Опальная жена. Пекарня на краю севера

Эпилог.

Эпилог

– Щит! Держи щит, Анна!

Голос Виктора вырвал меня из задумчивости. Я вскинула руку, и передо мной соткался полупрозрачный барьер. Магия – не поток, который нужно выплеснуть, а тончайшие нити, которые следует сплетать. Я повторяла это как мантру. Больше не голые эмоции, не слепая ярость. Только холодная воля.

Виктор метнул в меня сгусток энергии. Щит дрогнул, но устоял.

– Уже лучше, – одобрительно кивнул он. – Ты пытаешься контролировать.

Как оказалась колдовать на голых эмоциях опасно. Ты можешь вложить в удар весь резерв, и даже не понять этого. Можешь ненамеренно ранить человека. Вспомнить хотя бы тот случай с Розалиндой – энергия полоснула её по щеке. Так что я стала учиться. Виктор навёз мне гору учебников. Мой муж оказался на удивление хорошим учителем. Терпеливым, внимательным и невероятно дотошным. Он объяснял теорию, заставлял меня медитировать и часами плести простейшие узоры, пока они не начинали получаться идеальными.

– Пожалуй, на сегодня достаточно, – Виктор опустил руки.

– Уже сдаёшься? – поддразнила я, пытаясь унять дрожь в ногах. – Может, ещё один раунд?

Виктор с укоризной покачал головой.

– Что я говорил тебе о перенапряжении? Или ты хочешь, чтобы я снова носил тебя на руках до самой постели, а потом неделю отпаивал травяными отварами?

– Хм-м-м, – я сделала вид, что глубоко задумалась, и лукаво подмигнула. – Насчёт постели я бы поспорила…

Виктор, мгновенно разгадав мой намёк, хрипло рассмеялся. В два шага он оказался рядом и притянул меня к себе, заключая в кольцо сильных рук. Его ладони легли на мою талию так уверенно и властно, словно я была самой большой драгоценностью в мире.

Весна в Дала-Эрне не пришла – она ворвалась, сметая остатки зимы.

Снежные шапки на вершинах гор подтаяли, и с оглушительным рёвом вниз устремились тысячи потоков талой воды. Воздух наполнился запахом влажной земли и просыпающейся хвои. А следом пришло и лето, тёплое, ласковое. Город полностью преобразился. Склоны гор покрылись лиловыми, золотыми и алыми пятнами цветущих рододендронов и горных маков, превратив суровый пейзаж в волшебный ковёр.

Виктор, не разжимая объятий, мягко потянул меня вниз. Мы опустились на траву, в россыпь крошечных, хрупких лепестков горных фиалок. Отсюда, с нашего тренировочного уступа, Дала-Эрне был как на ладони.

– Так что ты решила насчёт моего предложения? – голос Виктора, внезапно ставший серьёзным, вернул меня к реальности.

Я закусила губу. Как я могла забыть? Сейчас, под ласковым летним солнцем, Виктор казался совершенно спокойным. Но я знала, что холод Дала-Эрне, его долгие зимы и пронизывающие ветра были для него медленной пыткой. Его драконья суть жаждала иного. Я знала. Чувствовала это на кончиках пальцев, ощущала в редкие моменты, когда взгляд Виктора становился отсутствующим, устремлённым на юг. И я не могла это игнорировать.

– А как же дом? Оставить его одного…

– Оставь Марту и Терес, – высказал Виктор мысль.

Я и сама думала об этом, но не решалась произнести вслух. А он сказал. Так просто.

– Тем более у них скоро прибавление. Им нужно больше места.

Да, Терес беременна. С ума сойти, как я обрадовалась, когда узнала. Март теперь буквально сдувал с жены пылинки и запрещал ей даже приближаться к печи.

Наша пекарня работала, казалось, круглосуточно, наполняя улицы ароматом свежей выпечки. Дела шли так хорошо, что вскоре в городе открылась ещё одна. И в моей голове уже зрела дерзкая мысль о целой сети. О маленькой сладкой империи… Идеальным началом мог бы стать Крейтс, где находилось поместье Виктора. Его дом.

– Летом мы сможем приезжать сюда в гости, – тихо добавил муж, видя сомнения на моём лице.

– А как же твои амбиции? – я игриво ткнула его пальцем в бок. – Ты же хотел попытать счастья на посту префекта!

– М-м-м, – Виктор поморщился. – Не хочу мешать твоей подруге. Элизабет будет на этом месте куда полезнее.

– Думаешь, у неё получится? Совет подпишет прошение? Женщины? Это же нонсенс!

– Почему нет? У неё есть голова на плечах и влиятельные знакомые в столице. Уж поверь, из неё выйдет префект получше, чем из её бестолкового мужа.

– Да, ты прав, – согласилась я. – Но чем тогда будет заниматься ваша светлость? – не удержалась я от ехидства. – Чем будем заниматься мы? Ходить на балы, охотиться, листать газеты и обсуждать последние столичные сплетни за чашечкой чая?

– В пекло! – отрезал Виктор. – Ноги моей в столице не будет! – Он отвёл взгляд, и его голос изменился, стал глуше и как-то… значительнее. – Мне предложили место. Декана военной академии. Той самой, где я сам когда-то учился. Это совсем недалеко от моего дома в Крейтсе. Тебе там понравится.

– Дай мне ещё немного времени, – прошептала я, прижимаясь щекой к его крепкому плечу.

Но эти слова были лишь эхом старых страхов, последней данью прошлому. Время мне было не нужно. Я любила Виктора. И не могла его мучить.

Через полгода мы переехали…

Виктор не обманул: мягкий, ласковый климат, ослепительное солнце и свежий морской ветер, несущий запахи соли и цветущих оливковых рощ – всё это было правдой. Я согласилась на переезд, и сейчас, глядя на бирюзовую гладь моря с террасы нашего дома, я ни на секунду не жалела о своём решении.

Как и обещала, я привезла с собой и тётушку Гиллеан. Глен сотворил настоящее чудо. Тетя снова начала говорить, самостоятельно есть. Её память, увы, стёрлась навсегда, но, глядя на её спокойное, почти безмятежное лицо, я думала, что, возможно, это к лучшему. Не помнить всего того ужаса, что ей пришлось пережить – это ли не милосердие? Переезд в Крейтс, в его целительный климат, ещё лучше повлиял на её хрупкое здоровье.

Моя дерзкая мечта о маленькой сладкой империи тоже начала воплощаться в жизнь. Первая же пекарня, открытая в оживлённом портовом квартале, имела оглушительный успех. Вскоре за ней последовала вторая, а затем и третья в соседних городках.

Я с головой ушла в работу, и жизнь вошла в мирное, счастливое русло. Виктор нашёл себя в должности декана, и я видела, как он расцвёл, сбросив с плеч груз северной тоски…

Друзья Виктора, Глен и Иннис, часто бывали у нас в гостях. И хотя моя благодарность Глену не знала границ, по-настоящему близким человеком для меня стал Иннис. Это казалось странным, почти нелогичным. Но Глен, с его профессиональной отстранённостью и собранностью медицинского эксперта, всегда держал невидимую дистанцию. Иннис же был полной его противоположностью. Ему знатно досталось от Драммонда, но несмотря на это Иннис был на удивление открыт миру. Живой, порывистый, с искорками смеха в глубине глаз, он словно бросал вызов своей судьбе.

– Слава Богам, ты перестал пить! – с облегчением произнёс Виктор, когда Иннис с Гленом приехали к нам во второй или третий раз.

Он по-дружески хлопнул друга по плечу, и тот едва не выронил привезённый мне букет полевых цветов.

– Его ещё нужно отучить играть в карты на деньги, – хмыкнул Глен, стоявший рядом.

– Ну не отнимайте у меня последние радости! – театрально всплеснул руками Иннис. – Иначе что останется? Тоскливые беседы о вечном? Я пока к этому не готов! Слишком молод, чёрт бы вас побрал!

Они сидели на веранде, в плетёных креслах, окутанные тёплым полумраком южного вечера и терпким ароматом ночных фиалок. Три друга. Три осколка, спаянные воедино. Они вспоминали прошлое, свою учебу, службу.

Я же сидела чуть поодаль, с интересом слушая их неторопливые голоса.

– А помните тот рейд на Чёрные Топи? – начал Иннис. – Глен, клянусь, ты был зеленее, чем тина в том болоте. Особенно когда из воды вылезла та тварь.

– Это была не “тварь”, а крупный болотный ползун, – с непроницаемым лицом поправил Глен. – И позеленел я не от страха, а от миазмов, которые он источал. С точки зрения токсикологии…

– Да брось ты свою токсикологию! – махнул рукой Иннис. – Я думал, нам конец. Эта штука была размером с карету, и она определённо хотела нами поужинать. А наш доблестный командир, – он театрально поклонился в сторону Виктора, – вместо того чтобы рубить её мечом, просто… поджёг болото.

Виктор усмехнулся.

– Я не поджигал болото. Я просто создал световую вспышку, чтобы ослепить тварь. А то, что она оказалась пропитана горючим газом… это было удачное стечение обстоятельств.

– Удачное! – воскликнул Иннис. – Он называет это удачным! Да там полыхнуло так, что у меня на неделю брови пропали! Зато ползун превратился в отличный факел. И путь нам осветил, и комаров разогнал.

Я смотрела на них и улыбалась. Истории были разными – о засадах в заснеженных перевалах, о ночных дежурствах под проливным дождём, о странных союзниках и ещё более странных врагах.

В какой-то момент Виктор поймал мой взгляд, и его суровое лицо смягчилось. Он чуть заметно качнул головой, спрашивая: “Ну что, не надоело тебе слушать наши байки?”

В ответ я улыбнулась и произнесла:

– По крайней мере, теперь я знаю, почему у моего мужа на левом плече шрам в виде полумесяца.

Иннис тут же оживился.

– О, это моя заслуга! Я спасал его светлость от разъярённого грифон…

– Ты спасал от него ящик с вином, – перебил его Виктор, не меняя невозмутимого тона. – Если бы не я, он бы выпотрошил тебя вместе с твоей добычей.

Глен тихо хмыкнул, подтверждая слова Виктора.

– Детали, детали… – отмахнулся Иннис, ничуть не смутившись. – Главное – результат! Вино мы спасли, грифон улетел, а у Виктора осталась красивая отметина на память о моей отваге.

Веранду вновь наполнил смех. После чего Виктор молча протянул руку, и я, оставив своё кресло, встала рядом с ним. Его ладонь опустилась мне на живот – туда, где теперь билось не только моё сердце.

– Мы ведь вам так и не сказали главного, – голос Виктора прозвучал на удивление ровно, даже буднично, но я, как никто другой, ощущала бурю, что творилась у него внутри. – Нас скоро будет трое.

Тишина, обрушившаяся на веранду, была оглушительной. Даже стрекот сверчков, до этого бывший лишь ненавязчивым фоном, вдруг стал пронзительным и громким.

Иннис, замерший с поднятой чашкой травяного чая, медленно опустил её на стол.

Глен, напротив, никак не изменился в лице, лишь чуть приподнял бровь, и его внимательный взгляд на секунду скользнул с Виктора на меня.

Первым дар речи обрёл, разумеется, Иннис.

– Трое? – переспросил он шёпотом, а затем его лицо расплылось в широчайшей улыбке. – Трое! Чёрт бы вас побрал, старые вы заговорщики! – он вскочил на ноги. – Виктор! Анна! Да я… я же… я буду самым лучшим дядей во всём королевстве! Я научу его фехтовать, флиртовать с дамами и отличать хорошее вино от… Ох, чёрт, – он картинно хлопнул себя по лбу. – Я же завязал… Но научить юного сердцееда искусству флирта – это уж точно ко мне!

– Мои искренние поздравления, – спокойный, глубокий голос Глена прозвучал якорем в этом море эмоций. – Анна, как ты себя чувствуешь? В первые месяцы стоит избегать переутомления и больше отдыхать.

– Я чувствую себя прекрасно, Глен, спасибо, – улыбнулась я. – Наша экономка оккупировала кресло у камина и теперь вяжет крошечные пинетки всех цветов радуги. А тётушка Гиллиан, делая вид, что лишь поправляет ей нитки, на самом деле зорко следит за качеством.

Иннис с шумом плюхнулся обратно в кресло.

– Только представьте! Маленький дракончик! Или маленькая ведьмочка! Слава всем Богам, если характер будет твой, Анна. Если он пойдёт в этого солдафона, – Иннис кивнул в сторону Виктора. – Нам всем придётся ходить строем ещё до того, как он научится говорить!

Я смотрела на мужа, на его друзей, на мерцающие вдали огни Крейтса… Крошечный огонёк жизни внутри меня, до этого бывший лишь нашей с Виктором сокровенной тайной, теперь согревал своим теплом нас всех. В этот миг я поняла с оглушительной ясностью: наше “долго и счастливо” только начинается.