Осажденные камнем

Глава 42

Никки видела Морасит в действии, знала о крепости их тел и гневе, пульсирующем в их венах, но когда на следующее утро после атаки к ней подошла потрепанная Лила, Никки увидела то, чего не ожидала. Морасит выглядела побежденной.

— Я подвела его, — сказала она. — Я подвела Бэннона. Он погиб из-за меня.

Подернутое дымкой полуденное солнце грело вершину плато. Никки стояла у башни властителей в тени высокого здания, протянувшейся до реки и отвесных утесов. Опустошенная ночной битвой Никки пока что не позволяла себе обдумать ее эмоциональные последствия. Она намеренно блокировала чувства и старалась мыслить аналитически. Сердце ее было твердым и холодным… как черный лед. Она цеплялась за эту мысль.

— Прошлой ночью погибли сотни людей, не только Бэннон, — сказала Никки. Чем сильнее она старалась не вспоминать лицо парня, его нетерпеливую улыбку и добродушие, тем четче становился образ.

Лилу это не успокоило.

— Верно, многие погибли, но остальных я не подвела. А вот Бэннон... Скорее всего, я недостаточно его подготовила, а сама не смогла защитить. Я потеряла его из виду, когда сражалась вместе с сестрами-Морасит, и нахлынувшие вражеские солдаты отрезали меня от него. Я даже не видела, как он упал, поэтому не знаю, что с ним случилось.

Никки тоже этого не видела. В безумии ночной битвы бойцы арены, городские стражники, добровольцы и советники были предоставлены самим себе.

— Бэннон был хорошим бойцом, — сказала Никки. Затем она понизила голос и сказала то, что не собиралась: — Он был моим другом. — Никки было странно признать этот факт, но другого слова не нашлось. Бэннон Фермер стал не просто временным спутником в их путешествии. — Если ты подвела его, то и я тоже. Теперь мы никак не можем ему помочь.

Они все еще подсчитывали погибших. Орон потерял своего сына Брока, и леди Ольгия сообщила скорее с гневом, чем с горем, что Джед тоже не вернулся. Никки не могла представить чувств родителей, потерявших детей, даже таких никчемных и не оправдавших надежд, как Джед и Брок, — но затем она вспомнила о Чертополох, и тяжесть боли заставила ее понять их.

— Может, Бэннон не погиб, — сказала Лила, ошарашив Никки. — Я не оставлю надежды, пока не буду знать наверняка.

Никки ожесточила свое сердце, не желая тратить время на несбыточные иллюзии.

— Слишком мало шансов. Ты знаешь это.

Лила скрестила руки на груди, прикрытой черной кожаной полосой.

— Если ты не намерена сдаться, то мы должны цепляться за любую надежду. У Ильдакара слишком мало шансов, но мы не сдадимся.

Никки понимала, что молодая Морасит права. Ричард Рал никогда не опускал руки, иначе он сдался бы Имперскому Ордену еще до первых сражений.

— Надежда может стать нашим величайшим оружием. Не забывай о ней. — Она посмотрела в решительные глаза Лилы. — Спасибо, что напомнила мне об этом.

Морасит убежала, а Никки не стала спрашивать, что она собирается делать дальше. У нее и самой хватало забот. Генерал Утрос и его армия должны пребывать в смятении после нападения, но сам Ильдакар также гудел от предположений, вопросов и неопределенности. Защитники нанесли мощный удар, и палата волшебников будет упиваться этим достижением еще несколько часов. Ни одна из сторон пока не была готова к масштабным действиям, но только глупец мог предполагать, что осада скоро завершится.

Тора снова оказалась в заточении, но уже в другой темнице. Бывшая властительница изменилась, будто внутри нее что-то окончательно сломалось, но Никки по-прежнему не доверяла ей.

Советники разошлись по домам, чтобы восстановить силы, а потом уже собрать палату волшебников и обсудить следующие шаги. Когда Никки вошла в тихую башню властителей, перед ней предстал безмолвный главный зал с пустыми тронами и каменными скамьями. В зале слышалось лишь гулкое эхо ее шагов.

— Ах, так и думал, что найду тебя здесь, колдунья, — сказал Натан, напугав ее.

Никки обернулась и увидела волшебника. Балахон его был потрепан, а белые волосы спутаны. Она подивилась, что он еще не умылся и не сменил одежду после прошедшей ночи. Натан всегда заботился о внешнем виде и комфорте, но ночная битва потрясла его.

— Хотела найти место для раздумий, — сообщила она.

Натан подошел ближе, и выражение его лица изменилось.

— Знаю. Я тоже скорблю о дорогом мальчике. Это ужасная потеря.

Никки не хотела признаваться в своих чувствах.

— Нет времени для скорби или глупых надежд. Нужно обдумать дальнейшие действия, пока выдалась передышка. Она может продлиться всего несколько дней. — Никки бросила взгляд на лестницу позади тронного возвышения. — Пойдем на вершину башни, оттуда открывается хороший вид на долину.

Они поднялись по спиральной каменной лестнице и оказались на крыше. Здесь ярко светило солнце и беззаботно порхали жаворонки, но даже отсюда она слышала монотонные удары в стены.

Никки понизила голос, хотя никто кроме Натана ее не слышал.

— Этого недостаточно. Бэннон погиб, защищая даже не свой город, а наша самонадеянная атака не принесла никакой пользы. Как долго Ильдакар сможет выдерживать осаду?

Натан провел пальцами по длинным волосам, и этот жест напомнил ей о Ричарде.

— До тех пор, пока это необходимо. Я не верю в существование непобедимой армии. Джегань и Имперский Орден пали. Сулакан и его войско нежити были уничтожены. Утроса ждет та же участь.

Никки прислушалась к граду ударов по внешней стене:

— Вода камень точит. Не думаю, что у нас так уж много времени. Ильдакар — лишь промежуточная цель генерала Утроса. Его армия угрожает всему миру.

Они смотрели на широкую долину. Покатые холмы на северной окраине почернели от огня, а по земле стелилась пелена дыма, но враг по-прежнему казался неисчислимым, хотя и понес потери.

Натан выставил перед собой ладони, начертил в воздухе прямоугольник и растянул воздух, создавая увеличительное окно. Немало солдат усердно трудилось над восстановлением лагеря, но колонны из тысяч воинов в разных направлениях покидали долину. Каждый из отрядов мог бы захватить целый город. Никки внутренне похолодела. Скорбь по Бэннону окутывала одеялом, неспособным растопить черный лед ее сердца, но Утрос был куда большей угрозой.

— Если эти экспедиционные силы намерены завоевать еще больше территорий, то генерал может захватить земли, которые Ричард повелел нам спасти. — Она посмотрела на Натана. — Опасность выходит за пределы Ильдакара. Утрос может завоевать весь Древний мир. Что помешает ему направиться в Д'Хару, подобно Джеганю и Имперскому Ордену? Мы должны остановить его здесь.

Натан погладил подбородок, на котором уже пробивалась светлая щетина. Ей еще не доводилось видеть его столь неопрятным.

— Теперь, когда мы показали ему наш боевой дух, не следует ли снова потребовать переговоров? Может, война не в его интересах?

— Как мы убедим его в этом? — Никки покачала головой. — Он уже отправил часть своей армии.

Через линзу они наблюдали за группой инженеров, которые изготавливали из длинных стволов деревьев различные детали, в том числе и внушительный рычаг метательного орудия. Работая с трудолюбием пчел, они соорудили катапульту и покатили к высоким воротам.

— Даже если они будут швырять каменные глыбы, заклинания защитят наши стены и ворота, — сказал Натан. — Что он задумал?

Часовые на внешней стене подали сигнал тревоги, и стражники встали наизготовку, когда катапульта выдвинулась на позицию. Никки прищурила голубые глаза.

— Я думаю, у него на уме что-то другое.

Они с тревогой наблюдали, как воины наматывали канаты катапульты, оттягивая рычаг. Катапульта дернулась, рычаг врезался в останавливающий блок и выбросил груз из корзины. С десяток трупов перелетело через высокую стену и упало на улицы Ильдакара, приземляясь на черепичные крыши и в резервуары с водой. Это были ильдакарские солдаты, убитые во время ночной атаки. Головы их были отрублены, а тела обезображены. Когда первый залп из трупов обрушился на нижние ярусы города, древние воины перезарядили катапульту. К ней подтягивались повозки, нагруженные телами.

Никки стиснула зубы.

— Генерал не настроен вести переговоры.

Ее сердце заледенело. Она ощутила покалывание магии Приращения и Ущерба. Они бьются не только за Ильдакар. Теперь она знала, что делать.

— Весь Древний мир и вся Д'Харианская империя должны знать об этой угрозе. Я займусь этим. — Ветерок на вершине башни трепал ее короткие светлые волосы. — Завтра я воспользуюсь сильфидой.

* * *

Ночью, пытаясь отдохнуть перед стремительным путешествием, Никки снова отправилась вместе с Мрра в окрестности огромного лагеря. Темнота воспринималась по-другому через глаза песчаной пумы, но она видела разрушения, чувствовала едкую гарь сгоревших холмов, а также запах крови после большой битвы. Мрра вышла из укрытия в заросшей деревьями лощине и направилась к армии Утроса. Большая кошка знала, что у древних воинов слабое даже для людей ночное зрение, поэтому она отважилась подойти еще ближе к лагерю.

Никки мысленно направляла пуму, пока ее тело в беспокойном полусне лежало на кровати в роскошном особняке. Ее по-прежнему тревожили огромные потери прошлой ночи.

Днем жители Ильдакара приходили в себя и пытались оценить, какой урон сумели нанести врагу, но изуродованные тела, выпущенные из катапульт, вызвали смятение и шок. Люди изо всех сил старались ощутить вкус победы, но не могли не подсчитывать своих павших, хотя опознать изуродованные трупы было невозможно. Никки даже не знала, было ли среди них тело Бэннона.

Однако с помощью песчаной пумы Никки могла увидеть истинный ущерб, нанесенный Утросу. Многие из пылающих огней не были яркими лагерными кострами, как предполагали ильдакарцы. Мрра почуяла запах горящей плоти, увидела груды тел, обуглившуюся кожу и почерневшие кости, превращающиеся в сальные угли. Это были погребальные костры. Хотя кожа древних воинов была твердой из-за последствий заклинания, они все же истекали кровью и умирали. Теперь трупы сжигали, хотя для этого требовалось много дров.

Находясь в состоянии полусна, Никки прикинула, что потери Утроса в три, а то и в пять раз больше, чем потери Ильдакара. Впрочем, это все равно было сомнительным поводом для радости.

Мрра походила на тень в слабом лунном свете, кружа возле войск и погребальных костров, замечая воронки от магических взрывов и разрушения. Когда она подкралась ближе к штабу генерала, Никки ощутила, как ее чувства обострились, а все звуки и запахи десятикратно усилились. Мрра обнаружила несколько больших бочонков, пахнущих кровью. Никки не знала, зачем Утросу понадобились бочки с кровью, а Мрра было все равно. Кровь ее не пугала.

Никки запоминала все детали, пока Мрра продолжала бродить по лагерю. Большая кошка не понимала, что такое человеческая война, но наблюдала, и Никки благодаря связи со своей сестрой-пумой многое выяснила. Помимо всего она заметила странные, знакомые запахи, которые не принадлежали древней армии.

Не имея возможности подойти ближе из-за бодрствующих солдат, Мрра заметила деревянную хижину без окон и с зарешеченной дверью. Она услышала шевеление, приглушенные голоса, почуяла иной запах. Внутри были люди, но не пахнущие пылью, а теплокровные. Пленники? Заложники, которых Утрос держит в качестве козыря?

Конечно же, не было никакого способа спасти их из самого сердца вражеского лагеря.

Утром, перед тем как идти к сильфиде, Никки должна сообщить эту новость палате волшебников. Благодаря кошачьему шпиону у нее было много новой информации.