Переинкарнация

Глава 14

В которой я начинаю готовиться к войне и…

Замуж

От всей души согласна с Аделой Сент-Джонс: создав мужчину, Бог был обречён осознать, что способен на большее. Так что последовавшее создание женщины не заставило себя ждать. А после миллионы лет заставляло мужиков ждать, чем этот эксперимент для них закончится. За других не скажу, а из моих мужчин по причине меня не умер ни один. Хотя не все мои порывы сказывались благотворно на их попытке выжить. В качестве извинения у меня имелся в запасе один неубиваемый козырь: я не нарочно. Я не хотела, значит, простительную ошибку несправедливо относить к разряду злонамеренных козней.

Проснулась в чём-то глубоко законспирировано лабораторном, куда прежде меня не пущали – я бы запомнила. Тело вялое, мозги в нокауте. Лежу себе в хрустальном гробу, как травленная спящая царевна. Барбос и три бобика, до которых дотянулась взглядом, на семерых богатырей не тянут. Моего Елисея в обозримом пространстве нет – видать, до ветру вышел. Докапывается до него: что делать с неадекватной невестой в гробу. Будь он русским, знал бы, как воспользоваться моментом, и мы бы поженились. Но, если я его осмелюсь озвучить этот вариант, меня сожрут живьём. Или скормят нашим барбосам.

Мой искромутный юмор не нашёл отклика у Сли. Тот надулся и затихарился где-то в глубинах наших нейронных связей. От скуки подоставала его, но Сли не поддавался. Поганец барбос – крыса лабораторная – отметил мою умственную активность и привёл гроб в действие. Из дырок на теле вылезли щупы с иглами и втянулись в прозрачные стенки. На смену им пришли другие и полезли в меня.

Захотелось, было, поклянчить, чтобы меня выпустили, потому, что я осознала. Но с этими электрониками такое не проходит: они преданы заложенной в башку программе до последней капли крови. Помаявшись ещё немного, я незаметно заснула. А проснувшись, узнала, что прошло три дня.

Люблю, когда поутру первыми тебя посещают мысли, что были последними накануне перед сном. Это очень правильно: входить в новый день подготовленной. Поэтому первым делом я процитировала себе третье правило счастливого брака: ври, притворяйся, но не расстраивай мужа. Мысль о том, что Тармени пока не окольцован, пыталась, было сунуться под руку. Наверняка, диверсия Сли. Но я легко отмахнулась от назойливой реальности – рожа мне её не понравилась. Не надо приставать к женщине со всякими глупостями, когда та собирается замуж. Тем более за такой тугой на инициативу объект, как инопланетянин. Я ж не для себя стараюсь – мне горит сделать счастливым любимого человека…

– При всём твоём легкомыслии, я не ожидал от тебя столь неразумного поступка, – с первых шагов заявил любимый «человек».

Он собственноручно вытащил невесту из хрустального гроба – правда, не поцелуем – и дотащил до спальни. Но и там хэппи-энд не состоялся. Верней, состоялся, но совсем на другую тему. Пока я бомбардировала пасть баландой из клизмы – реально на неё подсела – Тармени спокойно и где-то доброжелательно отчитывался о проделанной работе.

С Императрицей о перевозке бочек на запад он не договорился. Нет, съездить в путешествие та была совсем не против – засиделась в матриархах. Но узнав о цели турпоездки, отказалась в самой грубой форме.

Мой Тарменюля расстроился, но Шарли мигом разрешила сию проблему. Безотказный на её счёт Сугардар без проблем взялся доставить оружие массового уничтожения слизняков хоть на край света. Даже попенял патронессе, что та работала спустя рукава, коли продукта всего четыре бочки. Поскольку он был готов к другому рейсу куда-то на север, выйти в море смог уже на следующий день. Всеми тремя кораблями.

– Безумие, – искренно испугалась я за Бешеного. – Тремя кораблями он ни за что не отобьётся от безмозглых. Да ещё в открытом море.

– Он пошёл вдоль южного материка, – завёл бог нравоучительным тоном. – Ты ведь сама проверила этот путь. Причём с похвальной педантичностью. Через пролив Сугардар легко проскочит и дальше двинется вдоль западного материка. Его прикрывают несколько молодых нартов. Их тех, что после битвы в Катаяртане постоянно носятся у северного побережья южан. Тебя, помнится, это раздражало. Ведь уа-туа-ке-тау там больше не появляются. Теперь все их планы, как ты знаешь, связаны с северным архипелагом. Но, патриархи западных племён не желают прислушиваться к рекомендациям Варкара.

– Им просто удобно, что молодняк больше не шалит дома. Расплодились на дармовых харчах и теперь там им просто тесно, – мигом сообразила я о причинах такой неуступчивости хитрожопых патриархов. – А патрулирование побережья южан держит их при бесполезном деле, как при деле. Интересно, это у нас Хакар-гар на глазах умнеет? Или нартиям кто-то в уши дует, как не докучать Руфесу своей травмоопасной инициативностью?

– Никому я ничего не дую, – досадливо ощерился Тарменюнчик. – Просто обсудил с патриархами эту проблему. А выводы они сделали самостоятельно. В конце концов, увеличение их рождаемости тоже становится проблемой. Пока у людей с натриями есть общий враг, это как-то упускается из вида. Но, потом вполне может начаться война за жизненное пространство. Ты не хуже меня знаешь, как коротка благодарность людей.

– Ты бог, вот и придумай, как употребить нартий в народном хозяйстве. Или отрегулируй их рождаемость силовыми методами.

– Это как? – очень сильно удивился он.

Даже бросил высасывать морковку, подсунутую заботливым бобиком.

– Приказом по подразделениям, – пристукнула я по лежанке хвостом. – Пригрози, что иначе и вовсе рожалку отключишь. Нартии – люди умные. Они умеют прислушиваться там, где им грозит ущемление хвоста. Я чего-то не поняла: ты меня уже простил? Или сидишь тут такой спокойный в духе конструктивного сотрудничества?

– Я тоже не всё понял. В частности, эти твои неадекватные заявления о создании со мной пары, – вполне себе по-человечески огрызнулся любимый.

– Они вполне адекватны, – возразила я, выцеливая взглядом репку в куче фруктов.

Бобик поймал приказ. Невозмутимо вытащил её с самого низа горки. Так же невозмутимо притащил мне десерт и отправился восстанавливать раскатившуюся кучу.

– Благодарю, – выхватил бог из моей лапы репку.

И аккуратно отложил высосанную до донышка моркву. Шестое правило благополучного брака: никогда не мсти мужику, едва только зачешется. Затаись и жди подходящего случая – напомнила я себе. При этом мне показалось, что в глубоко посаженных глазах моего гамадрила что-то ехидненько сверкнуло. Вот и славно. Пусть привыкает к неизбежности нашего семейного благополучия до самой смерти в один день.

Я же в эту неизбежность вцепилась с таким воодушевлением, что сама не поняла своих порывов. Нет, задумываться пыталась, но хватало меня ненадолго. А вот мысли о предстоящем грели, как надо. Никакое лицо Дерка на этой любимой безобразной морде не проступало. И прочих красивостей, сопутствующих влюблённости, не проистекало. Зато в душе прочно поселилось то полузабытое, родное, кровно необходимое чувство защищённости…

– Я рад, что последний инцидент не вызвал у тебя отрицательной реакции, – благосклонно заметил Тарменюша, выедая внутренности репки.

– Ты про насильственное водворение домой? – уточнила я, забрав у бобика оранжевый баклажан, что выбрала во избежание новых поползновений. – Прошу прощения. Больше не повторится, – само собой отрапортовалось из меня. – Я, правда, осознала. А где сейчас мои диверсанты?

– Гостят у Генвола.

– Всё ещё?! – подавилась я мякотью и заперхала, забрызгав и лежанку, и любимого.

– Ждут тебя, – пояснил бог. – Я уведомил Сарга о наших затруднениях. Он счёл, что торопиться вам не принципиально. Во всяком случае, в ущерб безопасности. А ты для них являешься неким её гарантом.

– Какая морока быть богиней! – досадливо вырвалось из глубины души. – Ты создал нам ненужные проблемы. И людям тоже. Уж на что Сарг был атеистичней прочих, но и тот уверовал в тебя. И как ему не уверовать, если ты есть? А в то, что ты не бог, он ни за что не поверит.

– Можно объяснить ему, откуда я…

– Нет. Это ещё хуже.

– Не понимаю: почему? Но Шарли тоже не рекомендовала мне делать подобные признания. Если вы обе придерживаетесь этого мнения…

– Держимся за него всеми лапами, – подтвердила я, радуясь, что тут спором на пустом месте и не пахнет. – А когда я смогу сбегать к своим?

– Когда захочешь, – отложил Тармени мохнатую зелёную кожурку и поднялся: – Ты полностью восстановилась. И твой Сли тоже, – не без издёвки добавил профи симбиотического сосуществования.

– Думаешь, это раздвоение личности? – кольнуло у меня в голове.

Ещё не хватало свихнуться накануне свадьбы.

– Твоя личность в порядке, – успокоил меня жених, ковыляя к дверям. – А вот его личность ты неосмотрительно сохранила. Мы этого не делаем, не находя разумным.

– У меня будут проблемы? – бросила я в исчезающую за дверью спину.

– Они у тебя уже есть, – отмахнулся от меня бог дурацкой сентенцией.

И отключил доступ к межличностному общению – сбежал зараза. И вот хоть разорвись! И туда надо, и тут надо. Там Лисёнок и грядущая эпохальность событий, а тут какая-то скребущая душу недоговорённость. Впрочем, одно стало ясно со всей определённостью: сама по себе идея брака со мной у Тармени не вызывает желания покончить с собой. Идея обесбраченного блуда тоже – для него всякие такие формальности вообще несущественны, как магнитные бури на моём родном далёком Солнце. Просто любимый не воспринимает мои намерения как нечто серьёзное. И мне известно, откуда растут ноги – с угрозой приступила я к Сли.

Тот совершенно невозмутимо напомнил сожительнице её собственные изречения в одну из минут проклятого словоблудия. Я тогда была в ударе и взялась ответить Тармени на вопрос: почему я всегда противопоставляю русскую женщину всем прочим, если с точки зрения физиологии это одно и то же. Помнится, даже обиделась на такой канцелярский подход к проблеме. И долго распиналась, почуяв приступ творчества.

Дескать, русская женщина – подобно пылкой немытой мексиканской Росите – переполнена живительным, необременительным и геройским оптимизмом. Она может иметь километровые счета за муку и мыло, но за последние гроши покупает у рыночных попугаев бумажки с прогнозами на замужество с состоятельным кабальеро. Воплотив в жизнь плёвенький житейский план, она плевать хотела на тонны макулатуры про выдвижение себя в миллионеры, что затмевают её достижения. Она не человек этикета, а потому режет спагетти ножом. И нередко побеждает даже своих детей, всасывая разом десяток макаронин, склеенных кетчупом. Ну, и всё в таком же духе.

Сли завозился, демонстративно указав на моё показательное махровое беспутство. Я бы с ним поспорила о притянутых за уши выводах, да некогда. Пришлось отложить объяснения с обоими слизняками на потом: и с собственным, и с Тарменюшкиным. Пора было возвращаться на войну.

К саркофагу неслась, как олимпийский переносчик вести о победе. Нырнула в него с чувством абсолютной свободы, тарабанящей победный марш. И в этой эйфории предвкушения совершенно бездумно наметила цель переноса. Я не нарочно, потому, что вовсе не хотела!

– Нет, ты законченная идиотка, – тяжко вздохнула «цель» и закрыла глаза.

Алесар – красный, как рак – сполз с неё и зарылся под меховую шкуру. Мужику уже за тридцать. Профессиональный ходок по чужим жёнам, а тут смутился, как гимназист, которого застали под подолом горничной.

– Прости, не подумала, – пролепетала я от неожиданности.

Хотя никакого смущения вовсе не испытывала. Что такого-то? Дело житейское. Тем более что она обещала родить мне меня. Вот и пусть работает без оглядки на заказчика.

– Я так и поняла, – сухо выдавила Джен и вдруг рявкнула: – Пошла вон!

Я и пошла. К сыну, куда мне и следовало явиться в первую очередь. Не сделала этого по самой прозаической причине: на поверхности была ночь, а дети ночью спят. Просочилась в спаленку Вейтела: так точно, дрыхнет без задних ног. Папашина бровь даже во сне супится. Дышит ровно, лежит вольно. Красивый! Помереть не встать.

На одеяле Рах и Чах свернулись бдительными клубочками. Всю Генволову челядь предупредили, чтобы даже спьяну не вздумали вломиться сюда по ошибке. Передоз не принимается лайсаками за смягчающее обстоятельство: махом отравят, чтобы не разводить волокиту. Для них мой сын тоже вышел на первое место перед прежними приоритетами и привязанностями. Уж на что Чах обожает свекровушку, но бросит её помирать, если Вейтел будет нуждаться в защите.

В душе шевельнулось маленькое злорадство: Алесар сейчас наверняка выговаривает этой стерве о недопустимости панибратства с богиней. Хорошо хоть я вторглась к ним уже «после» – было бы «до», испоганила бы Джен секс. А это уж и вовсе некрасиво – попеняла самой себе и прыгнула на новую точку, где…

– Доброй ночи, Пресветлая, – саркастично поприветствовал меня Сарг.

И у них с Мероной всё уже случилось, так что извиняться было не за что. Мой опекун лежал на спине, прикрыв шкурой чресла, и довольно щурился на беспардонное приведение. Ведьма сидела рядом, пытаясь заплести в косу растрёпанные патлы. Обалденная грудь маячила бельмом на глазу – напоминала, что у меня на этом месте теперь нет даже жалких пупырышей.

– А я уже волноваться начала, – облегчённо выдохнула она, не торопясь прикрыть обнажёнку. – Тармени сказал, что в прошлый раз ты слишком долго пробыла с нами. Истратила опасно много сил. Как ты?

– В порядке, – бодренько заявила богиня и приземлилась между супругами: – Сарг, у меня для тебя важная новость.

Позы он не сменил, но лицом посерьёзнел. Я выложила ему всё о бочках, трёх кораблях и воинственном настрое Бешеного. Он слушал очень внимательно, не перебивая. О чём-то явно оперативно размышлял, примеряя новые данные на старые планы. Покончив с новостями и собственным мнением «по поводу», я поинтересовалась насущным:

– Генвола с хвоста сбросили? Что-то вы у него тут загостились. У каждого шикарная спальня. Меха, жрачка дармовая. Топят вон, как в бане.

– Ты это чувствуешь? – вскинула удивлённые глаза Мерона.

– Догадалась. У тебя кожа не синяя.

Сарг хмыкнул и начал по делу:

– Генвол с нами не напрашивался. К нему вчера сборный флот даран подошёл. Ещё Энагсора с его соранами ждут. И, говорят, с Кит-бискира кто-то решил присоединиться. Они далеко от безмозглых, но тоже не желают стоять в стороне. Варкар уже на подходе. Не сегодня-завтра будет здесь.

– Вы что, войну затеяли? – почуяла я приход раздражения. – Не рано ли? Мы же ещё главное не доделали.

– А на запад никто, кроме нас, и не собирается. Флот безмозглых тащится сюда. Правда, пока непонятно: к соранам или к даранам? Вот мужики и решили с ним разобраться. А заодно и по островкам, что на отшибе, пройтись. Безмозглые же не зря болтаются вблизи архипелага. Уже, считай, два года.

– Стерегут свои рассадники? – предположила я. – Слушай, а откуда они людей берут, если вы все такие осторожные?

– Пока что они продолжают подминать Мушбат, – напомнил Сарг. – Там теперь огромная мастерская по производству безмозглых. Сама знаешь. Сейчас эти гады шерстят все малые островки. Потому и застряли там, что работы полно. Кто сумел, слинял оттуда на Сор-бискир. Энагсор чуть не свихнулся, отлавливая беглецов. Боялся, что среди них окажутся шпионы с сундуками слизняков. Там у него повальная охота идёт по всему побережью. Убивать, конечно, не убивают, но трясут каждого чужака за милую душу.

– Потрясут и перестанут, – резонно заметила ведьма, натягивая рубашку. – Энагсор вечно жаловался на нехватку народа. Вот и получил пополнение. А воспитать их соране как-нибудь сумеют. Вышибут из них пиратские замашки своими бандитскими методами. Пресветлая, а эта отрава Внимающих людей не потравит? Или нартий. Ну, когда мы её на слизничиху…

– Распылять начнём? – усмехнулся Сарг. – А зачем? Думаешь, бочка о её башку не разобьётся?

– А у неё что, панцирь какой-то? – вытаращилась на меня Мерона.

– Панциря нет. Но и шкура не такая же нежная, как у детишек, – пояснила я. – А с большой высоты бочка обо что угодно разобьётся. Главное попасть в это «что угодно». Я слыхала, что нартии уже игрища проводят? Соревнуются на меткость? Как думаешь, Сарг, попадут в эту стерву? Низко к ней опускаться нельзя. У неё щупальца чуть ли не стометровые. Это, которые толстые, и торчат вверх.

– Есть и другие? – нахмурился Сарг.

– А Тармени что, не говорил? Вот же зараза! – вырвалось у меня.

Но вытаращенные глаза друзей охладили мой справедливый гнев – пришлось попридержать норов.

– У неё ещё тонкие щупальца есть. Она ими в земле укрепляется. Как дерево корнями. Не пойму: зачем ей это? Чтобы не сдуло?

– А толстыми она защищается, – предположил Сарг. – Не знаю почему, но Тармени о ней вообще ничего не говорит. Может, так надо? – испытующе вцепился он в меня своим въедливым взглядом опекуна.

– А мне почём знать? – изобразила я искреннее неведение. – Наверно, это что-то из области его принципов невмешательства. Он уверен, что люди должны сами защищать свою землю. Знаешь, Сарг, пока собираетесь в путь, сгоняю-ка я на Мушбат. Гляну, что там и как, – улизнула я от скользкой темы. – Давно там не была. Уже с месяц.

– Жаль, я с тобой не могу, – проворчал он и тотчас снова докопался: – Или есть такой способ?

– Умереть! – взбрыкнула я. – Тогда твоя душа сможет гулять со мной по воздуху.

– Чтобы у тебя язык отсох! – взбеленилась ведьма. – Что ты желаешь своему отцу?!

– Какому отцу?

– Будущему, – злорадно и как-то плотоядно ухмыльнулся Сарг.

Я сложила в уме два и два, получив двадцать два:

– Вы что, ребёнка ждёте?

– Уже пару месяцев, – ядовитенько подтвердила Меронка. – Когда ты родишься, будешь у меня с драной задницей каждый день ходить.

– Не делайте этого! – ужасно испугалась я.

Мне ещё не хватало стать убийцей их ребёнка. Узурпатором его крохотного беззащитного тельца – в саркофаге, небось, все иглы дыбом встали. Есть от чего! Добро бы ещё плодились, как кролики, но за девять лет это их первый ребёнок. И Мерона уже далеко не юная дева – тётка в самом соку. Понятно, что Шарли поможет, но…

– Это не твоё дело, – жёстко декларировал Сарг, поднимаясь. – Здесь решать только нам. А ты давай, шуруй на Мушбат. Не теряй времени. И так уже засиделись.