Перекресток возможностей

XX: Дело чести

Вся концепция «закона» тщетна и ошибочна, ибо чего мы достигнем, приняв его? Те, кто согласен с ним, будут ему подчиняться, как и до его существования. Те, кто не согласен, будут его нарушать, так что на них он не окажет никакого влияния. Мы лишь совершили пустой жест, из которого последуют лишь два следствия: те, кто находит утешение в таких вещах, утешатся, а те, кто извлекает извращенное удовольствие, навязывая свою волю другим, теперь смогут найти себе должности в полиции.

— Лисандр Спунер Первая инаугурационная речь, 85 г. Г.С.

Зал Свободы опустел в ошеломленной тишине, оставив нас с Люси позади. Я всю жизнь прожил под дамокловым мечом ядерной войны; совсем другое дело — внезапно узнать, быть показанным, что весь твой мир обречен на огненное уничтожение. Либо это, либо жалкая капитуляция, а конфедераты не показались мне теми, кто ляжет и раскинет ноги, даже под угрозой холокоста.

Галлатинополис сегодня вечером будет тише и задумчивее. Я бы хотел сообщить, что провел ночь, скача по крышам, вырывая у злодеев сведения о местонахождении моих друзей, но не буду. Было уже за три часа ночи; Конгресс должен был снова собраться в девять. У меня был долгий день: похищение во «Дворце», одиннадцать часов парламентских игр, внезапное зловещее появление Берджесса…

Когда мы, шатаясь, выходили из зала заседаний через портретную галерею, раздалась дюжина ослепительных вспышек. Меня внезапно засыпали каверзными вопросами: «Мистер Беар! Вы с другой планеты?» «Мистер Беар! Разве все это не тщательно продуманная мистификация?» «Мистер Беар! Ваша планета радиоактивна?» «Мистер Беар! Как вам конфедератские женщины?» «Мистер Беар, это у вас атомный пистолет?»

— Что мне делать, Люси? Я хочу спать! — Я щурился от яркого света. Неужели они не понимают, что это больно?

— Сынок, эти паразиты несколько веков назад жонглировали, красили лица и стояли на головах. Обращайся с ними, как с любыми другими идиотами: игнорируй, когда можешь, подыгрывай, когда не можешь. Ты мог бы крикнуть «Частная жизнь!», но…

— Отлично! Я…

— Это не сильно поможет нашей стороне. Дай-ка я разберусь. — Она замахала руками, крича. — Ладно! Ладно! Лейтенант Беар ответит на все разумные и умные вопросы, но давайте устроим упорядоченную давку! — Мы нашли свободную комнату для совещаний в холле; я сел впереди, Люси — на страже, [174] и я сделал все возможное, пока мое время сна испарялось. Под конец я даже не помню, что говорил. В общем, такова моя история, и я буду ее придерживаться.

ВТОРНИК, 4 АВГУСТА 1987 ГОДА

Я попытался встать. Зуммер ’кома разрушал мой слух. Я нашел тысячу мест, где просто существовать было больно. Спустив ногу с кровати, я упал на пол, рукоять пистолета болезненно впилась мне в ребра. Даже сквозь шторы дневной свет сверлил прямо мне в череп. Я потянулся вверх, нащупывая край клавиатуры, и, должно быть, нажал нужную кнопку. ’Ком внезапно заквакал: — Уин! Где ты, парень? Что случилось?

— Да ничего, Люси. Я просто восхищался ковром. Такой цвет, такая текстура, такое… У тебя когда-нибудь было похмелье без выпивки?

— Политика, сынок, профессиональный риск. Сейчас десять сорок пять. Готов к следующему раунду? Мы их уже прижали к канатам!

— По крайней мере, — простонал я, — у них есть канаты, чтобы держаться. Что…

— Все по порядку. Я только что говорила с Форсайтом, он у Мэдисона. Когда Берджесс вчера смылся, они погрузили кучу барахла на грузовик и…

— Берджесс здесь. Куда ушел грузовик?

— На юг по «Зеленой трассе». Они уехали прежде, чем Форсайт успел посадить им команду на хвост, вот неудача.

Я с трудом поднялся, сел на край кровати. — Что затевает Мэдисон?

— Ничего. Может, дюжина стволов вокруг его пансиона, и наши люди за ними наблюдают. Даже Телекомом не пользовались с тех пор, как приехали.

— Люси! — сказал я. — Наблюдение? Прослушка? Дальше ты скажешь, что все утро собирала налоги!

— Не выражайся, парень. Конечно, мы следили за этими змеями. Они могут подать на меня в суд. Я лишусь всего, даже отправлюсь в длительный отпуск на астероиды, если придется. Как думаешь, какой ущерб Эд и Кларисса могли бы взыскать с Мэдисона?

— Ни цента, надеюсь!

— Понимаю твою точку зрения, сынок. Меняй носки и дуй сюда. Сейчас все начнется!

Я задержался дольше, но даже после того, как я встретил Люси в Зале Свободы, все еще ничего не «начиналось». Несколько человек ели завтрак из Телекома. Парень слева от нас снова дремал. Если бы я не видел его кресло пустым прошлой ночью, я бы поклялся, что он не двигался. Я заказал еще стакан молока и стал ждать, размышляя об «Анархистском Стандартном Времени». Вскоре после полудня Олонго использовал новенький молоток, чтобы привести все в порядок. Дженни выглядела свежее, чем накануне. Некоторым людям политика идет на пользу. — В свете того, что мы видели вчера, я предлагаю ввести режим крайнего чрезвычайного положения!

— К порядку ведения, Олонго, дорогой.

— Что на этот раз, миссис Гранди?

— Что Дженни имеет в виду под «чрезвычайным положением»? Мы объявляем войну этому Соединенному Штату?

— Штатам, миссис Гранди, во множественном числе. Признаюсь, это дельное замечание. Дженни?

Дженни снова взяла микрофон. — О, боже. Полагаю, мы в основном намеревались всех предупредить. Я, конечно, не хочу объявлять…

— Минуточку! — Я удивил самого себя, выскочив вперед.

— Лейтенант Беар. — Олонго узнал меня, возможно, с некоторой благодарностью.

— Спасибо, — сказал я, взбираясь на помост рядом с лохматым вице-президентом. — Слушайте, люди, мои друзья в беде. Весь этот мир в беде! — Раздались разрозненные одобрительные возгласы и пара-тройка свистков. — Я не делегат и все такое, но дома самый захудалый партийный функционер уже все бы продумал, от ассигнований и передвижений войск до небольшой взятки для себя. — Общее веселье и багровое недовольство на лице Бакли Ф. Уильямса. — Может, я расскажу вам, что бы произошло, а все, что вам не понравится, вы можете выбросить… включая меня, если необходимо. Все, что вам понравится, кто-нибудь из вас мог бы предложить формально, и мы могли бы приступить к делу.

— Это может быть допустимо, если нет возражений. Есть ли…

— Возражения? — крикнул Мэдисон. Он и его свита как раз входили. — Если этот человек тот, за кого себя выдает, он не имеет права обращаться к этому органу, не будучи гражданином Конфедерации! Или же он преступный самозванец, подлежащий немедленному изгнанию! В любом случае…

— Кто сказал, Мэдисон? — взревела Люси. — Назови меня гражданкой, и получишь сосновую шишку из Дакоты, посаженную туда, где она быстро прорастет!

— Порядок! Люси, как бы я ни сожалел о том, как ты выражаешься, должен сказать, я согласен. У нас не будет стражи на границах и документов для установления принадлежности. Здесь нет граждан, мистер Мэдисон, ни подданных, ни крепостных. Лейтенант Беар, вы живете и работаете на этом континенте?

— Полагаю, теперь да, господин Вице-Президент. Кстати, у меня есть банковский счет в Лапорте. Это поможет?

Великий антропоид улыбнулся. — У меня и самого нет лучшей квалификации. Не думаю, что кто-то оспорит мое право выступать в этом собрании. А вы, мистер Мэдисон? Хорошо. Пожалуйста, продолжайте, лейтенант.

— Ладно. Во-первых, давайте, объявляйте ваше чрезвычайное положение. Это заставит людей слезть с горшка. Дома мы бы собрали кучу денег, начали работать над Буравом, чтобы его можно было использовать в военных целях или предотвратить его использование. Я знаю, вы не можете собирать налоги, но… Во-вторых… в-третьих, я имею в виду, потому что сначала вы должны арестовать Мэдисона… я не знаю насчет объявления войны. У Соединенных Штатов и так достаточно проблем, и СекПол — одна из них. Там есть несколько человек, которые тоже разделяют ваши взгляды. Вы использовали пропаганду в Мексиканской войне и в войне с Царем. С помощью пропертарианцев вы, вероятно, сможете сделать это и в этот раз. Главное — арестовать эту банду и прижать их, пока они не скажут, где мои друзья. Для начала подойдет?

— Предлагаю! — крикнул капитан Купер.

— Боюсь, не по порядку, — сказал Олонго. — Дженни, вы примете поправку лейтенанта Беара и капитана Купера?

— Не знаю. Это звучит не очень принципиально.

— Ну тогда, — сказал я, — я внесу это как формальную поправку.

— ПОДДЕРЖИВАЮ! — Делегация неоимпериалистов поднялась как один.

— Господин Вице-Президент, — сказал Мэдисон, — если нас собираются посадить в тюрьму, я хотел бы услышать обвинения… и кто является потерпевшими сторонами.

— Он прав, — признала Дженни. — Назовите преступление, назовите жертву — основа любого судебного разбирательства. — Люси была уже на полпути по проходу и двигалась быстро.

— А как насчет Клариссы и Эда? — крикнул я.

— Мы видели, как эти люди их хватали? — спросила Люси, присоединившись к нам впереди. — Есть свидетели угроз Мэдисона?

— А как насчет Клейнгунтера? Та продавщица видела, как он забрал Клариссу!

— Уин, Мэдисон просто открестится от него, как и раньше.

— Мадам Президент! Господин Вице-Президент! Неужели эти слушания будут проводиться среди ваших приятелей, тайно? — Мэдисон стоял в окружении Берджесса и остальных. У меня начала зарождаться идея.

— Мы пытаемся, — ледяным тоном произнес Олонго, — ответить на ваш вопрос. Позволите ли вы нам продолжить?

Мэдисон гадко улыбнулся. — Как будет угодно, сэр. Позвольте мне, однако, сделать ряд существенных замечаний. Во-первых, принимая лишь для целей обсуждения, что все эти обвинения верны, боюсь, вы все равно ничего не сможете с ними поделать.

Дженни выглядела пораженной. — Почему вы так говорите? Вы же видели фильмы!

Он кивнул, ухмыляясь еще шире. — Которые, теоретически, были преступно изъяты из моего владения. Однако забудьте об этом. Если бы я намеревался импортировать иностранных солдат, по вашим же собственным аргументам я не сделал ничего плохого: вы пытаетесь ограничить иммиграцию! — Он рассмеялся, пока остальная часть зала загудела в замешательстве.

— Порядок! — Олонго оскалил клыки. — Это еще не все?

Мэдисон изобразил широкий поклон. — Я подхожу к сути, сэр, но сначала еще одна иллюстрация: предположим, я действительно намереваюсь использовать атомные бомбы. Кто в этом зале первым выступит против импорта или владения оружием? Напоминаю вам, что, будь то пистолеты или ядерное оружие, принцип один и тот же!

Началось еще большее волнение; Олонго потребовалось больше времени, чтобы их успокоить. — Ваша мысль, мистер Мэдисон?

Гамильтонианец сиял. — Ах. Я просто хочу, чтобы вы все помнили в ближайшие недели, что этот высокопринципиальный анархизм, которым вы так гордитесь, делает вас беспомощными перед лицом даже самых отчаянных угроз. Более рациональный общественный порядок не будет иметь таких проблем. Вот почему, в конце концов, мы восторжествуем. Я хочу поблагодарить вас за чрезвычайно занимательные два дня и пожелать каждому из вас нежного и предвкушающего…

— Погоди-ка минутку, Мэдисон, чтоб тебе пусто было! — Люси побежала к гамильтонианцам. — Я предлагаю перерыв… шестьдесят секунд!

Что она задумала? — Поддерживаю! — крикнул я, решив не дать ей влезть в мое дело. Она могла даже забрать себе Берджесса. Мэдисон был моим!

— О, очень хорошо, — сказала Дженни. — Было предложено и поддержано… понятия не имею, почему… объявить перерыв на одну минуту. Все за?

Люси сделала жест, раздалось несколько нерешительных «да». Не дожидаясь удара молотка, она сделала несколько оставшихся шагов. — Джон Джей Мэдисон, также известный как Манфред фон Рихтгофен, я обвиняю вас в похищении и покушении на убийство. Жертвы: Эдвард Уильям Беар из Лапорта; Кларисса МакДугалл Олсон оттуда же; и Эдвард Уильям Беар из Соединенных Штатов Америки. Также Люсиль Гальегос Кропоткина из Лапорта, Малого Копрата и Цереры-Центральной. Выберите нейтрального арбитра и внесите залог в размере пяти тысяч золотых унций по каждой жалобе. Невыполнение этого требования будет объявлено по всей стране, и вы можете быть подвергнуты остракизму и изгнаны из Цивилизации. Что скажете, Джон Джей Мэдисон?

— Неплохая попытка. — Он оформил банковский перевод и бросил ей. — У меня этого добра навалом, Ваша Честь. Увидимся в суде… через тридцать дней! Почему-то я подозреваю, что вы не сможете прийти. — Он продолжил шепотом: — Я гарантирую, что ваши соистцы не придут.

КОНГРЕСС УМЕР со всхлипом. Больше он ничего не мог сделать. Открыто плача, Дженни заявила: — Права личности священны. Мы не можем тронуть вас, Джон Джей Мэдисон, не разрушив все, во что мы верим. Возможно, в конце концов, вы уничтожите нас, но пусть будет сказано, что мы воздержались от убийства Конфедерации своими руками… Я жду предложения о закрытии.

— Быстро, Люси, — сказал я. — У тебя есть перчатки?

— Что?.. А, понимаю. Ты романтик. Жаль, я сама до этого не додумалась. Тебе не нужны перчатки, дорогой, просто сделай это!

— Предлагаю, — сказал унылый голос.

Я поспешил, пытаясь вспомнить соответствующие обычаи.

— Есть ли поддержка предложения?

Я побежал, спотыкаясь о ноги, в том числе и свои. Другие направлялись туда же, вероятно, с той же идеей. Капитан Купер, например. Я остановился, чтобы высвободить свой плащ из чьего-то терминала, наконец, сорвал его с плеч и оставил, побежав так быстро, как только мог.

— Поддерживаю, — последовал безразличный ответ.

— Было предложено и поддержано закрыть Конгресс. Все за, скажите «да».

Я уставился на Мэдисона и полдюжины других, сходящихся к нему. Перепрыгнув ряд консолей, я зашагал по столу, не заботясь о том, чьи пальцы я топчу. Я оперся на плечо Купера, приготовился и поднял руку. Внезапно Мэдисона оттолкнули в сторону. Я ударил по поднятой руке Оскара Берджесса, который ухмыльнулся. — Говори свою речь, чтобы мы могли начать, Беар!

Я проигнорировал его. — Мэдисон, моя ссора с тобой!

Мэдисон выглядел невинно. — Тогда почему вы вызвали мистера Берджесса?

— Что?

— Вокруг нас тысяча свидетелей, которые это видели. Верно, капитан?

Купер метнул кинжальный взгляд на Мэдисона, затем: — Надеюсь, ты стреляешь прямее, чем бьешь, парень.

— Мэдисон, когда я покончу с этой грязью, ты следующий. Или ты боишься?

— Лейтенант, когда вы ограбили мой дом, вы наткнулись на шкаф, в котором восемьдесят серебряных кубков, по одному за каждую мою воздушную победу во время Войны в Европе. Всего я убил сто девяносто три человека в одиночном бою, точно так же, как мистер Берджесс сейчас убьет вас. Что бы ни случилось, никто никогда не сможет сказать…

— Хватит болтать, — выплюнул Берджесс. — Давай сделаем это. — Он потер ладони о бедра, оставив грязные складки.

— Этот Конгресс объявляется закрытым. — Бам! — ударил молоток. То же самое сделал и мой желудок.

КОНФЕДЕРАТСКИЙ ОБЫЧАЙ требует периода «остывания» между вызовом и его «исполнением». Насколько я понимал, этикет мог катиться ко всем чертям, и варварское пренебрежение протоколом, похоже, устраивало и Берджесса. Я так хорошо помнил его по КЛЕТА. [176] Сколько раз он намекал, что убийство — это то же самое, что, возможно, даже лучше, чем половой акт? Сколько раз мы слышали его тошнотворные военные истории — из Вьетнама и с улиц Америки — всегда с извращенным сексуальным финалом?

Но чтобы добраться до Мэдисона, мне нужно было пройти через Берджесса. Я недосыпал, чувствовал себя так, будто меня отвергла бы и Армия Спасения, и я никогда раньше не мог победить Берджесса. Я был труп. Что ж, это была интересная жизнь, хоть и не очень поучительная.

Толпа начала потихоньку возвращаться. Вскоре нас окружили зрители и техники, наводящие свои камеры. По крайней мере, я уйду в прямом эфире, на всю страну.

Я пытался вспомнить больше. Берджесс предпочитал «Люгер» с модифицированным предохранителем. Мой .41 Magnum давал мне преимущество во всем, кроме скорости. Мне становилось страшно. У моего старого инструктора было психологическое преимущество, и знание этого, похоже, не помогало. Мои маленькие энграммы — не говоря уже о коленях — не слушались.

Они очистили центр зала. Как только место дуэли было определено, люди начали освобождать пространство с обоих концов. Мы стояли группами: Берджесс со своими друзьями, я — со своими. Капитан Купер предложил выступить в качестве рефери. Он позвал нас на середину, чтобы осмотреть наше оружие. — Вы собираетесь драться этими штучками? — спросил он. — Если вы хотите причинить друг другу боль, я могу раздобыть вам настоящие пушки. — Мы оба отказались. Есть что-то в том, чтобы придерживаться того, к чему привык… не знаю, что именно, но что-то. — Хорошо, мы сделаем это по правилам. — Я едва слышал его. Ноги казались слабыми, я плохо видел, и тупая боль начиналась там, где Кларисса наложила мне гипс на плечо. Берджесс ухмыльнулся, раскрасневшийся и возбужденный. С его извращенной точки зрения, мы собирались заняться любовью. Меня чуть не стошнило.

— Каждый из вас займет свою позицию, приготовив оружие по моей команде. Вы будете наблюдать за платком, который я держу. Когда я его уроню, выхватывайте из кожи и стреляйте. Выстрелите снова после того, как ваш противник упадет, и я лично размажу ваши мозги по этому залу. — Он вытащил .476-й калибр времен Антарктической войны. — После падения платка вы можете двигаться любым образом — пригнуться, даже броситься вперед и убить противника в упор, если он не убьет вас первым. Но я еще раз напоминаю, вам запрещено стрелять в упавшего человека. Ясно?

Дианетически. [177]

— Займите свои позиции. — Я пошел на один конец, Берджесс — на другой, между нами было, возможно, двадцать ярдов. — Повернитесь спиной и проверьте оружие. — Я задался вопросом, рискнет ли Берджесс выстрелить мне в спину. Вряд ли, пока смотрит суровый старый Купер. Я выкатил барабан. 240-грановые полуоболочечные пули с плоской головкой тускло блеснули у меня в руке. Я перезарядил, закрыл и убрал оружие в кобуру, оставив ремешок безопасности расстегнутым.

— Джентльмены, вернитесь на свои места! — Я развернулся, лицом к Берджессу — на его лице застыла жуткая скелетоподобная ухмылка — и у меня начала появляться идея (последняя такая идея привела меня в эту передрягу, напомнил я себе). Если можно было двигаться после флажка, то я знал, что сделает Берджесс. Он учил вариации тактики ФБР: выхватить, быстро сместиться на ярд вправо и сделать выстрелы навскидку. Я тренировался под его руководством, но теперь предпочитал стоять и обмениваться ударами, держа револьвер обеими руками. Это было рискованнее, но чертовски точнее. Во всяком случае, отлично работает против бумажных силуэтов.

Берджесс предположит, что я увернусь, и выстрелит вправо от меня. Я пригвозжу его, надеялся я, прежде чем он успеет сделать второй выстрел. У «Люгеров» не так уж много останавливающей силы. Если он не промахнется, и я смогу остаться на ногах после попадания, я все еще смогу его пригвоздить.

Я продолжал твердить себе.

Купер поднял платок. Все стало очень тихим и ясным. Ткань запорхала к земле. Я потянулся за сорок первым, наблюдая, как Берджесс выхватывает и смещается. Я навел ствол, слишком поздно. Над моей мушкой ярко вспыхнуло дуло Берджесса. Острый укус в правом предплечье, и я понял, что ранен. Он скорректировал быстрее, чем я рассчитывал. Я нажал на спусковой крючок раз, два, надеясь попасть, прежде чем он выстрелит второй раз. Я нажал на спусковой крючок еще раз.

«Смит и Вессон» взбрыкнул и взревел, изрыгая огонь в Берджесса. Два кроваво-красных фонтана размером с кулак брызнули на его рубашку, а голова взорвалась туманным красным облаком. Его ноги оторвались от пола, он ударился о стол и осел, кровь непристойно пульсировала из его ран, голова ужасно дымилась там, где исчезла верхняя половина, издевательски сжимая дымящийся «Люгер» в руке.

Я качнулся, все еще держа вытянутое оружие, ощущая висящий в воздухе перечный запах пороха. Я осмотрел руку в поисках хрупких концов раздробленной кости и был поражен. Рукав был разорван от запястья до локтя — круглая латунная пуговица от манжеты вонзилась в мясистую часть предплечья, оставив смазанную вмятину на верхушке. Я вытащил пуговицу и сунул ее в карман.

Пошел ты, Берджесс… еще одна гремучая змея уничтожена.

Я выковырял пустые гильзы и заменил их, убирая «Смит и Вессон» в кобуру. — Ладно, — я потер слегка поврежденную руку. — Что теперь, капитан? — Я огляделся, пытаясь найти Мэдисона.

Купер покачал головой. — Ты пока поживешь. Кто будет убирать этот беспорядок?

Хлоп! Хлоп! Я резко обернулся, не осознавая, что выхватил свой еще теплый револьвер, пока его прицел не оказался перед моими глазами. Над ним Фримен К. Бертрам, с автоматическим пистолетом в вытянутой руке, целился не в меня, а в смятые остатки лица Германа Клейнгунтера. Я снова поискал Мэдисона. Он исчез!

Пистолет Бертрама глухо стукнулся об пол. — Я не мог позволить ему… — Он рухнул. Я преодолел расстояние в три шага.

— Бертрам! — Я никогда не видел такого ранения в живот: внутренности были перемешаны, как гуляш, края обуглены. Клейнгунтер был лазерщиком.

— Уин Беар! — прошептал Бертрам. Я приложил ухо к его лицу. Люси и Купер стояли позади меня, пытаясь не отводить взгляд. — Никогда раньше не стрелял в человека. Ваши друзья… Хэм… Гамильтон Хаус. [178] Так холодно! Холодно! — Он перестал говорить и захрипел. Я знал этот звук. Я закрыл ему глаза, придерживая их, пока они не остались закрытыми сами по себе.

— Уин, какого черта ты делаешь?

— Разве ты не видишь, Люси? Он спас мне жизнь. Теперь он мертв!

— Нам нужно поместить его в стазис, — сказал капитан Купер, оттаскивая меня. — Скорая уже здесь из-за дуэли.

Я недоверчиво посмотрел на Люси. — Он будет в порядке?

— Будет, если ты ему глаза не выдавишь.

— Ты хочешь сказать, мне придется снова убивать Берджесса?

— Ты шутишь? Парень, ты ему начисто снес пол-головы! Позволь мне первой поздравить…

Остального я не слышал. Я был занят тем, что меня рвало в прямом эфире на всю страну.