Перевертыш. Часть 3

Глава 13.

Тиха безоблачная ночь, а за стенами крадется перевертыш.

По ментальному сигналу, полученному от меня, Менелана протрубила в рог, достаточно далеко от искомого особняка, чем собственно и отвлекла на секунду лучников в башнях. Как бы обучен не был дозорный, неожиданный звуковой или световой сигнал на короткое время однозначно привлекает внимание. До этого момента я уже занял удобное место, равноудаленное от каждого постового, и усилил мышцы ног и спины, внешне превращаясь в мутанта. Прыжок с места через стену, падение и перекат, чтобы погасить скорость, и все это практически без шума.

Если стражников удалось отвлечь и обмануть без труда, за счет неожиданности и синхронных действий, то зверей - нет, и мантикоры по запаху и едва различимому шуму быстро сократили между нами дистанцию, готовые жалить и рвать лазутчика клыками.

Старшая принцесса-эльфийка предупреждала меня по поводу этих созданий, особенно акцентируя внимание на сложности в приручении и их своенравности. Так и вышло, договоренность с теневым драконом они нарушили, благополучно забыв о страхе, и вновь вернулись к приказам, полученным ранее от хозяев – убить любого, кто проникнет за забор. Теперь отчасти понятна причина расставленных по углам и направленных вовнутрь негаторов, ограничивающих возможности прорвавшихся магов до уровня мечников, ведь беззащитному человеку выстоять против специально натасканных зверей даже с оружием в руках необычайно сложно, а без лишнего шума – попросту невозможно. Однако одного ушастые не учли – специалиста школы Разума подобные артефакты не сдержат, так как ментальная энергия и магия крови оборотней стоят отдельно от стихийных. Несильный удар по мозгам обоих четвероногих словно кувалдой остановил бег зверей, а переданные после картинки недовольного огнедышащего дракона снова поставили крылатых на место в цепи хищников. Благо фыркающие от недовольства и боли кошки, заложенные в генетической основе мантикор, не скулили, как собаки, и не выли, будто волки, а то бы внимания караульных, привлеченного неестественной реакцией чудовищ внизу не избежать.

Подобравшись к зданию вплотную, я нацепил на руки и ноги самодельные когти, по случаю выкованные в кузне после встречи с воинами-ниндзя, прекрасно помня до мелочей амуницию и подручные средства ночных убийц, чей образ я сейчас отчасти копировал.

Эльфы всегда благосклонно относились к растительному миру, а деревья вообще считаются в их культе священными. Поэтому ничего удивительного в высоком без нижних веток истукане, широкой кроной затеняющего окно посла не было, если исключить из внимания то, что кора растения постоянно выделяет млечный сок, используемый лучниками для смазки наконечников стрел. Нет, попав в открытую рану, древесный яд не убивает жертву, а парализует на некоторое время, достаточное для того, чтобы связать и доставить пленника в темницу или просто отрубить голову на месте. Вот почему мало кто, находясь в здравом уме, отважится воспользоваться этим путем, но моему костюму такие мелочи нипочем.

Быстро вскарабкаться на уровень второго этажа мне не составило труда, а ветви с густой листвой послужили отличным прикрытием для наблюдательной позиции, с которой я некоторое время отслеживал поведение полномочного представителя эльфийского короля. Именно с его кабинета я планировал начать вторжение в замок, подчищая за собой один из вариантов отхода от преследователей.

Если эльфы с нижних горизонтов обнаружат чужака и поднимут тревогу до этапа прорыва с пленником на руках во двор, придется ретироваться сюда, баррикадируя проход до подхода помощников с улицы. Всяко лучше сражаться в узком коридоре и небольшой комнатушке, применяя ментальные удары и опыт мечника, чем вступать в противостояние с толпой во дворе под обстрелом лучников.

Посол, как обычно, что-то читал, делал письменные пометки, сидя за столом вполоборота к двери и окну, и дождавшись удобного момента, когда его корпус развернулся от меня, я прыгнул в проем, одновременно бросая нож из металла вампиров в затылок не ожидающей атаки жертве.

Оружие, используемое против магов, не замечало нательных артефактов, на чью защиту часто полагались одаренные, находясь в личных покоях или в окружении верных людей, чтобы не тратить энергию внутренних источников на щит. Тем более такое положение дел присуще для адепта Смерти, к числу которых относился высокородный эльф, и его магические возможности напрямую зависят от наличия умирающих рядом или заранее подготовленных накопителей.

Надо признать, опытный враг почувствовал или уловил движение за спиной, мгновенно выхватывая с ниши у стола небольшой арбалет и направляя его навстречу опасности, но выпустить стрелу не успел – нож вместо затылка нашел глаз, войдя на всю длину полотна в череп.

Рассчитывать, что после этого медленно оседающий на пол ушастик умрет сам, я не стал, история планеты насчитывает немало случаев восстановления магов после смертоносных увечий за счет внутренних источников маны и физических запасов на протяжении нескольких часов или дней. Поэтому клинок в правой руке одним отточенным движением снес голову одаренному эльфу, вставшему на пути моих людей. Очевидно, полномочный представитель Священного Леса не любил лишних глаз и ушей в своих делах, так как с его смертью верхний этаж оказался свободен, как и путь вниз.

В холл первого этажа я вошел спустя небольшую паузу уже в образе эльфийского посла, воспользовавшись своим главным козырем метаморфа. Других вариантов дойти без шума до пленных попросту не существовало, сколь одиозные идеи не предлагались при обсуждении. На первом уровне замка отдыхала семерка дневных караульных, которых сменила час назад на посту вторая группа, поэтому силуэту шефа даже те, кто только дремал, особого внимания не придали. Караульный дроу на лестнице между этажом и темницей, аккурат перед дверью в потаенную казарму, встретил меня приветствием, не ожидая от полномочного представителя лесного короля какого-либо подвоха, а когда нож из темного металла, не замечая противодействия амулета на шее, вошел ему в голову через подбородок, даже всхлипнуть не успел.

К сожалению, спрятать труп возможности и подходящих мест поблизости не было, ведь сверху семеро, а снизу полсотни бойцов, поэтому оставалось только уповать, что до смены постового, примерно пару часов к ряду, никто без дела по замку шастать не будет, иначе - переполох и бегство.

Дальше каземат в подвальном помещении и глухая металлическая дверь. Благодаря разведке теневого дракона повторить условный стук удалось без проблем, а выглянувшая в смотровое окошко физиономия без лишних вопросов принялась открывать засовы и замки.

Драко бесплотной тенью проскользнул внутрь раньше, его задача - как минимум нейтрализовать защитный амулет дальнего воина, а если получится – ликвидация.

Как только проем достаточно освободился – метательный снаряд в виде стилета, применяемого воинами-сирейцами, из-под руки первого вошел в шею второго постового, стоящего на расстоянии десяти шагов в конце коридора.

Полукровка на входе, еще толком не осознавая, что происходит, и, едва открыв рот, чтобы уточнить что либо или поднять тревогу, схлопотал от меня сильный удар под дых, лишивший его не только воздуха, а и возможности издавать членораздельные звуки. Этому эльфу я свернул шею, и, сменив образ на сирейца в темном одеянии ночного убийцы по самые глаза, что успешно копировал мой костюм, бегом отправился ко второму мертвецу, за ключами от камер. Идея выдать налет под работу воинов из враждующего с эльфами королевства пришла еще задолго до начала операции, чтобы как можно глубже запутать следы и хотя бы на время отвести подозрения от нашей команды.

Сначала я открыл решетку, за которой дремал монах и, пнув его ногой под ребра, спросил:

- На свободу хочешь?

- Да, воин, - чуть не заикаясь, ответил пленник.

- Тогда тебе предстоит нести на руках того эльфа, что стонет напротив.

- Да я не против, но прошу забрать и мальчишку. Он сам способен идти, и обузой не будет, поверьте, - в ответ взмолился излохмаченный, но крепкий на вид мужчина.

- Будь, по-твоему, монах, но если малец отстанет от нас, пусть пеняет только на себя. Нам еще предстоит прорваться за стену, - быстрым шагом я поспешил к очередной жертве, отмечая босоногого мужчину позади, взваливающего покалеченное тело ювелира на крепкое плечо.

Сразу после смерти караульного дроу, дежурившего на лестничной площадке, я отдал мысленный сигнал Снежне, которая направила поток дыма от костра на соседней улице во двор посольства. Два вскрытых картриджа на углях распространяли газообразные выделения, а магиня с помощью простейшего плетения ветра доставила едкие частицы к башням.

Исходя из моего расчета, воздушный поток к самой поверхности не опустится, и мы с бывшими пленниками под действие газа не попадем, но даже если зацепит кого - придется вести за руку, так как меня в любом случае защитит костюм предков.

Лучникам на верхотуре наоборот, неизбежно придется прочувствовать на себе все прелести действия токсина, выделяемого из лекарства при возгорании – покинуть пост нельзя и выше взобраться некуда, а ведьма удержит поток ядовитых частиц аккурат вокруг вышек и бойниц.

Любой, даже гениальный план хорош только до того момента, когда в игру не вступают случайности. Так и произошло, вырваться из западни также тихо, как получилось проникнуть в подземелье, мне с пленниками за спиной не удалось, кто-то наткнулся на труп в переходе между жилыми уровнями и криком решил поднять тревогу.

Тут же фитиль сосуда в моей руке запылал огоньком, и самодельная граната с напалмом внутри полетела к дверному проему. За ней вторая и третья, взрывая первую группу вырвавшихся и создавая на пути у остальных вооруженных эльфов высокотемпературную преграду. А чтобы умерить безрассудных, которые, не считаясь с ожогами и трупами сослуживцев, все же попробуют организовать погоню, в пламя плюхнулось три медицинских картриджа, гарантируя непередаваемые ощущения в замкнутом пространстве казармы.

Эх, если бы мне подобное оружие в стычке с бандой алхимика, или в войне с ящерами - многих своих бойцов удалось бы сберечь. А с другой стороны скрыть иномирное происхождение, когда в одиночку и без магии косишь нескольких противников, нереально, не говоря уже о возрастающей армии тайных завистников и открытых недругов, опасающихся за свой трон. Сейчас мои позиции в местном обществе не настолько слабы, а значит пришло время для применения некоторых знаний и технологий.

Ускориться до бега мне не давали вызволенные пленники, хотя они старались изо всех сил, завидев пожар позади и свистящие стрелы, выпущенные наобум. Драгоценные секунды исчезали, и как только монах, движущийся за моей спиной, оказался во внутреннем дворе, я указал на ворота, координируя дальнейший путь смахивающим слезы беглецам, а добившись от них осознанного кивка, первым показал пример куда направляться. К счастью заложники не стали спорить или сетовать на монолитную преграду впереди, так как иного выхода все равно не видели, ведь по бокам только высокий забор, а я, в свою очередь, уже передал очередной приказ Менелане.

Одновременно с плетениями Снежны разведчики Немода привязали ворота атакуемого особняка к двум экипажам, снаряженным четверками превосходных скакунов. Совместное усилие восьмерых лошадей по моему сигналу просто вырвало створки ворот, волоча их за собой по мощеной улице дальше.

Не обращая внимания на свистящие мимо стрелы, поскольку некоторые из лучников сквозь слезы и кашель таки нашли в себе силы завязать бой, мы стремглав выскочили на волю. По ранее оговоренному плану к нам навстречу должен был выдвинуться третий, последний экипаж, управляемый бойцом из команды Немода, и воин, которому по приказу выпала такая честь, не подвел. До этого группа обученных разведчиков без особого шума убила внешних наблюдателей и подготовилась отсекать преследователей, а в случае необходимости, я уверен, каждый из бойцов шагнул бы хоть в бездну…

Заслышав крик одного из своих воинов о начавшемся штурме, Дорниэль даже улыбнулся сам себе в темноте, довольный тем, что план ловушки, вопреки сомнениям посла все-таки сработал и впереди его с бойцами ждет настоящее кровавое развлечение. Любое сражение, как известно, без убитых и увечных не обходится, пополняя тем самым внутренние источники Смерти дроу, главное вовремя отключить негаторы, тогда маги врага осознают свое бессилие и наткнутся на клинки его мечников. Кроме того, само предвкушение последующих пыток над пленными, которых по итогу схватки, несомненно, добудут его головорезы, толкало командира темных эльфов и полукровок вперед.

Однако когда первые, выскочившие из казармы бойцы запылали как факела, оглашая предсмертным криком ловушку, а остальные застопорились перед полыхнувшей у входа преградой, пятясь в страхе назад и больше не предпринимая попыток погасить или перепрыгнуть это пекло, Дорниэль понял, что происходит нечто странное.

И на этом их беды, к сожалению, не закончились, потому что секундные замешательства сыграли с обученными воинами злую шутку. Едкий белый дым быстро заполнил казарму, вызывая обильные слезы, надрывный кашель и смертельные отравления некоторых, поэтому срочно пришлось отдать команду прорываться через запасной выход, даже вопреки необходимости погони за беглецами.

Снаружи Дорниэль насчитал двадцать восемь уцелевших бойцов из своей команды, и семерых эльфов посольства, включая двух лучников с задних башен. Дыра вместо ворот четко указывала, что лазутчики благополучно ускользнули, а гуляющие по двору чудовища не смогли им чем-то помешать.

Пожар, к счастью, еще не разросся по всему дому, но как пить дать, уже привлек внимание соседей и тайных стражников города, далеко отсвечивая в темноте.

Дабы избежать лишних вопросов от властей столицы о странном составе охранного гарнизона на территории представительства эльфов, Дорниэль понимал, что надо срочно выводить часть уцелевшего отряда за стены города, но немедленно покинуть побоище, без выяснения некоторых подробностей, дроу не захотел. Ущемлено его самолюбие и найти следы отличившихся противников - дело чести и пища для мести. Поэтому командир скомандовал своим ребятам выдернуть негаторы, предполагая воспользоваться определенными плетениями школы Смерти, и быстро побежал по обгоревшим ступеням на верхний этаж.

Безголовый труп посла не то чтобы сильно огорчил дроу, но заставил еще раз задуматься о подготовке нападавших, расправившихся с магом без лишнего шума в самом сердце укрепленного дома. А как только действие негаторов прекратилось, Дорниэль заклинаниями на время сбил пламя, развеял оставшийся дым и спустился в подземелье.

Здесь тоже оказалось все хуже некуда – камера с ювелиром пуста, остальные тоже, постовые мертвы, причем в теле одного из них метательное оружие ночного убийцы государства Сирейс.

Быстро скастовав во дворе особняка плетение объемной иллюзии, дроу успел разглядеть обрывки сцены убегающих пленников, вел которых одетый в черную, закрытую до самых глаз облегающую экипировку воитель, подтверждая обнаруженные следы давних врагов.

Одно из родовых умений темных эльфов считывать картины недалекого прошлого с помощью магии Смерти, если минуло не больше получаса и вокруг щедро разлита энергия умерших, оказалось как нельзя кстати, иначе пришлось бы напрягать следопытов из светлых братьев и тратить на изучение территории некоторое драгоценное время.

Приказав посольским оставаться на месте, заливать угли водой и разбираться с властями, Дорниэль велел всем дроу и полукровкам рассредоточиться по городу, так как шансы пробиться малочисленной группой уцелевших через ворота, когда объявлена тревога, а затем уйти от преследования, ничтожно малы. Подобный вариант отхода заранее проговаривался с каждым, включая точку сбора в лесу за несколько миль пути от Альтуса и время ожидания остальных – трое суток к ряду…

Переправлять чужаков, пусть даже побывавших в казематах наших врагов к себе в столичный особняк я не захотел, как сильны и слезливы не были уговоры Менеланы. Ведь никто не знает, за какую команду они станут играть завтра, обретя свободу, и чем для нас обернется дерзкий погром посольства эльфов в будущем.

Временно бывших пленников ждал съемный угол в бедных кварталах столицы, так как среди преступников и воров трудно найти ночных беглецов, а весть об облаве или интересе тайных шпионов вмиг разносится среди постояльцев, оповещая всех, кто, так или иначе, вынужден вести скрытый образ жизни.

- Граф, мне необходимо с вами переговорить по душам, когда у вас будет возможность выслушать и обстоятельно подумать, - изрек монах, постоянно посматривающий на меня все время пути в карете.

Не знаю, как я сдержался, чтобы не выхватить нож, ведь опознать в экипированном воине конкретного дворянина, когда тело с ног до головы, кроме глаз, скрыто черным одеянием, может далеко не каждый из собственных подданных, а тут посторонний выдает твой нынешний титул, словно мы знакомы долгие годы. «Что это - предположение наобум, в надежде непроизвольного признания скрытой особы, или осознанный шаг, чтобы привлечь внимание пока есть такая возможность?» – сам себя мысленно спрашивал я.

- Я несколько месяцев провел в вашем домене, наблюдая за деяниями владетеля по заданию епископов Жилдо и Гурво, - как ни в чем не бывало, продолжил мужчина, - и, честно скажу, остался приятно удивлен. После этого я дал себе зарок вырваться из-под влияния церкви Многоликого и поселиться в графстве, поэтому запомнил ваши глаза, фигуру и голос, и не спутаю их, как бы ни менялось одеяние, ни с кем.

Момент истины определился для меня в ходе молчаливой паузы после его реплики. Если бы наблюдательный монах засуетился или опустился до примитивной мольбы - пришлось бы в резкой форме отвергнуть его догадки, послав вслед шпионов, но он просто ждал, так и не называя имени опознанного дворянина вслух.

Короткий кивок головой от меня бывший служитель врага среди богов воспринял правильно, как обещание пообщаться чуть позже, и не стал продолжать монолог.

Раз судьба заставила прихватить и других пленников, пока мы ехали в карете, я все же решился отойти от плана распрощаться с ними по дороге и уточнил у мальчика причины пленения, благо его дыхание выдавало внешнее спокойствие подростка и отсутствие видимых увечий.

- Парень, кто ты? И почему попал к эльфам в плен?

- Меня зовут Сарем, господин, а лесные воины почему-то в обиде на моего отца – купца Релоха. По крайней мере, именно это объявили мне, когда зарезали приставленных провожатых.

Имя, названное мальцом, не слышал в королевстве только ленивый. Умный и трудолюбивый торгаш снискал славу самого богатого купца из державы людей, поэтому допридумать причины пленения каждый может сам, а мальчик даже не подозревает, что чудом остался жив.

- Писать умеешь?

- Да, господин, и считать тоже, - ответил парень, очевидно приняв мой вопрос как способ выяснить его таланты перед продажей в рабство.

Наверно представитель державы Сирейс так и поступил бы, зачем воинам лишние проблемы с сильными мира сего, но я увидел прекрасную возможность познакомиться, если папаша правильно отреагирует на освобождение отпрыска. В случае игнора - тоже не беда, значит, родственники не так важны для богача и мне вести с ним дела в будущем нет смысла.

- Когда приедем, напишешь записку отцу, чтобы посыльного от меня не тронули, и скоро увидишься с родными, - пообещал я парню, прекрасно понимая каково ему сейчас, непонятно с кем и неведомо где.

В съемной, ветхой избушке нас встречали два разведчика у входа и дамы в полном составе внутри, отвечая на мой красноречивый взгляд, что помощь магинь Жизни и травницы, к коим относилась орчанка, просто необходимы.

Пока мастерицы занялись искалеченным эльфом, я открыл лицо и для начала перепоручил парня одному из бойцов, с просьбой доставить к отцу лично в руки, на что юный гордец успел заметить.

- Вы спасли мою жизнь, граф, и хоть я не услышал вашего имени, что такое «долг жизни» знаю, и не пожалею времени, чтобы вновь встретиться и оказаться полезным.

- Слова не мальчика, а мужа, - ответил я ему. – Меня зовут Влад Север, граф Арканума, но то, что случилось ночью - смертельная тайна для любого, кто откроет рот, прежде всего перед кем-либо со стороны эльфов.

Иногда мужчиной становятся не с возрастом, а по причине определенных обстоятельств, и, на мой взгляд, парень заслужил подобную честь, в ранние годы столкнувшись с изощренными пытками, пусть не к себе, а соседу по камере, и почувствовав дыхание смерти в лице ушастых пленителей.

Очень редко похитители оставляют свои жертвы в живых, особенно если дело касается больших денег или власти.

- Мы обязательно встретимся, граф, или я не знаю своего отца, - напоследок заверил малец, вновь занимая место в экипаже, чтобы воссоединиться с семьей.

После сына купца настала очередь монаха, не смотря на позднюю ночь, следовало не откладывая ни на минуту принять решение о его судьбе в качестве друга или врага.

- Кто вы, служитель, как попали в плен, и чего хотите от жизни?

- Зовут меня Правиш, хотя для простых послушников я безымянный пилигрим. В десять лет меня забрали от прикованной к кровати матери служители Многоликого, превратив в монаха и навязывая свое вероисповедание силой. Но я хорошо помню любовь близких и не смог воспринять на веру заветы, порочащие женщин.

Поначалу нас, как молодых послушников уверяли, что бог каждому воздаст по уму и только это качество выше над остальными, даже если рожден не дворянином или одаренным. И мы старались воспринять науку пастырей-наставников и старших послушников до каждой буквы, отмечая возрастающее влияние над простыми людьми.

В тот момент мне почему-то казалось, что вера Многоликого для простых людей, и долгое время так и было. Но когда я воочию увидел, как епископы заигрывают с некоторыми магами, пиратами и королями - понял, что ошибался в юношестве.

Оказывается каждый, кто преклонит колени перед богом и поклянется исполнять волю в будущем, имеет шанс получить в дар то, что хочет наибольше, и чем весомее значимость просящего в обществе, тем вероятность исполнения запроса выше. И примеры таким преображениям есть, как раз из среды одаренных, которые увеличили свои внутренние источники, поступив на службу в церковь.

В вашем поместье, граф, я впервые за последние годы ощутил, что люди живут по заветам, привитым мне еще родителями, а каждый получает по труду, если не ленив, и не навязывает собственные постулаты остальным. Правитель выступает в роли третейского судьи и беспокоится за жизнь и благосостояние каждого подданного, понимая, что от этого преумножается мощь и казна всего домена. Даже маги не выделяют себя над простыми людьми, а поклонения родовым богам касается больше удачи в делах, семье и любви, никак не мешая соседу избрать для себя ту или иную веру.

После возвращения меня ждало посвящение в тайные знания ордена и наложение печати покровителя, иными словами отметалась дорога назад, поэтому я затеял побег и сумел запутать следы перед преследователями. Но, как оказалось, описание беглеца епископы приказали передать всем, кто дружен с церковью Многоликого, обещая солидную награду в случае поимки и возврата обратно или вдвое меньше за голову убитого. Несколько дней назад меня, спящего в подлеске, обнаружили воины дроу, и, сильно избив, пленили.

Теперь я понимаю, что спешные и более важные дела в столице королевства Тенгрия задержали их миссию получить золото в обмен на нерадивого монаха по прибытию в Валдию, поэтому пришлось содержать меня в темнице.

- Печальная история, Правиш, и понятно, что влечет вас в графство, но чем вы планируете заниматься, получив согласие там жить? Учение Многоликого, как вы понимаете, мне чуждо, и допускать служителей церкви, ставящих человека выше эльфа, орка или иного существа в свои владения я не намерен.

- Один раз я уже обжегся, поэтому хочу пока пожить без преклонения колен, хотя бы примерив на себя образ ремесленника. Родители, пока воспитывали, научили управляться с глиной, иногда руки сами просят поработать с кувшином или в качестве отдыха выдать пару мисок.

- Неожиданный выбор, Правиш. И раз так - то я не стану противиться. Более того, у меня к вам будет одно поручение, если посчитаете его приемлемым. Человек вы я вижу образованный, со своими мыслями касательно справедливости и перед богами не пасуете, а я как раз ищу такого, кто сможет углядеть в любой религии навязанную ненависть или подстрекание к насилию по отношению к соседу-иноверцу. Может еще чего, так сказать, скрытого между строк обнаружите.

Кстати, как вы собираетесь жить без чудо-зелья, благодаря которому епископы добиваются безропотного поклонения и мутаций от послушников.

- Вижу, вы кое-что знаете о нас, граф, но мой случай особый. Я отказался от снадобья еще в детстве, после первых же приемов. Откровенно говоря, дело не в праве выбора или слепом упрямстве, а в случайности - меня рвало, как только выпивал глоток, однако смотрители проявляли настойчивость, заверяя, что это временно и не выгоняли из храма, потому что учился лучше всех и подавал надежды стать великим епископом. С годами я приловчился обманывать соседей по келье, в чьи обязанности входило присматривать друг за другом, а когда получил право на отдельную комнату - скрывать некоторые тайны удавалось не в пример легче. И предложение ваше, граф, тоже приму, даже самому интересно вступить в словесный диспут с какой-нибудь жрицей или настоятелем храма, чтобы в споре совместно дойти до истины. Только как докладывать о своих подозрениях, если графа дома днем с огнем не сыскать?

- За вами приглянут мои люди, из тайной службы. Уж не обессудьте, но оставить без внимания служителя враждебной веры, хоть и бывшего, на первых порах я не могу себе позволить, вот им и расскажете о своих опасениях. А чтобы вас, Правиш, не спутали с кем-то еще, так как после плена дроу вы одеяние монаха, думаю, смените, я дам вам пропуск, который покажете на границе в графство, - по окончанию речи мои руки извлекли из сумки бракованную монету с дополнительной насечкой.

Все, кто предъявлял подобные знаки, удостаивались повышенного внимания со стороны моих подданных, а особая отметка, оставленная ножом, призывала приставить к гостю постоянного наблюдателя. Исключить маневр епископов с засланным лазутчиком, в виде случайно спасенного монаха, я полностью не мог, но и терять возможность поближе приблизиться к тайнам церковников не захотел. Конечно, можно было скорее добиться результата по методу темных эльфов - через темницу и телесную боль, но тогда о дружественных отношениях с разумным можно напрочь забыть, да и не спешу я никуда, пока учусь в Академии.

Однако если я не гоняюсь за церковниками, это не значит, что и они забыли обо мне, о чем мне тут же напомнил нерадивый монах.

- Граф, я по правде, даже не ожидал, что вы позволите мне обосноваться в домене, особенно после новостей, что меня ищут убийцы и охотники за головами, не требуя взамен раскрытых тайн церкви или личных сокровищ. Да еще и пропуск собственноручно даете. Но раз вы по доброй воле, то и я вам кое-что хочу поведать. Вас активно ищут, причем более серьезные и могущественные силы, чем меня.

- Это не новость, Правиш, после проваленного бунта в Тенгрии Гурво и Жилдо в любом случае нашли крайнего – в моем лице, а сносить обиды и поражения не в их амбициозной сути.

- Э нет, граф. После того случая вас конечно признали врагом, чего спорить, но когда я доложил епископам о том, что вы маг-универсал, как минимум уровня Ученик по каждой из стихий – глаза первых лиц церкви Многоликого вспыхнули алчным огнем.

- С этого места поподробней, пилигрим. Каким образом определяли и зачем это знание церковникам.

- Я же вам говорил, что культ Многоликого изначально опирается на тех, кто более разумен, чем остальные, и нас, прежде всего, учили манипулировать людской толпой. Так вот, епископы умеют внушать даже смерть и развязывать язык против воли с помощью взгляда и взмахов рук.

- Вы хотите сказать, что они маги Разума? – несколько ошарашила меня новость, прозвучавшая из уст монаха.

- Именно, граф, только не знаю насколько сильны, по сравнению с описанными в летописях древними.

- А мне говорили, что искусники этой школы вообще исчезли с планеты много веков назад.

- Вас не обманули, но с появлением культа Многоликого некие знания в этом направлении стали возрождаться. Правда, сейчас они скорее носят тайный характер, и доступны лишь спустя годы верной службы, после принесения клятвы богу.

Поэтому и выбираются в качестве воспитанников мальчики сироты и те, кого можно купить или забрать у родителей в возрасте от пяти до десяти лет. Из ребенка легче слепить верного послушника, делая зависимым от магического зелья, которым накачивают монахов всю оставшуюся жизнь.

- Допустим, тому же Жилдо попались в руки тайные знания короля Волода или еще кого из странников, мало ли артефактов находят в заброшенной столице, почему вы так уверены, что они получили толчок именно от бога-покровителя?

- Когда мне исполнилось восемнадцать, наставник Гурво, тогда он только получил звание епископа, немного перебрал с вином на радостях и излил душу своему лучшему послушнику. Я думаю, каждый маг на планете знает, что такое камень Разума, добытый из головы вашны или иного разумного животного из Чуждого Мира по доброй воле или нет. С помощью них одаренные развивают свои внутренние источники, к которым имеют предрасположенность при рождении, правда важно не переборщить с величиной накопителя, а то можно и умереть. Так вот, Многоликий снабдил своих верных служителей алтарем, через который отдельные епископы увеличивают мощь Разума и продлевают собственную жизнь, забирая магические и физические силы у адептов иных стихий в ходе пыток и нестерпимой боли. И чем больше источников у жертвы, чем они сильнее, как у Архимага, тем больший эффект от поглощения.

- Кто из правителей или значимых одаренных об этом знает, Правиш?

- Точно не могу сказать, но думаю никто. Сами понимаете, насколько страшна подобная тайна.

- Такие умения применяли только высшие вампиры, вместе с кровью поглощая, как вы говорите, внутреннюю энергию своих жертв, но я думал, с их изгнанием около трех тысячелетий назад утеряны и знания. Выходит, ошибался, и в отношении Многоликого, знакомого с подобными практиками, тоже. Но как вы, я имею в виду монахов, определяете силу мага, или епископы имеют доступ к артефакту «правды» из Академии Магии?

- Нет, граф, бог даровал верующим другие вещи, все как один схожие. Как раз они и выдают звук при достаточном приближении к одаренному. В вашем случае, Влад Север, вместо одиночного писка, камертон, так называет артефакт Жилдо, издал сложную мелодию, указывая на минимум четыре внутренних источника.

- Не скрою, Правиш, выданные тобою сведения ценны и самое главное подобны взрыву, если сообщить их магам и королям немедля. В таком случае разразится не просто буря, а, как минимум, гражданская война между одаренными и простыми людьми, которых, несомненно, подымут на бой вынужденные спасать собственные шкуры епископы.

Теперь понятно, почему их учения косвенно направлены против искусников, играя на зависти простых людей, они нашли способ за счет оболваненных масс влиять на правителей и продавливать авторитет придворных Архимагов. Поэтому прежде следует серьезно подумать, кому сейчас сообщать подобную новость, а кого оставить в неведении как можно дольше.

- И напоследок, граф, заклинаю вас особо остерегаться мутантов, некоторые из них настолько сильны и быстры, что даже воины-орки и ящеры под действием боевого эликсира, считающиеся непобедимыми, покажутся слабенькими детьми.

- Ваше замечание справедливо для каждого воителя, который, зазнавшись, рискует нарваться на более сильного противника. И раз уж между нами пошли такие откровения, я предлагаю вам, Правиш, обождать, пока мои люди снарядят в графство небольшой караван с семьей освобожденного эльфа. Передвигаться под охраной в вашем случае тоже не будет лишним, а в самом домене всех подозрительных отслеживает тайная служба.

Таким нехитрым способом я вознамерился обезопасить посвященного в церковные тайны монаха, надеясь, что дроу из-за спешки не успели выяснить некоторое подробности и уцелевшие из них после штурма посольства не доложат кому надо, и кому нет.

- Благодарю за помощь, граф, - искренне поблагодарил мужчина, так и не заметивший, что весь разговор я контролировал с помощью своих ментальных способностей, тем самым, исключая ложь.

В ходе короткого спора с Менеланой мне удалось убедить эльфийку, что этап восстановления конечностей ювелира быстрее пройдет в купели полубогини Фиары, а если принцесса так переживает за судьбу своего друга, никто не мешает ей тоже взять паузу в активных переговорах, отслеживая лично процесс лечения.

Надо сказать, после моих слов красавица разрывалась в желаниях помогать верному подданному, если не плетениями, то хотя бы присутствием, или же продолжать активную агитацию в свою пользу, так как мечтала успеть до праздника равноденствия - через три месяца - когда собираются все Главы Домов эльфов для обсуждения в основном внешних отношений с другими странами.

Оказывается, принцесса задумала явиться в Священный Лес и предъявить свои права лично, а мои предостережения отбросила, апеллируя древним запретом не чинить препятствий гостям и соплеменникам в этот день, будь-то простой воин или опальный дворянин.

Такой вариант событий теоретически позволял отобрать власть без лишнего кровопролития, когда большинство кланов преклонят колени перед более достойной королевой, но существовала и обратная сторона медали – если признают законным монархом узурпировавшего ранее власть дядю - принцессе уже ничего не светит, а их нательные цветки-татуировки самостоятельно изменят свои окрасы. Потому как воля народа, пусть даже ошибочная, всегда выше любого ритуала.

Менелана даже мысли не допускала о своем поражении, а на мои обращения продумать запасные варианты, заявила:

- Если Лесные братья и сестры отвергнут законную принцессу - меня ждет дорога в космос, надеюсь, кровные родственники в твоем лице Влад и в лице сестренки Витаны найдут местечко на своем корабле.

- Так тому и быть, Менелана, и чтобы потом без лишних истерик и слез.

Но наша пикировка касалась будущего, а окончательную точку в сегодняшних сомнениях поставил сам ювелир, под действием плетений школы Жизни он на некоторое время забыл о боли и попросил принцессу продолжить борьбу, заверяя, что для него лично достаточно присутствие жены и дочери, за которыми отправились ребята Немода.

Как бы там ни было, одна из наших команд держала путь в домен Арканум, вторая оставалась в столице, а трое студентов, держась в обнимку, при помощи телепорта переместились в близлежащую к Академии Магии рощу.