Переинкарнация

Глава 26

В которой боги так себе, а люди с нартиями…

Как всегда, герои

Как там было у Цветаевой? Человек – повод к взрыву? Не знаю, что хотела этим сказать сама поэтесса, а я понимаю буквально: и спровоцировать тот взрыв может, и сам взорваться так, что мало не покажется. Ну, и намеренно взорвать то, что надо, в хладнокровном отчаянном порыве человека, на миг переставшего бояться смерти. Я помнила многих таких: в советских школах чтили память героев, подвиг которых лично у меня в башке не укладывается. Что поделать, если я прирождённая трусиха?

И в расползающихся по этому миру балладах о несусветном самопожертвовании сгоревшей Внимающей по имени Ксейя правды с гулькин нос. Факт не отрицаю: было, горела. Но самопожертвованием там и не пахло – это обо мне чересчур хорошо думают. Вся честь моего подвига во имя человечества принадлежит останкам слизняка, испоганившего мозг агрии Ксейи. Не превратись я в бездушную погань и не знай, что конец для меня так и так один, ни за что бы ни подписалась на подвиг. Кишка тонка. Знать про себя такое не слишком приятно, но лучше знать. Чем отчётливей об этом помнишь, тем значительней в твоих глазах реальные подвиги подлинно отважных людей. Таких, как мой неописуемо замечательный Харлат.

Фааф-хар двинул навстречу герою дня, забив на этикет, предписывающий молодняку первыми подкатывать к старшим. Они о чём-то там перебеседовали, барахтаясь в воздушном потоке. Затем Арнэр отдал командиру честь и ринулся к Герою с Космосом. Последний тотчас уметелил к нашей горе – видать, заправлять бомболюк. А Харлат занял его боевой пост на карусели.

Аттракционы не останавливались перекурить ни на секунду. От их верчения у меня самой начинало вьюжить в башке. Гидры же заметно скуксились, теряя резвость в членах. Их владелица разрывалась между пакостными ящерицами и работой. Пузыри продолжали всплывать и лопаться. На поверхности уже плавали гроздья сверкающих на солнце стеклянных икринок. Как бы мамаша не сторожилась, она всё равно поднимала волну. Икринки подпрыгивали на ней, сталкивались и прощались с жизнью под хрустальный перезвон.

Ловцы продолжали околачиваться в воде недалеко от берега. Безмозглые не пытались загнать их подальше: смысла не было, с которым у кузенов всё в порядке. Люди утонули бы в вязком месиве болота без всякой пользы для дела, а новых тут взять, видимо, негде. Сами же уа-туа-ке-тау толклись на берегу, тычась в кромку воды слепыми кутятами. То ли мамаша велела не соваться, то ли сами не знали, с какой стороны проявить инициативу.

Словом, с этого фланга вроде бы неожиданностей не предвиделось. Впрочем, пусть и не так. Пускай бы они полезли в воду повзводно и поротно. Лично я не смогла ответить себе на вопрос: как бы это могло нам помешать?

Космос обернулся быстро. Тармени придумал новое жульство, поделясь им с Каром и его бомбардировщиком. Тот, не таясь, долетел до своей прежней карусели и влился в неё третьим эшелоном. Завертелся по кругу с бочкой в лапах, выжидая подходящий момент. Идея была классной – Фааф-хар с Гра-арой признали это и благословили.

Покрутившись на привычном для врага месте, Космос должен был дождаться двойного пике товарищей, резко сойти со своей орбиты и сбросить бочку на цель. Самка уже привыкла встречать бомбардировщиков со стороны нашего командного пункта на горе. И пока Космос пёр оттуда, несколько щупалец моментально нацелились в его сторону. Готовились, не отвлекаясь на пустяки, сразу же вцепиться в очередного поганца, швыряющегося с неба деревяшками. Но он проигнорировал их манёвр, стало быть, и опасности не представлял.

Мы слишком воодушевились победой Арнэра и военной мудростью Повелевающего битвами. Все мы. Дело, казалось бы, на мази. Слизнячиха показала себя дурой набитой. Безмозглые – полными профанами. А роковые ошибки за версту чуют, когда кого-то заносит, и слетаются на свою законную добычу, дабы пустить ей кровь. И хотя тут не громыхала великая война, а чуток погромыхивало, одна роковая ошибка заглянула к нам на огонёк.

Поначалу всё шло, как по маслу. Ребята продолжали круговертить, постепенно набирая скорость. Щупальца, как заведённые, мотали за ними слепыми мордами, деревенея от усталости. Четыре нарта сорвались в пике, съезжаясь нос к носу почти над самой водой в пределах досягаемости кары. Натренированные этим трюком щупальца отреагировали раньше, чем прежде. Но у нартий неубиваемое преимущество: бог им дал обычные мозги, произрастающие на месте, а не импортированные из другой вселенной. Каруселившие нарты ожидали подвох и отвернули в стороны, опережая опережающий манёвр щупалец.

А вот Космос катастрофически поторопился, пикируя на дыхало. Не дождался, когда сила тяготения начнёт играть на нашей стороне, увлекая щупальца в необратимое падение. Или хотя бы трудно обратимое. А может, здоровяк Космос позабыл, что вдвое превышает габариты и вес удачливого вёрткого паренька.

Сразу четыре удава оплели его лапы, потянув добычу вниз. Бочка плюхнулась в воду рядом с мишенью. Космос рвался вверх, как ныряльщик, спаливший в груди весь воздух. Но к нему прилетели ещё две плети, почти избежавшие купания. Этим удалось заарканить левое крыло нарта – хруст ломаемых хрящей свалился на меня громом среди ясного неба. Сли с первой секунды катастрофы прорывался к ретрансляционному узлу самки, но не успел нанести ей ощутимый удар. Космос рухнул на перламутровую макушку, подминая второе крыло.

Сли подхлестнул меня так, что в глазах потемнело. Он уже оставил в покое самку и пробил канал в голову обезумевшего от ужаса Космоса. Тот распахнулся, выбрасывая в небо страх, рвущий мозг на части. Но, почуяв чужое вторжение в мозги, принялся отбиваться с отчаянием существа, остатки жизни которого уже погребла под себя торопливая тень смерти.

Нанести удар милосердия никак не получалось – Космос дрался с нами, как одержимый. Нартии завертели над ним вопящий водоворот. Краем глаза я уловила, как неподалёку завис Тармени. Его приведение ходило ходуном – любимый дрался с собственным восставшим сознанием. А через несколько секунд пропал – его вышвырнуло домой в саркофаг.

Вращающееся колесо нартий спускалось всё ниже и ниже – у меня сердце зашлось от страха за друзей. Но щупальцам на них было плевать. Они тяжело поднимались из воды с обеих сторон и обрушивались на свою добычу, ломая ей кости. Джарат лежал в седле изломанной куклой. Вейтел успел избавить его от мучительной смерти – доложил Сли. Я задрала голову и поймала сознание сына. Хотела попросить у него помощи…

Космос в безопасности – хладнокровно отчитался Сли. Тармени выполнил данное им обещание: упавший мёртв. Теперь из него не сотворить безмозглое создание, чего все так опасались.

Нартии уже не орали, а грозно трубили на мучительно низкой ноте. Водоворот всё ускорялся, и я никак не могла сообразить: чего же они добиваются? На кой дьявол так низко опустились? Взгляд невольно примагнитило к телу Космоса – щупальца уже спихнули его с макушки хозяйки. Болото поспешно прибирало свою долю добычи, брошенную ему с барского плеча засевшей в нём нечисти.

Когда-то идея свести Джарата Кара с нартом мне казалась удачной. Мужик ожил. Получил новый толчок, так сказать, к осмысленности существования. Теперь же я злилась на себя, как никогда прежде. Смертельная неосторожность Космоса вовсе не была его личной оплошностью. Бедолагу нарта подстёгивало жгучее желание друга поскорей покончить со злом, что изуродовало его землю. Друг погубил его, забыв, что самопожертвованием не делятся. Это персональный выбор каждого – согласился Сли, оттаскивая меня от могилы, над которой сомкнулась тухлая болотная вода.

Потому что затаившаяся в ожидании самка сочла: назойливые ящеры достаточно подставились под удар. Щупальца напружинились и выстрелили вверх. Нартии опередили их на считанные секунды, забирая выше. И всё продолжая, продолжая, продолжая невыносимо гудеть. Они всё закручивали, закручивали свой водоворот, словно неким древним заклятьем пытались вызвать какой-то катаклизм, что разнесёт вдребезги эту лоханку.

Сли прощупал фон самки и заявил, что та в панике: на психику ей присели знатно. Я оглянулась на берег: безмозглых шатало. Некоторые тыркались из стороны в сторону, сталкиваясь с прочими зомби. Кое-кто вообще рухнул на землю, сбитый с ног. Видимо, мать транслировала им своё состояние полным ходом по всем каналам вещания.

Я попыталась пробиться к Гра-аре – стена. Начала выкликать Эби – та же история. Толкнулась в голову Джен – подруга только руками развела, проносясь над моей головой. Но тут же снова залепила ими уши, как и прочие всадники…

Кроме Сарга – подсказал Сли в ответ на мою заминку. Они с Фааф-харом и вправду как-то незаметно пропали. Я нащупала сознание Вейтела: сын был спокоен, как мамонт, которому сообщили, что он не умеет читать. И сосредоточен на мне – ответил моментально, дескать, он предложил Саргу новую пакость, и тот посчитал её дельной. Гра-ара с Фааф-харом тоже, и вот-вот всё случится. Но, если, мама, мы не правы, скажи, что делать, и я сделаю. Кто бы мне сказал – пожаловалась я Сли.

– Просто следи! – долетел до меня еле уловимый посыл Тармени. – Без надобности не вмешивайся!

Где он – уточнила я. На горе – флегматично оповестил Сли. Бог сумел быстро вернуться, но ближе ему никак не подобраться: снова выбросит прочь. А ты чего такой смелый – удивилась я. Оказалось, что никакой магией «воспрявшего духа» тут и не пахло: Сли просто проанализировал мои резоны по поводу недоступности нашего тела. Счёл их разумными и достаточными. Нет, его тоже мутит от фонового панического страха самки – инстинкты, язви их! Но, пока терпимо, Сли будет держаться, чтобы досмотреть всё до конца: очень поучительный опыт.

Я мысленно расцеловала собственные мозги, не спуская глаз с хоровода нартий. Верней, с двух хороводов, вертевшихся уже над венчиками. Щупальца тянулись к ним и чуть покачивались, будто змеи, вставшие на хвосты. Они больше не мотылялись в своих пируэтах – они поджидали. Фон самки искрил хрустальными кристаллами дикого напряжения. Все эти иновселенские УА – и тупые, и умные – совершенно не умеют бояться по-человечески. Даже паникуют как-то нелепо расчётливо. Беситься же – поняла я сегодня – по-настоящему умеют лишь их матери.

Но даже это бешенство практично и разборчиво. Оно не затмевает глаза, не парализует сознание. И не сводит все усилия воли к одному единственному желаемому результату: бить куда попало, пока не убьёшь опасность. Нет, самка с хладнокровным бешенством урагана ожидала нападения, чтобы спустить самою себя с поводка в нужный момент. И продолжала зависать в неподвижности, спасая оставшиеся в живых икринки. Она не боялась за них – она боролась за них.

А со стороны горы к ней полным ходом шёл Фааф-хар. Я прикоснулась к его сознанию: никакого мстительного ажиотажа, никаких пагубных слепых порывов души. Нарт был собран до предела и беспредельно хладнокровен. Он не подкрадывался – пёр вперёд, постепенно разгоняясь, словно решился идти на таран.

Никакими суицидальными намерениями там и не пахло. Манёвр – подсказал Сли – и лучше бы нам быть наготове. Тармени, конечно, мудр и дальновиден. Он велел не вмешиваться без надобности. Однако же к этой надобности лучше приготовиться загодя – бубнил Сли, подбираясь к ретрансляционному узлу самки. Разнести его нам не по силам, но напакостить, отвлекая внимание, запросто.

И тут завертелось. Нартии перенесли свои хороводы из горизонтальных плоскостей в вертикальные. То и дело кто-то срывался вниз, съезжая по параболе и вновь возносясь по ней в небо. Щупальца каждый раз вздрагивали, дёргались в непреодолимом рефлекторном порыве достать мерзавцев. Но самка стойко удерживала себя от преждевременной атаки.

Она поджидала того единственного, кто тащил к ней нечто непонятное. То, что враги упорно сбрасывали с неба. Попав в дыхало, это не причиняло боли. Но породило какое-то смутное беспокойство: опасность, не имеющая названия, и оттого опасная втрое. Может, я и завралась, приписывая иновселенской заразе подобные чувства. Но, кажется, ощущала в ней именно это.

А нартии вдруг развели свои хороводы по сторонам и чуть снизились, потянув за собой рефлекторно дёрнувшиеся щупальца. Из одного хоровода камнем, выпущенным из пращи, вырвалась Эби. Самоуверенная поганка ухнула с высоты, как на качелях. Прошмыгнула прямо над дыхалом и вознеслась в небо, уходя от ринувшейся следом пары щупалец. Неуклюжие удавы прихлопнули хозяйку по макушке, не убив худенького юркого комара. Поднялись, шатаясь, и вернулись в извивающийся строй. Тотчас из другого хоровода выстрелило телом Харлата. Он проделал тот же финт с тем же успехом, хотя на него покушались уже шесть конечностей.

Я сидела на ретрансляционном узле самки, как партизанка на взрывателе, и подпрыгивала в ожидании своего паровоза. Тот нёсся на всех парах. Вот-вот будет здесь… И тут я увидала ЭТО. Полный бред, но в лапах Фааф-хара торчала не только последняя бочка, но и распоследний дурак – мой такой разумный опекун Сарг. Он примотал себя к правой лапе, как Одиссей к мачте. И явно рулил всем этим балаганом, телеграфируя команды через голову подельника.

Иначе не объяснить, отчего это дамы ни с того ни с сего покинули шумное гульбище. А остальные мужики принялись рисоваться, шмыгая перед носом щупалец всякообразно и страшно рискованно. Те всё больше расходились по сторонам трепещущими лебедиными крыльями. Казалось, ещё чуть-чуть, и самка их усилиями начнёт подниматься над болотом.

Тут-то два заряженных безумца и спикировали вниз. Одного трагического опыта Фааф-хару не хватило, чтобы признать: в его возрасте при таких габаритах уже не пошмыгаешь юрким ужиком. Но комэск ни за что бы ни послал на смерть любого другого – сам, всё сам.

Не успеют – прикинул Сли – как и в прошлый раз. Он прочно сидел в канале самки, затаившись, как таракан под мойкой. Я подняла голову, высмотрела в небе Гра-ару и позвала подругу. Та снизилась, насколько смогла – Вейтел всем телом свесился в мою сторону, дескать, я готов. Наводку мы с Саргом дали одновременно: я на удар, он на прицельный сброс под своими ногами. Бочка полетела вниз и рухнула прямиком в дыхало. А Вейтел по моей наводке ворвался в канал самки заполошным решительным воробьём. Собрал все силёнки и принялся буянить.

Слизнячиха опешила ровно на пару секунд. А потом затопила собственный канал парализующей ментальной блевотиной – её запах до сих пор стоял в моих мозгах после попыток уа-туа-ке-тау там похозяйничать.

Вейтела мы со Сли буквально вырвали из канала, отшвырнув прочь. Два щупальца, что захлестнули-таки лапы Фааф-хара, конвульсивно дёрнулись. Нарт вырвался за секунду до безумия, охватившего всю эту иновселенскую фисгармонию.

Самка, наплевав на икру, поднималась из воды огромным пузырём, грозящим лопнуть так, что мало не покажется всем. Щупальца метались в беспорядке: одни молотили по воде, другие по воздуху, третьи вообще по хозяйке. Баба рвала на себе волосы, грозила врагам и разносила своё жилище одновременно – как я её понимала. И немножко жалела: не её вина, что ей тоже хотелось жить по-человечески. На свой лад.

Взмокший перепуганный Сли забился в свою нору и хлюпал носом. Я так и висела над бушующим болотом: то ли в ступоре, то ли от любопытства. Нартии тоже не торопились уносить ноги, хотя весть об их подвиге уже разносилась по всему материку. И не факт, что безмозглые всем составом кинутся, сломя голову, на спасение матери. Она ещё чуток побуянит и угомонится. Сразу-то не помрёт – не повод срываться с места в ущерб намеченным военным планам. Тем более что к ним добавился архи важный пункт: поймать дерзнувших. Так что обратно придётся пробиваться с боем…

– Что ты имеешь в виду? – удивился на своём наблюдательном пункте Тармени.

Я обернулась к нашей горе, высунула язык и напомнила о том цирке, что пришлось устраивать по пути сюда.

– Думаешь, разумней возвращаться тем же путём? – с плохо скрытой иронией осведомился муженёк. – Южный путь через Катаяртан вызывает у тебя негативные эмоции?

– Через южный материк? – обалдела я от столь очевидно простого решения, что не пришло мне в голову.

– Ну да, – снисходительно хмыкнул Тармени. – Теперь, полагаю, у нас нет причин чрезмерно торопиться.

Хотела, было огрызнуться, но вдруг ощутила себя выжатой до последней капли всего, что можно выжать. Даже не сдулась, а просто лопнула: чпок и всё, дырка от бублика. Стало как-то болезненно тошно и неприкаянно.

Я задрала голову – нартии продолжали вяло валандаться в воздухе, хотя устали, как собаки. Им нестерпимо хотелось узреть, как беснующаяся под ними мерзость сдохнет. Тармени напомнил героям-победителям, что желанный конец подзадержится, невесть, на какой срок – взбудораженные диверсанты встретили его ремарку почти в штыки. Ещё не отошли от горячки боя – пояснила я Сли. Хочу домой – разнылся тот.

Малыш героически пережил всё от начала до конца. Вопреки собственной природе, диктовавшей ему, что убийство самки противоестественней всего самого противоестественного во вселенной. Один чёрт: продвинутый ты УА или отсталый – ты всё равно УА. И твоя собственная мать выглядит точно также, пусть тебя и клонировали на чужой планете. Тармени вон не справился, а ты, малыш, самый великий герой этой битвы!

Великий герой забил на мои дифирамбы и затопал ногами: домой, или он за себя не отвечает!

– Думаю, тебе лучше уступить, – заметил Тармени, одновременно переругиваясь с нартиями. – Вам обоим нужно отдохнуть. Потому что…

Нет такой супружеской обязанности: терпеть нотации, вернувшись с войны. Сли отважно поддакнул, любовно обозревая купол саркофага. А потом взял и отключился – я и квакнуть не успела.