Осажденные камнем

Глава 67

Лагерь был опустошен, как и сердце генерала. Военачальник испытывал боль и злость при мысли о том, как много солдат потерял за один день. Убийство напыщенного представителя Ильдакара почти не смягчило боль, но Утрос дал городу предельно ясный ответ. Ильдакар падет, причем на его условиях.

Солдаты поклялись ему в верности много веков назад. Безо всяких сомнений они посвятили жизнь службе, но когда они уходили из Ороганга, никто не знал, что они оставляют свой дом и родных навсегда. Теперь у них остались лишь сослуживцы.

Утрос стоял рядом с временным штабом — довольно большой палаткой. Ткань, натянутая меж опорных столбов, была запачкана сажей — она нашлась в повозке, которую солдаты вытащили из огня. Серая морось погасила последние пожары, но запах горького пепла все еще витал в воздухе. Хотя последняя атака была невероятно мощной, он подозревал, что на большее Ильдакар не способен. Возможно даже, что величественный город теперь почти беззащитен. Гигантские воины пали, а новых у Ильдакара не было — иначе их выпустили бы во время битвы. Дракон тоже нанес ужасный урон — предназначавшийся Ильдакару. Железный Клык приказал призвать монстра, но Утрос уже имел опыт обращения с капризной и вероломной натурой драконов, поэтому не был удивлен поведением Брома.

Теперь он должен доложить Кергану о провале. Он потерял десятки тысяч солдат в сражении с воинами Иксакс и драконом, а городские стены ничуть не пострадали. Утрос с тяжелым сердцем думал о том, что ему придется сообщить о своей неудаче и Мэджел.

В дымчатом дневном свете он шагнул к кровавой линзе, глядя на ее изогнутую поверхность, как на горное озеро. Мутное стекло не отражало его, но и не позволяло увидеть что-то в зеленом тумане. Ава и Рува дотронулись до символов по периметру линзы и при помощи дара заставили руны светиться. Стекло заискрилось от энергии, а потом посветлело. Завеса подземного мира стала прозрачной.

Железный Клык и лишенная кожи Мэджел ждали его.

— Я готов выслушать доклад, генерал, — сказал Керган, демонстрируя острый железный зуб. — Ты выполнил мои приказы?

— Да, мой император. Колдуньи сотворили заклинание и призвали дракона, как ты и приказывал. — Слова жгли рот Утроса раскаленным свинцом. Он тщательно выбирал формулировки, но тем самым лишь отсрочивал свой позор.

Керган пришел в восторг от этой новости, но лишенное кожи лицо Мэджел было нечитаемым. Железный Клык грубо схватил жену за плечо и сжал голую плоть.

— Видишь, твой любовник не подвел меня. Скажи нам, генерал Утрос, ты сломил Ильдакар? Город завоеван от моего имени?

Утрос потупил взгляд.

— К сожалению, нет, мой повелитель.

Колдуньи, забеспокоившись, отступили. Это была его битва.

— Дракон явился, и его связали со мной узами. Я заставил его напасть на город.

— Значит, Ильдакар уже превратился в дымящиеся руины!

Мэджел выдохнула с долгим низким стоном.

— Ох, Утрос, что случилось?

— Дракон разорвал узы и пошел против нас. Кто-то в Ильдакаре достаточно силен, чтобы разрушить магию. Монстр убил тысячи моих солдат. — Утрос расправил плечи. — Волшебники Ильдакара создали двух гигантских воинов, которые атаковали армию. Мы потеряли больше тридцати тысяч, прежде чем удалось совладать с титанами.

— И ты допустил это? — Керган пришел в ярость. — А еще называешь себя великим полководцем!

Утрос никогда не хвастался, что он великий полководец, но старался быть им. Посол Натан сообщил, что Утрос вошел в историю как герой и гений. Его прошлые победы соответствовали такой характеристике, но после недавних потерь и неудач историки описали бы его по-другому.

— Я продолжу прилагать все усилия, император Керган. Наша осада сломит город, но на это потребуется время.

— Время, — раздраженно фыркнул Керган. — У тебя было целых пятнадцать столетий. Мне подождать еще сто лет? Или тысячу? Ты неудачник, Утрос, ты разочаровал меня. Ты ушел с моей непобедимой армией завоевывать мир, но тебя не было слишком долго. Ты ушел из Ороганга, а мой народ обратился против меня. Мое правление не закончилось бы, будь ты рядом. Империя выстояла бы. — Он говорил быстро и сердито, источая яд. Керган подошел к линзе, и теперь его изображение занимало почти все стекло. Он усмехнулся. — Опять же, если бы ты был в Ороганге, то жена изменяла бы мне с тобой снова и снова — в твоей палатке или в моей императорской постели.

Он сверкнул взглядом на застывшую Мэджел, истерзанное лицо которой дрожало. Керган протянул руку и погладил ее кровавую щеку, с которой сам срезал кожу. Утрос стиснул кулаки, желая потянуться через линзу и сжать горло Кергана.

— Но теперь она любит меня, — сказал Железный Клык. — В подземном мире бедняжка Мэджел поняла свою ошибку. Владетель оставил ей физическую форму такой, чтобы она всегда могла помнить о том, что сделала со мной.

— Да, муж мой. — Мэджел тоже погладила Железного Клыка. Ее голос дрожал. — Преданность сильнее любви.

Утрос так много раз слышал, как этот голос шепчет ему на ухо.

— Мне так жаль, Мэджел, — сказал Утрос с глухим стоном.

— Моя жена больше не твоя забота, — рявкнул Керган. — Ты мой генерал. Ты мог иметь в своем лагере любую шлюху, но выбрал женщину, которая присягнула твоему императору.

— Теперь я твоя, любовь моя, — сказала Мэджел Кергану, не глядя на Утроса, чье сердце закаменело, а чувства разбились.

Железный Клык продолжал смотреть на него через линзу, нетерпеливый и раздраженный. Керган оттолкнул руки раболепно ласкавшей его изувеченной женщины.

— Поклянись мне в верности снова, Утрос. Пообещай, что завоюешь Ильдакар, а потом захватишь весь Древний мир. Для меня.

— Я поклялся давным-давно, — сказал Утрос. — В этом отношении ничего не изменилось.

Он знал, что Мэджел говорит так, потому что вынуждена оставаться с императором в подземном мире. Может ли дух чувствовать боль? Физическую боль? Душевную может — он видел это по ее лицу. Но что-то глубоко внутри нее изменилось. Она не забыла его, но ее любовь к нему могла умереть вместе с физической оболочкой.

— Мэджел... — прошептал он.

Керган оттолкнул ее, и окровавленное тело Мэджел пропало из виду. Изображение Железного Клыка заняло все стекло.

— Ты мой генерал, мой слуга, мой раб. Даже в подземном мире я остаюсь твоим императором. Поклянись, что завоюешь континент, как и должен был.

— Клянусь. — Утрос сжал и разжал каменные кулаки; он больше не видел истерзанную Мэджел, но Керган выглядел даже более жутко.

Утрос не давал пустых обещаний. Он много раз говорил эти слова. Он знал, что преданность сильнее любви; сотни тысяч солдат были всецело ему преданы. Солдаты часто говорили ему об этом, но он был ослеплен преданностью к вздорному лидеру, который того не заслуживал. Каждая его победа приумножала славу Железного Клыка, но солдаты сражались за Утроса.

Может, Утросу стоит покорить Ильдакар и Древний мир от своего имени, а не для недостойного императора. Такой человек не заслуживает того, чтобы править. Он умер, потому что собственный народ разорвал его на части. Он больше не должен отдавать приказы Утросу. Возможно, было ошибкой создавать эту линзу. Император Керган больше не мог сказать Утросу ничего нового.

Генерал не поклонился и не сказал больше ни слова своему императору, чье лицо все еще занимало всю линзу. Вместо этого он взмахом руки погасил одну из светящихся рун, и изображение поглотил непроницаемый зеленый туман.