Осажденные камнем

Глава 46

Осада Ильдакара продлится еще какое-то время, но Утрос мог думать только о возлюбленной Мэджел, с которой его разделяли время и сама смерть. Он также нуждался в наставлениях императора, для которого поклялся захватить весь известный мир. Существуют ли еще его приказы? Две колдуньи дали ему новый шанс. Утрос цеплялся за детскую надежду на возможность снова поговорить с Керганом и Мэджел. Его преданность и страсть походили на две враждующие армии, но его рациональный разум разделял эти противоречивые желания, чтобы те не свели его с ума.

Когда они справились с последствиями атаки Ильдакара, он приказал Аве и Руве начинать. Сестры пришли в восторг от бочек, наполненных кровью невинных детей Страверы. Они ласкали доски, прижимали ладони к запечатанным крышкам, ощущая находившуюся внутри красную жидкость и ее силу.

— Этого достаточно, возлюбленный Утрос, — сказала Рува.

— Но нам нужны и другие материалы для линзы: пепел и песок, из которых мы изготовим стекло, — добавила Ава.

— Вы получите все.

Утрос подозвал первого командующего Еноха. У него не было недостатка в рабочей силе.

На начальном этапе осады его солдаты вырыли огромные траншеи, перекрыли и перенаправили широкие ручьи, которые текли по открытой равнине и питали акведуки Ильдакара. Впрочем, город мог брать воду из реки внизу. Теперь ему была нужна не вода, а песок с берегов. Его люди привозили песок фургон за фургоном, а колдуньи расчищали площадку возле штаба.

Они собрали взятое из Страверы железо, а также ржавые обломки доспехов и толстые старые кольчуги, найденные на древнем поле боя. Ава и Рува при помощи магии нагрели металл и придали ему форму чаши в семь футов шириной. Потом чашу обложили глиной, создав огромный тигель для изготовления стекла. Одни солдаты наполнили тигель чистым песком из русел ручьев, а другие привезли телегу горько пахнущего пепла от сожженной травы и углей из многочисленных костров.

Когда пепел смешался с песком, Ава и Рува взялись за руки и при помощи дара создали постоянный поток тепла. Материалы в тигле размягчались, плавились и растекались. Женщины по очереди перемешивали расплавленную смесь на протяжении многих часов.

Утрос нетерпеливо ждал, вдыхая едкий запах и разглядывая серебристо-белое озеро горячего стекла.

— Я чувствую в нем силу, — сказал он.

Ава слабо ему улыбнулась. Рисунок на ее щеках и плечах смазался из-за пота.

— Это просто стекло. Мы еще не сделали его особенным.

Стеклянная смесь нагревалась полдня, становясь более гладкой и чистой, пока не была готова. Рува взглянула на бочки с кровью невинных и широко улыбнулась.

Утрос смотрел, но воздержался от советов и вопросов. Его колдуньи знали, что делают. Солдаты отнесли запятнанные бочки к тиглю, воздух вокруг которого дрожал от волн тепла. Их полукаменная кожа выдерживала жгучий жар.

Сестры подошли к бочкам и погладили крышки.

— Используем все, чтобы наверняка хватило.

Когда они открыли бочки, Утрос ощутил в воздухе кислый и резкий медный запах. Ава и Рува с наслаждением смотрели, как рослые солдаты поднимают бочки к краю тигля с бурлящим расплавленным стеклом. Колдуньи пробормотали заклинание, призывая свой дар и изменяя структуру смеси. По сигналу солдаты наклонили бочки и вылили в озеро стекла темно-красную жидкость. Свист испаряющейся сожженной крови походил на вопли бесчисленных убитых детей. Красное пятно кружилось в расплавленной массе, а Ава и Рува при помощи дара перемешивали густое варево темной магии.

Закончив, женщины испустили долгий вздох облегчения.

— Смесь готова, — сказала Рува. — Стекло и кровь превратятся в линзу. Невинные духи оставили свой отпечаток, и когда линза будет готова, невидимый след их жизней позволит заглянуть за завесу.

В глубине разума Утрос слышал голос Мэджел, ее смех, шепот, нежные слова, которые она шептала ему после их соития.

— Скоро будет готово?

— Осталось несколько этапов, — сказала Ава. — Нужно вылить стекло и придать ему форму.

В грязи за пределами штаба они вырыли неглубокую яму шести футов в диаметре. Выпустив из ладоней струйки силы, сестры сплавили грязь и глину в твердую монолитную форму, а потом открыли слив огромного тигля и направили туда вязкую окрашенную кровью жидкость. Теперь пред ними была лужа застывающего стекла. Утрос стоял рядом с колдуньями, восторгаясь расплавленным стеклом. Субстанция мерцала, словно сопротивлялась теплу и новой форме.

— Даже с учетом магии потребуется день, чтобы стекло остыло, возлюбленный Утрос. Потом мы сможем довести поверхность до совершенства, поднять линзу и активировать последнее заклинание.

Утрос вздохнул, умерив свое нетерпение.

— Я ждал пятнадцать столетий, но еще день кажется вечностью.

Колдуньи ласкали руки генерала, прижимаясь к нему холодной твердой плотью.

— Мы скрасим ожидание, — сказала Рува.

— Скоро, — прошептала Ава. — Скоро мы заглянем за завесу.

* * *

Во время следующего заката облака над горами окрасились в малиновый цвет, словно кровь детей добавили и в небо. Утрос был беспокоен, и сердце его рвалось на части. Он готов встретиться с духом императора и снова увидеть возлюбленную Мэджел.

Обычную линзу такого размера потребовалось бы постепенно охлаждать неделями, утеплив ее и контролируя, чтобы в стекле не осталось изъянов. Но Ава и Рува использовали дар, чтобы упорядочить внутреннюю кристаллическую структуру, пока стекло твердело и стабилизировалось. Объявив линзу готовой к следующему этапу, они опустились на колени возле застывшего стеклянного пруда и ладонями придали форму внешней поверхности. Они сформировали точно выверенный изгиб, который держали в уме с самого начала.

Тридцать самых сильных солдат подсунули под линзу обернутые тканью прутья, прикрепили веревки и вытащили затвердевшее стекло из кратера. Они поставили линзу вертикально, а колдуньи изготовили раму для этого зеркала шести футов в высоту. Женщины подошли к стеклянной заготовке с разных сторон и принялись работать руками, сглаживая, придавая форму, разравнивая линзу и делая ее прозрачной.

Утрос зачарованно следил за каждым штрихом, но все его мысли были заняты тем, что он скажет. Повинуясь давно отданному приказу Железного Клыка, он продолжал осаждать Ильдакар и не сомневался, что город в конечном итоге падет. Но миссия, порученная императором, касалась не только Ильдакара. Он пообещал завоевать весь мир, и ему не нужно столько тысяч воинов, чтобы удерживать осаду. Он уже отослал часть армии в других направлениях.

Император Керган хотел править Древним миром из своего главного дворца в Ороганге. Утрос захватил этот раздробленный континент. Когда посол Натан Рал рассказал, что империя распалась вскоре после смерти Кергана, Утрос после первого потрясения понял, что к тому были предпосылки. Завоеванные территории требовали жесткого военного контроля, но Утрос не мечтал управлять целым континентом. Ему было приказано завоевывать, а не править.

Пока пробудившаяся армия продолжала осаду, он строил планы по захвату земель, которые уже однажды пали под его военным кулаком. Одни его отряды пойдут к побережью, другие направятся на юг, третьи устремятся к холмам и горам на севере или вдоль реки Киллрейвен. Они продвинутся так далеко, как только смогут, захватывая земли от имени почти забытого императора Кергана.

Связавшись с духом императора, он доложит о большом продвижении, пускай и спустя пятнадцать столетий. Если Керган сможет отдавать приказы через линзу и продолжит править из преисподней, то его империя будет существовать вечно, а Утрос испытает великое удовлетворение, выполняя свой долг тщательнее любого в истории.

Но он ощущал холод в сердце. Дух Мэджел тоже находился по ту сторону завесы. Натан и Никки сказали, что Железный Клык узнал об измене. Сохранилась ли жажда мести после пятнадцати столетий в подземном мире? Прошло ли какое-то время для духа императора?

Утрос стоял перед кровавой линзой. Он был храбрым и решительным человеком, и история доказывала это множество раз, но эта встреча могла стать самым нервным событием в его жизни.

— Активируйте! — приказал он. — Я должен их увидеть.

— Мы должны остаться, чтобы при помощи дара создать связь через завесу, — сказала Рува, взглянув на взволнованных зрителей. — Но остальные...

Ава посмотрела на ближних солдат, которые были встревожены и напуганы кровавой линзой.

— Да, Утрос. Возможно, приватная обстановка будет лучше всего.

Он повернулся к первому командующему Еноху.

— Отошли все войска прочь, расчисти пространство. Я хочу поговорить со своим императором наедине.

— Понял, генерал.

Енох стал отрывисто выкрикивать приказы, отгоняя солдат, а потом и сам отошел, когда Утрос шагнул к высокому стеклянному диску. Он не мог показать ни страха, ни колебаний — ни императору, ни солдатам. По крайней мере, никто не услышит его слов.

Когда закат сменился густыми сумерками, колдуньи встали по обе стороны линзы. Полупрозрачное стекло поблескивало, как лунный камень, показывая лишь тени в глубине. Оставшись наедине с линзой, Ава и Рува что-то шептали друг другу, протягивая руки к круглой раме. Они рисовали символы, погружая кончики пальцев в размягченный кристалл, и эти заклинания светились оранжевым. Узоры продолжали мерцать, пока близнецы делали последовательные отметки, нанося на раму якорные точки.

Ава вытянулась вверх и двигалась по часовой стрелке, а Рува наклонилась и двинулась в другом направлении. Они изобразили десять рун, закончив одновременно. Руны продолжили гореть, когда колдуньи отступили от линзы.

Стекло трепетало от тепла и энергии, пропуская свет, а потом стало абсолютно прозрачным. Но оно показало не то, что было позади линзы, а завесу с завитками зеленоватого тумана.

Утрос подошел еще ближе, пока его лицо не оказалось в нескольких дюймах от изогнутой поверхности. Он вглядывался в пропитанное кровью стекло и видел там силуэты, духов, тени, отголоски бесчисленных людей, миллионы убитых, миллионы умерших от старости, неимоверное количество мужчин и женщин, которые жили с начала времен. В распоряжении Владетеля были столь многие...

Утрос жаждал отыскать тех, кто был ему нужен. На его глазах выступила влага, но он не хотел признавать, что это слезы.

— Мэджел, — позвал он, радуясь, что остальные его не слышат. — Где же ты? Я не покинул тебя. Я все еще хочу тебя. Мы должны поговорить. — Сначала он найдет Мэджел, а потом сможет сделать официальный доклад Железному Клыку. Его сердце требовало, чтобы его удовлетворили раньше разума. — Мэджел, где ты?

Духи словно услышали его через линзу. Бесчисленные фигуры были далеко, но вняли зову и отыскали того, кто был нужен. Ава и Рува стояли позади, едва дыша, но Утрос мог смотреть лишь в изогнутое стекло перед собой. Когда фигура двинулась к нему, он узнал ее походку. Узнал мгновенно, ведь сердце его принадлежало ей.

— Мэджел...

Он помнил ее красоту, ее сияющие глаза, мягкость ее кожи.

Когда она приблизилась к линзе, зеленоватый туман прояснился.

— Утрос, это ты?

Он узнал голос. Но когда изображение стало четким, Утрос мог лишь смотреть, чувствуя, как разбивается его сердце.

Лицо Мэджел было лишено кожи. Двигая сырыми красными мышцами челюсти и обнаженными изломанными зубами, она сказала:

— Я здесь, любовь моя.