Перекресток возможностей

XXII: Вечеринка с сюрпризом

Несмотря на заявления гамильтонианцев об обратном, федералистская Конституция не содержала никаких «сдержек и противовесов». Исполнительная власть, Конгресс, Верховный Суд — все это были щупальца одного и того же осьминога. Все питались у одной и той же груди. Всех объединял один-единственный интерес — власть. Ищите сдержки и противовесы на рынке: любой, кто вывесит вывеску судьи и не сможет выносить решения, достаточно удовлетворительные, чтобы те, кого он судит, платили ему, будет искать другую профессию или умрет с голоду. И это, воистину, есть справедливость.

— Профессор Леон Чолгош [183] «Заблуждения федералистов»

Не думаю, что я когда-либо был более подавлен. Пока мы ждали, как машина Эда электронно проложит к нам путь, мы осматривали то, что оставили после себя федералисты: их мебель, трофеи, одежду в шкафах — все, кроме крошечных серебряных чашек Мэдисона. Однако не было никаких признаков поспешного отступления, ни недоеденных блюд на столе, ни даже грязной тарелки.

Каждый клочок бумаги в здании лежал в мусорных корзинах, превращенный в мелкий белый пепел. Они проходили через это раньше, в дюжине стран, и были в этом хороши. Внизу история была другой: спутанная оборванная проводка, поцарапанная деревянная обшивка, расколотые ящики — как будто они решили переезжать не спеша, а затем их поторопили на полпути.

— Они точно смылись, — сказал я Эду, когда мы осматривали пустую мастерскую Биллса. — Как только он снова все настроит, у них будет оружие и люди.

— Вопрос в том, где он настраивается?

— Люси, даже если бы мы знали, — горько ответил я, — как бы мы могли что-то с этим поделать? Вы, народ, и ваши чертовы принципы!

Она пнула пустую коробку. — Не знаю. Полагаю, я бы предпочла, чтобы мои принципы выбили из-под меня, чем прикончить их самой. У нас теперь есть два настоящих живых свидетеля. На этот раз мы могли бы добиться обвинения в похищении.

Кларисса покачала головой. — Боюсь, что нет, Люси. Мы не видели никого из настоящих лидеров, только Микву и двух его приспешников. Мэдисон в то время был в Галлатинополисе, с несколькими тысячами уважаемых свидетелей.

Прекрасно, подумал я. Они могли обустроиться, перебросить целые армии, и никто не смог бы их остановить, пока они не начали бы применять силу… а к тому времени…

— Стойте! Мэдисон смылся до того, как я закончил с Берджессом. Он все еще должен мне дуэль!

— И что? — спросила Люси. — Никто не обязан драться на дуэли.

— Да, но как это будет выглядеть в глазах его последователей?

Эд хлопнул в ладоши. — Клянусь Спунером, это вставит палки в их колеса, как ни крути!

— Уж точно. — Я долго размышлял, пытаясь представить, где бы я был, будь я федералистом. Внезапно я встал. — Эй… а почему я прошел через ту дыру в парке?

— Потому что, — терпеливо сказал Эд, — это была… совпадающая точка. Конфедератский эквивалент лаборатории Мейсса. Я думал, ты…

— Я понял. А теперь, откуда в моем мире возьмутся А-бомбы: из середины Садов Элича… или с какой-то собственности правительства США? — Я попытался сесть на упаковочный ящик, нахватав заноз.

— Ну, это сужает круг поисков, Винни, старый сыщик. Твое правительство владеет всего лишь примерно третью Соединенных Штатов, в конце концов.

— Тремя четвертями Колорадо, Люси, в основном национальные парки и тому подобное. Но это должно быть где-то под охраной, где-то, где они обычно хранят оружие или могли бы безопасно его держать.

Лоб Эда нахмурился. — Как насчет ополчения?

Я рассмеялся. — СекПол ладит с Пентагоном примерно так же, как и с местными копами! Но попытка неплохая. Насколько я помню, в Форт-Коллинзе даже есть пара подразделений Национальной Гвардии.

Люси покачала головой. — Форт-Коллинз не может быть. Тот грузовик направлялся на юг, по «Зеленой трассе».

— Вот почему я думаю, что Мэдисон здесь, в Лапорте! Если кто-то следит за тобой, ты поведешь его прямо к своему убежищу? Посмотри на это. Я подобрал ее, пытаясь сориентироваться в Форт-Коллинзе. — Карта была грязной и в пятнах крови. Я осторожно ее развернул. В эти последние, великие дни Республики никогда не знаешь, когда тебе захочется сдать дядю Ирвинга за использование незарегистрированного ксерокса. Одно из преимуществ полицейского государства — полицию легко найти: на всех картах, напечатанных в Стране Бывшей Свободы, требуется указывать местные отделения СекПола совершенно новым маленьким символом карты — закованной в латы рукой, сжимающей обнаженный кинжал. Фу.

— Вот оно, в центре города. Почта, и в том же здании — СекПол. Так легче цензурировать вашу почту, моя дорогая. В общем, найдем совпадающую точку в Лапорте, и мы найдем Мэдисона и нашпигуем его красивыми сочными дырками.

Эд изучил карту. — Это нам не поможет. Где бульвар Конфедерации? Или Университет Лапорта?

— Этого я тебе сказать не могу, Эд, — сказала Кларисса у меня из-за плеча. Ее дыхание было теплым на моей щеке. Мне это очень нравилось. — Но я покажу тебе парк. Где лаборатория Мейсса, Уин?

— Ну, вот УШК… видишь этот овальный проезд? Это Здание Наук, и… есть карандаш?… прямо здесь, я бы сказал, лаборатория.

— Что говорит нам, где Диджей установила Бурав! — сказала Кларисса.

— Ага, — добавила Люси. — А эта река, Кэш-Ла-Пудр, да это же всего лишь жалкий ручеек Слейд-Крик! Чума была с уровнем грунтовых вод, когда они начали строить…

Эд резко встал. — Ладно, народ, нам нужно кое-что посчитать, и я не хочу, чтобы нас застали здесь, если Мэдисон вернется за своей зубной щеткой. К тому же, я хочу принять ванну и выбраться из этой грязной одежды!

— Я тоже! — содрогнулась Кларисса. — Люси, я занимаю твою самую горячую ванну на следующие шестнадцать часов!

Люси ухмыльнулась. — Заметано. Джентльмены, не покинуть ли нам этот Дом Злой Философии?

Я был не против. У меня заканчивались патроны.

ДАЖЕ ЕСЛИ конец света стучит тебе по плечу, иногда нужно остановиться и сказать: «К черту все — я иду спать». Два дня самоистязания — прошу прощения за выражение — настигали меня, шесть G дважды за один день и захватывающая дуэль насмерть довершили дело.

Вернувшись на Жене-Плейс, Кларисса исчезла по соседству, Эд уснул в ванне с бренди и сигарами, а его хрупкая, пожилая соседка сидела, с картой в руке, колотя по Телекому. Я пытался не уснуть, чистя свой револьвер.

Не сработало. Следующее, что я помню, — это как Люси колотила меня по плечу. Я туманно уставился на ’ком-планшет, который она сунула мне под нос.

— …этот дисплей? Проснись, юнец, это важно! Маленькие пульсирующие точки — это лаборатория Мейсса и офис СекПола, оранжевая и зеленая, соответств…

— На желтом фоне? Люси, меня сегодня уже один раз стошнило!

— Фи! А вот твоя «река» Кэш-Ла-Пудр, и Престо! — Лапорт, но с курсорами, все выровнено так, что ручей все еще совпадает, плюс-минус, и на девяносто пять процентов вот здесь нынешнее логово команды Мэдисона! — Она ткнула пальцем в карту, где был показан жилой район.

— Это всего в четырех кварталах отсюда! Я разбужу Эда. Ты — за Клариссой! Хотя нет, оставь ее в стороне. Может быть опасно. Парень, я рад, что почистил пистолет. Я…

— Придержи лошадей, сынок! Ты разбудишь Эда, это точно, и укажешь ему на койку. Парень, наверное, уже сморщился, как чернослив. Мы никуда не пойдем без сна!

— Но, Люси, Мэдисон…

— Фи в квадрате! Демонтаж оборудования Биллса их изрядно замедлит. Сынок, в сто тридцать шесть девушке очень нужен ее сон красоты. Делай, как я говорю. Встретимся на рассвете, заряженные для встречи фининспектора! [184]

Я особо не сопротивлялся. Просто перенести Эда казалось серьезным усилием. К тому времени, как я добрался до своей комнаты, весь чертов мир мог взорваться, мне было все равно.

ТЕМНОТА.

Дверь тихо открылась и закрылась. Я потянулся за сорок первым, лежавшим в куче одежды рядом с кроватью.

— Уин? — Ее пеньюар зашелестел, и я почувствовал тяжесть на кровати.

— Хм?

— Мне все еще холодно, Уин. — Прежде чем я успел придумать что-нибудь умное, она уже прижалась ко мне. Я вздохнул и обнял ее дрожащими руками, молясь, чтобы не проснуться. Вместе мы долго дышали в тишине.

— Уин, а мужчины там, откуда ты, никогда не берут инициативу в свои руки?

Спустя некоторое время я сказал: — Большую часть времени, Кларисса. Я просто как-то сдался, давным-давно.

— Это грустно. Почему ты это сделал? Сдался, я имею в виду… не прекращай то, что ты делаешь сейчас!

Я и не прекращал. — Ну, ты знаешь, я был женат однажды. Она ушла, и другие… они не остались. Так даже лучше.

— Сколько… сколько других, Уин?

— Не твое дело, любопытная!

— Ты прав. Прости… и это приятно!

Она тоже. — Две.

— Мм?

— Всего две другие, Кларисса.

— И потом ты перестал пытаться? Совсем?

— Ты мне врала… твои руки совсем не холодные.

Она хихикнула. — Похоже, ты не совсем сдался. Все эти годы… боже, какая потеря!

— Ты преувеличиваешь, дорогая, но спасибо, что делаешь это. — Затем она стала всем сразу: упругой, мягкой, тяжелой, но легкой в моих руках. Я начал переворачиваться, но она мягко оттолкнула меня назад.

— Подожди минутку… первый раз никогда не длится достаточно долго… хотя я бы сказала, ты достаточно длинный… второй раз лучше.

Кровать качнулась. Я стянул одеяло, чтобы она могла дышать.

— Кларисса, — сказал я, краснея в темноте, — там внизу тебе теплее не станет.

— Ты наверстаешь позже. А теперь тише. Я некоторое время не смогу отвечать. — Волны шокирующего удовольствия пронеслись по мне; слезы в уголках глаз. Я провел пальцами по ее прекрасным волосам, обхватил ее лицо руками, пока ее голова качалась вверх-вниз.

— Великие Милосердные НЕБЕСА! — Кровать снова коротко подпрыгнула, и она положила щеку мне на плечо. Я крепко обнял ее, снова дрожа, слезы катились по моему лицу. Долгое время спустя, после того как я более чем наверстал упущенное, она села, преклонив колени рядом со мной в рассветном свете. Ее огромные ореховые глаза смотрели мне в глаза, ее сильные стройные руки лежали у меня на плечах.

— Уин, ты должен мне кое-что пообещать…

— Я буду уважать тебя утром, честно буду. Боже, я чертовски уважаю тебя прямо сейчас!

— Будь серьезен, идиот!

— Ладно, ладно.

— Уин, пожалуйста, никогда больше не сдавайся, ладно?

— Никогда. Пока ты здесь, чтобы удержать меня от этого.

— Прямо здесь? Не глупи. Рано или поздно нам придется завести свою собственную кровать.

— Это я могу себе позволить, — рассмеялся я. — Она должна быть довольно крепкой.

— Полагаю, да. Теперь я знаю, что они имеют в виду под «полицейской жестокостью»!

— Да, но я имею в виду, — сказал я, снова нервничая, — она должна прослужить долго… не так ли?

— Дорогой мой плюшевый Мишка, она должна прослужить, пока наши праправнуки не выкатят нас и не похоронят! Ты еще не понял?

Спасибо. Кто бы там ни был наверху, даже если тебя там на самом деле нет, спасибо. — Мне просто нужно было убедиться, дорогая Доктор. Договорились, напарница. С этого момента я буду их взрывать, а ты — сшивать обратно. Ладно?

— А как насчет Эда, твоего другого напарника?

— Пусть найдет себе свою девушку! — Я сел и обнял ее так крепко, что она пискнула.

— Кто бы знал… Герой получает Девушку! Теперь, если мы сможем выжить в последнем захватывающем…

— Уф! У тебя осталась энергия еще на один? — Она откинулась на подушку, и я улегся рядом с ней, счастливее, я полагаю, чем когда-либо был за всю свою жизнь.

— Дело не в энергии, леди, — сказал я ей. — Дело, во всяком случае, на данный момент, во вдохновении… вернее, в дыхании: как думаешь, сможешь еще немного подышать носом? Я придержу одеяло.

ЭТО БЫЛ НЕ СОВСЕМ рейд на рассвете. Два человека забыли завести будильники: неутомимая и эффективная Люси и чрезвычайно довольный и измученный Уин. ’Ком завыл в полдень — Люси наконец-то смогла проснуться. Мы поспешно поели и приготовились к бою. Учитывая все, через что мы прошли, мы отлично справились, покинув дом в два часа дня.

Я пристегнул свой «Смит и Вессон», засунул «дерринджер» в то, что сходило за набедренные карманы, и добавил «Браунинг» для верности. Я немного подумал и добавил нож Боуи на пояс.

Люси прибыла с парой к своему «Габбет-Фэйрфаксу». Один был достаточно плох, два — еще хуже. Огромные пистолеты носили ее, а не наоборот. И все же, если бы СекПол выдал своим агентам такие пушки, я бы этим утром искал новую руку. Или новое воплощение.

У Эда был запасной .375-й, как я и ожидал, но не это привлекло мое внимание. Он держал первое двуручное оружие, которое я здесь видел, — очень, очень крупнокалиберный «Кольтоматик», стреляющий связками зловещих флешетт, [185] способных наполнить переулок свистящей смертью одним нажатием на спусковой крючок. Барабанный магазин выглядел немного громоздко, но я промолчал. Ни один ветеран-коп не станет фыркать на хороший, успокаивающий дробовик, когда предстоит грязная работа.

Кларисса, конечно, не собиралась оставаться в стороне, и с моей стороны было глупо ожидать иного. Она благоразумно осталась при своем повседневном «Уэбли», паре запасных магазинов и, что мне показалось несколько зловещим, — увесистой аптечке скорой помощи.

Почти без слов, Люси сжимала распечатанную карту, наш маленький отряд Судного дня спустился вниз. Эд забрался в «Неову» и запустил двигатели. Я сел рядом с ним, а женщины, занимая несколько меньше места, чем мы вдвоем, втиснулись в то, что Эд оптимистично считал задним сиденьем. Мы выехали из гаража еще до того, как двери «крылья чайки» «Неовы» опустились и заблокировались.

— Дай-ка взглянуть на карту, Люси. — Эд оглянулся через плечо. Он летел на полных вентиляторах, и я все поглядывал в поисках дорожных патрульных. Не хотелось бы попасться за превышение со 175 в зоне 90. Он взглянул на распечатку и заложил такой вираж, что мы оказались бы на двух колесах, если бы использовали их.

Мы с раскачкой остановились напротив нужного адреса, выскочили и зашагали по дорожке к односемейному дому, вполовину меньше моего денверского многоквартирного дома, окрашенному в приятный бежевый цвет поверх кирпича. Аккуратно подстриженный газон обвивался вокруг обычных живых изгородей и тенистых деревьев.

Эд молча показал жестом: Люси обойдет сзади. Он пошел к боковому входу, мы с Клариссой — к парадному. На полпути по извилистой дорожке мы перешли на легкий бег. Я добрался до порога, прижался к стене рядом с дверью и попробовал ручку. Открыто. Кларисса прикрыла окно. Я ударил плечом в дверь, выхватывая «Смит», выдергивая «Браунинг» из-под мышки. Мы нырнули в короткий коридор и налево, петляя, вздрагивая от теней. Я услышал, как Люси что-то крикнула, как Эд вышиб боковую дверь, как раз в тот момент, когда мы ворвались в гостиную.

— СТОЯТЬ! — заорал я. — НЕ ДВИГАТЬСЯ, ВЫ…

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя. С днем рожденья, дорогой…

— …ублюдки? — закончил я вяло, оба пистолета нацелены из приседа, Кларисса целится своим через мое плечо. Эд мрачно смотрел вдоль ствола своего флешетт-гана. Люси выглядела как Клинт Иствуд в юбке. Мы держали их на мушке, с поличным: около шестнадцати пятилетних детей и их матерей, сидящих вокруг стола, с праздничным тортом в центре, идиотски пылающим свечами.

Я опускаю целомудренную завесу над последующими взаимными обвинениями. По сей день я благодарен, что мы не опоздали на год или два. Примерно в возрасте шести или семи лет маленькие конфедераты начинают обзаводиться пистолетами так же, как я получил свой первый велосипед. Скажем лишь, что маленький Джуниор Хиггинботэм, виновник торжества, пережил куда более прибыльный день рожденья, чем когда-либо прежде. Или когда-либо в будущем.

Короче говоря, мы уладили дело без суда.

У ОБОЧИНЫ Эд нахмурился. — Ты дашь мне снова взглянуть на твою карту или нет, Люси?

— На меня не смотри! — ответила она. — Я только программировала!

— Ага, — проворчал он. — Мусор на входе — мусор…

— А ну погодите, вы двое! Вините Торговую Палату Форт-Коллинза — вот где я взяла исходную карту. И убери этот пистолет, Люси, я и так уже достаточно взвинчен!

— Торговая Палата, моя… ох, чушь! — Она убрала пистолет в кобуру. — У кого-нибудь есть идеи, прежде чем мы все станем поневоле гамильтонианцами?

— Или радиоактивным паром, — напомнил Эд, уныло прислонившись к корпусу своей машины. — Полагаю, они пытаются связаться не с СекПолом Форт-Коллинза, да?

— Если только нас только что не разгромили силы вторжения карликов. Как насчет этого, дорогая? — Кларисса криво усмехнулась. — В СекПоле есть карлики?

— Только умственно, дорогая моя Уоткинс, [186] только умственно… и мы составляем им серьезную конкуренцию за это звание!