Обреченные судьбы

42

Кейден

Я осторожно положил изломанное и обожженное тело Саманты на холодный каменный пол и встал, чтобы встретиться лицом к лицу с Открывающим Пути.

— Держись от нее подальше.

Жалость и веселье мелькнули в его глазах.

— Ты не можешь исцелять мертвых, Бог Волков. Что ты будешь делать с ее трупом? Потому что это все, что она есть, и все, чем ей когда-либо было суждено стать. Позволь мне пройти и позволь ей уйти с достоинством, которого она заслуживает.

Вина и отчаяние разрастались в моей груди, пока не показалось, что ребра вот-вот сломаются. Мои кулаки сжались, и потоки тени и магии обвились вокруг моих рук. Она не была трупом. Она была моей любовью. Моей парой.

— Я никогда не отпущу ее, — прорычал я, вставая между ним и ее телом.

Горе теперь было безумием, бредом, вытесняющим из моего разума всякий смысл и логику.

— Ты думаешь, что сможешь остановить это? Что ты сможешь победить саму смерть? Ее судьба уже решена!

Его безжалостный смех вырвал меня из тумана, который затуманил мой разум. Я прижал руку к боку, и поднялся ветер, закручиваясь по спирали вокруг Колодца Жизни, пока не превратился в бурю.

— Смерть — твой брат, ты всего лишь перевозчик, выполняющий его приказы.

Открыватель приготовился к порывам ветра и вытащил свой хопеш, зловеще изогнутый бронзовый клинок, которым он разрубал души умерших.

— Я знаю свое место и выполню свой долг, даже если ты — нет.

Он прыгнул на меня, замахиваясь клинком у моего горла.

Крутанув запястьем в воздухе, я внезапно изменил направление атаки, и Открывающий отклонился влево, его удар был размашистым. Я развернулся и ударил его кулаком в щеку.

Он покачнулся вбок, и порывистый ветер сбил его с ног. Выпустив когти из кончиков пальцев, я рванулся вперед, чтобы продолжить атаку, но Открывающий выскользнул из-под удара и вскочил на ноги, нацелив хопеш мне в грудь.

Я вытянул руку в сторону, чтобы призвать свой черный топор, но он не появился. Конечно, я отдал его. Ради нее. Ради единственной, кто имел значение.

Губы Открывающего растянулись в жестокой улыбке из-за моей ошибки.

— Какова твоя конечная цель, Бог Волков?

Мое горло сжалось, когда в голове забарабанило землетрясение. Ее не было. В конце концов, он заберет ее душу. Даже если я буду бороться с ним до упора, я устану. Я бы оступился, и она была бы у него.

Это не имело значения.

Каждую секунду, когда я бросал ему вызов, я чтил ее. Каждая минута была еще одним моментом, когда мне не приходилось сталкиваться с миром без нее.

— Мне больше нечего терять, — прорычал я. — Я буду бороться с тобой тысячу лет, чтобы помешать тебе забрать ее.

— Ты не протянешь и тысячи лет. Ты не протянешь и часа. Ты наполовину не тот человек, каким был раньше, — он указал своим хопешем на мою пустую руку. — Ты отказался от самого сильного оружия, которым обладал.

— Ты ошибаешься. Он всегда был самой слабой частью меня.

Я прыгнул вперед навстречу ветру, царапая его когтями, но он увернулся.

— Кто ты без своей тьмы и ненависти? — крикнул он, нанося удар своим клинком.

— Тот, кем я должен был быть все это время! — я сделал ложный выпад влево во вспышке тени, затем принял форму пещерного медведя, увеличившись вдвое.

Я отбил его руку с мечом в сторону своей массивной лапой, затем всем весом врезался ему в бок. Он отлетел обратно к стене, и его клинок, пронесшись по полу, застрял в открытой решетке. Я замахнулся когтями, целясь ему в голову, но он увернулся, и мои лапы раздробили лозы из расплавленного камня там, где только что был его череп.

Я развернулся, когда он схватил свой меч с земли и бросился к телу Саманты. С ревом я наклонился и швырнул в него сломанную колонну. Пока он уворачивался от брызг щебня, я принял облик мужчины и схватил искореженные обломки клинка Саманты «Месть волка». Осталось не так уж много, только рукоять и кусок расплавленной стали на том месте, где раньше был клинок, но этого должно было хватить.

Убедившись, что у него нет возможности проскользнуть между мной и телом моей пары, я сделал выпад. Лезвие повернулось, чтобы парировать мой удар, и лязг металла о металл эхом разнесся по комнате. Острие его меча скользнуло по моему, но я вывернул рукоять, поймав его хопеш в ловушку с острыми шипами, торчащими из крестовины его клинка.

— Я отдал свой топор ради нее, — сказал я, когда мы обходили ее тело. — Я бы все отдал, чтобы вернуть ее. Назови свою цену, чтобы отказаться от своих притязаний на ее жизнь. Я мог бы дать тебе силу, какую ты никогда не представлял. Штормы. Землетрясения. Тени.

— Это отчаянно даже для тебя, Бог Волков, — Открывающий усмехнулся. — Вся магия, которой ты владеешь, не стоит и ломаного гроша моей чести. Я выполню свой долг и заберу ее из этого мира, а потом я буду смотреть, как ты ломаешься — это единственное, чего я когда-либо от тебя хотел.

Он выбил мою ногу из-под меня и со скоростью гадюки развернулся и провел своим ужасным клинком по моей руке, глубоко вонзившись в бицепс. Клинок Саманты со звоном упал на землю, а моя рука безжизненно повисла ниже плеча.

Он бы высосал всю гребаную жизненную силу из моего тела.

Открыватель рассмеялся.

— Не волнуйся, Бог Волков. Со временем твое тело исцелится, если не сердце.

Он сделал выпад.

Я тенью шагнул ему за спину и принял форму гигантского волка. Я врезался ему в спину, прежде чем он успел повернуться, разрывая его зубами и когтями. Его тело врезалось в землю, и я почувствовал, как под моим весом сломались его ребра. Моя правая рука все еще была негнущейся и бесполезной, но я почувствовал укол боли — признак того, что она возвращается к жизни. Тем не менее, мне не нужны были мои когти, чтобы растерзать его; моих клыков было бы достаточно.

Я сжал челюсти вокруг его головы, и он закричал в агонии, когда я тряс его влево и вправо. Поскольку я возвышался на десять футов в холке, мне ничего не стоило швырнуть его об стену.

Хотя я не мог убить его навсегда, я собирался насладиться выпотрошением его кишок на его глазах.

Широко раскрыв пасть, я ринулся убивать.

В последнюю секунду Открывающий вскинул руку, и воздух наполнился ароматом песка и ладана. С его пальцев сорвалась молния, вонзившись мне в грудь и подняв меня в воздух. Агония пронзила мою грудь, затем взорвалась в позвоночнике, когда моя спина ударилась об пол.

— Тебе не победить меня, Бог Волков, — сказал он, поднимаясь, как дух из могилы. — Сдавайся и сохрани то немногое, что осталось от твоего достоинства.

Я пошевелился и встал, свирепо глядя на него в ответ.

— Никогда. По крайней мере, пока на небе еще есть звезды.