Под "крылом" Феникса

Глава 21

После трёхдневных праздников, последовавших за восшествием И-Лунга на престол Ченжера, на улицах Дациня появились многочисленные глашатаи. Они оглашали указ нового государя о дополнительном наборе среди столичных жителей в имперское войско.

Прежде всего, в армию забрали почти всех вооружённых слуг у столичных вельмож и чиновников, оставив им лишь по одному личному телохранителю и небольшое количество надсмотрщиков за рабами.

Для тех чьи господа бежали вслед за поднявшими мятеж юнгархом Учжуном и Динху, бросив своих домочадцев на произвол судьбы, это был единственный выход спастись от неминуемой плахи. Им предоставлялась возможность искупить свою вину перед нефритовым престолом службой в армии своего нового повелителя. Всех их отправили во временные лагеря, расположенные за городскими стенами.

Таким образом, столичное чиновничество и высшая знать Империи Феникса разом лишились возможности не только устроить мятеж, но даже защищаться. Отныне единственной вооружённой силой в Дацине и его окрестностях оставались Железные Ястребы и преданные И-Лунгу части полевых войск.

Обезоружив знать, Чже Шен решил взяться за простонародье. Столичные жители, уже давно позабывшие о том, что такое войсковой набор и призыв, не торопились являться в габарии и записываться на службу. Тогда следом за глашатаями по кварталам столицы пошли сотники и ментархи из имперской пехоты. Их сопровождали приставы Тайной Стражи со списками в руках.

Уклонявшихся от выполнения своего воинского долга выводили на улицу и рубили головы на пороге их домов. Нескольких сотен казней оказалось достаточно, чтобы остальные, не дожидаясь, когда придут за ними, сами бросились в габарии, к которым они были приписаны.

Теперь, когда от желающих встать под знамёна Феникса не было отбоя, Чже Шен снова всех удивил. Он распорядился, чтобы военачальники забирали не всех подряд. Большинство почтенных отцов семейств, торговцев и ремесленников, отметив их в списках, заворачивали обратно домой. Среди ченжеров предпочтение отдавалось беднякам и неимущим. Ещё одним новшеством было то, что впервые в имперское войско принимали добровольцев из вольноотпущенников и полукровок.

Ещё одним источником пополнения войск стали бойцы и послушники Братства Богини. После того, как они сдались, Чже Шен выполняя условия соглашения заключённого им со жрецами, не стал преследовать их, хотя И-Лунг и другие вельможи настойчиво требовали их крови. Ему удалось убедить новоявленного владыку, что лучше использовать оружие, выкованное их врагом против него самого. И-Лунгу пришлось согласиться с таким доводом.

Всех новобранцев разделили на несколько отрядов и отправили в Панченский лагерь. Вместе с ними туда отправилась примерно треть всех Железных Ястребов, которые теперь были отданы под командование тайчи Кастагиру. Следом за ними из столицы вывели и часть войск, участвовавших в разразившихся в Дацине событиях. Среди них находился первый сабрак Второго габара, в котором проходили службу Кендаг и Джучибер.

На шестой день перехода вдали показались дозорные вышки и знакомые очертания вала, ограждающего Панченский лагерь. В самом лагере их ожидали большие перемены. За то время пока они отсутствовали, командование распорядилось поменять местами расположение частей и подразделений. И тому было несколько весьма веских причин.

Во-первых, после того, как в одну прекрасную ночь в лагере разом вырезали всех, кто имел несчастье принадлежать к Братству Богини, и появилось свободное пространство для размещения новых воинов. Среди числа кливутов, что оставались в лагере, также была заметна большая убыль. Только нескольким десяткам из числа сторонников Учжуна удалось спастись от резни. Остальные погибли все до единого.

Во-вторых, в Панчене появилось много новобранцев и командование решило, что будет лучше, если их расположение будет находиться в самой середине лагеря. В случае чего наиболее преданные и верные подразделения из ветеранов охватят их со всех сторон.

Вернувшимся из Дациня воинам недолго пришлось радоваться возвращению в «родные места». Опять потянулись однообразные скучные дни учений, смотров и караульной службы. Для Кендага, когда-то бывшего наёмником и в своё время не один год прослужившего в войсках империи, такая жизни была привычна. Ему было легко, потому что он всегда мог найти себе дело.

Зато Джучибер чувствовал себя не очень уютно. Иногда он замирал в задумчивости, и тогда Кендаг смотрел на него, пытаясь проникнуть в мысли, которые занимали коттера. Но, как не странно, его умение читать в душах людей здесь становилось бессильным. И тогда тайгета начинал мучить вопрос: о чём сейчас грезит его друг? Видятся ли ему родные просторы, или он вновь думает о том, как отомстить своим врагам? Несмотря на то, что они так долго пробыли вместе, многое испытали, душа Джучибера по-прежнему продолжала оставаться для него загадкой.

– О чём, ты сейчас думаешь? – спросил он Джучибера, сидевшего на своём лежаке. В руках коттера был оселок, а на коленях лежал палаш, которому он собирался подправить лезвие после заточки. Он застыл в неподвижности, словно он забыл, что собирался сделать. Взгляд его жёлтых глаз был уставлен куда-то вдаль. Голос Кендага вернул его к действительности.

– Да вот, всё думаю, как там дома, в Барге,– ответил он.– Небо там совсем не такое, как здесь. Оно такое прозрачное, что когда ты смотришь на него, то можно подумать, что видишь сквозь его синеву. А когда в вышине поёт ветер, то кажется, что на тебя нисходит покой.

Джучибер, придавленный воспоминаниями о доме умолк, а тайгет задумался над тем, какая всё-таки неистребимая тяга к родным местам живёт в некоторых людях. Он горько усмехнулся. Сам-то, поди вот уж одиннадцать, нет – все двенадцать – не переступал порога родного дома.

Кендаг долго думал, как отвлечь коттера от одолевавших его грустных мыслей, но пока на ум ему приходило только одно: нужно было чем-нибудь, заинтересовать Джучибера либо найти ему какое-нибудь занятие. И как следует поразмыслив, он всё-таки нашёл выход.

Теперь расположение Второго габара находилось не так уж далеко от лагеря Железных Ястребов. Воспользовавшись этим, Кендаг предложил коттеру пойти понаблюдать за учениями конницы ченжеров. Он знал, что это поможет развеять тоску, накатившую на Джучибера. Как он и ожидал, тот загорелся любопытством. Тогда Кендаг сходил к тагмарху и выхлопотал им отпуск на следующий день.

Прихватив с собой пару больших бурдюков вина и пригласив пойти с собой Щербатого, у которого тоже был выходной, они направились к учебному полю, поглядеть на учения Железных Ястребов.

Кендаг знал, что Щербатому было приказано втайне приглядывать за тайгетом и дикарём. Потому-то, чтобы не вызвать у ченжера излишних подозрений, он предложил тому пойти с ними. Тот охотно согласился.

Когда они вышли за ворота лагеря, то сначала им пришлось миновать расположение кливутов. Это им удалось без особых помех. Когда они проходили между рядами палаток и коновязей, Джучибер с удивлением заметил отсутствие часовых. Большинство воинов занимались своими делами, и на трёх имперских пехотинцев, идущих мимо, никто не обращал никакого внимания. Правда, они старались держаться подальше от палаток, над которыми развевались значки командиров ченжерской конницы.

Между расположением Железных Ястребов и кливутов находилась учебная площадка. Здесь стояли вращающиеся столбы с перекладинами, на одном конце которых были установлены дощатые щиты, а за другой была привязана верёвка с тяжёлым шаром на её конце. Посредине каждого щита был намалёван красный круг, в который должен был попасть всадник. Эти приспособления были предназначены для отработки точности ударов копьём или совней, с одновременным уклонением от удара противника.

Если всадник не попадал в нарисованный на щите круг или не успевал вовремя пригнуться, то столб проворачивался вокруг своей оси и шар, прикреплённый за верёвку с другой стороны перекладины, бил его по спине. В отличие от Кендага у Джучибера они не вызвали любопытства. Похожие приспособления были и у них в куренях Далха-Кота.

Пройдя учебную площадку, они оказались возле расположения Железных Ястребов. Здесь всё было совсем по-иному. Не успели они пройти добрый десяток шагов, как их окликнул часовой. Он велел им убираться прочь от расположения, пока он не вызвал дежурный караул. Делать было нечего, пришлось идти в обход, держась на почтительном расстоянии от палаток.

Поле, где проводились учения Железных Ястребов, было отделено небольшой низиной, по дну которой, бежал мелкий ручеёк. Его берега были покрыты кустами ивы. Прейдя через ручей, они расположились в тени раскидистого куста, росшего на вершине бугра. Отсюда было хорошо видно всё, что происходило на поле. Щербатый, тащивший с собой торбу с едой, расстелил чистую тряпицу и принялся выкладывать на неё содержимое торбы.

На одном краю поля стояли длинные ряды соломенных чучел, обряженных в старые изношенные доспехи. Чучела располагались в двух шагах одно от другого, а расстояние между их рядами было равно пяти шагам. К чучелам, стоящим в двух первых рядах, были прилажены длинные бамбуковые палки, изображавшие копья. Их концы, направленные под углом в сторону вероятного противника, были обмотаны испачканные в саже тряпками, призванными смягчить удар, если какой-нибудь не очень ловкий наездник или его лошадь наткнуться на них. Сажа была нужна для того, чтобы видеть, кто из всадников «напоролся» на копьё. Следующие три ряда были обыкновенными чучелами в рост человека изготовленные из туго скрученной соломы.

На противоположном краю поля в два ряда выстроилась сотня Железных Ястребов, одетых в полные боевые доспехи. На головах у них были низкие стальные шлемы-шишаки с невысокими навершиями и наушами. Лица были закрыты коваными личинами, а горло и шею закрывала кольчужная бармица.

Тело каждого воина защищал панцирь из железных полос и чешуек, наклёпанных на кожаные ремни. Его дополняли наплечники из цельнокованых пластин и широкие до колен набедренники, крепившиеся к подолу панциря. Руки воинов от локтя до костяшек пальцев с тыльной стороны кисти были защищены стальными наручами, состоявшими из нескольких вытянутых пластин, соединённых между собой кольчужным плетением.

Ноги всадников от коленей до щиколоток были прикрыты наколенниками и створчатыми поножами-бутырлыками. Для предохранения от ржавчины все металлические части брони были покрыты тонким слоем лака. Лишь очень немногие могли похвастаться, что их доспех изготовлен из железа, сплавленного с гамелитом. Джучибер знал, что такой доспех можно пробить только бронебойной стрелой, с закалённым в солёной воде наконечником. Да и то, наверное, не везде.

За спиной каждого всадника к панцирю прикреплялись два крыла, благодаря которым Железные Ястребы и получили своё прозвище. Они представляли собой две лёгкие деревянные планки в два пальца толщиной и длинной в три локтя каждая с вставленными в них перьями изготовленных из тончайших железных или медных пластин. При быстрой скачке крылья производили гудящий шум, наводивший на врага суеверный страх.

Воины сидели на могучих, великолепных статей скакунах которые, как и их наездники, тоже были закрыты бронёй. Коттер внимательно рассматривал всадников. На его взгляд стремена были отпущены слишком низко, что, впрочем, не помешало ему оценить посадку и умение ченжеров управляться с конями.

По опыту он знал, что выездка на низких стременах куда труднее, чем на высоких. К тому же их доспехи и оружие были не из лёгких. Ничего не скажешь – хорошие наездники и крепкие воины.

Сейчас Железные Ястребы выстроились для учебного боя. Командовавший отрядом сотник на могучем сером в яблоках жеребце держался справа от строя. На левом крыле отряда, на поджаром кауром коне гарцевал ментарх.

Джучибер услышал, как сотник, вырвав из ножен меч, прокричал команду. Десятки сверкающих острыми наконечниками совен, каждая из которых была длиной почти в два десятка локтей, опустились на уровень груди всадников. Сотник резко опустил свой меч, указывая остриём в сторону стоявших на другом конце поля чучел. Всадники дружно стронули лошадей с места и помчались вперёд.

Джучибер заметил, что разбег был довольно медленным. Кони, отягощенные сидевшими в сёдлах латными наездниками и бронёй, не могли сразу понестись вскачь. Но через несколько мгновений они набрали скорость. Теперь, Железные Ястребы неслись по полю подобно снежной лавине, сметающей всё на своём пути. Земля дрожала под ними, а из-под тяжёлых копыт в стороны летели ошмётки земли и дёрна.

Вот они достигли стоявших на поле чучел и одним махом прошли сквозь ряды чучел, на полном скаку поражая цели. Стальные наконечники совен пробивали мишени насквозь, лезвия вспарывали скрученную вокруг жердей солому. Высоко в воздух поднялась золотистая пыль.

Уже перед самым краем поля всадники начали останавливать и заворачивать разгорячённых коней. Воины подняли совни вверх, а затем по команде сотника развернулись и поехали шагом вдоль кромки поля. Они возвращались на исходное место, чтобы повторить учение.

Джучибер заметил, как их ментарх, подъехал к колонне и велел четырём всадникам покинуть её. На их доспехах виднелись следы сажи, и потому они условно считались выбывшими из строя.

– Сильные бойцы,– произнёс он уважительным тоном, когда Железные Ястребы проехали мимо них.

– Их не так много,– отозвался Кендаг.– Тысяч двенадцать-четырнадцать наберётся.

– Семнадцать тысяч триста восемьдесят семь по всей империи,– неожиданно вклинился в разговор Щербатый.

– Откуда тебе знать? – недоверчиво фыркнул тайгет.

– Когда мы несли караул в Приказе, я видел списки на довольствие у их писца,– пояснил ченжер.– Им-то выделяют поболее нашего… А жалование получают прямиком из казны самого богоравного владыки.

– Ну, и что? Зато у них и расходы большие. Один доспех чего стоит, да ещё конь.

– Ты думаешь, что большинство из них за это платят из своего кошеля? Как бы не так!

Выпив достаточно большое количество вина, Щербатый утратил свою обычную замкнутость.

– Недавно в Первый габар перевели тайчи Хэчи Шена, сына самого князя Чже,– для значимости он поднял вверх указательный палец.– Ну, так вот. До того он служил в Пограничье и привёз оттуда какие-то важные сведения. Говорят, что в награду он рассчитывал стать одним из этих…

Палец Щербатого небрежно тыкнул в сторону Железных Ястребов. Он замолчал и потянулся к бурдюку с вином.

– Ну, и что с того? – хитро прищурясь спросил Кендаг, наблюдая за тем, как по подбородку ченжера стекают красноватые струйки.

– А то,– продолжил Щербатый, утирая рот.– Болтали, что во время всей этой заварухи в Дацине, он упустил какую-то важную птицу из тех, что ныне подняли мятеж против нашего возлюбленного богами государя И-Лунга. И потому вместо Железных Ястребов он оказался у нас. По прибытии сюда он здорово напился и избил двух из них. Он тогда на весь лагерь орал, что они-де не настоящие воины. Да ведь вы должны помнить? Это же всё случилось дня четыре назад!

– Мы тогда были в ночном дозоре за пределами лагеря,– заметил Джучибер.

– Да? Ну ладно. Я тогда расскажу вам. Этот самый Хэчи Шен с горя напился, а затем после отбоя поднял своих ребят и устроил им «большой» смотр с барабанами, трубачами и прочим. Начальник караула прибежал утихомиривать его, но получил по зубам. Тогда он вызвал на помощь Железных Ястребов. Как только молодой Шен их увидел, то обругал последними словами и велел им убираться из расположения. Те – хвать за мечи, а ему видно только того и надобно было. Ну и отлупил же он их! Всех носом в грязь положил. Прямо так – голыми руками. И только после этого успокоился.

– А что, этот Хэчи Шен такой сильный боец? – недоверчиво хмыкнул Кендаг.

– Ну-у. Насчёт нашего Котёнка не знаю,– Щербатый обернулся к Джучиберу и потрепал его по плечу.– Но, судя по тому, как он уделал тех Ястребов, очень сильный. На вроде твоих земляков.

Кендаг понимающе кивнул. Надо будет как-нибудь посмотреть на этого княжеского отпрыска.

К тому времени, как Железные Ястребы завершили своё учение, бурдюки с вином опустели. Щербатый, заплетавшимся языком уговаривал Джучибера и тайгета, пойти раздобыть ещё один бурдюк. Он клялся, что знает одного приказного писца из их габара, у которого за пару серебряных монет можно достать «душевный напиток». Но Кендаг решительно воспротивился этому. Пора было возвращаться в своё расположение. Ещё не хватало, чтобы их задержал какой-нибудь особо рьяный караульный начальник.

По возвращении назад Джучибер спросил Кендага:

– Когда мы были в Панчене, то ты водил меня в мастерские, где ченжеры изготавливают оружие. Теперь ты показал мне Железных Ястребов. И всегда поясняешь для чего тут то или это. Никак не могу взять в толк, для чего ты мне всё это показываешь и рассказываешь? Я и так уже видел немало любопытного здесь в Ченжере.

– Ченжер! – недобро усмехнулся Кендаг.– Ты, что же думаешь, что Ченжер это просто некие земли, населённые шестипалыми? Как бы, не так. Ченжер – это, прежде всего, государство. Империя Феникса! Вот!

Сделав паузу, он многозначительно поднял палец вверх. Потом, глядя прямо в глаза Джучибера, продолжил:

– Я хочу, чтобы ты понял. Империя Феникса это не просто государи, воины и жрецы. Сильными ченжеров делают не их богатства и знания, а то, что всё это объединено вместе и служит одной великой цели – завоевании власти над миром! Взять хотя бы моих сородичей. Любой из них справился бы с любым из имперских воинов, да хоть десятком из них. Найдутся и такие бойцы, которые в одиночку уложат и с полсотни ченжеров. Но войну с ними мы всё-таки проиграли. И не только потому, что ченжеров было в несколько раз больше. Нет. Они победили нас своей настойчивостью и слаженностью действий. Это, как если бы сравнивать удар кулака с растопыренными пальцами…

– Иногда бывает, что ударить пальцами лучше, нежели кулаком,– заметил коттер.

– Это только иногда, а так ты просто сломаешь их. У нас есть сказание про одного старика, который пообещал оставить наследство тому из своих сыновей, который сумеет сломать вязанку бамбука. Сыновья по очереди тужились, но ни у одного из них так ничего и не вышло. Тогда старик развязал вязанку и переломал все стебли поодиночке.

– У нас есть похожая сказка,– проговорил Джучибер.– Только у нас отец велел старшему сыну оторвать у клячи хвост целиком, а младшему сделать то же самое, но вырывая по одному волоску у табунного жеребца. У старшего ничего не вышло, а младший выполнил отцовскую волю.

– Ну вот, видишь! Но помимо единства у ченжеров есть порядок. Куча камней, какой крепкой она не была бы, всё равно останется кучей. Но если сложить все камни в определённом порядке, то ты получишь крепость. Так и ченжеры. Не одну сотню лет они правят над кулбусами и окрестными народами, а их вместе взятых куда больше, чем ченжеров. И с каждым годом Империя Феникса становится всё сильнее. Вот и подумай, найдётся ли кто-нибудь, кто сможет остановить их.

– Найдётся,– упрямо возразил ему Джучибер.– Твои ченжеры уже совались к нам и потеряли свои головы у Длани Света. Не все конечно. Кое-кто убежал.

Кендагу оставалось лишь только развести руками. Нет. Всё-таки этот человек неисправим. Ну, надо же какое упрямство. Он отвернулся от Джучибера, всем своим видом выражая недовольство.

Их разговор вылетел у Кендага из головы, но поздно вечером, когда он улёгся в свою постель, то неожиданно поймал себя на мысли, что в упрямстве коттера крылся немалый смысл. Если на то пошло, то Джучибер был в чём-то прав. Ведь именно его соплеменники – эти малоизвестные в Ченжере и в Тайгетаре степные дикари – именно они остановили продвижение империи на север. И не только остановили, но и нанесли жестокое поражение лучшему войску во всём Подлунном мире – мире Кошъяда, как называли его соплеменники Джучибера. И над этим стоило поразмыслить.