Основы человечности. Работа над ошибками

Глава 22. Свадьба без драки

В целом приземление можно было назвать удачным. По крайней мере, так подумал Тимур, когда увидел неподалёку от себя острый край сапёрной лопатки и полускрытый брезентом лодочный мотор.

Неподалёку — это ведь намного лучше, чем под собой!

Да и вообще: очки не слетели, кости не хрустнули, голова цела, пальто… очень хотелось верить, что тоже цело, но рассмотреть в темноте подробности не получалось. А вот синяк точно будет, и не один.

— Ты как? В порядке? — Фрида первой вскочила на ноги и зачем-то подёргала дверь сарая. Та ожидаемо не открылась.

— Фри? — позвал снаружи Стас. — Ты там?

— Где же мне ещё быть? Разве что у них здесь портал в другой мир припрятан, но я пока не нашла.

— Судя по голосу, ты цела.

— Колготки порвала, — вздохнула девушка и огляделась, подсвечивая себе телефоном. — Ну и бардак! Вытащи меня отсюда, а?

— Погоди, я у местных ключ попрошу.

— Не надо! Они тогда сразу поймут, что мы на сарай лазали!

— И что? Поругают тебя? Родителям пожалуются? Фри, ну что за детский сад!

— Я просто не хочу выглядеть дурой, — со вздохом призналась Фрида. — Подожди, может, я сама через крышу выберусь. Подсадишь?

Последнее относилось уже к Тимуру.

Он неохотно поднялся и задрал голову, прикидывая расстояние до крыши. Изнутри сарай оказался ничуть не выше, чем снаружи, а ещё можно было залезть на ящик с инструментами, но зато дыра щерилась краями обломанной фанеры, и Тимур всерьёз полагал, что они попросту отвалятся при попытке ухватиться за них или опереться. А больше хвататься было не за что.

— Кто там с тобой? — удивился Стас. Видимо, разглядеть он всё-таки ничего не успел, среагировал только на звук.

— Это я, — откликнулся Тимур. — Только не удивляйся.

— Тому, что ты решил уединиться с моей сестрой? — Судя по интонации, это была шутка. По крайней мере, Тимур надеялся, что это была шутка.

— Нет, тому, что сейчас увидишь, — ответил он. И добавил чуть тише: — Фри, можно я возьму тебя на руки? Только держись покрепче и тоже ничему не удивляйся.

— Эй, а как же я? — раздался снаружи встревоженный голос Гаврилова. Чужие падения с крыш его не сильно волновали, в отличие от собственного здоровья, и в этот раз Тимур не мог его винить.— Погодите, я умираю или не умираю?

В ответ за пределами сарая раздалась неразборчивая возня, хруст веток, пыхтение, топот и сдавленное «Да стой ты!».

— Что у них там происходит? — заинтересовалась Фрида.

На предложение Тимура взять её на руки она отреагировала на удивление спокойно: подошла поближе, одёрнула своё многослойное платье и потопала на месте, сбивая с ботинок налипшую грязь, но, заслышав странные звуки, метнулась обратно к стене, пытаясь разглядеть что-нибудь интересное сквозь щели.

Тимур даже пытаться не стал — важнее было вспомнить заклинание, чтобы не напортачить в самый ответственный момент. Привычку чертить сигиллы на подошвах он позаимствовал у Людвига, но так ни разу заготовками и не воспользовался — повода не было. В итоге рисунки на ботинках почти стёрлись, а после беготни по парку ещё и забились землёй, и сейчас их нужно было очистить и восстановить. К счастью, телефон благополучно пережил падение и мог послужить фонариком.

Тем временем фразы, долетавшие снаружи, напоминали сумбурный радиоспектакль:

— Пап, ты как себя чувствуешь?

— Инга, вызови скорую! Срочно!

— Не могу, у меня телефон сел.

— Вызовите кто-нибудь скорую! Стас, вы так и будете спокойно смотреть, как я умираю?

— Как только вы начнёте умирать, я обязательно проявлю беспокойство.

— Да я же говорила, что он врёт!

— Ты не говорила!

— Я громко думала.

— Сколько можно повторять, я не слышу, когда ты думаешь. Особенно если в этот момент нужно ещё и щит держать.

— Я забыла…

— Ммм… Привет, Ксю. Новая стрижка? Отлично смотрится!

— Спасибо! А вас Диана уже обыскалась! Скоро плюнет на конспирацию и пойдёт вынюхивать.

— Что это значит? Что происходит? Вы всё наврали и в коньяке ничего не было?

— Не то чтобы наврал, просто описал, как бы я поступил, если бы захотел убить вас без лишнего шума. Так что там за конспирация?

— Ксю, это же была тайна!

— А… ой… А она вам так и не сказала?

— Что не сказала?

— Не-не-не, забудьте, я чужие тайны не раскрываю!

— А ну быстро заткнулись все! — рявкнули с противоположной стороны, и Тимур невольно втянул голову в плечи, узнав голос. — Что вы тут устроили?!

— Динка пришла, — шёпотом прокомментировала Фрида.

Тимур подумал, что, в принципе, в сарае не так уж и плохо. Можно посидеть на ящиках или даже поспать в лодке, пережидая тайфун, в который сейчас превратится разгневанная волчица. Потому что Диана, судя по голосу, была в том состоянии, когда огрести рискует любой, кто попадётся под руку.

— Он хотел меня убить! Он мне угрожал! — немедленно наябедничал Гаврилов.

— Нет, пап, ты неправильно понял… — попыталась объяснить Инга.

— Вообще-то правильно, — заметил Стас. — Просто между «хотел убить» и «пытался убить» есть некоторая разница.

— Так и будем здесь торчать? Сейчас самое интересное пропустим, — напомнила Фрида, подходя вплотную к Тимуру.

— Я на это и надеюсь.

— Я вас слышу, между прочим, — немедленно откликнулась Диана. — Вылезайте оттуда, если не хотите, чтобы я вытащила вас за шкирку!

Разъярённая волчица вполне могла привести свою угрозу в исполнение, так что пришлось поторопиться. Тимур подхватил Фриду на руки (не как парень, собирающийся торжественно перенести девушку через лужу, а как взрослый, прижимающий к себе ребёнка, уставшего идти), она обвила его руками и ногами и шепнула:

— Всё, я готова не удивляться.

И Тимур почему-то сразу поверил, что она действительно не удивится. Вот умеют же люди принимать реальность как есть. Любую реальность.

Магию он выпустил так осторожно, как только мог. Поднять правую ногу, опустить, будто на невидимую ступеньку, оттолкнуться от мягко пружинящего воздуха, перенести вес на левую ногу, оттолкнуться уже ей… Всё выше и выше.

Фрида восторженно ахнула, вцепилась крепче. Её волосы щекотали шею и пахли чем-то цветочно-травянистым; нынешнему готичному образу запах совершенно не подходил, зато напоминал о прежней Наде — яркой, эмоциональной, открытой всему новому. Да, они почти не общались, но почему-то она всегда виделась Тимуру именно такой.

Они вылетели (выпрыгнули? вышагнули?) сквозь дыру и аккуратно приземлились на берегу, где все остальные топтались перед Дианой, как нашкодившая детвора. Только Гаврилов, обнаружив, что не умирает, пытался возмущаться, да и то как-то неуверенно.

— Вау! А вы меня научите так летать? — восхищённо спросила Ксюша.

— Технически это не полёт, — поправила Инга.

— Это выглядит как полёт — значит, полёт.

Диана угрожающе зарычала на них, и оттого, что она находилась в человеческом облике, рык получился только более впечатляющим.

— Извините, — прошептала Инга. И, возможно, даже покраснела, но в темноте было не разобрать.

— Хватит извиняться, мы ничего плохого не сделали. — Ксюша вышла вперёд, заслоняя подругу. — Просто мимо проходили. Если хочется кого-нибудь загрызть, то грызите… — Тимур был почти уверен, что девочка сейчас укажет на Гаврилова, но она вытащила из кармана яблоко. — Вот! Вкусное и полезное.

Лицо у Дианы сделалось очень сложное. Она не терпела, когда с ней спорили, но яблоки любила. Да и по сути Ксюша была права: судя по всему, они с Ингой просто решили подслушать чужую беседу и, в отличие от Тимура и Фриды, даже крышу при этом не сломали.

— Какая же ты красивая, — внезапно произнёс Стас.

Диана, слегка смутившись, поправила свадебное платье и огорчённо вздохнула — после прогулки по парку длинный подол оказался заляпан грязью.

— Между прочим, я из-за вас платье испачкала, — гораздо более миролюбиво сообщила она. — А теперь рассказывай, муж мой, что ты здесь устроил. И если причина окажется недостаточно важной, то гневу моему не будет предела. Я тебя ищу по всей округе, а ты…

— А я, дорогая моя жена, замыслил жестокое убийство. Вот, даже пистолет купил. Но в процессе передумал. Решил, что начинать семейную жизнь с убийства — плохая примета, надо хоть пару недель выждать.

— Это, я так понимаю, жертва? — Диана указала на Гаврилова. — Тебе-то этот старый говнюк чем успел насолить?

— Молодые люди, вы думаете, это смешно? Это у вас шутки такие? Диночка, ты же всегда была умной и самостоятельной девочкой, с каких пор ты позволяешь какому-то столичному хлыщу вертеть тобой, как ему заблагорассудится? Между прочим, угрожать людям пистолетом — подсудное дело! А если бы у него рука дрогнула?

— Это страйкбольный пистолет. — Стас чуть виновато улыбнулся и покрутил оружие на пальце.

— Что?

— Страйкбольный. Почти игрушка. Честно говоря, я хотел раздобыть настоящий, даже договорился с парой ребят, которые обещали мне его подогнать, но в итоге выяснилось, что никакого оружия у них не было. Они просто надеялись грабануть меня, когда я приду на встречу с деньгами.

— А ты? — заинтересовалась Диана.

— А я даже не подумал, что надо снять наличку. Вообще в голову не пришло. Ребята из-за этого немножко расстроились, и мы… Ну, Тимур видел, чем дело кончилось. — Стас осторожно потрогал разбитую в недавней драке губу, хотя от рассечения давно не осталось ни малейшего следа. Видимо, Диана всё же тихонько подлечила жениха магией.

Тимура, к сожалению, никто лечить не спешил, а сам он не рисковал заниматься такими вещами, поэтому некоторые синяки до сих пор не рассосались окончательно, а порез на руке хоть и затянулся, но всё равно иногда чесался.

Значит, про случайную ссору с автолюбителями Стас всё-таки соврал. А Тимур опять повёлся на чужую спонтанную выдумку. Наверное, стоило обидеться, но не получалось. Глупо обижаться на то, что другие лучше умеют выкручиваться из неудобных ситуаций.

— То есть нормального пистолета тебе не досталось, и убивать людей ты передумал? — подытожила Диана. — А зачем тогда страйкбольный купил?

— С детства мечтал о такой игрушке, а тут повод появился. Он же прикольный, совсем как настоящий. Хочешь посмотреть?

— Я хочу! — влезла Ксюша. Похоже, с её точки зрения действия Стаса выглядели безобидным розыгрышем или игрой.

Но Тимур видел, с какой ненавистью он смотрел на Гаврилова, и отчасти даже разделял эту ненависть. Разделял — но так и не решился дать волю эмоциям.

Стасу в этом плане, конечно, было проще: он мог напугать Гаврилова до трясущихся коленей, а потом спокойно уехать и жить с мыслью, что отомстил за сестру.

Ну, как сумел, так и отомстил.

— Дурак ты, муж мой, — сообщила Диана и привстала на цыпочки, чтобы чмокнуть Стаса в нос. — Больше никогда не ссорься с теми, кто может одним жестом стереть тебя в порошок. По крайней мере, не поставив меня в известность. И не покупай оружие с рук, вдруг оно в розыске. Лучше я у отца спрошу, он тебе нормальный ствол раздобудет. В качестве свадебного подарка.

— Я не хотел тебя утруждать. Да и зачем мне пистолет, в самом-то деле…

Кажется, бурные разборки откладывались.

По крайней мере, разглядывая нежно воркующую парочку, Тимур искренне надеялся, что скандала не будет.

А потом Диана резко развернулась к нему и гневно рыкнула:

— Кто из вас двоих ему проболтался?!

— Это не мы! — переглянувшись, хором сообщили Тимур и Фрида. После чего девушка аккуратно уточнила: — А о чём?

— О магии. И о роли этого, — Диана обличающе ткнула пальцем в Гаврилова, — в твоей судьбе.

— Ты просила не говорить — я и не говорила. Час назад я даже не знала, как он выглядит, — поджала губы Фрида. Украдкой она всё время косилась в сторону Гаврилова, будто пыталась разглядеть в нём хоть что-то интересное. Что-то, что могло привлечь её шестнадцать лет назад. Кажется, безуспешно.

Тем временем её саму так же внимательно разглядывала Ксюша.

Тимур боялся взрыва эмоций: истерик, слёз, взаимных претензий, — но ничего этого не было и в помине.

Фрида смотрела на Гаврилова с недоумением и жалостью.

Ксюша на Фриду — с грустью и любопытством. Интересно, в какой момент она догадалась: во время подслушанного разговора или раньше, на празднике? Может, потому и сбежала из банкетного зала? Спасалась от чужих панических эмоций? Или им с Ингой просто было скучно среди взрослых?

Что до Гаврилова, то он на них обеих не смотрел вообще. И не понять со стороны: настолько талантливо изображает безразличие, или ему действительно наплевать на всё, кроме собственного здоровья.

— Да никто мне не говорил, — вмешался Стас, наконец-то убрав пистолет в карман. — Того, что знала Фри, за глаза хватило, чтобы выяснить всё самостоятельно. Надо было только принять как данность, что магия существует, а дальше дело техники: город небольшой, крупных происшествий не так уж много, найти бизнесмена, у которого сын пропал в две тысячи седьмом, — вообще не проблема. Фри наверняка могла бы выяснить всё сама, если бы захотела. Но она не хотела.

— Как давно ты знаешь? — опешила Диана.

— Давно. Начал копать почти сразу, по свежим следам. Сначала через интернет, потом встретился с несколькими людьми, когда приезжал к родственникам. Сам бы я до них не добрался, но знакомые ребята помогли, журналисты. Они были уверены, что на сдаче дома произошёл не просто несчастный случай, а…

— Да плевать мне на твоих журналистов! Ты хочешь сказать, что знал об этом, когда мы познакомились?

— Да, конечно.

— И не сказал! Ни слова мне не сказал! Ты вообще… Как ты мог?! — Казалось, Диана в полушаге от того, чтобы вцепиться мужу в горло. Причём не меняя облика.

— Что именно я должен был сказать, дорогая? — развёл руками Стас. — Это было моё личное дело. Моё и Фри. Да, я знал, что магия существует. Но как, скажи, я должен был сообщить о ней тебе? Да и зачем? Запугать? Заинтриговать?

— Она просто боится, что вся свадьба была только способом добраться до этого, — сообщила всем желающим Ксюша, бесцеремонно указав на Гаврилова. — И ещё не хочет разглашения кое-какой информации. Так вот, если кому-то интересно, он до сих пор не знает.

— Ты-то хоть не лезь во взрослые разборки, — буркнула Диана. — Иди вообще погуляй где-нибудь, тебя сюда не звали.

— Звали, у меня приглашение на свадьбу есть. Показать?

— Просто угомонись! Инга, уведи свою подругу.

Инга, оказавшись в центре всеобщего внимания, выглядела как котёнок, брошенный на растерзание стае собак. Она втянула голову в плечи, отступила на шаг… а потом вдруг взяла Ксюшу за руку, выпрямилась и упрямо заявила:

— Мы никуда не уйдём. Нас это всё тоже касается!

— Тебя касается. Отчасти. — Диана демонстративно смерила Гаврилова презрительным взглядом. — А ей-то что?

— А мне ничего. Я вообще посторонний человек, просто мимо проходила, — с максимально возможным сарказмом заявила Ксюша.

— Вот и проходи дальше.

— Я же говорил: Диана вообще не помнит, как её зовут, — прокомментировал Тимур на ухо Фриде.

Но вместо того, чтобы посмеяться в ответ, она снова вцепилась в его руку и прошептала:

— Так это она?

Тимур мысленно обозвал себя идиотом. Они ведь только недавно обсуждали Ксюшу и то, что Фрида ничегошеньки не знает о собственной дочери. И даже фотки посмотреть не успели — отвлеклись на слежку за Гавриловым.

— Это она, — шёпотом подтвердил Тимур. — Только думай потише, а то услышит.

Ксюша посмотрела на них и улыбнулась. Конечно, она и так всё слышала.

Фрида неуверенно растянула в улыбке побелевшие губы и, кажется, на это простое действие ушли все её силы, потому что дальше она уже ничего не делала — просто стояла и смотрела. Ксюша смотрела в ответ. И никто вокруг этого безмолвного диалога не замечал.

— А давайте вернёмся к тому, чего я не знаю о собственной жене, — осторожно предложил Стас.

Все смущённо потупились, и Тимур внезапно обнаружил, что остался единственным человеком, который не начал внимательно изучать окружающий пейзаж или собственную обувь. Он считал, что Стас должен знать. Что он имеет право знать. Но лучше бы, конечно, Диана рассказала ему сама.

Ксюша, судя по всему, была с ним солидарна, иначе не стала бы так старательно намекать. Но сейчас молчала даже она.

— Проблема в том, что жена твоя, вообще-то, не человек, — хмыкнул Гаврилов. Судя по язвительной интонации, это была месть, хоть и удивительно мелочная для этого старого хмыря.

— Заткнись! — рыкнула Диана.

— Тоже колдунья? — не удивился Стас. — Так я давно догадался. Нормальные люди синяки прикосновением не сводят.

— Она. Не. Человек. Вообще. — Гаврилов явно пытался добить противника каждым словом. И заодно — взглядом.

— Неправда, — вступился Тимур. — Очень даже человек. Просто не совсем.

— Заткнись, — повторила Диана уже тише. — Замолчи… те… Не надо.

В этот раз она не стала орать или огрызаться. Наоборот, ссутулилась и поджала невидимый хвост, как нашкодивший щенок, которого застали на месте преступления.

Стас подошёл к ней вплотную, провёл кончиками пальцев по щеке, заставляя поднять голову и посмотреть в глаза.

— Объясни, — мягко произнёс он, но в просьбе явно звучали стальные нотки.

— Я хотела тебе сказать. Правда, хотела. Но я не знала, как ты воспримешь, и… Я должна была сказать сама. Сама.

— Что значит «не человек»?

— Значит, что… ну… то и значит. Как бы объяснить… — Кажется, ей впервые в жизни не хватало слов.

— Покажи ему, — сказал Тимур. — Не объясняй, просто покажи.

Наверное, это был не самый лучший совет, но Диана решила ему последовать. Через мгновение перед Стасом переминалась с лапы на лапу изящная волчица. Кончик хвоста вопросительно подрагивал.

Стас, надо отдать ему должное, даже не моргнул. Протянул руку и осторожно коснулся жёсткой рыжевато-бурой шерсти. А потом опустился на корточки, оказавшись с женой нос к носу, и восторженно протянул:

— В таком виде ты тоже красивая! Очень!

Волчица удивлённо склонила голову набок.

«Ты правда так думаешь? — спрашивала она взглядом. — Ты меня не прогонишь?»

— Почему ты скрывала, что так умеешь? Могли бы на поездке в отпуск сэкономить.

Тимур сильно сомневался, что провоз волка в самолёте обойдётся дешевле человеческого билета, да и вряд ли Диана согласилась бы летать в багажном отсеке. Впрочем, возможно Стас имел в виду стоимость номера в отеле…

Диана тихо-тихо, едва слышно тявкнула и лизнула мужа в щёку.

— Трусишка, — засмеялся он. — Куда я от тебя денусь. Хотя меня, конечно, немножко пугает, что наши дети будут грызть тапки.

— Какие дети? — Диана от неожиданности вернулась в человеческий облик.

— Ну, когда-нибудь у нас же будут дети. Или ваши… представители вашего вида не могут скрещиваться с людьми?

— Могут. Никаких проблем.

— Значит, есть вероятность, что у нас появятся дети. Надо будет заранее купить им чесалку, противоблошиный ошейник и… Когтеточка же волкам не нужна, да? Ей только кошки пользуются?

— Ты дурак, муж мой? — всхлипнула Диана, утыкаясь ему в грудь.

— У меня ай-кью — сто сорок пунктов, — сообщил Стас, обнимая её в ответ. — Просто у нас дома никогда собаки не было, а кошка была.

— Прости меня.

— Уже простил.

— Правда?

— Правда. Но больше никаких секретов, договорились? — В его мягком голосе снова прорезалась сталь. — Больше ты ничего не хочешь мне рассказать?

Диана задумалась. Всерьёз задумалась.

Немного отстранилась от мужа, оглядела собравшихся и начала методично перечислять:

— Тимур тоже умеет колдовать.

— Я заметил. Он тут по воздуху ходил, — хмыкнул Стас.

— Мы с Надей учились в одном классе.

— Это вообще не тайна. И я не просил раскрывать чужие секреты. Речь только о твоих.

— О моих? Ну… в юности я почти год была блондинкой и ходила с дурацким начёсом. Иногда меня бил отец. Не из-за начёса, а просто, по велению души. Но в последние годы он заметно мягче стал, иногда мне даже кажется, что ему стыдно. Ещё я боюсь гусениц. У меня аллергия на клубнику, но я всё равно её ем. Несколько раз я жульничала на экзаменах с помощью магии. Однажды я тайком пробралась в тюрьму… Ну, не совсем в тюрьму. У нас был дом за городом, а в нём здоровенный подвал, где иногда папа запирал преступников, которые были связаны с магией. И я туда не раз пробиралась, но один раз из-за этого сбежал человек.

— Не из-за этого, — машинально поправил Тимур, потому что, конечно, прекрасно знал и эту историю, и этого человека. — Он бы и без тебя сбежал. Наоборот, ты пыталась ему помешать.

— Пыталась, но не смогла. Может, не сильно и пыталась. Может, в глубине души я хотела, чтобы он сбежал. Правда, потом я несколько лет честно пыталась его поймать — но сама. Мне казалось, что если я его поймаю, то он обязательно расскажет мне правду о своём поступке, а кому-то другому — не расскажет. В общем, дура была, и не сильно поумнела. Недавно вот эту разноцветную вредину заколдовала сгоряча, когда на ней знакомый запах учуяла, и теперь она мне мстит.

Ксюша довольно улыбнулась, подтверждая, что да, мстит, а не случайно проговорилась при Стасе, что он чего-то о своей жене не знает. Вот ведь маленькая пройдоха!

— Подождите! Чей запах? Когда? — напрягся Гаврилов. Кажется, до него наконец-то дошло, о каком преступнике речь.

— Неважно, — торопливо отмахнулась Диана. — Мне показалось. И вообще, идите вы отсюда, раз не умираете. Видно же, что ни Надя, ни Стас вас всерьёз убивать не планируют. Ты же не планируешь, муж мой?

— Пусть живёт, — великодушно разрешил Стас. — Только где-нибудь подальше от меня и Фри, а то вдруг в следующий раз у меня будет не такое миролюбивое настроение.

— Надя? — Диана повернулась к подруге.

— Я… — Фрида замялась, поправляя браслет, но быстро взяла себя в руки. — Я просто хотела вернуть свою память, но вы говорите, что это невозможно. Ещё я хотела спросить, почему вы так со мной поступили, но… Мне кажется, вы даже не поймёте смысл вопроса. Вы знаете, как управлять людьми, как добиться от них того, что вам нужно, но вы понятия не имеете, что происходит у них в душе. Вы просто используете их, как инструменты: как машину, как зубную щётку, как карандаш. Когда карандаш ломается — вы его выбрасываете и берёте новый. Вы меня выбросили — ну что ж, так бывает. А теперь идите своей дорогой, я не буду гнаться за вами три дня, чтобы сказать, как вы мне безразличны.

— Надя? — ошарашенно переспросил Гаврилов. Кажется, всю её речь он прослушал. Прохлопал глазами. Продышал нервно и хрипло. Даже под дулом пистолета он выглядел спокойнее, чем сейчас. Ну да, наверное, надо было, наверное, представить их друг другу. Или хотя бы намекнуть, кто перед ним. Впрочем, и так неплохо вышло. — Это… откуда ты… Как? Кто тебе сказал? Ты же не должна помнить.

— Никто мне не говорил. Я вела дневник.

— Ты… писала там всё?

— Не всё. Но мне хватило.

— И про карандаш?

— Что? — удивилась Фрида. — Нет, про карандаш я только что придумала.

— Но ты уже говорила мне то же самое. Про то, что его выбрасывают…

— Значит, так и есть.

— Кажется, нам надо кое-что обсудить.

— Не надо. Вы не вспоминали обо мне пятнадцать лет — вот и не вспоминайте дальше.

— То, что он говорил… — Гаврилов кивнул на Стаса. — Это правда? Ты действительно пыталась из-за меня… пыталась… себя…

Тимур подумал, что Фрида сейчас опять сбежит, и приготовился её ловить, но она неожиданно перешла в наступление:

— Да что же вы тряпка такая, слово сказать боитесь! Да, я пыталась покончить с собой. Но уж точно не из-за вас, вы этого не стоите, сейчас я это чётко вижу. И если вам вдруг захочется извиниться… Вряд ли, конечно. Я слышала, как вы уверяли Стаса, что не сделали мне ничего плохого. Но если вдруг где-то у вас внутри ещё жива бесполезная штука под названием совесть, то извиняться вы должны не передо мной, а перед своей дочерью. Возможно, она вас даже простит. Говорят, она добрая девочка.

Гаврилов не понимал. Очень искренне не понимал.

Какое-то время он пристально смотрел на Фриду, пытаясь поймать её взгляд, потом резко обернулся на девочек, как будто только сейчас вспомнил, что у разговора есть свидетели. И снова замер в нерешительности.

— Инга, — наконец выдавил он. — Это не то, что… Зря ты здесь. Тебе не надо это знать.

— Так сотрите ей тоже память, — великодушно подсказала Ксюша. — А, точно, вы же не умеете, за вас работал кто-то другой.

— Я умею, просто… Прекрати меня перебивать, это вообще не твоё дело. Инга… ты должна меня понять. Да, я изменял твоей маме, но это было давно, до твоего рождения, и…

— Я умею считать, пап. — Инга выступила вперёд. — Ксю старше меня на год. Естественно, когда она родилась, меня даже в планах не было. Особенно в твоих.

— Кто? При чём тут твоя Ксю?

— Потому что Фрида предлагала извиниться именно перед ней, — подсказал Тимур.

Гаврилов развернулся на его голос и даже открыл рот для уточняющего вопроса, но передумал и промолчал. В его глазах мелькнуло что-то подозрительно похожее на панику.

— А-а-а-а, до меня дошло! — воскликнула Диана. — Только не говорите мне, что это случайное совпадение! Выглядит так, будто вы эту встречу украдкой репетировали последние две недели.

— Ты не знала? — опешил Стас. — Даже я сразу заподозрил, как только фамилию услышал.

— Потому что у тебя ай-кью сто сорок, а у меня плохая память на имена. Так, ладно, Ксюша Фролова. Точно. Теперь запомню.

— Ксюша… — хрипло повторил за ней Гаврилов.

— Ксюха, — поправила маленькая упрямица. — И покажите мне того блаженного, который назвал меня доброй девочкой, я укоризненно посмотрю ему в очки.

У Тимура немедленно возникло желание очки не только снять, но и спрятать в карман. На всякий случай.

— Ксюша, — снова повторил Гаврилов. Кажется, его заклинило. — Но откуда?

— Вам объяснить, откуда дети берутся? Вы вроде взрослый человек, должны сами знать, — не смутилась Ксюша, и тут же объявила всем желающим: — Я так понимаю, извиняться он не планирует.

— Нет, я… я…

— Вы, вы, — с умным видом покивала девочка. — В общем, эта… мама права, идите своей дорогой.

Рядом с Тимуром раздался сдавленный всхлип. На беседу с Гавриловым нервов Фриды ещё хватило, на слово «мама» — уже нет.

Тимур крепко сжал её руку, не давая сбежать, хоть и не был уверен, что поступает правильно. Может, и надо было её отпустить, но он не мог. Чувствовал, что разговор ещё не закончен. Что надо продержаться ещё немного, дотерпеть до финала, поставить точку — а потом бежать уже никуда не понадобится.

И не ошибся.

Стас торопливо шагнул к названой сестре, но Ксюша его опередила: прошла мимо Гаврилова, не удостоив его даже взглядом, остановилась перед матерью и замерла, нерешительно кусая губы.

— Прости меня… — почти беззвучно прошептала Фрида.

— Ты мне, вообще-то, жизнь сломала, — серьёзно сказала девочка.

— Я знаю. Я бы хотела вернуться назад и всё исправить, но не могу. Поэтому… если даже не простишь, ничего страшного. Я виновата. Можешь меня ненавидеть. Можешь меня ударить. Делай что хочешь. Я всё равно буду тебя любить. Я всегда тебя любила. Я ушла только потому, что боялась за тебя. Боялась, что сделаю с тобой… что-то. Что-то непоправимое.

Голос у Фриды дрожал с самой первой фразы, а под конец и вовсе сорвался в едва разборчивый хрип. Слёзы текли по щекам, размывая остатки макияжа, но она даже не пыталась их вытереть.

Ксюша выудила из кармана платок и осторожно промокнула ей глаза.

Это выглядело как-то неправильно. Перевёрнуто. Обычно родители заботятся о детях, но сейчас мать и дочь будто поменялись местами.

Тимур даже представить не мог, чего стоила Ксюше эта собранность. Казалось, она усилием воли спрятала все эмоции в глубине души, за толстой бронёй. Но в этот раз на броне не было шипов. Ксюша не стремилась уколоть окружающих, лишь пыталась защитить себя — и мать.

Тимур резко почувствовал себя лишним и поторопился отойти в сторону, но стоило ему отпустить руку Фриды, как она упала на колени и разрыдалась в полный голос.

— Ну тише, тише, — пробормотала Ксюша и осторожно погладила её по голове. — Платье испачкаешь.

— Наплевать. На всё наплевать. На всех. Кроме тебя.

— Не надо плевать на всех. Вокруг много хороших людей. Вот Стас твой, например. Или Тимур Игоревич. Или даже эта злючка Диана. Они тебя любят и хотят, чтобы ты была счастлива, а ты тут слёзы льёшь из-за какой-то ерунды.

Тимур не понял, как затесался между Стасом и Дианой, хотя не был толком знаком с Фридой ни в прошлой, ни в новой её жизни, но уточнять не рискнул, потому что она как раз подняла голову и неожиданно чётко сказала:

— Ты — не ерунда. Моя любовь к тебе — не ерунда.

— Я тебе всю молодость испортила, — вздохнула Ксюша и уселась рядом с матерью прямо на землю. — И не отпирайся, я читала дневник. Я знаю, что со мной было тяжело. Наверное, мне тоже стоит попросить прощения.

— Ты была ребёнком и вела себя как ребёнок. Не надо просить прощения за то, что ты была сама собой. Всё, что случилось, — моя вина и моя ответственность.

— Обе вы ребёнки! — неожиданно вклинилась в разговор Диана. — Встаньте немедленно, пока не застудили себе всё, что можно и нельзя. Хотите рыдать друг в друга — идите в особняк и рыдайте там, а то у меня от ваших разговоров скоро тушь потечёт.

— Водостойкую надо было покупать, — фыркнула Ксюша, но послушно встала и даже заставила подняться Фриду. — Интересно, свадебный торт ещё остался? Это всё надо заесть.

Гаврилов, за всю их беседу не проронивший ни слова, схватил Ингу за руку и направился к зданию. Девочка растерянно посмотрела на подругу, но вырываться не стала. Наверное, решила, что хватит с неё на сегодня бунтарства.

Правда, далеко уйти они всё равно не успели.