Основы человечности. Работа над ошибками

Глава 17. Щиты и шипы

Ксюша выскочила из школы на пару минут раньше намеченного: видимо, рванула с урока одновременно со звонком, куртку натягивала на ходу, а сменку не переобувала вовсе. Тимур тоже подошёл заранее и уныло топтался на углу, то и дело поглядывая на часы.

Инга пока что не появлялась.

Людвига совместными усилиями уговорили остаться в Доме, хотя Тимур не особо верил, что он усидит. И дело было даже не в неугомонности оборотня. Сам Тимур тоже не усидел бы, побежал проверять, на какой минуте их гениальный план пойдёт наперекосяк. В том, что так и случится, он почти не сомневался.

Задумавшись о том, что именно может пойти не так, он чуть не пропустил появление главного действующего лица. Инга неторопливо спустилась со школьного крыльца, поправила рюкзак — и тут же вздрогнула, потому что её окликнула затаившаяся неподалёку Ксюша.

Впрочем, люди, которых окликают подруги, обычно вздрагивают не так: они могут слегка дёрнуться от неожиданности, но сразу же расслабляются, заметив знакомое лицо, начинают улыбаться и делают шаг навстречу. Инга же вздрогнула так, словно увидела привидение. Её глаза, и без того большие, совсем округлились, а улыбка вышла откровенно натянутой.

Не ожидала встретить Ксюшу в школе?

Или не думала, что та будет выглядеть такой счастливой?

Ведь если бы идея с компроматом сработала, разразился бы большой скандал. Но пока что в школьных чатах царила тишина, Ксюша совсем не походила на жертву подлых интриг, Тимура никто не уволил, а что оба они вчера пережили не самые приятные минуты в жизни — это информация не для всех.

— Как хорошо, что я тебя встретила! — Ксюша словно не заметила растерянности подруги. — Вчера был совершенно сумасшедший день, мне столько надо рассказать! Только сначала дай телефон на пару минуточек, пожалуйста. Очень позвонить надо, а мой разбился.

— А, так вот почему ты мне со вчерашнего дня не отвечала! — Инга с готовностью вытащила из кармана мобильник. — Я уже испугалась, что ты обиделась.

— А есть на что?

— Нет… Но мало ли…

— Поверь, если я на тебя обижусь, ты узнаешь об этом первой, — с улыбкой соврала Ксюша и достала из сумки бумажку с цифрами. — Не скучай, я быстро!

На самом деле на обрывке тетрадного листа был записан не номер телефона, а основные параметры заклинания, которое Людвиг набросал за пару минут, а его сестра два часа пыталась научиться применять. И до этого у неё ещё час ушёл на то, чтобы освоиться с чужой магией.

Позаимствовать немного силы у Людвига Ксюша смогла без проблем, даже никакие дополнительные сигиллы и медитации не понадобились, хватило лёгкого прикосновения. А вот удержать эту силу никак не получалось, она почти сразу рассеивалась, срывалась с пальцев электрическими искрами и растекалась в воздухе лёгкой рябью. Ксюша злилась, напряжённо кусала губы, просила попробовать ещё раз… и ещё раз… ну ещё один разочек, пожалуйста, самый последний.

Бесполезно. Магия жила в девочке, только пока Людвиг держал её за руку. Ксюша была идеальным проводником для его силы, но совершенно не могла использовать её самостоятельно.

На чистом упрямстве она всё-таки научилась накладывать щит, но и тот вечно слетал, стоило ей хоть чуточку ослабить контроль. Или перестать касаться Людвига.

Тимур чувствовал себя неловко, потому что совершенно не представлял, как помочь. Сам он справился с заклинанием гораздо быстрее. Впрочем, у него и опыта было побольше, и собственной силы вполне хватало.

Когда в семь утра у Ксюши зазвонил будильник, она всё ещё сидела в Доме, а Людвиг утешал её и уверял, что обязательно придумает, как удержать магию в её теле, но не сегодня. Сегодня он устал, совершенно пуст и хочет спать.

Но спать, конечно, не пошёл. Когда Ксюша отправилась в школу, он обложился бумагой и карандашами и с головой рухнул в расчёты и формулы. Тимур немножко посидел рядом с ним, наблюдая за работой, а потом всё-таки задремал на диване. Как ни странно, даже без кошмаров обошлось.

Вот так и получилось, что, общаясь с подругой, Ксюша могла рассчитывать только на везение. Или на то, что её врождённый талант к эмпатии каким-то образом помешает Инге влезть в её голову (если она вообще планировала это делать).

В любом случае со стороны было совершенно незаметно, что она волнуется, злится, расстроена непокорностью магии и не спала всю ночь. Волосы, забранные в два высоких хвостика, задорно торчали в разные стороны, жесты выглядели естественными, а улыбка — искренней. У Тимура точно не получилось бы так талантливо изобразить беспечность, поэтому он даже пытаться не стал — просто вышел из своего укрытия и направился к девочкам.

— О, Тимур Игоревич! — Ксюша первая «заметила» учителя и помахала рукой.

— Привет! — откликнулся он. — Инга, хорошо, что ты здесь. Можно тебя на минутку?

— Да, конечно, — пролепетала Инга, традиционно покраснев. Судя по испуганному взгляду, встретить возле школы Тимура она тоже не ожидала.

— Вау, у вас какие-то секреты от меня? — заинтересовалась Ксюша. Кажется, она всё-таки немножко переигрывала. — Ладно-ладно, общайтесь, я в чужие тайны не лезу, мне всё равно позвонить надо. Могу даже подальше отойти, чтобы не подслушивать.

Она действительно отбежала в сторону, но исключительно для того, чтобы Инга не разобрала, о чём её подруга говорит (а вернее, не говорит) с неизвестным собеседником.

— Слушай… — начал Тимур, убедившись, что Инга стоит спиной к своему телефону и не видит, что как раз сейчас в нём увлечённо копаются. — Я хотел написать, но подумал, что некоторые вещи лучше выяснять лично. В общем, такое дело…

— Да? — Инга нервно сглотнула. Привычная краснота внезапно сползла с её лица, сменившись бледностью — кажется, теперь девочка была не просто смущена, а по-настоящему испугана. Интересно, что случилось? Решила, что Тимур узнал, кто собирает на него компромат, и хочет поквитаться? Попыталась как-то воздействовать и наткнулась на щит? Или что-то ещё?

— Мне бы с твоим отцом поговорить. По личному делу. Никакого отношения к тебе и к школе это не имеет, не волнуйся. Просто очень надо кое-что обсудить. Но у меня есть подозрение, что если я ему позвоню, то он не станет со мной общаться на эту тему. — Главное — не врать! Неважно, умеет ли Инга читать мысли и насколько прочно стоит ментальный щит, ведь если Тимур начнёт говорить неправду, это сразу же станет заметно без всякой магии. Поэтому — только честность и ничего кроме. А желание при встрече набить Гаврилову морду… Ну, будем надеяться, что оно не так уж сильно бросается в глаза. — В общем, не подскажешь, как бы его подкараулить для беседы? И лучше не дома, чтобы он меня за дверь не выставил.

— Что вы, он никогда так не поступит! — не слишком уверенно запротестовала Инга.

— Кто знает. — Тимур пожал плечами. — В любом случае, если я зайду вечером, то дома будешь ты или твоя мама. А мне бы наедине пообщаться.

— Да у него же в кабинете звукоизоляция и блокировки от всего. Он там периодически с какими-нибудь коллегами и большими шишками общается, а когда его нет — мама иногда там репетирует, и ничего снаружи не слышно, я проверяла. Но если не хотите… — Инга, кажется, немного успокоилась и расслабилась. Видимо, поняла, что прямо сейчас никто не планирует её убивать или даже просто предъявлять ей претензии. — График у него в последнее время непредсказуемый: может весь день дома просидеть, а может собраться за полчаса и умотать по делам в другой город. Сейчас вот как раз уехал, даже не знаю, когда вернётся. Через недельку, может… Хотя, знаете… Вы же будете на свадьбе?

— Какой свадьбе? — растерялся Тимур. Лично ему в голову приходила только одна, но при чём тут Гаврилов?

— На свадьбе Дианы Рыбниковой, — великодушно пояснила Инга. — То есть я помню, что она ваша бывшая невеста, но… Не будете, да? Извините, я не подумала, что вам может быть неприятно об этом вспоминать. Я даже не знаю, пригласили ли вас… Простите. Глупо получилось…

— Хватит извиняться, всё нормально, — перебил Тимур. И обнаружил, что всё действительно нормально. Каким-то странным образом за последние несколько дней мысли о свадьбе перешли из разряда обидных в разряд бытовых и даже немножко праздничных. Он искренне желал счастья Диане и Стасу и очень надеялся, что клан Рыбниковых не растерзает жениха за пару минут до церемонии. Или сразу после. И, кстати, да: Гаврилов же друг Рыбникова. Друг семьи. Конечно, его просто обязаны были пригласить на свадьбу! Можно было и раньше догадаться. Правда, тогда пришлось бы придумывать другой повод отвлечь Ингу от Ксюши и телефона. Кстати, долго ещё она планирует в нём копаться?! — Да, меня пригласили и я собирался прийти. Просто не подумал, что твой папа тоже там будет. Это хороший вариант, спасибо.

— Не за что. Не слишком долго ждать? А то, может, я ещё что-нибудь придумаю?

— Не надо, мне не срочно, так что всё отлично. Ты сама-то придёшь?

— Не знаю… — Ну вот, опять покраснела. Хоть какая-то в жизни стабильность. И, кажется, предположение Людвига про магическую терморегуляцию — полная ерунда; смущается Инга всё-таки искренне. — Нас всех позвали: и папу, и маму, и меня. Но у мамы в этот день спектакль, а я не очень люблю мероприятия, где много незнакомых людей. Что я вообще там делать буду? Весь вечер сидеть носом в телефон? Но если вы тоже придёте, то мне будет уже не так скучно. Так что я подумаю. Может быть и приду. Ради вас.

И вот что это сейчас было? Неумелая попытка кокетства или крик души несчастного подростка, которому даже поговорить не с кем?

— Ксюшу с собой возьми, — посоветовал Тимур. И запоздало спохватился, что, кто бы ни составлял список приглашённых, вряд ли он рассчитывал, что некоторые гости притащат с собой друзей. — Точнее, я спрошу у Дианы, можно ли… Или у Стаса. Со стороны Стаса уж точно людей будет не очень много. В конце концов, не объест же гостей один неучтённый ребёнок.

— А они разве знакомы?

— Немножко. Встретились случайно у меня дома.

— Мне кажется, её бабушка не отпустит, — вздохнула Инга.

— А мы ей не скажем! Например, Ксюша соврёт, что идёт к тебе домой с ночёвкой, а ты подтвердишь. — Ну что ты несёшь, учитель года? Кто же такие вещи детям советует!

— Было бы здорово! — воодушевилась девочка. И вдруг сникла и словно бы сжалась. — А если она сама не захочет идти?

— С чего вдруг? То есть, конечно, всякое бывает, но, мне кажется, ей будет любопытно.

— Не знаю… просто… — Всё она, конечно, знала. Тимур и без всякой эмпатии-телепатии догадывался, что сейчас Инга в красках представляет, как Ксюша с ней разругается, когда узнает про фотографии. Но если её так беспокоят последствия поступка, зачем вообще было затевать всю эту историю с компроматом? — Тимур Игоревич, а как вы думаете… Вы когда-нибудь… Ну… Было так, что вы делали что-то, после чего друг мог на вас обидеться? Не специально, а… просто так получилось.

— Было, конечно. Мне кажется, это у всех иногда случается. — Тимур попытался, чтобы его улыбка выглядела ободряюще, а не страдальчески. Потому что случается-то у всех, но не все при этом устраивают бойню. При таком раскладе подбрасывание компромата — не самая большая провинность.

— И что? Он обиделся?

— Если бы! Он меня ещё и утешал в итоге. Так что хватит ходить кругами, выкладывай, что ты такое натворила, из-за чего Ксюша должна на тебя обидеться? Или я неправильно понял и речь не о ней?

Конечно, нехорошо так в лоб спрашивать, но ведь иначе она ещё полчаса раскачиваться будет.

Инга вздохнула, нервно сжала лямку рюкзака и…

Неизвестно, решилась бы она на откровенность или в последний момент дала задний ход, но всё нечаянно испортила Ксюша, налетев на подругу со спины и сунув ей в руки телефон:

— Спасибо огромное, очень выручила. Я вам не помешала?

«Вообще-то помешала. Я её почти уболтал», — подумал Тимур максимально громко, но Ксюша, вопреки обыкновению, никак не среагировала. Как будто не услышала.

— Нет-нет, — замотала головой Инга. — Всё в порядке. Мне всё равно уже пора идти.

— Тогда прости, что задержала. Пошли хоть до остановки провожу, мне как раз в ту сторону. Хочу мобильник в ремонт отнести: может, его всё-таки спасут.

— А что случилось? Разбила или утопила?

— Ну, можно считать, что уронила. Честно говоря, бабушка его у меня из рук выбила. День у неё не задался. Представляешь, какой-то придурок засунул нам в почтовый ящик фотки…

— Извини, я совсем забыла, мне сегодня в другую сторону, — торопливо пролепетала Инга. В этот раз она так и не смогла определиться, краснеть ей или бледнеть, поэтому алые пятна, выступившие на щеках, больше напоминали не проявление стыда, а аллергию. — Я обещала встретиться с одним человеком. Надо идти. Извини.

— Ну вот, а я тебе новости рассказать хотела, — со вздохом протянула Ксюша. — Тогда до завтра.

— Да… До завтра. Пока. До свидания, Тимур Игоревич.

Уходила Инга стремительно, едва не срываясь на бег. Возле дороги всё-таки сорвалась, метнулась вперёд, едва успев перебежать улицу на уже мигающий зелёный, и растворилась в толпе. Ксюша проводила её взглядом, и выражение лица у неё при этом было не самое доброе. Скорее, удовлетворённое и немного хищное.

— Тебе её совсем не жалко? — попенял Тимур.

— А ей было меня жалко? Что-то не похоже.

— Ей стыдно.

— Стыд и жалость — разные чувства. Когда Буранов голову разбил, мне тоже было стыдно перед бабушкой из-за денег и скандала, но ни капельки не жалко. Я бы и второй раз то же самое повторила, если бы понадобилось.

Такая Ксюша Тимуру не нравилась. Чувствовалось в её поведении что-то фальшивое, показное. Она ведь никогда не была злой. Даже в той истории с Бурановым ей двигало желание защитить собаку, а не сделать больно хулигану.

Но сейчас Ксюша словно взяла всю жестокость, которую только смогла в себе найти, и выковала из неё броню, а сама укрылась за ней, спряталась, сжалась в комок, чтобы никто не догадался, как ей действительно больно от предательства подруги.

Не так ли всегда поступала её бабушка?

— Пошли, занесём твой телефон в ремонт, а по пути поговорим, — решил Тимур.

— Пошли. Правда, телефон я ещё утром отнесла, и раньше завтрашнего дня мне его не вернут. Так что сейчас я просто хотела полюбоваться, как Инга попытается от меня отделаться.

— Кстати, интересно, почему именно от тебя. Ведь получается, что фотками она подставила нас обоих, но при этом со мной общалась вполне дружелюбно. И, кстати, как раз начала рассказывать, что натворила. По крайней мере, задумалась об этом перед тем, как ты её спугнула.

— Блин… — Ксюша заметно расстроилась. — Ну вы бы посигналили как-нибудь, чтобы я не лезла.

— Я пытался, но ты не услышала. Кажется, громко думать у меня получается только нечаянно.

— А щит вы перед этим снять не пробовали?! Кстати, возможно, в этом и дело. Если она ощущала от меня агрессию, а от вас — дружелюбие, то неудивительно, что она начала изливать душу именно вам.

Скорее всего, Ксюша была права. Людвиг навертел поверх стандартной формулы щита ещё пару заклинаний. Назвать это полноценным ментальным воздействием было сложно, скорее, щит навевал приятные эмоции и притягивал взгляды, фокусируя внимание жертвы на одной конкретной цели. Изначально эта хитрость служила для того, чтобы у Инги не возникло желания обернуться и потребовать обратно свой телефон, но в итоге получился своеобразный катализатор доверия.

И всё же…

— Мне показалось, что она очень боится.

— Это не новость! Она всегда всего боится.

— Нет, ты не поняла. Она не боится, что её накажут, но очень волнуется, что ты узнаешь правду и смертельно обидишься. Она хочет продолжать с тобой дружить.

— Интересно у неё дружба проявляется!

— Возможно, мы чего-то не знаем, — попытался убедить её Тимур.

— Ничего, скоро выясним. — Ксюша азартно потёрла руки. — Заклинания невидимости в вашем арсенале случайно нет?

— Вообще есть, но наизусть я его не помню. Да и действует оно только на неподвижные объекты, так что следить за Ингой с его помощью не получится.

— А и не надо следить. Я же не зря её телефон изучала, так что теперь точно знаю, куда и во сколько она пойдёт. Можно просто прийти на встречу чуть раньше, затаиться и послушать.

— Что за встреча? — не понял Тимур. — С кем?

— Почту проверьте.

Тимур послушно запустил на телефоне приложение и только тогда спросил:

— Зачем?

— Я вам скрины кинула, — заговорщически улыбнулась Ксюша.

— Какие ещё скрины?

— Из телефона Инги. Не наизусть же мне было сообщения заучивать. И те самые фоточки там тоже нашлись в сохранёнках.

— Подожди… — В почте действительно светилось свежее письмо. Обратный адрес выглядел незнакомо. — Как ты это сделала?

— Элементарно, Ватсон. Собрала всё самое интересное и прямо с телефона Инги отправила вам и себе. А потом удалила письмо из отправленных. И всё, что наскринила, тоже удалила. Легкотня!

В такие моменты Тимур отчётливо понимал, что с Ксюшей лучше не ссориться. Ему бы даже в голову не пришло сохранять улики, да ещё и пересылать их таким хитрым способом!

— Я даже боюсь спрашивать, откуда ты знаешь мой ящик.

— Вы мне с него пару раз книжки присылали.

— И ты наизусть помнишь адрес?

— Логин «timur-mur-mur» забыть сложно. Вам его что, Диана регистрировала?

— Нет, я сам. — Тимур подумал, что сейчас выглядит в точности как Инга — такой же красный. — Просто этому ящику лет двадцать. Я потом для всяких приличных писем второй завёл, с именем и фамилией, а этот остался для друзей. Хотя, наверное, давно пора его удалить и не позориться.

— Ой, да ладно вам стесняться! Первый логин в интернете — это почти как детская фотография на горшке: выглядит кринжово, но вызывает ностальгию.

— Ксюша!

— Что?! Неужели у вас нет такой фотографии?

Фотография у Тимура, конечно, была. Даже две: на одной он увлечённо листал книжку с картинками, а на другой смотрел вдаль с таким лицом, словно внезапно познал все тайны вселенной и дзен. Одновременно.

Вторую фотографию мама очень любила показывать друзьям и знакомым, обязательно сопровождая демонстрацию комментариями в духе «Вы только посмотрите, какой прелестный был мальчик!» Фразу «И что из него выросло?!» предлагалось додумать самостоятельно.

Тем временем письмо наконец-то открылось, и Тимур ткнул в первую из прикреплённых картинок. Она действительно оказалась скрином переписки: кто-то с неопознаваемой аватаркой (то ли тёмный мутный портрет, то ли куст, то ли вообще памятник какой-то) доказывал Инге, что она его обманула, ничего не сделала и теперь крупно пожалеет. Инга, в свою очередь, уверяла, что сделала всё, что требовалось, — и напечатала фотки, и подбросила, — и сама не понимает, почему ничего не происходит.

Писал собеседник ужасно — напрочь игнорируя орфографию, пунктуацию и даже банальное согласование слов, а потом и вовсе перешёл на голосовые сообщения. Хорошо хоть Инга свои ответы печатала — это немного помогало достроить в голове диалог. Ну и финальная фраза о встрече тоже, к счастью, оказалась текстовой. Правда, понимания особо не добавила.

— «В девять в беседке» — это где?

— Это в детском саду за школой. Ну, который в том году на ремонт закрыли. Там две такие раздолбанные беседки с лавочками: в одной вечно старшеклассники курят, а в другой мелкота кукольными платьями меняется. Подозреваю, что нам в первую.

— Точно? Вдруг речь о какой-то другой беседке? Инга вообще-то на другом конце города живёт, зачем ей сюда ехать на ночь глядя? Или речь про девять утра?

— В девять утра уроки, так что вряд ли. А ехать сюда — потому что Буранову так удобнее. Мне кажется, условия здесь ставит он, а живёт он как раз неподалёку.

— Опять Буранов? — даже не удивился Тимур, вглядываясь в непонятную аватарку. Нет, всё-таки не куст, а просто тёмный силуэт со спины.

— Опять, — уныло подтвердила Ксюша. Похоже, ей тоже не больно-то хотелось снова сталкиваться с мстительным одноклассником. — Когда же он угомонится, а? Может, его пристукнуть тихонечко и в речку выбросить?

— Не шути так.

— Да какие уж тут шутки! Задолбал же!

— А представляешь, как он нас задолбает, если по нашей вине помрёт? Будет каждую ночь призраком являться и выть из-под кровати, а я и так не высыпаюсь. Нет уж, пусть его кто-нибудь другой прибьёт! Я верю, что с таким характером он не только у нас в печёнках сидит, но и ещё у пары десятков… Что? — Вопрос вырвался сам собой, потому что взгляд Ксюши на мгновение стал таким… мечтательно-отстранённым, почти как у девочек из фан-клуба на уроках истории.

— Обожаю, когда вы язвите и ворчите! Сразу на нормального человека похожи.

— Это от безысходности, — вздохнул Тимур, забыв уточнить, что он имеет в виду язвительность, а не нормальность. — Просто я совершенно не представляю, что делать с Бурановым, и не понимаю, что Инга забыла в обществе этого придурка.

— А вы дальше читайте. Мне показалось, что он её чем-то шантажирует, и давно. Но в свежих сообщениях я никаких подробностей не нашла, да и не факт, что они это в мессенджерах обсуждали.

Тимур открыл следующую картинку и вчитался.

По хронологии этот фрагмент диалога шёл раньше предыдущего, но по сути очень его напоминал: много голосовых, обрывистые угрожающие бурановские «Сматри у меня!!! а не то…» и робкие «Пожалуйста, не говори никому» Инги.

Нашёлся и обрывок переписки, относящийся к моменту, когда Ксюша с Тимуром лазили на шкаф.

«Они в комнату ушли», — докладывала Инга.

«вижу ищи ченибуть прекольное», — отвечал Буранов.

Под «ченибуть», судя по всему, подразумевался очередной компромат, и Тимур, задумавшись, что Инга могла найти в его квартире и нашла ли она это что-то, едва не вписался в столб.

— Осторожнее! — Ксюша вовремя дёрнула его за рукав.

— А куда мы идём? — спохватился Тимур.

— К вам. Хотя можно и ко мне, бабушка на работе. Правда, ей соседка обязательно доложит.

— Ко мне могли бы переместиться через боггарта, а то вдруг нас опять кто-нибудь сфотографирует.

— Фотографией больше, фотографией меньше — какая теперь разница? А перемещаться без веских причин лишний раз не стоит, потому что боггарт при этом тратит уйму энергии, а потом жрёт Людвига, чтобы её восстановить. Ну, или того, кто окажется поблизости, но чаще Людвига. В общем, не надо.

— Это Людвиг тебе сказал? — О таких нюансах Тимуру не сообщили. Он вообще не особо понимал принцип существования Дома, но ограничение звучало вполне логично. Боггарт, конечно, на голодающего не походил, но сил на поддержание иллюзии он расходовал немало. А если ещё и перемещения добавить… Да, наглеть и без необходимости скакать туда-сюда точно не стоило.

— Это Дом сказал. Показал. Он очень странно общается, я не знаю, как это описать, но обычно могу его понять. А он радуется, что его понимают, и вечно ко мне лезет поболтать.

— Ты его совсем не боишься? — удивился Тимур. Сам он боггарта опасался: вроде и не враг, но всё-таки нечисть, а от неё никогда не угадаешь, чего ждать. Да даже если и не угадывать… Кому будет приятно знать, что можно в любой момент оказаться в центре кошмара просто потому, что инфернальная сущность проголодалась?

— Сначала боялась, а потом поняла, что сам по себе он совсем не страшный. Даже милый. О Людвиге заботится, как умеет. И он не берёт больше, чем надо, а если вдруг взял, то обязательно делает что-то приятное из излишков — холодильник, диван. Жалко, конечно, что он питается только отрицательными эмоциями, но иногда можно и потерпеть.

Ксюша, похоже, даже злобную нечисть ухитрялась понять и простить. А значит…

— Вы с Ингой обязательно помиритесь, — уверенно сказал Тимур. Ну в самом деле, если она даже его простила за глупую выходку с блокировкой зрения и слуха, то и на подругу (и сестру!) долго обижаться не станет.

— С чего вы взяли, что я вообще захочу с ней мириться? — надулась Ксюша.

— Ты же сама сказала: возможно, Буранов её шантажировал.

— Это не оправдание. У неё всё равно был выбор. Она могла сделать гадость мне, а могла не сделать, и тогда Буранов сделал бы гадость ей. А ещё она могла просто поговорить: со мной, с вами. Объяснить, что происходит и чем ей это грозит. И мы бы все вместе обязательно что-нибудь придумали. Что-то такое, чтобы и нас от лишнего внимания уберечь, и Ингу от Буранова защитить. Но она выбрала самый простой для себя вариант. Не осуждаю, но и мириться не планирую.

— Может, тогда хотя бы перестанешь её пугать и провоцировать?

— Нет. — Ксюша скрестила руки на груди, и невидимая броня вокруг неё поросла шипами.

Ну, по крайней мере, честно.

— Не будешь ей мстить, пока мы не выясним все подробности? — Решился на ещё одну попытку Тимур.

— Я подумаю. — Шипы не исчезли, но слегка обмякли. И вдруг снова растопырились, став, кажется, ещё острее, чем были. Теперь Ксюша напоминала маленького, упрямого, гордого, но очень несчастного ёжика. — За что они так со мной? Почему меня все бросают и предают? Мама, папа, Инга… Все всегда выбирают себя, а не меня!

— Потому что люди по сути своей — эгоисты, — вздохнул Тимур. — Мы с тобой, конечно, знаем одного балбеса, который всех вокруг готов спасать и защищать, ну так он и не человек.

— А вдруг он тоже меня предаст? Это вас он защитил, а меня предаст? Или вы меня предадите?

— Да с чего вдруг?

— Просто. Все так делают. Может, я вам давно уже надоела, и вы просто не знаете, как от меня отвязаться. От меня же одни проблемы. И фотки эти, и слухи про нас дурацкие, и Ингу к вам домой я привела… — Ксюша угрюмо пнула подвернувшийся под ногу камушек.

Вот и что делать с этим обиженным ребёнком? С одной стороны, жалко её, и вроде как Тимур сам ночью предложил ныть, если хочется. А с другой — нельзя же видеть жизнь в таких тёмных тонах и постоянно ждать подвоха от близких!

Понятно, что за пять минут такие проблемы не решить, но хоть немножко исправить настроение можно!

— Стой! — велел Тимур. Ксюша покорно замерла на месте и оглянулась. — Мы не в ту сторону идём!

— Так ведь к вам же собирались…

— Собирались. Но, кажется, тебе срочно надо в парикмахерскую!

И поспать. Но при определённой сноровке это и совместить можно.