Осажденные камнем

Глава 25

Вечером следующего дня, уже после захода солнца, генерал Утрос осматривал свой обширный лагерь и многочисленную армию. Воины жгли костры, но не потому, что нуждались в тепле или горячей пище, а потому, что привыкли к такому распорядку с древних времен. Костры помогали поддерживать дух товарищества. Утрос заметил, что от заклятия окаменения у него и солдат не только ухудшилась чувствительность кожи, но и ослабло ночное зрение. Он видел вызывающе яркие костры, но тени казались глубже, чем раньше.

За прошедшие с пробуждения несколько дней распространилась весть о том, что империя Железного Клыка давным-давно пала, и солдат охватило отчаяние. Утрос провел этот день, расхаживая среди своих людей и говоря, что хотя все им знакомое исчезло, они по-прежнему остаются его армией.

— Мои солдаты, вы всегда были для меня настоящей семьей, и я поведу вас дальше.

Утрос говорил с отрядами, подходя лишь к нескольким преданным мрачным воинам, но остальные тоже подтягивались, желая послушать. В шлеме с рогами чудовищного быка он выглядел впечатляюще, но все равно ощущал потрясение своих людей, их уныние. Он понимал их неверие в происходящее, но ничем не мог им помочь. Он тоже потерял все. Мэджел…

— Я не могу никого вернуть, — сказал он. — Время украло у нас семью, друзей, любимых и сами наши жизни. — Он выдержал паузу. — Нет, не время — волшебники Ильдакара, ведь это они наложили заклятие. — Он сжал в кулак неестественно твердую руку. — Они во всем виновны. — Утрос видел скорбь утраты в глазах, неспособных пролить слезы. Реальность проникала в их разум, оставляя тысячам солдат лишь долг и верность генералу. — Я не могу вернуть прошлое, не могу вернуть никого. Но я могу дать надежду и долг. Наша действительность теперь состоит в завоевании Ильдакара, как мы поклялись много веков назад, когда покидали Ороганг. — Он глубоко вдохнул, чувствуя, как расправляются его легкие. — Это мы и сделаем.

Первые возгласы поддержки были нерешительными, но солдаты постепенно проникались новыми идеями и новой целью. Ближе к ночи солдаты собрались под общим знаменем вокруг больших костров, рассказывая истории о своих семьях, потерянных из-за разрушительного действия времени. Солдаты будут вспоминать своих любимых и детей, свои дома, которые никогда больше не увидят, но они выполнят свой долг. Ради него. Утрос знал это. Воины смирились с судьбой. А какой был выбор? Они всегда следовали за Утросом, и он их не подведет. Пока он сможет убедить их в своих взглядах, они продолжат ему служить. Но даже у него не было окончательного плана.

Первый командующий Енох подошел с докладом от разведчиков, которые отправились вдоль городской стены, в холмы и вдоль обрыва у реки. Слова его не были оптимистичными.

— Возможно, если уйти с равнины, то можно найти спуск к реке, но она переходит в болота, которые кажутся непроходимыми. Если пошлем войска вдоль воды, двигаясь у подножия утесов под Ильдакаром, нам все равно придется взобраться по скалам, чтобы попасть в город. — Енох нахмурился. — Это не кажется хорошей стратегией, генерал. У ильдакарцев с той стороны тоже есть укрепления, а у нас нет ни лодок, ни средств для атаки с воды. Думаю, осада у стен — лучший вариант. Ильдакар не сможет противостоять вечно.

Утрос слушал, впитывая информацию.

— Я продолжу работать над планом, первый командующий. Сообщай мне все данные, которые соберешь. Должен быть выход.

Енох церемонно поклонился и ушел.

Несмотря на все заверения Утроса, у него было мало времени, чтобы четко сформулировать свои цели — вопросов у армии было больше, чем ответов. Приказам императора Кергана было уже пятнадцать столетий, а сам неуравновешенный правитель был свергнут собственным народом из-за своей жестокости.

Когда-то давно Утрос принес клятву верности Железному Клыку, но была еще и Мэджел, любовь к которой столь же сильна, как валун, отклоняющий стремительный поток. Каким-то образом Утросу удалось разделить эти противоречивые приверженности и разместить их в разных частях разума. Он удерживал их, как два магнита, которые то притягивались, то отталкивались. Только благодаря твердой воле он мог удерживать равновесие.

Разглядывая разбросанные по долине костры, он чувствовал скорее холод, чем тепло. Кергана не стало. И Мэджел тоже. Железный Клык больше не мог давать ему советы или новые приказы, Утрос больше не мог услышать прекрасный голос своей возлюбленной. Они оба теперь в подземном мире, а их души принадлежат Владетелю. Утрос никогда не сможет поговорить ни с кем из них.

В древние времена ходили слухи об истончении завесы, о редких случаях недолгого возвращения духов в мир живых, но Ричард Рал переместил звезды, запечатав брешь навсегда — если верить Никки и Натану. Духи больше не смогут вырваться из подземного мира. Правитель и возлюбленная потеряны для него навсегда, и Утрос остался один. Даже окруженный сотнями тысяч верных солдат и в компании колдуний, которые служили ему физически и при помощи магии, Утрос чувствовал себя совершенно одиноким…

Стоя в дверях штаба, он повернулся внутрь помещения. В красном свете двух жаровен его ждали Ава и Рува, облаченные в прозрачные облегающие платья. Свежевыбритые и разрисованные краской близняшки молча наблюдали за ним, позволяя собраться с мыслями, но читали его разум как раскрытую книгу.

— Мы не забыли изученную магию, возлюбленный Утрос, — сказала Ава.

— Мы прочли все книги из завоеванных городов, — сказала Рува.

Утрос закрыл за собой деревянную дверь.

— Я никогда не сомневался в этом. — Он чувствовал дурманный дым, исходящий от жаровен. — Но если посланцы Ильдакара сказали правду, то основы магии изменились. Ваши самые сильные заклинания могут не сработать.

Ава подняла палец, рассмотрела его внимательно, а затем погладила по щеке сестру.

— Или сработать, но не так.

Рува закрыла глаза и довольно вздохнула в ответ на прикосновение сестры.

— А еще это значит, что у нас могут появиться новые возможности. Магия может дать то, на что мы раньше не рассчитывали.

Утрос провел ладонью по своей покрытой шрамами щеке.

— Может, вы найдете заклинание, которое обратит каменные стены Ильдакара в пыль, и тогда мы промаршируем по улицам города.

— Интересный вариант. — Рува протянула руку, чтобы тоже погладить лицо сестры. — Но ты больше всего хочешь не этого, возлюбленный Утрос.

Близняшки пристально смотрели на него.

— Мы знаем, чего ты хочешь, и это укрепит твое сердце, — сказала Ава.

— А значит, укрепит и армию, — добавила Рува.

Утрос нахмурился.

— О чем вы?

— Ты точно знаешь, что случилось с твоей дорогой Мэджел, женщиной, которой ты отдал сердце и душу, — сказала Ава, — в то время как твой ум и талант служили императору Кергану. Абсолютная преданность и абсолютная любовь, противостоящие друг другу.

Рува кивнула.

— Прежде чем ты сможешь принять свое место в этом времени, тебе нужно поговорить с Железным Клыком. И с Мэджел.

У генерала защемило сердце.

— Это правда, но они давно мертвы. Единственный для меня способ поговорить с ними — отправиться в подземный мир, а я еще не готов умереть.

— Возможно, есть другой способ, — в унисон произнесли сестры, и это прозвучало зловеще.

Рува сделала полшага вперед, и алый отсвет жаровен нарисовал на ее коже свой собственный узор.

— Мы поразмыслили над словами колдуньи Никки. Мы создавали проверочные сети и прощупывали их своей магии. Мы приносили в жертву маленьких существ, и их кровь дала нам ответы.

— Подземный мир действительно запечатан, нет никакой бреши или слабого места. Ты не можешь отправиться за завесу, а мы не можем вернуть дух Мэджел или Железного Клыка, — сказала Ава.

Рува и Ава понемногу приблизились и остановились, почти касаясь его и позволяя ощущать их присутствие.

— Возможно, ты все же сможешь заглянуть за завесу в преисподнюю и найти духов.

Утрос заморгал.

— Вы имеете в виду возможность пообщаться, не приводя их в наш мир? Я не рассматривал эту идею, но было бы замечательно.

— Мы с сестрой нашли способ сделать окно — линзу, через которую ты можешь заглянуть за завесу и увидеть духов Мэджел и Кергана. Ты мог бы поговорить с ними.

— Смог бы поговорить с ней, — произнес Утрос хриплым шепотом. — Смог бы сказать… — он вздохнул и выпрямился, возвращая самообладание. — Я мог бы отчитаться перед императором Керганом и получить дальнейшие указания, узнать, чего он действительно хочет от меня через столько столетий после того, как я осадил Ильдакар. — Утрос почувствовал, как у него отлегло от сердца — впервые с момента пробуждения. — Да, сделайте это. Я приказываю.

— Нужны непростые приготовления, — сказала Ава. — Чтобы создать такую линзу, понадобится особый вид стекла.

— И особые ингредиенты, которые трудно достать, — добавила Рува.

— У вас будет все необходимое, — заверил Утрос.

Колдуньи и так это знали.

— Расплавленное стекло нужно смешать с кровью невинных детей. Эти непорочные жертвы порадуют Владетеля, и тогда с помощью магии мы сможем видеть сквозь завесу.

— Я велю первому командующему Еноху найти невинных детей и взять их кровь, — бросил Утрос. — Я отправил в горы немало разведывательных отрядов, и они наверняка обнаружили деревни, в которых есть чем поживиться.

Ава и Рува прижались к нему, обхватив руками твердое тело. Он чувствовал их изгибы, жесткость кожи и тел, крепкую грудь.

— Давай теперь заснем и поделимся нашей силой, — сказали они.

Утрос ощутил уже забытые ясность и оптимизм. Ава и Рува сорвали с себя одежду, а затем сняли с генерала нагрудник, меч, кинжал, поножи и пояс. Пока сестра завершала раздевать Утроса, Рува добавила больше пряных трав в жаровни, наполнив комнату слабым ароматным дымом.

Они вместе легли на низкую наспех сделанную кровать, переплетя обнаженные тела. Не для того, чтобы делиться телесным теплом — в их твердой плоти его было мало — или страстью, хотя Утрос знал, что в сердцах колдуний горел огонь любви к нему. Сейчас они делились силой, как и много раз прежде во время завоевания Древнего мира.

Утрос обнимал привлекательных сестер, гладил их гладкую холодную кожу, следуя изгибам спин и ягодиц. Кончики их пальцев чертили узоры заклинаний, спускаясь от его груди к ногам. Лежа в постели, он мог думать только о возможности вновь увидеть Мэджел и поговорить с ней, пусть и через стену смерти.