Опальная жена. Пекарня на краю севера

Глава 32.

Глава 32

Следующий день пролетел незаметно. У нас уже появились постоянные клиентки – жёны рыбаков и лавочников, которые неизменно приходили раньше всех, боясь, что свежий хлеб разберут до них. И опасения были не напрасны: как и в прошлый раз, к обеду прилавки опустели. Пришлось нам с Терес снова замешивать тесто, чтобы к возвращению моряков из порта их ждали румяные, дымящиеся буханки.

Мы старались печь ровно столько, сколько могли продать за день – ни крошкой больше.

“Вот когда у нас будут запасы, тогда можно рисковать” – думала я, стряхивая с себя мучную пыль.

После обеда началось самое интересное – выпечка для префекта. Эти булочки должны были стать нашей визитной карточкой: тонкие, воздушные, с едва уловимым ароматом корицы, тающие во рту.

Когда аромат свежей сладкой выпечки наполнил пекарню, даже угрюмый Март, не склонный к сантиментам, невольно улыбнулся.

Я аккуратно переложила булочки на решётку, а Терес тем временем принесла плетёную корзинку, которую мы выстлали льняной салфеткой с вышитыми по краям виноградными лозами.

Дождавшись, когда булочки остынут, я присыпала их перетёртым в пыль сахаром через кружевную салфетку – на румяной поверхности проступил изящный узор, словно морозный рисунок на стекле.

– Вышло даже лучше, чем я ожидала, – удовлетворённо прошептала я, отступая на шаг, чтобы оценить результат.

Оставалось только привести себя в порядок. Я поднялась в комнату Терес. Она помогла мне переодеться, затянуть шнуровку на спине и уложить волосы. Ещё я купила тоненькие кружевные перчатки. Они были тесноваты, но это было меньшим из зол – главное, что перчатки скрывали все следы тяжёлой работы.

– Выглядишь прекрасно, – тихо сказала Терес, поправляя складки на моём платье. Но в её глазах читалось беспокойство. Женщина взяла мои руки в свои и крепко сжала. – Только будь осторожна, ладно?

– Конечно, – кивнула я, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала себя на самом деле.

Спустившись во двор, увидела Шторма, готового к выезду. Боевой конь нетерпеливо бил копытом, явно чувствуя моё волнение. Корзинка с булочками была надёжно закреплена на седле, и через мгновение я уже легко взгромоздилась на спину могучего жеребца.

Улицы Дала-Эрне встретили меня любопытными взглядами. Женщина в нарядном платье, верхом на боевом коне – зрелище, нечастое для этих мест.

Подъехав к дому префекта, я увидела несколько породистых лошадей у коновязи и множество богато одетых гостей, входящих в дом.

Конюхи, принимавшие Шторма, смотрели на него с плохо скрываемым восхищением. Мой вороной, почувствовав внимание, горделиво выгнул шею и фыркнул, словно демонстрируя своё превосходство над местными лошадьми.

– Дикарка… – прошептала одна из разодетых дам, бросая на меня презрительный взгляд.

Я предпочла не замечать перешёптываний и, крепче сжав корзинку, направилась к парадному входу. Охранники смотрели на меня с явным недоумением – видимо, пекари редко попадали в число приглашённых. Достав приглашение, я протянула его старшему из стражников. Тот бегло пробежался глазами по тексту, кивнул и молча пропустил меня внутрь.

Войдя в просторный холл, я на мгновение замерла, ослеплённая блеском хрустальных люстр и роскошью убранства. Повсюду звучала тихая музыка, слышался смех. Я невольно сжала ручку корзинки крепче, почувствовав себя чужой.

– Леди Артейр! – услышала голос Штаймера.

Префект шёл по коридору. Как и всегда выглядел он безупречно – тёмно-синий камзол с серебряной вышивкой подчёркивал статную фигуру.

– Вы пришли. Не могу передать, как я рад вас видеть.

Несколько голов повернулось в нашу сторону. Гости с любопытством рассматривали незнакомку, удостоившуюся столь тёплого приветствия от самого префекта.

– Господин Штаймер, – я слегка присела в реверансе.

Он взял мою руку в перчатке и поднёс к губам. Поцелуй был лёгким, почти невесомым, но его глаза не отрывались от моих…

– Какая элегантность, – произнёс он, всё ещё удерживая мою руку. – Эти перчатки придают вам особый шарм, хотя, признаться, я предпочёл бы видеть ваши руки без них.

– Работа в пекарне не способствует красоте, господин префект, – ответила я с лёгкой улыбкой.

– А, вы привезли обещанное угощение? – его взгляд скользнул к корзинке.

– Да, как мы и договаривались.

Я протянула ему корзинку. Штаймер принял её, приподнял край салфетки и с явным удовольствием вдохнул аромат свежей выпечки.

– Восхитительно, – он одобрительно кивнул и улыбнулся.

Затем повернулся и подозвал стоявшего неподалёку слугу.

– Эрих, отнеси это на десертный стол. И проследи, чтобы корзинка стояла на почётном месте.

Слуга почтительно склонил голову, принял корзинку и бесшумно удалился.

– А теперь, – Штаймер предложил мне руку, – позвольте представить вас некоторым из моих гостей.

Штаймер повёл меня в большой зал, заполненный гостями. Звон бокалов, приглушённый смех, шелест дорогих тканей…

– Господа, – объявил Штаймер, подводя меня к группе мужчин, – позвольте представить вам мою новую знакомую. Леди Артейр, дочь графа Вейра.

Мужчины обратили на меня оценивающие взгляды, в которых читалось больше интереса, чем следовало бы. Один из них, с тщательно уложенными седеющими волосами, многозначительно посмотрел на Штаймера:

– Ульф, ты не говорил, что среди твоих знакомых есть столь очаровательные молодые особы.

– Леди Артейр, – Штаймер положил руку мне на плечо, задержав её чуть дольше, чем требовали приличия, – владеет пекарней на окраине города. Весьма… необычное занятие для аристократки, не правда ли?

В его тоне звучала снисходительность, которая заставила меня внутренне напрячься.

– Это временное занятие, – добавил Штаймер, переглядываясь с друзьями, – пока леди не найдёт более подходящее применение своим… талантам.

По кругу прокатился негромкий смешок. Я почувствовала, как краснеют щёки.

– Пекарня – вполне достойное дело, господа, – сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – И я намерена развивать его.

– Разумеется, разумеется, – поспешил согласиться седовласый мужчина, но в его глазах плясала откровенная насмешка. – Приятно видеть, когда женщина… чем-то занята.

Штаймер тем временем взял два бокала с подноса проходящего слуги и один протянул мне.

– Леди Артейр обладает редким сочетанием качеств: благородное происхождение, образование и… – его взгляд скользнул по моей фигуре, – природная грация. Такие руки, джентльмены, созданы для фортепиано, а не для замешивания теста.

– Я бы хотела осмотреть ваш дом, господин префект, – сказала я, чувствуя растущее раздражение от того, как меня обсуждают, словно породистую лошадь на аукционе. – Архитектура впечатляет.

– Конечно, – Штаймер легко поклонился. – Я с удовольствием проведу для вас экскурсию.

Мы двинулись через залы, и префект, не выпуская моей руки, показывал картины, гобелены, антикварную мебель. Но меня не покидало ощущение, что я сама – экспонат, который префект демонстрирует встречающимся гостям.

– А вот здесь у меня небольшая галерея, – он открыл двери в просторную комнату, где несколько мужчин с бокалами в руках разглядывали развешанные по стенам полотна.

Когда мы вошли, разговоры стихли. Штаймер представил меня, и вновь я услышала:

– Редкая красота… Кто бы мог подумать, что в нашем городе можно встретить…

Один из мужчин подошёл ближе:

– Пекарня значит… Должно быть, эти руки удивительно сильные и… умелые.

Я чуть воздухом не поперхнулась. Светский приём превращался в нечто странное, фривольное, с намёками и взглядами, от которых хотелось немедленно покинуть это место.

– Господин Штаймер, мне кажется, я должна проверить, как подали мои булочки, – сказала я, пытаясь найти повод отойти.

– О, не беспокойтесь об этом, – он удержал меня за локоть. – Слуги все сделают. Позвольте представить вас ещё нескольким гостям.

К счастью, в этот момент к префекту подошёл человек в строгом костюме и что-то прошептал ему на ухо.

– Прошу прощения, леди Артейр, – Штаймер слегка нахмурился. – Небольшое дело требует моего внимания. Я вернусь через несколько минут. Чувствуйте себя как дома.

Не успел Штаймер отойти, как мужчина, говоривший про “сильные руки”, немедленно приблизился ко мне, словно только и ждал этого момента.

– Позвольте предложить вам прогулку по западному крылу, леди Артейр, – произнёс он с улыбкой, от которой мне стало не по себе. – Там есть удивительная коллекция миниатюр, которую Ульф редко показывает гостям.

– Благодарю вас за предложение, господин… – я сделала паузу, понимая, что не помню его имени, и ловко обернула это в вежливый вопрос.

– Барон Маерлиц, – он слегка поклонился, не сводя с меня глаз. – Заведую городской казной, – произнёс мужчина с таким видом, будто это давало ему особое право на моё внимание.

– Господин Маерлиц, вы очень любезны, – я одарила его самой вежливой из своих улыбок, – но, мне необходимого перевести дыхание. Морозный воздух, то, что сейчас нужно.

– Я провожу вас, – настойчиво предложил Маерлиц, делая шаг вперёд и сокращая дистанцию.

– О, нет необходимости, – я мягко, но решительно отклонила его руку, – я уже освоилась в доме. К тому же, – понизила голос, – эти сильные руки, о которых вы упомянули, привыкли к самостоятельности.

Маерлиц выглядел озадаченным моим ответом, и я воспользовалась этим мгновением замешательства. Быстро кивнув на прощание, я почти бегом направилась к дверям в конце галереи, которые, как я надеялась, вели в более спокойную часть дома.

Небольшая гостиная, куда я вошла, была оформлена в мягких пастельных тонах. Здесь было почти пусто, лишь у окна на диване сидела женщина средних лет, листавшая книгу. Она подняла голову, когда я вошла, и на её лице отразилось лёгкое удивление.

– Здравствуйте, – сказала я, чувствуя себя неловко. – Простите за вторжение. Я искала место, где немного тише.

– Понимаю, – женщина улыбнулась и закрыла книгу. – Эти приёмы бывают утомительными.

– Если я вам помешала…

– Вы можете остаться. Но мы друг другу не представлены.

– Анна Артейр.

– Очень приятно, – женщина кивнула. – Элизабет Штаймер.

Моё сердце пропустило удар.

– Штаймер? Вы…

– Хозяйка сегодняшнего приёма, если, конечно, это сборище вообще можно назвать приёмом.

Я почувствовала, как краска стыда заливает лицо. Жена. У Штаймера есть жена. Все его намёки, прикосновения, взгляды… и всё это время у него была жена!

– Простите, я не знала, что префект женат.

– Он редко упоминает обо мне. Особенно… в обществе столь привлекательных молодых особ, – женщина встала с дивана.

– Госпожа Штаймер, я должна заверить вас… – начала я, но женщина остановила меня мягким жестом руки.

– Не нужно, дорогая. Вы не первая и, боюсь, не последняя. Мой муж любит… коллекционировать впечатления.

В этот момент в дверях появился сам префект. Увидев нас вместе, он на мгновение застыл, а затем его лицо приобрело непроницаемое выражение.

– Вот вы где, леди Артейр, – сказал он слишком бодрым тоном. – А, вижу, вы познакомились с моей супругой.

– Да, – выпрямилась, чувствуя, как гнев вытесняет смущение. – Очень интересное знакомство, господин Штаймер. Удивительно, что вы не упомянули о госпоже Штаймер раньше.

– Элизабет редко участвует в светской жизни, – пояснил он, подходя ближе. – Предпочитает уединение и книги.

– Книги – прекрасное занятие, – ответила я. – Они, по крайней мере, не лгут.

Элизабет улыбнулась едва заметно, но с благодарностью.

– Ульф, – произнесла она тихо, – думаю, твои гости заждались.

– Именно поэтому я искал леди Артейр, – префект протянул руку в мою сторону. – Ваша… стряпня вызвала немалый интерес.

Слово “стряпня” резануло слух. Мы с Терес трудились полдня, вкладывая душу в каждую булочку. А для него это просто “стряпня”. Обида разлилась по жилам горячей волной – не только за булочки, но и за женщину с печальными глазами, которую префект так унизительно игнорировал.

– Госпожа Штаймер, – я повернулась к ней, игнорируя руку префекта, – не желаете ли присоединиться к нам? Я бы хотела услышать ваше мнение о моей выпечке.

– Элизабет не любит шумные компании, – вмешался Штаймер, взяв меня под локоть с неожиданной твёрдостью. – Не так ли, дорогая?

– Конечно, Ульф, – она покорно кивнула, опуская глаза. – Было приятно познакомиться, леди Артейр.

Префект почти выволок меня из комнаты. Его пальцы, впились в кожу не хуже стальных клещей.

– Вы поступаете неразумно, – прошипел он, едва дверь отрезала меня от госпожи Штаймер. – Моя жена – нездоровая женщина с хрупкими нервами. Ей не место среди гостей.

Префект резко потянул меня за собой в главный зал. И то, что предстало передо мной, заставило дыхание сбиться с ритма.

Приём претерпел чудовищную метаморфозу.

Воздух вибрировал низким, пульсирующим пьяным гулом. Платья дам потеряли часть своих деталей – декольте опустились неприлично низко, шлейфы были скомканы, а некоторые оборки и вовсе исчезли, будто содранные нетерпеливыми руками. Мужчины, освободившиеся от пут приличий, двигались с развязной свободой; их руки, липкие от вина и пота, блуждали по обнажённым плечам, талиям, бёдрам – там, где в порядочном обществе им не было места.

В дальнем углу, между стеной и телом казначея Маерлица, металась какая-то юная девушка. Видимо, у него там чесалось настолько нестерпимо, что приличия и сама возможность быть увиденным перестали существовать.

– Господин префект… – мой голос сорвался, превратившись в едва слышный шёпот. – Я… я думаю, мне пора.

– Леди Артейр… – Штаймер не отпустил руку. Наоборот, его хватка стала каменной, выжимая из костей тихий стон.

Он наклонился так близко, что его дыхание, пахнущее дорогим коньяком, опалило мою щеку.

– Не спешите. Вы же даже не попробовали наш фирменный десерт. Он… восхитителен.

Боль от его пальцев стала невыносимой. Именно в этот момент мимо, балансируя с тяжёлым подносом, проплыл слуга. Инстинкт сработал быстрее мысли. Я резко развернулась, взяла бокал и, делая вид, что споткнулась, вылила содержимое прямо на безупречный сюртук префекта.

– Ох, простите мою неуклюжесть! – воскликнула я с деланным ужасом. – Видимо… Видимо, руки пекаря не так грациозны, как вы думали.

Лицо префекта исказилось от гнева, но вокруг было слишком много свидетелей, чтобы позволить себе вспышку.

– Ничего страшного, – процедил он сквозь зубы.

Штаймер промокнул сюртук платком, но пятно лишь расползалось шире, превратившись в огромное, уродливое багровое месиво.

– Мне необходимо переодеться, – заявил он. – Буквально несколько минут.

Пальцы Штаймера, наконец, разжались. Но прежде чем отступить, мужчина наклонился. Его губы почти коснулись моего уха.

– Оставайтесь. Здесь. Леди Артейр, – шёпот был тихим, почти ласковым, но в нём звенела сталь. – Я настаиваю. Наш… разговор ещё далёк от завершения.

Указательный палец Штаймера скользнул по моей щеке, и в последний миг ноготь болезненно впился в кожу под скулой.

– И не вздумайте исчезнуть, пока я не вернусь!

Штаймер отступил, расправил плечи и, кивнув окружающим, с извиняющейся улыбкой направился к выходу.

Как только префект скрылся за дверью, я почувствовала, как спадают невидимые оковы. Несмотря на его угрозу, а может, именно из-за неё, я поняла, что нужно немедленно убираться из этого места.

Вся атмосфера вечера, эти двусмысленные взгляды, унизительные комментарии, презрительное обращение Штаймера с собственной женой, эта всеобщая вакханалия притворства и похоти – всё это поднялось комом к горлу, горьким и тошнотворным.

Я огляделась вокруг. Гости, казалось, совсем потеряли всякий стыд. Пьяный хохот, переходящий в истерику, глухие стоны в тёмных альковах, пары, слившиеся в непристойных объятиях посреди зала. Тяжёлый, удушливый микс дорогих духов, перегара, пота и чего-то сладковато-гнилостного висел в воздухе. Иллюзия благородного собрания испарилась без следа, обнажив гнилую, пульсирующую суть.

Тошнота подступила к горлу.

Пользуясь тем, что на меня временно перестали обращать внимание, быстро двинулась к выходу.

Шёлк моего платья отчаянно шуршал вокруг ног, словно предательски крича о моём бегстве, но грохочущая музыка и дикие вопли заглушали все. Я юркнула в полуосвещённый боковой коридор, ведущий к служебным помещениям и, наконец, к выходу. Темнота здесь была густой, успокаивающей. Я ускорила шаг, почти побежала, спотыкаясь о складки собственной юбки.

Коридор тянулся бесконечно, его стены, увешанные тёмными портретами, казалось, сжимались. Меня мутило. И тут… Я ощутила взгляд. Тяжёлый, как свинцовая плита. Это был не тот похотливый, пьяный взгляд гостей приёма. Это было иное – леденящее, нечеловечески сфокусированное внимание.

Я замерла, как подстреленная птица. Медленно, преодолевая парализующий ужас, обернулась.

В глубине коридора, там, где тень была особенно густой, стояла фигура. Высокая, мощная. Свет от далёкой люстры падал косо, оставляя лицо в непроглядной тени. Впрочем, мне не нужно было видеть лицо. Я узнала эту горделивую осанку, разворот плеч…

Виктор!