о…– произнёс тот, заметив недоумение придворного скопца.– Этот человек не простой купец. Ему доступно многое. Во всём Закатном уделе и даже здесь – у нас – он весьма и весьма уважаемый человек.

Палик тряхнул головой, отгоняя вид несчастной растерзанной девушки, и прислушался к разговору радхона с начальником тюрьмы.

Высокий радхон, одетый в длинный плащ с капюшоном-видлогой, наполовину скрывавшим его лицо, обещал выполнить любую разумную просьбу последнего, за освобождение своих соплеменников.

– Именем юнгарха Учжуна!

Палик прервал разговор радхона и начальника тюрьмы.

– Мне срочно нужно поговорить с тобой, достопочтенный купец,– обратился он к Песаху.– И желательно наедине…

Оба собеседника, увидев перед собой главного евнуха из свиты самого Учжуна, низко склонились. Начальник тюрьмы, продолжая кланяться, поспешно удалился вовнутрь здания приказного присутствия, а радхон обратился лицом к Палику.

– Чего желает сиятельный господин от бедного радхонского торговца?

Придерживая радхона за рукав, Палик поведал ему о своей беде. Он поклялся страшной клятвой, что радхоны пришедшие с караваном будут, не только освобождены, но и им возвратят всё их имущество. Всё до последнего медного гроша. Даже сверх того, он готов возместить причинённые убытки, заплатив им полтысячи золотых. И всё это в обмен на молодую красотку из их племени, которая должна будет согласиться добровольно разделить ложе с самим юнгархом Учжуном.

Песах, поглаживая тонкий клинышек своей бороды, размышлял. Вот это да! Такой случай упускать нельзя. Но кто из его единоверцев согласиться предоставить свою дочь для утех знатного ченжера?

И тут Песаха осенило. Кажется, у него появилась возможность воплотить их с Ван-Ё тайный замысел в жизнь. А что, если под видом девственной красавицы отправить к Учжуну Соэль? Пользуясь случаем, она сможет беспрепятственно проникнуть во дворец и подобраться к главе мятежников.

Если Соэль выполнит всё как надо, то тогда междоусобная война, раздирающая Ченжер будет окончена, а И-Лунг и князь Чже Шен будут обязаны ему, и только ему.

– Я сделаю то, что ты просишь,– заверил Палика радхон.– Долг подданного, призывает нас удоволить нашего законного повелителя. Дай мне только час-полтора времени, чтобы я мог переговорить с нашими старшинами,– попросил Песах.– А пока ты мог бы выполнить часть своего обещания…

Он показал на стоящих на заднем дворе тюрьмы верблюдов и лежащие тюки с товарами. Палик согласно закивал:

– Не беспокойся, почтенный. Я сейчас улажу сие недоразумение.

Довольный, что нашёл выход из трудного положения, евнух отправился к возглавлявшего Приказ правителя Чжипаня чиновнику договариваться об освобождении караванщиков. Вскоре, к их вящей радости, всех задержанных радхонов освободили и даже вернули все отобранные у них товары.

* * *

Незадолго до наступления вечерних сумерек к воротам дворца подошла закутанная в плащ женская фигура, которую сопровождали две старые ченжерки. Палик велел страже пропустить их и, вручив одной из старух объёмистый кошель, увёл девушку за собой. Он проводил её в свои покои, расположенные в крыле дворца, отведённом под гарем Учжуна.

Оставшись с девицей наедине, Палик велел ей раздеться. Вместо ответа та откинула покрывало с лица и распахнула свой плащ. Главный евнух остался доволен увиденным.

У девушки было красивое утончённое лицо и прекрасно сложенная фигура с белоснежной кожей. Держалась она весьма скромно. Несмотря на проступивший от смущения на её щеках румянец, девица знала зачем её вызвали во дворец.

То, как она вела себя понравилось Палику. Хлопнув в ладоши, он вызвал двух доверенных рабынь и велел им приготовить новую наложницу к встрече с Учжуном.

Как только Соэль скрылась за узорчатой занавесью, ведущей в опочивальню Учжуна, Палик занял свой пост у дверей, прислушиваясь к звукам, доносящимся из опочивальни. Вскоре, до него донёсся весёлый голос Учжуна и звонкий девичий смех, через недолгое время сменившийся на сладострастные стоны.