Обреченные судьбы

21

Кейден

Я прислонился к балкону и вцепился пальцами в камень, глядя на зимний пейзаж за окном.

Я отпускал ее.

Горький привкус в горле был настолько сильным, насколько я мог вынести. Я бы скорее отказался от своего топора, своей магии или своей способности превращаться, чем от нее.

Это была настоящая агония, пока она была во владениях королевы. На этот раз будет намного хуже.

Потому что теперь мы знали, кем являемся друг для друга. Потому что теперь мы оба приняли это.

Судьбы подарили мне пару на всю оставшуюся жизнь, и я собирался дорожить каждой секундой, которая нам осталась. Я знал, что их будет слишком мало. И теперь я отпускал ее.

Это приводило в бешенство. Это противоречило всем моим инстинктам и превращало в посмешище все, что я делал, чтобы вернуть ее и убедить остаться. Мне хотелось разозлиться и сорвать каменные перила прямо с фундамента, но я знал правду: позволить ей уйти — лучший шанс спасти ее.

Потому что я не мог этого сделать. Точно так же, как я не смог спасти свое собственное королевство.

Я был меньше, чем король. Гораздо меньше, чем бог. Просто пленник с иллюзиями величия.

К черту Айанну, Луну, стену и Судьбы. К черту всех богов…

Теплая аура Саманты коснулось моей кожи, а ее аромат всколыхнул кровь в моих венах. Шаги эхом отдавались по коридору и через открытую дверь в мои покои. Они на мгновение замерли, а затем раздался осторожный стук.

— Тебе никогда не нужно стучать, — пробормотал я, не отрывая взгляда от горизонта. — Теперь это твоя комната в такой же степени, как и моя.

— Ты казался погруженным в свои мысли. Я не была уверена, стоит ли тебя беспокоить.

Я покачал головой.

— Я просто задумался.

Шаги возобновились, сменившись с глухого стука сапог по тяжелому дубовому полу на мягкое постукивание подошв по камню, когда она вышла на балкон позади меня. Несмотря на то, что я едва мог смотреть на нее, я заставил себя обернуться.

Она была одета в бриджи и кожаную куртку, которую я сшил для нее в городе, а через плечо у нее был перекинут небольшой рюкзак. Я подавил инстинктивное желание нахмуриться.

— Ты готова идти.

Она кивнула.

— Просто нужно заскочить к Мел, за маскировкой.

Я смерил ее долгим взглядом, и нахмурился.

— Ты не возьмешь меч?

— Он вызвал бы слишком много вопросов, — сказала она, затем выпустила когти. — К тому же, я всё равно лучше владею ими… и своей магией.

Она была одним из лучших бойцов, которых я встречал, но в то же время была истощена. Будет ли достаточно, если убийцы Айанны узнают, где она находится?

— Тебе все еще это не нравится, — пробормотала она.

— Конечно, нет. Мне неприятно видеть, как ты уходишь. Мне неприятно, что меня не будет рядом, чтобы защитить тебя.

— Я возьму Сариона и Клыка.

— Этого недостаточно.

— Кейден…

Я пренебрежительно поднял руку и снова повернулся к горизонту.

— Я знаю. Тебе нужно идти. Если есть хоть малейший шанс, что Луна сможет помочь тебе, я заплачу любую цену, которую она потребует. Хотя мне это не обязательно должно нравиться. Я не доверяю ей и никогда не буду доверять.

— Что между вами произошло?

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Ты не можешь рисковать, выдавая наши отношения или даже нашу связь. Может, она и не оборотень, но она богиня и может понять, когда люди что-то скрывают. Если бы она заподозрила… Я не знаю, что бы она сделала.

Пальцы Саманты нежно коснулись моей спины, посылая электрические разряды вдоль позвоночника.

— Часть моей задачи — убедить ее, что Айанна представляет большую угрозу, чем ты. Если я собираюсь это сделать, если я собираюсь понять ее и ее магию, тогда мне нужно знать, что произошло. Почему она заперла тебя? Мы никогда по-настоящему не говорили об этом — по крайней мере, прямо.

— Чтобы защитить мир от монстра, — с горечью сказал я.

— Легенды нашей стаи гласят, что ты хотел уничтожить мир, поэтому Луна накачала тебя наркотиками и заточила здесь. Но это неправда. Это я точно знаю.

Зимний ветер каскадом ворвался на балкон и заполнил тишину между нами. Саманта не настаивала, но я знал, что она заслуживает ответа.

С рычанием разочарования я оттолкнулся от балкона и зашагал обратно внутрь.

— Нам нужно вино.

Я закрыл за ней дверь, затем снял с полки пыльную бутылку. Вино фейри из Летних земель. Я налил два бокала и протянул ей ее.

— Никогда не доверяй легендам или тому, что говорит мой брат.

— Тогда какая правда?

Я прислонился к камину и закрыл глаза, наслаждаясь насыщенным вкусом солнечного света и спелых фруктов и выуживая воспоминания оттуда, где я их похоронил.

— Вы с королевой посетили оракула за пределами Шпиля Мечты. Ну, я также посетил ее тысячу лет назад. Это была одна из худших ошибок, которые я когда-либо совершал.

— Айанна подозревала, что оракул обосновалась в твоих землях уже давно.

Я тихо рассмеялся, качая головой при мысли о том, что давно, должно быть, значит для смертного.

— Оракул жила в тех лесах, когда эти земли были еще островками грез, рассеянными в тумане, задолго до того, как мы с моим братом объединили их, чтобы создать наши королевства.

— Зачем ты ее разыскивал? — спросила Саманта.

— Потому что я был дураком. Только дураки хотят знать, что уготовила им судьба.

Я запустил пальцы в волосы, не зная, как объяснить все это тому, кто прожил всего несколько десятилетий.

— Мир быстро менялся, и я был обеспокоен. Я наблюдал за человечеством с тех пор, как они впервые научились рассказывать истории, изобретали инструменты и набирались могущества. Но открытие бронзы и железа придало им смелости. Они потеряли свой страх перед волками, а вместе с ним и свое уважение. Когда их стало больше, они стали выжигать дикую природу, а зверей, которых раньше боялись, начали истреблять ради забавы.

Я взглянул на нее.

— Я ничего не сделал, потому что оборотни тоже умеют обращаться с железом. Я думал, они встанут на защиту, но они этого не сделали. Ваш вид стал объектом охоты. Только Судьбам известно, сколько из нас было убито или сожжено на костре.

Саманта поставила бокал с вином и прислонилась спиной к деревянной колонне, скрестив руки на груди.

— Наш хранитель закона утверждал, что наша стая бежала из южной Франции, потому что церковь платила за шкуры оборотней — детские и взрослые, неважно.

Вино вдруг показалось кислым. Люди никогда не меняются. Я тоже поставил свой бокал.

— Я спросил оракула, что станет с дикой природой, и что станет с людьми и оборотнями. Она дала мне видение того, что должно было произойти — следующей тысячи лет истории.

Мое горло сжалось, когда нахлынули воспоминания, и мне стало трудно говорить.

— Видение длилось всего мгновение, но мне показалось, что прошло столетие. Я видел людей, разбросанных по земле, движимых жадностью и ненавистью. Куда бы они ни пошли, они приносили с собой чуму и смерть. Они сравняли с землей могучие леса и вымостили их камнем. Я видел, как бесконечная война становилась все более и более жестокой, пока не стало казаться, что погибших больше, чем когда-либо существовало.

Я соткал свою магию с тенями, формируя образы танков, самолетов и кричащих людей.

— Последнее, что я видел, было оружие, более мощное, чем любая магия, которую когда-либо могли вообразить боги, взрывы, которые пожирали города, как бумагу. Я подумал, что, может быть, весь мир был уничтожен.

Тени сформировались в город, сметенный огнем.

— Хиросима и Нагасаки, — прошептала Саманта.

У меня сжалось в груди. Я почувствовал ее печаль и ужас, но это не было похоже на тот безумный ужас, который охватил меня, когда оракул впервые показала мне видения. Она и ее народ настолько привыкли к такого рода разрушениям, что не испытывали настоящего ужаса. Они жили с ним. Они видели его снова и снова, пока не приняли это без вопросов. Она шептала названия городов, но ей следовало бы заплакать.

Тени в комнате удлинились, когда ужасная правда дошла до меня, и мой желудок скрутило узлом. Реальный мир исчез. Они научились жить с кошмарами, которые не могли вызвать даже Страны Грез. Как я мог объяснить это кому-то из того мира?

Саманта подошла ближе и положила руку мне на плечо.

— Должно быть, тяжело было переносить это знание в одиночку.

— Я был высокомерен. Я думал, что смогу остановить это. Я рассказал Луне обо всем, что видел. Я сказал ей, что собираюсь разбудить зверей на земле и остановить человечество на его пути. Я бы забрал у них секрет стали и научил тех, кто выжил, снова бояться дикой природы.

Мой гнев и магия прогрохотали по комнате, и Саманта прижалась к стене. Между нами повисла тишина, пока мои слова доходили до нее. Я почти слышал ее мысли.

Я бы уничтожил человечество, чтобы помешать им сделать это с собой. Это была ирония судьбы, но как я мог объяснить ей баланс?

Но она ничего не сказала. Она не обвинила меня в чудовищности. Она просто протянула руку и взяла меня за руку.

Стыд за все это скрутил меня.

— Луна сказала, что нам нужно доверять человечеству. Что они не способны на такое зло. Что они все еще дети, и они научатся, — мои мышцы напряглись, когда тени сгустились вокруг меня. — Она была неправа. Человечество нужно было приручить и научить, а не позволить ему беспрепятственно распространяться.

Саманта сглотнула.

— И поэтому она заманила тебя в ловушку в Стране Грез?

— Я сказал ей, что остановлю их любой ценой. И поскольку я не послушался ее совета, она вступила в сговор с Судьбами, чтобы навсегда заточить меня в тюрьму.

— Может быть, спустя столько времени она захочет освободить тебя. Твое видение было правдой, и человечество в большей опасности, чем когда-либо.

Я горько рассмеялся.

— Она не отпустит меня. Когда она узнала, что мой барьер ослабевает, она послала тебя и твоих друзей с Мэджик-Сайда укрепить его. Пока я остаюсь здесь взаперти, она может лгать себе, что я был большим злом. Что мы ничего не могли сделать, чтобы остановить это. Что она не ошибалась.

Саманта положила голову мне на плечо, но я приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела мне в глаза.

— Если ты когда-нибудь предложишь освободить меня или даже намекнешь ей о видении, она убьет тебя. Ты никогда не должна говорить об этом другим, понимаешь?

Она кивнула, затем прижала руки к моей груди и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Ее мягкие губы коснулись моих, и у них был вкус лета и весны. Когда она мягко отстранилась, у меня было ощущение, что с моих плеч свалилась гора, как будто тяжелые корни, придавливавшие меня к земле, внезапно отпустили.

Там, где раньше жила моя ярость, в моей груди была пустота. Она не исчезла, но впервые за тысячу лет стало немного светлее.

Саманта провела пальцами по моей щеке и слабо улыбнулась.

— Я спросила не из-за Луны, а ради себя. Я хотела узнать свою вторую половинку. Понять его, чтобы я могла любить его сильнее, пока могу.