Основы человечности. Работа над ошибками

Глава 8. Допросы с пристрастием и без

О том, что нужно было отдать Ксюше дневник её матери, Тимур вспомнил, уже выбегая из квартиры. Ненадолго замер на пороге, вздохнул, стянул ботинок и кое-как, на одной ноге, допрыгал до заветной тетрадки.

Оставлять её без присмотра не хотелось: в квартиру запросто могла заявиться Диана, забывшая очередные туфли, или Людвиг (просто так), или даже сама Ксюша (мало ли что). И все они были достаточно любопытны для того, чтобы сунуть нос в чужие записи.

Конечно, эти записи именно Ксюше и предназначались, но Тимуру казалось, что такие вещи надо непременно отдавать из рук в руки, сопровождая пояснениями, а не бросать посреди комнаты. А то вдруг она подумает, что он что-то от неё скрывает, опять обидится…

Нет уж, второй раз он такой ошибки не допустит!

«Сможешь заглянуть ко мне завтра после уроков? Ненадолго. Кое-что покажу», — написал Тимур, чтобы уж точно не забыть, и закинул дневник в сумку.

Сообщение отметилось как доставленное, но непрочитанное — видимо, девочка всё ещё где-то гуляла и не торопилась проверять телефон.

Было бы неплохо ещё и Людвигу что-то написать — вдруг появится, не застанет Тимура дома и решит отправиться на поиски, — но мобильника у оборотня не было. Да если бы и был — связь в Доме всё равно не ловила, так что пришлось по старинке обходиться запиской на кухонном столе.

Где-то между гостиной и кухней Тимур забыл, что второй ботинок всё ещё на нём, и всё-таки оставил на чистом полу вереницу следов — исключительно левых. Вытирать, конечно, не стал — и так уже опаздывал.

Но идея завести для Людвига телефон в голове засела намертво. Не обязательно новый и мощный, хватит самого простого, лишь бы этот мохнолапый смог предупредить, если его куда-нибудь понесёт. В том, что рано или поздно понесёт, Тимур не сомневался — Людвиг физически не мог долго сидеть на одном месте. Ему обязательно надо было бежать, ловить, спасать или искать — по-другому не получалось.

Задумавшись, Тимур снова чуть не врезался в ярко-зелёное существо, гулявшее неподалёку от подъезда. Затормозить удалось вовремя, но ребёнок всё равно сурово замахнулся игрушечным грузовиком — видимо, в профилактических целях.

— Сеня, не бей дядю машинкой! — тут же крикнула его мама. Тимур даже удивился: буквально вчера она к избиению окружающих относилась вполне терпимо. — У неё и так колесо отваливается!

А, вот почему… Ну да, колесо — это аргумент!

— Бип-бип! Ррр! — заявило существо (кажется, всё-таки мальчик) и отправилось катать грузовик вверх-вниз по ноге Тимура. Внезапный массаж оказался бы даже приятным, если бы массажёр был почище. Но до этого машина, видимо, бороздила окрестные лужи, и теперь по джинсам потянулись грязные полосы.

На это мама никак не среагировала. Колёса же не отваливались, значит — всё нормально.

— Добрый день! — вежливо поздоровался с ней Тимур, включив обаяние на полную мощность. Со школьными коллегами, ученицами и их родителями обычно работало, но тут не слишком помогло. Возможно, заложенный нос блокировал действие харизмы.

— Добрый, — буркнула родительница. При ближайшем рассмотрении она оказалась довольно молодой (точно младше Тимура), и выглядела ухоженно, будто не на детскую площадку вышла, а в кафе с подругами посидеть; но глядела цепко и подозрительно, как одна из тех вездесущих бабок, у которых все вокруг — проститутки и наркоманы.

Впрочем, сейчас это было даже на руку.

— А скажите, пожалуйста…

— Пожалуйста. — Дама (назвать её девушкой не получалось даже мысленно) вытащила из кармана телефон и демонстративно уткнулась в него взглядом.

Тимур вздохнул. Да, у книжных персонажей обычно куда лучше получалось допрашивать окружающих, а Ксюша с Людвигом и вовсе могли разговорить даже гипсовую статую, но не сдаваться же после первой попытки.

— Извините, если отвлекаю, но мне очень нужна ваша помощь.

В телефоне чьи-то руки с длинными яркими ногтями демонстрировали помаду: один тюбик, другой, третий — и все они, несомненно, были интереснее, чем назойливый собеседник. Тимур не собирался смотреть в чужой экран, но мельтешащие картинки против воли притягивали взгляд.

— Бип! Рррр! Бип! — возвестил ребёнок, и игрушечный грузовик снова поехал по ноге. К счастью, под пальто, а не поверх него.

— Вы вчера здесь никого странного не видели? Часа в четыре, — решился Тимур на ещё один заход. — Помните, вы как раз гуляли, а я мимо бежал.

— Пьяный, — вполголоса процедила дама.

— С чего вы взяли?

— С того, что трезвые в одной футболке по улице не бегают.

— Я просто очень торопился. А пальто забыл на работе. А куртку моя девушка выкинула. — Слова словно ударялись о невидимую стену, собеседница обращала на них не больше внимания, чем на проезжающие по дороге машины или копошащихся в луже воробьёв. Ролик с помадами закончился, на смену ему пришло видео про какую-то светлую пасту: девица в кадре замазывала ей синяки под глазами и крупным планом демонстрировала разницу. Или её отсутствие. Тимур, по крайней мере, никакой разницы не разглядел, но засмотрелся на сам процесс и машинально добавил: — То есть бывшая девушка.

— Пить надо меньше — тогда и девушки уходить не будут, — припечатала родительница.

— Да не пил я!

— Конечно! А ноги у вас заплетались просто так, и ключи из рук выпадали — тоже. Хорошо хоть та девчонка помогла, проводила. Я бы на её месте и близко не подошла. Соседка, что ли?

— Ученица. И я не пил, просто… приболел. У меня температура была, вот и всё.

Тимур хотел демонстративно развести руками и таким образом закончить бессмысленный диалог, но вместо этого чихнул. Внезапно, но тоже вполне демонстративно.

— Сеня, отойди от дяди, он болеет! — встрепенулась дама, и даже сама оттащила в сторону заигравшегося сына. И неожиданно вытащила из уха миниатюрный наушник. — А вы, выходит, учитель?

— Да.

— В двенадцатой?

— Да.

— Не в началке, случайно? А то мне вот этого балбеса скоро в школу отправлять, надо же знать, к чему готовиться.

— Нет, я постарше. То есть ученики у меня — постарше. А вам что, в следующем году уже в школу? — Тимур с сомнением посмотрел на мальчишку, который, забыв про грузовик, увлечённо дубасил веткой лужу.

— Нет, что вы, нам ещё два года дома сидеть, а то и три! Но они, знаете, так быстро пройдут, моргнуть не успеешь. Так что самое время подумать о будущем. Я Сенечке пока что пару развивашек присмотрела, и теперь вот выбрать не могу: в одной деток сразу английскому учат, зато в другой — уклон на творчество. Музыка, рисование… Вдруг у меня великий художник растёт!

— Всё может быть, — осторожно покивал Тимур. Признаться, когда родительница молчала, она нравилась ему больше, но не отступать же теперь. Может, всё же расскажет что-то полезное.

— А у вас там есть класс для самых умненьких деток? Чтобы, знаете, два языка и дополнительные творческие занятия. Или спортивные, я ещё не определилась. Но языки — это обязательно, за ними будущее!

— У нас только бассейн вместо физкультуры, но это по желанию.

— Я желаю! — немедленно шагнула вперёд дама, и даже руку подняла, как отличница на уроке.

Тимур подумал, что желание немедленно отпадёт, стоит только энергичной мамаше увидеть унылый лягушатник в душном полуподвальном помещении, где ноги скользят по кафелю, а от запаха хлорки сразу начинает свербеть в носу, но вслух сказал:

— Вы лучше позвоните нашему завучу, она вам всё подробно расскажет. А я у вас сам спросить хотел… про вчерашний день. Так вот, вы тогда незадолго до меня никого странного здесь не видели? Может, кто-то вокруг дома ходил, или пытался в подъезд зайти без ключа?

— А что? Что-то украли? — насторожилась дама.

— Нет, просто письмо дурацкое подбросили, — не стал скрывать Тимур, рассудив, что в некоторых случаях правда или хотя бы полуправда работает лучше вранья. — Анонимное. Вот и пытаюсь выяснить, кто это был.

— С угрозами?

— Нет, ничего такого. Там всякое… личное.

— Любовь? — Дама даже второй наушник вытащила в знак высочайшего внимания. А потом и телефон в карман убрала. — Ладно-ладно, не смотрите так, я же всё понимаю… Ну так вот, вчера… — Она ненадолго прикрыла глаза, а затем начала рассказывать, обстоятельно, словно по бумажке зачитывала: — Когда мы с Сеней только вышли, во дворе ещё пара мамочек с детьми сидели, болтали о чём-то своём. Я им навязываться не стала, села отдельно. Это около двух часов дня было, может, чуть позже. Таксист подъехал, встал у подъезда, вышла девушка с четвёртого этажа в синей куртке с капюшоном, села в такси и уехала. Мужчина подошёл, толстый такой, вроде бы местный, я его здесь уже видела. Он грязный был и с какой-то ржавой трубой в руках. Шёл со стороны гаражей. Наверное, машину чинил или ещё что-то ремонтировал. Но выглядел недовольным, следовательно, что-то с ремонтом не заладилось. Примерно в это же время неподалёку пацан какой-то крутился. Ну такой… обычный. Школьник. Подросток. Сначала просто ходил кругами, потом на лавочку присел и в телефон уткнулся — вон там он сидел, ближе к третьему подъезду. Мамаши примерно в это время ушли как раз, и погода портиться начала, но я решила ещё ненадолго остаться. А сегодня, кстати, он опять тут слонялся без дела, я в окошко видела.

— Вы, случайно, не в полиции работаете? — Тимур опешил от такого объёма информации и пожалел, что не догадался включить диктофон. Хотя ничего важного пока не прозвучало. Вроде бы.

— Я мамой работаю. В декрете сижу, — слегка покровительственно улыбнулась дама. — А до этого в магазине косметикой торговала. Вот и представьте: заходит десяток человек одновременно, одна помаду вертит, другая дезодоранты нюхает, в это же время какой-нибудь мужик пристаёт с просьбой подобрать подарок его жене, школьницы копаются в баночках с глиттером, а ещё кто-нибудь спрашивает, есть ли у нас ксерокс и почему нет. И за всеми надо следить и вовремя среагировать, когда кто-то из них засунет в карман тушь. Без наблюдательности и хорошей памяти просто не выжить.

— С ума сойти!

— А вот этого не надо, я не планирую жить в одном доме с психом.

— Да я же фигурально выражаюсь, — хмыкнул Тимур.

— Зато я — буквально! Вполне достаточно полоумной бабки из первого подъезда и тех молодожёнов из двадцать третьей квартиры, которые вечно скандалят так, что весь дом трясётся. И это я сюда буквально пару недель назад переехала, всех изучить ещё не успела.

Тимур мысленно поёжился от такой осведомлённости. Лично он ни про какую полоумную бабку знать не знал, и скандальных молодожёнов тоже никогда не слышал — видимо, через полдома крики всё-таки не долетали.

Но если эта дама так освоилась за две недели, то что же дальше будет? И как быстро она засечёт в доме Людвига (который не больно-то и скрывается, балбес такой!) и Ксюшу, хаотично телепортирующуюся туда-сюда прямо в пижаме?

— А вы сами в каком подъезде живёте? — уточнил Тимур.

— Во втором. А что, про вчерашних странных личностей уже не интересно, или я продолжаю?

— Нет-нет! В смысле, да. То есть я слушаю.

— Ну так вот, потом девчонки какие-то бегали вокруг, похихикали у подъезда, но внутрь не пошли. Шумные очень. — Дама поморщилась. — Мы с Сеней сразу подальше отошли, и даже мальчишка тот сбежал. Потом курьеры всякие были, несколько подряд, как сговорились. Вот они внутрь заходили, но выходили быстро, ничем особо не выделялись. Байкер ещё был, весь в коже, в шлеме — как раз с одним из курьеров зашёл, но тоже быстро вышел. Тётка из магазина возвращалась, с пакетами. Вот и охота ей тяжести таскать, доставка же есть? Потом собака какая-то выбежала… Чья, кстати?

— Понятия не имею, — мотнул головой Тимур, искренне надеясь, что это выглядит убедительно, и благодаря менталитет современных городских жителей, которые традиционно не могут опознать здоровенного волка. — Но вроде местная.

— Вроде! — передразнила дама. — Могли бы и точно знать, в вашем ведь подъезде обитает! Не одобряю я этих собак на самовыгуле, да ещё и без намордника. А если покусает кого? Вы когда выясните, чья псина, мне сразу скажите, хорошо? Я разберусь!

«Когда, а не если», — отметил Тимур. Варианта, что он вообще не планирует ничего выяснять, для этой суровой женщины, похоже, не существовало.

— Вот вроде и всё! Ну, потом вы выскочили. Извините уж, что за пьяного приняла, но видок у вас был… своеобразный.

— Догадываюсь. Я… простите, что напугал.

— Меня такой ерундой не напугаешь. Но больше так не делайте, а то мало ли что люди подумают. И, кстати, телефончик свой не оставите?

— Зачем? В смысле, я не против, сейчас дам, но зачем?

— На всякий случай! — веско ответила дама. Похоже, она всерьёз вознамерилась собрать досье на всех жильцов дома. — А зовут вас, кстати, как?

— Тимур. Игоревич. Но можно просто Тимур. А вас?

— Любовь. — Имя она выговорила с такой интонацией, словно преподносила его как семейную реликвию, как миллион алых роз, сбрызнутых духами «Красная Москва». После такого представления сократить её до Любы не получилось бы при всём желании. — Диктуйте телефон, я записываю. И мой тоже запишите. Или давайте я вас сейчас наберу, быстрее будет.

* * *

О том, что в проходном дворе дерутся, Тимур догадался по звукам: характерному суровому сопению, шелесту одежды, шарканью подошв по земле. Конечно, так (или почти что так) мог бы звучать и секс, если бы нашлись придурки, решившие заняться сексом на улице, в осеннюю слякоть и средь бела дня — солнце, конечно, приближалось к горизонту, но до интимного полумрака было ещё далеко.

Впрочем, драка в такое время удивляла не меньше. Драка вообще удивляла — самим фактом своего существования. Весёлые девяностые остались в далёком прошлом, и с тех пор люди стали заметно цивилизованнее. Или просто видеокамер на улицах стало больше?

Но здесь камер наверняка не было, как не было и людей, которых насторожили бы странные звуки. Три старых двухэтажных дома давно готовили под снос и частично уже расселили, а оставшиеся жильцы предпочитали не обращать внимания на тех, кто срезает путь через их двор. Для Тимура это был привычный способ добраться от остановки до салона «Диана», хотя сама Диана постоянно на него ворчала: для неё узкий проход, скрытый от посторонних глаз, был чем-то средним между наркопритоном и общественным туалетом. По крайней мере, пахло там примерно так же.

Но Тимур опаздывал — слишком заболтался с Любовью (вернее, слишком долго пытался от неё отвязаться), — поэтому решительно толкнул деревянную калитку.

И услышал драку.

А те, кто эту драку затеял, наверняка услышали Тимура. Вернее, душераздирающе скрипнувшие дверные петли.

Всё ещё можно было успеть сбежать. Развернуться и выскочить обратно на улицу, к пешеходам, магазинам и видеокамерам — вряд ли кто-то бросился бы следом, не та ситуация. Да и зачем его догонять, он же не успел ничего увидеть?

В общем, можно было поступить как нормальный человек с инстинктом самосохранения.

«А вот Людвиг бы точно не сбежал», — подумал Тимур.

И шагнул вперёд.

Все размышления заняли долю секунды, не больше. Скрип калитки не успел затихнуть, а из глубины двора уже раздалось хриплое:

— Кого там ещё несёт?

— Мужики, да ладно вам, я всё понял, — приглушённо прозвучало следом. Приглушённо — и знакомо.

— А ты вообще заткнись! Понял он! И не рыпайся. Когда скажу можно — тогда и встанешь!

Потом раздался… нет, не удар даже, скорее просто сильный толчок.

Тимур мысленно попрощался с очками и пальто и двинулся на звук.

Далеко идти не пришлось, искать — тоже: драчуны обнаружились за небольшой деревянной пристройкой, возле старой яблони. Окна в пристройке были выбиты так давно, что яблоневые ветви успели прорасти сквозь дыры и теперь шелестели остатками листьев где-то внутри. Умиротворяющий звук плохо сочетался с запахами (пахло во дворе действительно так себе, и обычно Тимур старался пробежать его, задержав дыхание) и ещё хуже — с картинкой. Ничего особенного, просто два мужика лениво, без огонька, валяли по земле третьего.

Нападающие выглядели на удивление обычно: не бугаи в тёмных очках, не уголовники с золотыми зубами, не нарики, не алкаши — просто обычные ребята, на которых никто не посмотрит косо на улице или в магазине. Даже если бы кто-то из них ребёнка в школу привёл, Тимур бы и то не удивился.

Легко было поверить, что, несмотря на численное преимущество, именно они здесь — правая сторона. Мало ли что третий им сделал: может, матом послал, или окно в машине разбил, или кошелёк спереть пытался.

Только вот на земле между ними лежал Стас. Со всеми его фенечками и цветными носками, торчащими из-под задравшихся штанин, но, для разнообразия, без лучезарной улыбки. Зато с разбитой губой и ободранной щекой.

— О, привет! — сказал Стас, завидев Тимура, и улыбка немедленно вернулась на привычное место. — А я тут вот…

— Заткнись, кому сказал! — рявкнул один из мужиков. Тот, что стоял чуть ближе к Тимуру. — Друган твой, что ли?

Повисла тяжёлая, напряжённая тишина.

Тимур быстро прикинул варианты: пункт «сбежать» вычеркнул окончательно (уж точно не сейчас, когда его увидел Стас и как следует разглядели мужики); пункт «попробовать заболтать» отправил следом. «Поколдовать» — тоже так себе идея (хватит, над Ксюшей уже поколдовал без разрешения. Но там хоть причина веская была, а здесь — обычные люди, и справляться с ними придётся обычными человеческими способами).

Ну и что остаётся? Заранее снять очки, чтобы выбитые стёкла в глаза не попали?

— Чего молчишь? — Мужик (всё тот же, ближайший) несильно пнул Стаса в бедро.

— Так вы же сами заткнуться велели, — ответил тот.

— Я спросил, вы знакомы, или что?

— А, это вы меня спросили? Сорян, я не сразу понял. Мы… знакомы, да, но не друзья. Немножко даже соперники. Короче, он — бывший парень моей невесты. Так что не смотрите на него так грозно, он за меня заступаться не полезет. Скорее присоединится к вам и ещё от себя добавит.

Мужики слегка расслабились. Тимур, наоборот, напрягся. Похоже, ему давали шанс свалить отсюда, не потеряв лицо (и очки). Стас нёс полную ерунду, но звучала она вполне убедительно — осталось только подтвердить, что да, соперники и конкуренты, девушку не поделили, так что бейте этого гада сколько хотите, а я дальше пойду по своим делам. А потом выйти из двора и быстренько вызвать полицию.

И сколько она ехать будет?

И как потом Диане в глаза смотреть? Да и будет ли чем смотреть? Она ж выцарапает, если узнает!

И — главное! — опять его спасёт кто-то посторонний. И в этот раз даже не лучший друг, а человек, который его видит второй раз в жизни. Ну сколько можно?!

— Что он натворил-то? — Тимур всё-таки переложил очки в карман. Если уж им суждено разбиться, то пусть лучше там, чем на переносице.

— Умный больно, — хмыкнул второй мужик. И веско добавил: — Совсем как ты. Ну, чего вылупился? Либо вали, либо бей.

— Я такой предсказуемый, да? — совершенно искренне спросил Тимур. И двинул ближайшему кулаком в нос.

Тимур прекрасно знал, что не похож на человека, умеющего драться. Он никогда не мог похвастаться широкими плечами и мощными мышцами: в детстве казался попросту тощим, потом — нормальным, но всё равно не слишком спортивным. Плюс внешность домашнего мальчика, плюс приличная одежда, плюс манера речи и стремление избегать скандалов… В совокупности всё это отлично подходило школьному учителю, но совсем не вязалось с образом уличного драчуна.

Но драться его учил Людвиг, и учил именно по-уличному. Потом за него взялся один из Динкиных старших братьев — и тоже по-простому, без красивых приёмов. Кое-что показал Фёдор, кое-что — бывший десантник Митя, который как-то раз со скуки записался волонтёром на раскопки, да так увлёкся, что отпахал там две смены, а потом пошёл поступать на историко-археологический.

В общем, Тимур умел драться. Просто давно не делал этого в полную силу.

Только вот мужики тоже умели махать кулаками, и практиковались явно чаще. А ещё их было двое, и, в отличие от фальшивых гопников, встреченных на прошлой неделе, эти ребята не тратили время на то, чтобы выпендриться друг перед другом, а спокойно и методично пытались зажать Тимура в угол или уронить на землю. А лучше — совместить приятное с полезным и уронить сразу в угол, чтобы точно никуда не укатился.

Правда, при этом они совсем забыли про Стаса. Как только его оставили без внимания, жених Дианы бодро вскочил и дёрнул ближайшего мужика за ворот куртки, оттаскивая от Тимура. За что сразу же схлопотал по уху, но упрямо тряхнул головой и полез обратно.

Вот он явно драться не умел, поэтому больше путался под ногами, чем бил, но путался удачно — мужики отвлекались, спотыкались, матерились и, похоже, всё больше убеждались, что лёгкой победы им тут не светит.

Шаткий баланс могло бы сдвинуть оружие: ножик, заточка, бутылочная розочка — но, к счастью, никто из драчунов заранее им не обзавёлся.

Тимур подумал об этом с удовлетворением… а потом чей-то удар прилетел ему в живот с такой силой, что из лёгких выбило весь воздух, а в глазах на мгновение потемнело. Может, и удалось бы продышаться, но тут под ногу очень некстати подвернулся древесный корень, и Тимур полетел на землю.

Первая мысль была про пальто (теперь точно в химчистку нести придётся), вторая — про очки (вроде ничего не хрустнуло), третья — про резкую боль в руке. Не сломал, к счастью, просто приземлился ладонью на что-то острое, пропоровшее кожу.

Над головой пыхтели и приглушённо матерились: Стас удачно придушил одного из мужиков локтем и теперь пытался оттащить его подальше от Тимура. Второй мужик, в свою очередь, старался отодрать Стаса от первого. Под ногами этой человеческой многоножки рыхлая влажная земля быстро превратилась в грязевую кашу, в которой драчуны то и дело оскальзывались, матерясь всё больше — но совсем вяло, без азарта.

— Может, разойдёмся миром? — предложил Тимур, осторожно поднимаясь.

— Ребята, давайте жить дружно! — с усмешкой процитировал тот мужик, который цеплялся за Стаса. — Ты ж сам первый полез! Всё, устал?

— Ну, технически, первые всё-таки начали вы, а я уже в процессе подтянулся.

— Пусти, я его щас… — включился в разговор его подельник, шмыгая носом. Кажется, именно ему Тимур врезал до этого. — Я тебя, узкоглазого, так отделаю, что мама родная не узнает. Полжизни на врачей работать будешь!

— Зачем так долго? Я ему скидку сделаю, а всё, что можно, по ОМС проведём, — включился в разговор Стас.

— А можно вообще как-то без этого обойтись? — вздохнул Тимур, зажимая порезанную руку платком. — Ну серьёзно, чего вы прицепились-то? Что мы вам сделали?

— Конкретно ты — ничего, можешь валить на все четыре стороны. А с этим понаехавшим мы ещё не закончили. — Мужик с неподбитым носом (и, видимо, более крепкими нервами) выразительно дёрнул Стаса за воротник куртки.

— Понаехавшие — это когда из провинции в столицу, а не наоборот, — спокойно возразил жених Дианы. И, кажется, слегка ослабил хватку на своём нервном подопечном. Может, рука устала, или отвлёкся, но тот сразу же почуял удачный момент и рванулся вперёд.

— Да пшёл ты! — рявкнул он и попытался протаранить Тимура головой, словно дурной молодой бычок.

Тимур отскочил в сторону, едва не споткнувшись снова о тот же корень, но мужик так разогнался, что не успел вовремя затормозить, проехался по грязи и врезался лицом в стену. Столкновение со старыми занозистыми досками его не порадовало.

— Ну ты меня задрал, очкарик! — провозгласил он, начисто игнорируя тот факт, что конкретно сейчас Тимур его и пальцем не тронул. Хотя мог, чего уж там, но ему действительно хотелось просто закончить этот бардак как можно скорее.

Бардак заканчиваться не желал.

Мужик недовольно ощупал побитую физиономию, тряхнул головой… и вдруг застыл, разглядывая собственное отражение в длинном куске стекла, торчащем в окне пристройки. А потом выдернул этот кусок из рамы, попробовал остроту пальцем и нехорошо усмехнулся:

— Всё, ты попал!

— Вась, Вась, угомонись! — вскинул руки его более адекватный товарищ. Даже Стаса при этом выпустил.

— Да щас! У меня в пятницу юбилей у тёщи. Если я в таком виде приду — она мне лет десять припоминать будет.

— Ну так не ходи!

— А если не приду — тогда все двадцать. Или тридцать. В общем, пока не помрёт.

— Если ты его прирежешь, то менты загребут, и тогда точно ни на какой юбилей не придёшь.

— Ой, да пофиг! Хоть не так обидно будет, если эту рожу смазливую попорчу. Да и я же так, аккуратненько…

— Вась…

— Что сразу «Вась»? Он первый начал!

Тимур не знал, смеяться или плакать. Кажется, в последнее время ему везло на максимально бредовые ситуации. Если, конечно, события последних дней можно было назвать везением.

Кусок стекла в руке Васи выглядел опасно — примерно с кортик длиной и довольно острый даже на вид. Получить таким по лицу (да и по любой другой части тела) было бы неприятно. Мягко говоря.

Но колдовать всё ещё не хотелось.

Колдовать, честно говоря, вообще больше никогда в жизни не хотелось, но другого варианта Тимур сейчас не видел. Он всё-таки учитель, а не Джеки Чан, чтобы нокаутировать соперника всем, что под руку подвернётся.

— Вась, Вася… — тихонько позвал Стас. — Может, тебе денег дать, чтобы ты остыл?

— Сколько? — немедленно откликнулся мужик.

— Эм… А сколько тебе надо? Давай я тебе на карту скину.

— Да щас! Скинет он! Нет уж, стой, где стоишь, и держи руки на виду. Я сейчас с этим таджиком закончу — и к тебе вернусь.

— Я татарин, — машинально поправил Тимур.

— А не казах? — удивился Стас. — Динка вроде говорила…

— Чуть-чуть татарин, чуть-чуть казах.

— Так, всё! — вмешался в разговор более адекватный и всё ещё безымянный мужик. — Василий, ты меня задрал! Бросай эту стекляшку, а то порежешься ненароком, а Ленка твоя мне потом всю плешь проест.

— Да он уже порезался, — наябедничал Стас. Тимур присмотрелся и тоже заметил, что из кулака, сжимающего осколок, тихонько подтекает кровь, по капельке скатываясь в рукав. — Не забудь потом прививку от столбняка сделать, а то мало ли…

— Заткнитесь все! Советчики нашлись, тоже мне! Как делом помочь — так не допросишься, а языком молоть — всегда пожалуйста. Демагоги, мать вашу…

— Вась, ну… — решился на новую попытку второй мужик.

— Свали! — резко перебил Вася, ощупывая свободной рукой подбитый нос. Результаты ощупывания его, похоже, не порадовали — то, что синяк получится знатный, Тимур видел даже без очков. — Дебилы! Какого хрена вы тут… вообще… припёрлись…

Паузы между словами становились всё длиннее. Кажется, в это время в голове Васи происходила какая-то активная мозговая деятельность, результаты которой он выставлять на всеобщее обозрение не спешил.

Даже обидно, что не пьяный и не под кайфом, иначе бы давно всё выболтал, а так — просто молча варился в собственном соку.

Момент, когда Вася «сварился» окончательно, Тимур чуть не проморгал. Вроде только что этот придурок стоял на месте, нервно сжимая в руке стекляшку, а потом вдруг прыгнул вперёд, размахивая своим нелепым, но всё равно опасным оружием.

Стас крикнул что-то неразборчивое и, кажется, не очень цензурное (А смысл? Только зря отвлёк!), Тимур уклонился от удара и кое-как перехватил за запястье руку, сжимающую осколок. Посмотрел, как кровь из порезанной ладони мешается с кровью Васи, — и решился.

Сигиллу, которую он активировал, Диана в шутку называла дважды сомнительной.

Почти все свои татуировки Тимур когда-то делал с мыслью «Однажды это поможет мне поймать Людвига». Среди них были заклинания, влияющие на противника и отключающие ему органы чувств; заклинания, обостряющие восприятие и концентрацию (в драках помогало мало, зато на экзаменах — хорошо); заклинание, увеличивающее силу удара (активировалось очень долго, поэтому обычно Тимур всё равно не успевал или забывал его использовать); обезболивающее (особенно актуально стало после тридцати) и другие мелочи. Для ловли Людвига всё это оказалось совершенно бесполезным, но в обычной жизни изредка применялось.

А вот последнюю сигиллу Тимур активировал всего пару раз и в тестовом режиме.

Во-первых, для полноценной работы ей требовалась кровь — точнее, кровная связь между магом и жертвой. И крайне сомнительно было, что подобное ограничение получится соблюсти в полевых условиях.

Во-вторых, с этической точки зрения заклинание тоже выглядело так себе. Хуже, чем сенсорная депривация, которую Тимур на днях использовал на Ксюше. И даже, наверное, хуже, чем то, которым Диана наградила Людвига.

Но других идей не было, а драку надо было заканчивать, пока кто-то не пострадал.

Тимур почувствовал, как татуировка на груди слегка нагрелась, и закрыл глаза, нащупывая связь. Чужая кровь отозвалась неожиданно легко, быстрее и проще, чем во время теста с Дианой — должно быть, помогло то, что Вася был человеком, а не оборотнем с их двумя телами и ворохом других особенностей.

А ещё он был зол и испуган одновременно, и его эмоции отлично резонировали с эмоциями Тимура, который тоже испытывал злость (на ситуацию, вышедшую из-под контроля), страх (из-за возможных последствий) и дурацкий, не слишком уместный азарт.

Тимур открыл глаза.

Картинка поменялась, стала более чёткой: теперь он видел своё собственное лицо со стороны и в первый момент удивился — он ожидал застать себя взъерошенным и растерянным, а увидел человека, застывшего в какой-то мрачной решимости. Взъерошенного, да. Но как-то очень эстетично взъерошенного. Другие на такую укладку уйму времени и сил тратят, а тут само всё как надо растрепалось.

Потом он перевёл взгляд на руку, держащую стекляшку, — на чужую руку, которая теперь ощущалась как своя, — и заставил пальцы разжаться. Движение вышло резким, механическим. Осколок полетел на землю, а на ладони остался глубокий кровоточащий порез.

Чужой боли Тимур не чувствовал. Наверное, смог бы, если бы как следует настроился, но сейчас нужно было всё сделать быстро, пока собственное тело, оставшееся без контроля, не грохнулось в грязь или не привлекло ненужное внимание своей безучастностью к происходящему. Поэтому сперва он уронил Васю.

Получилось, как и с пальцами, не слишком аккуратно: ноги подогнулись мгновенно, словно из них вдруг исчезли все кости. Вася рухнул на землю, даже не пытаясь сохранить равновесие или подставить руки.

Точнее, он пытался, всей душой пытался — но мышцы ему не подчинялись. Тело не слушалось. Кажется, оно даже забыло, как дышать.

Васю захлестнула паника. Не осталось ни злости, ни азарта, ни стремления показать этому таджику (Господи, да почему таджику-то?!), где раки зимуют. Не осталось ничего, кроме холодного липкого ужаса, который накатывает посреди ночи, когда ты застываешь на грани между реальностью и кошмаром и не можешь сдвинуться с места или позвать на помощь.

Вася лежал на земле, смотрел прямо перед собой и думал, что, кажется, вот так люди и умирают. Умирать ему не хотелось. Хотелось домой, к жене и дочке, а тёща пусть катится к чёрту со своим юбилеем и дурацкими придирками!

А ещё хотелось плакать, глаза жгло, но дурацкое тело никак не могло разродиться слезами.

И тогда Тимур его отпустил.