Осажденные камнем

Глава 50

Даже когда они оказались внутри стен Ильдакара, Лила продолжила бежать так, словно за ними все еще гнались. Бэннон тяжело дышал, все его мышцы болели. Рубашка порвалась, штаны пропитались грязью и кровью, но он был свободен!

Когда они добежали до поилки яксенов на нижних уровнях города, Бэннон упал на колени и просипел:

— Стой, мне нужно передохнуть.

Он погрузил руки в корыто с водой и плеснул на лицо. Холодная жидкость была восхитительна. Она смывала пот, грязь и кровь. Он глубоко вздохнул с закрытыми глазами, пока вода струилась по длинным спутанным волосам. Он зачерпнул горсть воды и жадно напился.

Лила гордо стояла рядом, на ее коже блестел пот. Он вспомнил, что такой же высокомерной она выглядела в тренировочных ямах, когда подстрекала его, чтобы он сражался усерднее. Но сейчас ее взгляд был странно мягким.

— Ты вернулась за мной, — сказал он, все еще не веря.

— Да. — Она положила ладони на свои узкие бедра, дотронувшись до небольшого цилиндра ножа-эйджаила, который мог причинить немало боли. Она подтолкнула юношу коленом. — Давай, нужно сообщить остальным. Песчаная пума колдуньи Никки заметила нечто похожее на тюрьму для пленных, но никто не поверил, что у меня есть шансы отыскать тебя.

Бэннон заставил себя подняться. Лила быстрым шагом направилась к верхним уровням, не оглядываясь и ожидая, что он последует за ней. Прикрытые черной полосой кожи бедра Морасит покачивались, и Бэннон рассматривал ее покрытую выжженными рунами мускулистую спину. Он ускорил шаг, чтобы идти рядом с Лилой, а не позади нее, словно питомец на поводке.

— Сколько наших погибло в ходе вылазки? Наша атака была успешной?

Лила мрачно посмотрела на него.

— Мы убили много врагов. Две Морасит погибли, но мы хорошо показали себя в бою.

— Две? Кто?

Он был возмущен тем, как эти женщины обращались со своими подопечными, но теперь почувствовал странную тяжесть на сердце из-за их гибели.

— Райси и Марла. Дженда ранена, но она поправится. — Лила не выказывала эмоций, произнося их имена. — Когда я потеряла тебя на поле боя, я... — Морасит с трудом продолжила: — Я должна извиниться. Отныне я буду внимательнее смотреть за тобой, если мы снова окажемся в похожей ситуации.

Бэннон сделал прерывистый вдох, не желая даже думать о том, что случилось с Броком и Джедом.

— Будем надеяться, что это никогда не повторится.

Она немного помолчала.

— Генерал Утрос и его армия еще не побеждены, Ильдакар по-прежнему в осаде. Уверена, будет еще много битв.

Бэннон стиснул рукоять Крепыша.

— Знаю. Не сказать, что жду этого с нетерпением.

До рассвета был еще час, и уличные фонари горели, подпитываемые магией переноса. Лила вела его прямо к башне властителей, хотя он и сомневался, что палата волшебников заседает в столь ранний час. Бэннон размышлял, как Никки отреагирует на новость о том, что он не погиб на поле боя...

Когда они достигли вершины плато, он с тоской посмотрел на величественный особняк. Ему хотелось несколько дней проспать в своей кровати, но сперва он должен отчитаться перед палатой. Вслед за Лилой он вошел в башню и поднялся по каменным ступеням в зал властителей, освещенный огнем в камине и свечами.

Эльза, Орон, Деймон и белая как мел Лани сгрудились над развернутыми свитками, изучая карту извилистых улиц Ильдакара и акведуков, пронизывающих плато. Волшебники подняли взгляды на побеспокоивших их людей, но Лила заговорила раньше, чем кто-то из них отреагировал.

— Я вызволила Бэннона Фермера. Он был точно там, где пума Никки заподозрила тюрьму для пленников.

Из боковой ниши вышел Натан с толстой книгой в руках, которую тут же уронил на мраморный пол.

— Мой дорогой мальчик, ты жив! Погибло так много людей, что мы даже не можем перечислить их имена, но ты жив! — Волшебник с улыбкой подбежал к Бэннону и так крепко сжал в объятиях, что юноша едва мог дышать. — Добрые духи, ты выжил!

Бэннон не знал, что и сказать. Натан отпустил его и отшагнул, глядя на него сияющими глазами и словно пытаясь убедить себя, что происходящее реально. Придя в себя, Бэннон оглядел зал. Советники смотрели на него, на лицах читалось множество вопросов, но он не увидел Никки. Он хотел сказать ей, что Мрра еще бродит по холмам.

— Мы пробились. Я... — Он попытался приструнить разбегавшиеся мысли. — Я бы не выбрался без Лилы. Она пришла за мной. За мной, Джедом и Броком. Я...

Вперед вышел Орон с длинной соломенной косой, перекинутой на левое плечо. Его каменное лицо не выражало сочувствия — так же он смотрел на бедных меховых зверьков, с которых сдирал шкуру.

— Ты был с Джедом и моим сыном? Мы думали, они погибли в битве.

— Мы все попали в плен, и генерал Утрос собирался нас допросить. Но когда пришли Лила и Мрра, мы сумели освободиться. Мы все побежали... — С каждым словом говорить было все тяжелее.

— И? — Орон стоял, ожидая полного отчета.

Обеспокоенная леди Ольгия встала рядом с ним:

— Что с Джедом?

Бэннон посмотрел на Натана, ища поддержки. Он должен рассказать.

— Не успели мы отбежать подальше, как прозвучал сигнал тревоги. М-мы бежали со всех ног, но вражеские солдаты приближались. Я звал Джеда и Брока, но они... думали, что у них будет больше шансов, если мы разделимся. Пока мы с Лилой пробивали себе путь, эти двое разбежались в разные стороны. Больше я их не видел. Не знаю, захватили их в плен или убили.

Орон надолго погрузился в размышления. Остальные советники были молчаливы и угрюмы. Наконец глава гильдии скорняков хмуро повернулся к каменным столам.

— Все равно от моего сына не было никакой пользы. Что хуже, быть убитым в битве или попасть в плен? — Он издал звук отвращения. — Дважды?

Ольгия дрожала, закрыв глаза, а когда открыла их, на ее лице появилось железное выражение.

— Я уже смирилась с тем, что мой сын погиб несколько ночей назад. Сейчас у нас есть дела и город, который нужно спасти.

Натан снова по-отцовски обнял Бэннона.

— Выглядишь просто ужасно. Иди умойся, поешь и отдохни. Когда восстановишь силы, палата выслушает подробный отчет о том, что ты видел во вражеском лагере.

Бэннон смущенно кивнул.

— Где Никки? Хотел сообщить ей, что я жив.

Натан помедлил с ответом.

— Она покинула нас.

На мгновение сердце Бэннона замерло: он испугался, что прекрасная колдунья погибла во время сражения.

— Надеюсь, она уже в Танимуре, — продолжил Натан. — Она отправилась в путь в сильфиде, чтобы распространить весть о генерале Утросе и его армии.

По-прежнему считая себя защитницей Бэннона, Лила твердо положила руку ему на плечо и повела прочь из зала заседаний.

— Мы обсудим это позже. Бэннон Фермер устал и голоден. Я позабочусь об удовлетворении его потребностей.

Юноша ощутил облегчение. Он сомневался, что сможет мыслить ясно после всего пережитого. На нетвердых ногах он последовал за Морасит. Они направились к великолепному особняку, который до недавнего времени был домом Максима и Торы. Многие комнаты были заняты домашней прислугой. Лила окликнула двух женщин, которые стояли в коридоре с решетчатой крышей.

— Принесите еду. Этому мужчине необходимо поесть. Он храбрый воин Ильдакара.

Женщины узнали Бэннона и поспешили прочь, выполняя распоряжение Лилы. Добравшись до своей комнаты, он посмотрел на широкую кровать с шелковыми простынями, небольшой стол, платяной шкаф, кувшин со свежей водой и миску с перезрелыми заплесневелыми фруктами, которая простояла здесь не один день. Два мандарина были еще нормальными, хотя кожура высохла и затвердела. Бэннон схватил один и принялся чистить, но Лила забрала фрукт и порезала его на четвертинки своим ножом. Он проглотил сладкий сочный мандарин и почувствовал прилив энергии. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул.

Лила принялась деловито сновать по комнате. Она нашла мягкую тряпицу, смочила ее водой из кувшина и начала отмывать засохшую кровь с лица Бэннона. Она терла кожу так сильно, словно намеревалась смыть еще и веснушки. Морасит промокнула его пересохшие губы, а затем протерла шею. Она так пристально на него смотрела, словно оценивала товар или готовила его к продаже придирчивому торговцу.

— Я просто хочу лечь и отдохнуть, — сказал он, чувствуя неловкость.

— Рано. Ты прошел через такое же тяжелое испытание, как бой на арене. Ты потный, твои мышцы тверды и скованны. Ты еще не готов заснуть.

Вошли две служанки, неся тарелки с виноградом, сыром, двумя твердыми рулетами и порезанным мясом яксена. Рот Бэннона наполнился слюной. Мандарина было недостаточно.

— Может, я и правда не готов спать.

Женщины задержались спросить, не нужно ли что-то еще, но Лила выпроводила их.

Бэннон жадно впился в один из рулетов, а потом съел сыр и горсть сочного винограда. Он глотал еду, почти не жуя.

Пока он ел, Лила дернула его рубашку, но жесткая от грязи и крови ткань прилипла к ранам на его спине. Разочарованно ворча, она кинжалом распорола рубашку. Бэннон вскрикнул от удивления, но она отодрала ткань и швырнула ее на пол.

— Все равно уже порвалась.

Бэннон жевал ломтик мяса, наслаждаясь его пряной сочностью. На остальное он едва обращал внимание.

Когда он остался без рубашки, Лила влажной тряпицей протерла его спину, а затем грудь, и Бэннон расслабился. Всего несколько часов назад он был уверен, что его казнят. Он отстранился от подноса с едой и сел на край постели. Закончив протирать грудь, Морасит встала позади и принялась разминать его плечи, спускаясь по спине. Обычно наставницы причиняли подопечным непомерную боль, но сейчас все было в точности наоборот.

— Ты умеешь не только драться, Лила. Я рад.

— У меня много умений. — Она положила ладонь ему на грудь и резко толкнула, повалив на кровать, чтобы удобнее было снимать сапоги. — И ты прекрасно это знаешь.

— Что ты делаешь? Я устал, у меня все болит.

— Ты прошел через великую битву, — ответила она. — Я... волновалась и рада, что тебя не убили. Хочу выразить благодарность.

— Спасибо, но в этом нет необходимости.

Лила никогда не принимала отказов.

— Того требует честь.

После тяжелых дней тренировок в ямах она объявила его своим любовником, пообещав «в награду» плотское удовольствие, хотел он этого или нет. Она не оставляла выбора.

— У тебя есть силы сопротивляться мне?

— Я больше не твой пленник, — напомнил он.

— Но все еще мужчина, — хрипло ответила она. Неуловимым движением пальцев Лила расстегнула полосу кожи на своей груди и позволила одеянию соскользнуть на пол. — Мне больше не нужно тебя заставлять.

Бэннон, ощущая израненной спиной холодные простыни, смотрел на обнаженную Лилу, которая наклонилась вперед и забралась на него. Он вспомнил трех прекрасных послушниц Твердыни — Одри, Лорел и Сейдж. Они стали его первыми любовницами и подарили удивительные ночи удовольствия, сменяя одна другую. Но потом извращенная магия Госпожи Жизнь превратила трех красавиц в монстров.

Могло ли быть по-другому? Могла ли закаленная Морасит превратиться в мягкую и чувственную женщину? Когда Лила склонилась, он ощутил тепло ее кожи, вдохнул мускусный аромат и вспомнил, какой она была безжалостной. Железная наставница заставляла его выполнять свои требования. Она запугивала его. Сейчас, глядя на нее, он видел, что она стала теплее. Что-то изменилось. Лила прикоснулась к нему с намеком на нежность.

Он нерешительно поднял руку и погладил обнаженную кожу ее спины, чувствуя загадочные символы. Когда он провел ладонями вниз, ему показалось, что он пальцами читает магическую книгу.

— Я спасла тебе жизнь, мальчишка, — сказала Лила. — Ты должен меня вознаградить.

Бэннон не мог с этим поспорить.