Обреченные судьбы

32

Страны Грез, южная граница с владениями Аурена

Кейден

Я поскакал к границе и владениям Аурена так быстро, как только мог нести меня Вега.

Чума Айанны еще не добралась до этих земель. Холмы по обе стороны Лунного барьера были заросшими высокими соснами, силуэты которых вырисовывались на фоне яркого снежного покрова. Стая птиц взмыла в небо, когда мой грифоноскакун пронесся сквозь деревья. Они полетели в сторону владений Аурена, с легкостью преодолев мерцающий барьер. И все же я — гребаный бог — не мог.

Проклятая тварь возникла передо мной. Больше не было хрустальной стены, которую сформировала Саманта, она превратилась в стену танцующего лунного света, какой была на протяжении стольких веков.

Это было невыносимо. Я чувствовал свою пару там, на другой стороне, так близко и в то же время невероятно далеко. Я почти ощущал вкус жасмина и жимолости ее личного аромата и представлял тепло ее губ, прижатых к моим.

Я был дураком, что позволил ей уйти, но как я мог ее остановить? Я сомневался, что какая-либо тюрьма или человек могли долго удерживать эту женщину. Ни я, ни Аурен, ни Айанна. Даже коварная Луна.

Я пришпорил Вегу еще быстрее. Притяжение связи между нами становилось сильнее по мере того, как я приближался, пока не потащило меня неумолимо вперед, как якорь, погружающийся в морские глубины.

Я резко остановил Вегу, когда впереди замаячил барьер. Леденящий жар светящейся стены обжигал мою кожу, приводя мои мысли в бешенство.

Как что-то может удержать меня от моей пары?

Но это произошло.

Пара всадников спускалась с холмов передо мной. У меня сжалось в груди, когда Саманта опустила капюшон и тряхнула светлыми волосами, широко улыбаясь мне. Моя кровь загорелась, когда безудержная радость пробилась сквозь призраки беспомощности и ярости.

Я спешился и подошел к стене, и они сделали то же самое, при этом Аурен крепко держал руку на плече Саманты. Гребаный ублюдок. Если бы я мог дотянуться до него, я бы сломал ему пальцы и воткнул их ему в глаза только за то, что он так к ней прикасался.

И все же мой брат вернул ее мне. Только это имело значение. Она была всем, что имело значение.

Я попытался унять свой гнев, но это было почти невозможно в присутствии ядовитой магии Луны. Это превратилось в раскаленные угли, прижатые к моей плоти, и сжигало мое тело, но я не замедлял шага. Я бы не стал показывать Аурену свою слабость перед барьером.

Аурен остановился в пяти шагах от нее и притянул Саманту поближе к себе.

— Кажется, я нашел кое-что, что принадлежит тебе, брат.

— Она мне не принадлежит, — прорычал я. — Она свободная женщина. А теперь отпусти ее.

— Нет, пока ты не отдашь мне то, что принадлежит мне.

Его рука крепче сжала ее плечо, и у меня забурлила кровь.

Гнев промелькнул на лице Саманты, и струйки лунного света заструились по ее руке. Я почти мог прочесть ее намерения. Замани его в ловушку. Я укреплю стену.

— Нет, — зарычал я на нее. — У нас с Ауреном сделка.

Аурен взглянул на нее сверху вниз, и уголок его рта приподнялся.

— И ты думаешь, что я вероломный?

— Это ты, придурок, держишься за мое плечо, так что я бы посоветовала тебе отвалить нахуй, пока я не посадила тебя в клетку из лунного света, по сравнению с которой питомник будет похож на «Ритц».

— Что это за Р…

— Я выполню условия сделки, — сказал я и протянул руку.

Черные завитки тумана закружились вокруг моей руки, приняв форму моего обсидианового топора. Его ярость и ненависть хлынули через меня, и я представил, как обрушиваю его на голову моего брата. Я уже делал это раньше.

Все эти годы мы не были добры друг к другу. Истинную цену этого я понял только сейчас.

Глаза Саманты расширились.

— Ты не можешь сдаться…

— Я могу, — прорычал я, мой голос сотрясал землю.

Я подошел ближе, пока не оказался в футе от стены, стиснув зубы, когда ее магия пролилась на меня огненным дождем. Каждая частичка моего существа побуждала меня отшатнуться, но моя связь с Самантой была еще сильнее — поэтому я стоял там, среди пламени света, ожидая, когда мой брат получит свой приз.

Аурен ухмыльнулся и обхватил рукоять.

— Я слышал, ты позволил ей воспользоваться этим. Ты чертовски сумасшедший, брат.

— Она убила человека, а затем отложила его в сторону, прежде чем уничтожить город. У нее больше совести и силы воли, чем у большинства богов в Стране Грез.

Аурен холодно рассмеялся.

— Для этого много не надо, не так ли?

Он взял топор, но я не отпустил.

— Сначала Саманта.

— Разорви свою связь с топором, и тогда ты получишь девушку.

— Хватит нести чушь, Аурен, — сказала Саманта, убирая его руку со своего плеча.

Лунный свет закружил ее, когда она перепрыгнула границу.

— Я не твоя игрушка.

Магия Аурена усилилась, но я накрыл его руку своей.

— Топор твой. Веди себя чертовски достойным его, ублюдок.

С этими словами я разорвал связь.

Крики разрывали мой разум, и я стиснул челюсти в агонии. Тысячи голосов. Мое зрение было заполнено кровью, смертью и трупами. Все, кого я убил. Все, что я уничтожил.

Моя рука соскользнула, и я отшатнулся назад — прочь от обжигающей лунным светом стены и прочь от гребаных кошмаров, которые сам же и создал. Мир рухнул на меня, когда силы покинули мои конечности.

А потом она была там, светящаяся надеждой посреди бесконечного кошмара, обнимая меня. Землетрясения сожаления сотрясали меня, но я не двигался — это не могло похоронить меня, пока я был в ее объятиях.

Я заставил себя поднять глаза на брата.

Он поднял топор, любуясь жестоким изгибом лезвия с алчным блеском в глазах.

— Боже, какой же ты красивый, сука. И теперь ты мой.

Завитки солнечного света обвились вокруг его руки, переплетаясь с его тьмой. Его подпись усилилась, и над нами прогремел раскат грома. Я крепко обнял Саманту, прикрывая ее от взрыва. Когда я снова поднял глаза, топора уже не было — впервые за пятнадцать столетий человек, который не был мной, запустил его в эфир.

— Он осквернен. Не позволяй ему испортить тебя, — сказал я.

— Отец должен был отдать его мне в первую очередь, — ответил Аурен, поворачиваясь обратно к своему скакуну и хватая поводья. — Вы с топором всегда были слишком близки по темпераменту.

Рука Саманты сжала мою руку.

— Как ты можешь отдавать его? Это единственное, что может перерезать лозы…

— Потому что я нуждаюсь в тебе, — пророкотал я. — Ты самая сильная часть меня. Не этот топор. Ты — то, что нужно Стране Грез.

Аурен замер, положив руку на седло. Подозревал ли он правду о нас? Ну и черт с ним и с его подозрениями. У меня не было на это времени.

Я коснулся изящного изгиба ее щеки и вдохнул пыльный аромат пустыни, исходящий от ее волос.

— Мне не следовало отпускать тебя.

Она коснулась своими губами моих, подарив мне нежнейший из поцелуев, прежде чем отодвинутся с широкой улыбкой.

— Теперь я вернулась и сильнее, чем когда-либо.

Я выдохнул с облегчением.

— И ни минутой раньше. Силы Айанны перетекают через границу. Она создала большую полосу лоз, которые тянутся прямо к пилонам.

— Удачи, Кейден, — сказал Аурен, вскакивая в седло. — И спасибо тебе за чудесный подарок. Надеюсь, вам он не понадобится.

Моя шея вспыхнула от ярости, но рука Саманты сжала мою руку.

— Ты нужен нам! — крикнула она, отступая назад, в сияние стены лунного света. — Сражайся бок о бок со своим братом, как раньше.

Аурен понимающе улыбнулся ей, затем посмотрел на меня.

— Это не было частью нашей сделки.

— Не Кейден просит, а я.

Мой брат направил своего грифоноскакуна обратно к барьеру.

— Он не просит, потому что уже делал это. Я ничего не делаю бесплатно.

Саманта скрестила руки на груди.

— Тогда давай заключим сделку.

Я напрягся.

— У меня уже есть все, что я хочу от Кейдена, — сказал Аурен.

На его губах появилась злобная улыбка, от которой мне захотелось оторвать их когтями.

— Если только ты не предлагаешь себя.

Я прыгнул вперед и протянул руку, чтобы призвать свой топор, но там, где он когда-то был, были только глубокая слабость и безжалостная агония.

Саманта схватила мою раскрытую ладонь, и гнев мгновенно улетучился. Она вызывающе посмотрела Аурену в глаза.

— Ты получишь свои земли, свою власть и свое достоинство. Потому что, если мы потерпим неудачу, Айанна заберет все.

— Ты что, собираешься потерпеть неудачу? — спросил он, приподняв брови так, что мне всегда хотелось сломать ему зубы.

— Нет, если у нас будет твоя помощь, — сказала она.

Она была права. Как бы мне это ни было ненавистно, нам нужен был мой чертов брат.

— Когда-то ты был настоящим богом поля боя! — крикнул я, подходя так близко, как только позволял барьер. — Но посмотри на себя сейчас. Ты растолстел и обленился, лежа в своем дворце. Где твой волк? Разве ты не скучаешь по запаху битвы или вкусу крови на зубах?

Прошло много лет с тех пор, как он был тем человеком, но я знал, что этот воин все еще где-то там. Мне просто нужно было найти правильные слова.

Лицо Аурена помрачнело.

— Запах битвы и вкус крови? Ты слишком долго держал топор, брат.

— И теперь ты держишь его, — прорычал я.

— Я держу, — он призвал топор в водовороте света и тени. Повертев его в руках, он внимательно осмотрел. — Это злая вещь.

— Власть должна принадлежать тем, у кого хватает совести ею пользоваться, — тихо сказала Саманта. — Ради судьбы, используй его, чтобы помочь нам остановить эту войну.

Он отвернулся с тихим смешком.

— Ты обратишь мои собственные слова против меня самого?

— Сделай что-нибудь достойное этого оружия, — бросил я вызов. — Покажи Айанне, что происходит, когда она пытается поймать солнце.

Я видел, как треснула плотина.

— Только подумай, — сказал я, — если ты тот, кто победит королеву, ты сможешь властвовать надо мной в течение следующей тысячи лет. Что может быть слаще награды?

Тонкая улыбка, которую я слишком хорошо знал, появилась на его губах.

Его земли, его долг, его власть — все это было всего лишь закуской. Но шанс унизить меня был праздником.