Переинкарнация

Глава 24

В которой я начинаю понимать, как же реально нелегко…

Быть богом

Какое бы решение нами не принималось – заметила однажды Кристина Кашкан – точку всё равно поставят на небесах. Раньше я цитировала её направо и налево, а нынче стеснялась. Как в моём сомнительном положении относиться к тем небесам?

Прежде сроду не тянуло поставить себя на место Бога, дабы оценить масштабы его проблем. Исключительно тупая мысль, как если бы ты решил побывать в шкуре осадков, землетрясения или магнитной космической бури. Однако мне посчастливилось, как говорится, ознакомиться. Причём одновременно со стороны хозяина божественной шкуры, и со стороны безграмотных завистников, что думают, будто носить её неописуемое счастье.

Мне повезло: волей судьбы я выпала из числа завистников чужого всемогущества. Обрела дутое могущество, что рядом не стояло с подлинным. И до чёртиков устала барахтаться в этой трагикомедии, где самой себе казалась мышью, случайно выбежавшей на сцену во время эпической трагедии древних авторов. Они там величественно перемещались в облике Зевсов с Артемидами, громогласно изрыгая текст. А я торчала посреди нагретой софитами деревянной безграничности и готова была напрудить под себя лужу.

Проснувшись, уже привычно – как в позапрошлой жизни – скоренько собралась на работу и вылетела из дома. Не знаю: спал ли мой супруг сегодня, или нет, но он уже торчал на мысу, где трепался с Бешеным. А далеко на горизонте из горловины горного ущелья вытекал ручеёк нартий. Они летели почти над самой гребёнкой джунглей, не слишком разбрасываясь крыльями. Значит, всю ночь пилили сюда, пренебрегая усталостью. И рискуя покалечиться в горах, где каждый камень им всё-таки враг, а не сосед по коммуналке.

– Кишагнин! – расцвёл Бешеный, раздвигая лапы мне навстречу.

– Всё равно не выйдет! – ехидно предостерегла я.

И демонстративно прошила насквозь мускулистое капитанское тело.

– Девчонка! – ласково прогудел он, оборачиваясь.

– Сугардар, думаю, тебе лучше поторопиться, – оборвал нашу неуместную пастораль Тармени.

Я глянула на залив, образованный этим корявым мысом. Все шесть кораблей – три Бешеного и три катаяртанских – торчали там и явно не собирались устраивать себе отдых. Наоборот готовились поскорей убраться от этих берегов. Через прибой перепрыгнула и ожидала своего капитана лишь одна шлюпка. На белом песке стояли четыре обычных бочки.

– Не слишком хрупкие сосуды? – удивилась я такой безалаберности перевозчиков токсичных грузов.

– Это снаружи они простые, – посерьёзнел Бешеный. – А внутри сделаны покрепче. Я предлагал Сиятельной Шарли обить их железом. Но, та велела не совать нос, куда не надо. Знойная женщина, – многозначительно выдал он, пройдясь лапой по усам.

Как Сугардар не нервничал, старых соратников по борьбе с нечистью всё-таки дождался. Пошли обжимания, хлопки по спинам и плечам. Всякие нежности, замаскированные под грубый мужской юмор. Рядом с этой каруселью отирался Вейтел, напитываясь духом воинского братства, которому нипочём время с расстояниями.

Мимо меня проползла Эби, что-то бурча с такой усталостью, что у меня защемило сердце. Вот уж кому досталось в этом походе, так подруге. За ней тащился Арнэр, ласково подбадривая любимую матерщинницу. Нартии в едином порыве стекали с пляжа в прибой, вожделенно ныряя в прохладную воду – я вся обзавидовалась.

И полетела к развалившейся на песке Джен. Та категорически отказывалась шевелиться в любом направлении, кроме занятого. Рах и Чах ползали вокруг Внимающей, бороздя носами редкие пучки сухой травы. Вот Чах кого-то вспугнула – какую-то пакость вроде скорпиона – и мигом слопала добычу, довольно урча. Рах удвоила старания, не желая ударить в грязь лицом перед этой малолеткой. За минувших восемь лет Чах превратилась во взрослую тётку – даже народила Шеху парочку потомков – но для моей девочки она так и застрянет навечно в звании соплячки.

Как и все дамы Хакар-гарова улуса для Гра-ары. И в этом все разумные восхитительно похожи друг на друга – пожаловалась я Сли, увидав, какой физиономией встречает меня молодая свекровушка ста двадцати двух лет от роду.

– Чего надо, того и припёрлась, – сообщила я, предвосхищая вопрос.

– Ты как крыса, что вечно шарит, где не просят, – процедила Джен.

– Я не шарила у тебя в голове, – возразила богиня. – Я давно там всё изучила, ещё будучи снаружи. В двух прежних жизнях. А твой вопрос прописан у тебя через всю рожу. И она мне очень не нравится. Где болит?

– Дело сделаем, тогда скажу, – проворчала Джен, стрельнув маской в сторону.

– Ты беременна, – вырвалось у меня.

– Эби! – прошипела свекровушка. – Сука!

– Сама догадалась, – поспешила я предотвратить грядущую драку Внимающей с динозавром. – Я ж всё-таки богиня.

– Ты шарлатанка и мошенница, – процедила Джен, немного успокоившись. – Скажешь кому… я тебя убью.

– А вы уже поделили между собой нас с Тармени? – самым беззаботным голоском осведомилась я, приземляясь рядом. – Кого кому?

Джен опасливо глянула на толпящихся у бочек мужиков и прошептала:

– Думаю, Сарг замахнулся на Повелевающего. Этот старый пёс только придуривается атеистом. Мерона сдала его со всеми потрохами: её муженёк прямо-таки благоговеет перед твоим, – хихикнула Джен в кулачок. – Представляешь?

– Вполне, – пожала я плечами. – Думаю, если бы на Земле состоялось второе пришествие и его бы транслировали по всем каналам, атеисты бы мигом набились в храмы. Кинулись бы замаливать всё подряд и ещё немного впрок. Мы очень предусмотрительные твари. А что касается твоей беременности, так я не слишком за неё переживаю. Что бы там, в болотах не случилось, Звезда никогда не полезет на рожон. И неважно: беременна ты или не беременна. Ключевым фактором остаётся здравомыслие твоей умницы.

– И диктаторские замашки твоей, – хмыкнула Джен. – Гра-ара всех своих мужиков под корень выведет, но ни одна из её девочек не погибнет.

Так мы сидели и мило трепались, пока мужики провожали Бешеного и плясали вокруг отравы боевые танцы ирокезов. Один Тармени держался от этой дряни подальше. В конце, концов, супруг не выдержал такой нервотрёпки. Он подлетел к нам и предложил:

– Дорогая, ты не хочешь лично осмотреть место будущих событий?

Джен поняла, о чём речь, но влезать со всякими колкостями не стала. Всё-таки она немного верила в этого странноватого бога. Кажется, даже подозревала его во лжи насчёт всяких там иновселенских историй. Но тайные движения его души в этот момент свекровушка расшифровала: Тармени в сотни раз легче оказаться в любом аду, чем находиться рядом с тем, что отправит его в свой собственный. Да и меня заодно, ибо мы повязаны одной биохимией.

Джен очень беспокоилась на этот счёт – я уже раз десять поклялась ей не приближаться к бочкам. Хотя всё это сплошная бредятина: наши головы с нашими уа-тууа сейчас спокойненько лежали в непробиваемых гробницах. А те находились в ещё большей гробнице, которую запихали на немыслимую глубину. Да ещё и под громадной горой – как только своротили такую стройку? Короче, двум приведениям ничего не грозило, кроме душевного дискомфорта.

– Ты, естественно, права, – чуть смущённо признался супруг. – Но я ничего не могу с собой поделать. Может, в твоём эксперименте со Сли и есть рациональное зерно. Тебе удаётся справляться с его страхом. А вот я лишён такой возможности. Это здесь.

Тармени вытащил меня в какое-то паршивое местечко с некрасивой растительностью и мерзкими запахами. Ладно, обоняние можно отключить, но глаза нам были нужны. Ими я должна проинспектировать поле боя, хотя сомневаюсь, что Сарг и остальные прибегнут к моим консультациям. Опять станут шушукаться с Повелевающим…

– Они справедливо полагают, что бог… э-э-э… в чью компетенцию входит война, более информированный консультант.

– Погоди, – проблеяла я, чуя, что лекция пошла не в то горло. – Покажи мне её.

– Она под тобой, – удивился супруг моей ботанической безграмотности.

Для верности я зависла горизонтально, греша на неправильный угол зрения опущенной головы. В горизонтальном зависе глаза видели то же самое: бескрайнее болото, поросшее короткой ядрёно-зелёной растительностью. Да изуродованные стволы выросших в отраве редких деревьев. Островки разлапистых кустов, торчащих кое-где и дающих приют всякой мерзкой мелюзге. Проплешины поносно-коричневой жижи. Словом, болото, и этим всё сказано.

Но искомого я так и не увидела. Зато мне почудилось, будто поверхность одной из проплешин немного закачалась. Оказалось, что мне не показалось, ибо я вдруг открыла глаза – над головой торчал купол саркофага. А из отверстий в теле пулей вылетали щупы и втягивались в гроб. Я еле дождалась, покуда купол лопнул, переползла через бортик и плюхнулась на пол:

– Она почуяла нас?!

– Нет, – успокоил меня Тармени, лакая из поилки энергетик. – Мы успели уйти. Впрочем, это было штатное зондирование окрестностей, а не признаки возникшей у самки тревоги. Мы вполне могли остаться там. Уа-тууа способны заблокировать проникновение даже такой сильной особи уа-туа-ке-тау. Но тогда она бы обнаружила зоны блокады, что не является чем-то естественным в той местности.

– Хочу есть! – едва дождалась я конца лекции.

– Я тоже, – признался мой профессор и выпустил из пасти поилку. – А потом мы с тобой как следует отдохнём. Твои друзья будут заниматься тем же. Позже я проверю пространство вокруг их лагеря. Но, по опыту знаю, что тот горный участок лежит в стороне от всех линий обороны, поэтому его крайне редко зондируют. И в последний раз это делали несколько дней назад. Теперь корабли, на экипажи которых возложена эта задача, ищут нашу с тобой мистическую эскадру.

– Ты у меня прямо Цезарь, – похвалила я, глотая энергетик и приплясывая от голодного нетерпения в брюхе.

– Это полководец, что так глупо обошёлся со своей жизнью? – иронично осведомился Тармени и потопал в мою «нашу супружескую спальню».

– Зато он был жутко талантливым проходимцем! – завопила я в своё оправдание и понеслась следом мимо укоризненно молчавшего люка лаборатории.

Хозяин бросил её, изменяя верной спутнице с молодой вертихвосткой и её войной. Я показала этой выдерге язык – знай наших – и вцепилась в мужнин хвост, словно тут у нас можно потеряться хотя бы в теории.

– Не скажу, что мои собственные чувства столь же интенсивны и трагичны, – глубокомысленно изрёк Тармени, растянувшись на семейном ложе.

– Ты о чём? – машинально уточнила я, присосавшись впрыжке к родненькой клизме.

– О твоих размышлениях про мышь с неконтролируемым мочеиспусканием на сцене, где идёт пьеса древнего автора, – напомнил супруг, принимая у бобика вторую клизму с витаминной баландой.

– А-а-а, – томно протянула я, кайфуя. – И что с твоими чувствами?

– По сути, они близки к твоим. Поэтому я в своё время и принял решение больше не вступать в контакт с местным населением. Роль бога слишком многогранна, ответственна и утомительна. К тому же, с моей точки зрения, не слишком плодотворна для обеих сторон.

Я испустила вздох безграничного удовольствия и подцепила левой ногой баклажан. Правой нацелилась, было, на репку. Но могучий хвост супруга пресёк мои поползновения и утянул мясистый мохнатый корнеплод. Мы валялись на лежанке и вкушали десерт после сытного ужина. Экран потолка транслировал над головой сногсшибательный рассвет в горах.

И воздушный бой двух молодых нартов, сопровождаемый рёвом болельщиков. Те носились вокруг бойцов с вороньим карканьем и ожидали своей очереди. Во избежание множественных переломов крыльев, нартии не дозволяли кулачных боёв стенка на стенку. А с таким патриархом, как наш сосед Крокодил, законов не понарушаешь: живьём сожрёт. В целом, зрелище было так себе. К тому же давно приелось. К тому же слипались глаза.

Утренний секс Тармени отменил до сегодняшней окончательной победы над врагом. Велел беречь силы и добросовестно принимать ту наркоту, какой он пичкал себя вечером. Даже сквозь сон я почувствовала, как бобики загоняли её в меня через многофункциональные телесные прорехи. Наркота многообещающе бодрила, призывая к действию. А мой бессердечный гамадрил столь же многообещающе скалился и рычал, стоило мне попытаться ответить на её призыв.

Меня буквально распирало бегать, прыгать, заниматься сексом, драться, залезть на гору и перепрыгнуть с неё на соседнюю. Даже лёжа на спине, я не могла унять вхолостую барахтающиеся конечности – особо докучал хвост. Тармени огрызался за секунду до срыва в беготню, и мандраж слегка припухал.

Семейное утро растянулось, как резинка в старых трусах. На фоне последних сверх активных дней оно казалось нескончаемым гадством. Но на западном берегу западного континента только начиналась ночь, так что нас там не ждали.

– Отдыхай, пока это возможно, – попытался урезонить меня супруг. – А нтвои друзья и без нас доберутся туда, куда я указал. Благо цель их похода располагается у самого горного хребта. А в горах нартиям не нужны ни проводники, ни божья помощь, как ты изволишь выражаться.

Мы немного попрепирались, а потом… я заснула. Разбудил меня барбос, сообщивший, что хозяин ждёт на старте. Я вылетела из спальни ракетой! Снесла по пути троицу бобиков и с разбега влетела в гроб. Тармени что-то проворчал из своего, и его крышка «захлопнулась», вздувшись матовым свечением запуска процесса. Я замерла, стараясь расслабиться – щупы привычно вонзились в тело и…

В предрассветных сумерках на карнизе крутого горного склона сидели, нахохлившись, Гра-ара, Фааф-хар и Космос. Остальные нартии приткнулись, где смогли, и пристально пялились на бурые пятна посреди бесконечно-зелёных тропических болот. Прямо под ними гомонили просыпающиеся джунгли и нахально плевали на громадных северных бродяг, нависших над головой. С этой высоты было отлично видно всё происходящее на театре будущих военных действий.

А там уже «происходило», несмотря на ранний час. Обычные люди мурашами сновали по каменистому подножию скалы у края болота. И чего-то таскали: прямоугольное и непонятное.

– Великий, что они делают?! – немедля прицепился к Тармени Вейтел, едва мы появились.

– То, из-за чего я рекомендовал для нападения именно эти пару дней, – с расстановкой начал бог. – Эти люди организуют переправу к тому месту, где готовые к употреблению яйца самки будут всплывать на поверхность. Она их будет выдувать из своего внутриутробного инкубатора. Удельный вес яиц значительно меньше удельного веса воды. Они двигаются в вертикальном направлении и оказываются на поверхности. А эти люди собирают их и переносят на более твёрдую почву, где и упаковывают. Заросли скрывают от вас несколько одноэтажных строений, где размещаются ловцы яиц и охрана гнезда.

– Понятно, – стоически дослушал Сарг многословную научную мутотень и уточнил: – А почему важен именно этот момент? Почему нельзя было явиться, когда вокруг неё не мельтешит столько народа?

Они с капитаном Каром торчали на самом краю пропасти и мрачно разглядывали окрестности. Но Лисёнку запретили покидать борт самолёта – сынуля вёл трудную борьбу между дисциплинированностью настоящего воина и зудом в заднице.

– Потому что именно эта процедура заставляет самку подниматься выше уровня воды. Конечно, только частично. Но, для наших целей этого вполне достаточно. В остальные дни вы не смогли бы спровоцировать её на этот шаг, какие бы усилия не предпринимали.

Джарат удовлетворённо крякнул. Обычно спокойный, сегодня капитан аж подпрыгивал от переизбытка эмоций. Его можно понять: мужик восемь лет ждал этого момента. Наверняка, одних мстительных фантазий наворотил целый воз. И вот оно перед ним. И выглядит, признаться, не слишком воодушевляюще.

Глаза бы мои не глядели на такую кикимору из такого болотища. Чую, наплачемся мы с ней. Чай, не дура: без нужды носа оттуда не высовывает. Хрен ты её там растормошишь, вызывая на бой. Гра-ара мрачно заворчала, дескать, не таким рыло чистили. Космос презрительно фыркнул. Лишь Фааф-хар не торопился с выводами да грозными посулами. Он о-очень внимательно изучал болотный край. И так же, как я, прекрасно осознавал масштабы бедствия с нашей мышиной вознёй.

– Но сегодня она вынуждена показаться, – продолжал просвещать диверсантов Тармени. – Главным же фактором является то обстоятельство, что до конца выброса яиц самка не сможет уйти обратно под воду. Она физиологически неспособна производить эту процедуру в состоянии полного погружения. И также неспособна её прервать, не нанеся значительный вред яйцам. А это, как вы понимаете, совсем уж невозможно. Поскольку регулируется особым типом врождённых программ, более сложных, чем рефлексы.

Сарг с тоской посмотрел на меня. Я послушно кивнула и отважно сунула палку в раскручивающийся маховик просвещения:

– Дорогой, как долго она будет болтаться на поверхности?

– Полагаю, пару часов, – ответил он.

И неожиданно хитренько покосился на меня разъехавшимися глазами. Я подмигнула любимому и продолжила допрос:

– А целиком она в истерике не поднимется?

– Целиком нет, – слегка удивился причудливому вопросу Тармени и пояснил: – Сила тяжести не позволит. Самка уа-туа-ке-тау в отличие от своих детей обладает гидростатическим скелетом.

– Это как?! – потребовал разъяснений Вейтел, свесившись из седла.

– То же, что у медуз, – коротко пояснила я, чтоб не развозить кашу.

– Великий, это правда, что у неё стометровые щупальца? – не унимался мой любопытный отпрыск.

– Откуда у тебя эта информация? – прямо-таки изумился супруг, перемешав на лице глаза с носом. – Максимальная длина тех щупалец, что выполняют функцию органов чувств, не превышает сорока шести метров. Таких у неё сорок четыре пары. Они организованы в два венчика, которые располагаются диаметрально относительно центра её тела. Один венчик расположен с той стороны, откуда приходят чужие для неё разумные за яйцами. Его посредством она контролирует их поведение. Второй, соответственно, с противоположной, – втолковывал бог уже непосредственно нартиям, что внимали, затаив дыхание. – Толщина этих щупалец не превышает…, – Тармени огляделся. – Да, собственно, толщины человеческого бедра. Мужского.

Космос вновь презрительно фыркнул. А Фааф-хар с сомнением качнул башкой.

– Ты прав, – насупился Тармени. – Если несколько таких щупалец захлестнут хвост, ногу или крыло, вас уже ничто не спасёт от падения. Каждое щупальце сплошные мышечные ткани. Одно-два вы порвёте. Может, и три уже не получится. А пять сразу утянут вас вниз.

Гра-ара почтительно заворковала, дескать, внимаем, учитель, разинув рот, и с полным понятием. Космос виновато воркотнул, потупив взгляд.

– Предупреждаю сразу, – совсем уж мрачно продолжил бог. – Если это случится, я немедленно уничтожу того, кто попадётся. Живым в это болото ни один из вас не упадёт.

Фааф-хар столь же мрачно рыкнул, выразив одобрение. Гра-ара только кивнула и шумно вздохнула. Инструктаж продолжался. И не только для этой троицы – создателя сейчас слышали все нартии, как бы далеко не торчали.

– Тот факт, что уа-туа-ке-тау неспособны воздействовать на психику людей и нартий, несомненно, облегчает вашу задачу. Вас, как говорит Кишагнин, не собьют на лету. Однако реакция щупалец довольно высока, чего не скажешь по их виду. А нартии далеко не так увёртливы, как, скажем, птицы. И представляют собой довольно значительную мишень.

Всё это мы перетолкли с ним во всех своих ступах под разными углами. Поэтому я мысленно испросила дозволения сгонять вниз к яйцеукладчикам. Супруг велел быть осторожной и отпустил меня оглядеться. Я покидала его с таким чувством, будто впервые увидала моего Тарменюшу с абсолютно неисследованной стороны. Смех смехом, но он реально подлинный полководец: всё знает, всё предусмотрел – не подкопаешься. Мне до него, как Гераклу до Олимпа.

Хотя лично я пальцем не пошевелю ради всех этих подвигов с мифическими гидрами, львами и мученической смертью в вонючей шкуре – меня в подземном царстве неплохо любят и за так.