Обреченные судьбы

14

Горы Мисвейл, на границе владений Кейдена

Кейден

Я взвалил сундук с подношениями на плечо, и мы поднялись в гору к святилищу Элидоры.

Оно было простым — группа выветренных каменных столбов, окружающих плоскую плиту, возвышающуюся над крутым каменистым склоном. Они были возведены и высечены пастухами, которые осмелились подняться на вершины, хотя мало кто теперь ходит этим путем. Паломники и странники оставляли небольшие пирамиды из камней вокруг святилища. Большинство из них были разрушены. Элидора рушила их от злости.

Она была капризной богиней.

Молясь, чтобы она не показывала своего лица, я произнес короткое горное благословение на манер оборотней долины и положил свои подношения на плиту: оленя, которого я добыл в лесах цитадели; копченую рыбу из морей, которые она никогда не посетит, сыр и вино из Летних земель, заморские шелка, сотканные из ярких красных и желтых цветов, и настойку духов, которую Мел купила в гавани. Все то, чего Элидора не могла получить.

Я надеялся, что это будет справедливый обмен за то, что она не заполучит меня.

Она проявила ко мне живой интерес, когда мы встретились почти столетие назад. С годами этот интерес превратился в навязчивую идею и, в конечном счете, в собственничество. В тот момент я оставил пограничные земли василискам и ей.

Я беспокойно огляделся. Мне не нравилось, что Саманта находится поблизости от этого места.

— Как ты думаешь, она примет подношения? — спросила Саманта, раскладывая шелка с чуть большей тщательностью, чем я.

— Чем скорее мы покинем это святилище, тем лучше.

— Она опасна?

— Она властна, как лавина, и жестока, как горный ветер, когда не добивается своего, — пробормотал я, когда мы начали спускаться.

Если бы Элидора хотя бы прикоснулась к моей женщине, я бы уничтожил ее.

Плечи Саманты были напряжены, и я положил руку ей на спину, когда мы пересекали каменистый склон.

— Будь осторожна с ней, но не бойся ее. Твоя сила эквивалентна, если не больше, ее. Она второстепенное божество, хотя и властвует над этими горами.

— Откуда ты ее знаешь? Существует ли пантеон богов, меньших божеств и духов или что-то в этом роде?

— Это мои земли. Я знаю всех существ, которые здесь обитают.

— Мел намекнула, что раньше ты делал ей подношения другого типа.

Моя шея вспыхнула, и я поднял бровь, глядя на свою пару.

— Ты ревнуешь?

— Если это означает то, что я думаю, то абсолютно, черт возьми.

Хорошо. Мне нравилась ее прямота, и я жаждал ее алчности. Я не мог скрыть улыбку, растянувшуюся на моих щеках.

— Не волнуйся, волчонок. Между нами ничего нет. Наши пути пересеклись много лет назад, и я ей понравился.

— Понравился?

Моя прекрасная пара была очень ревнива.

— Симпатия — это ничто, — сказал я и притянул ее к себе.

Положив одну руку ей на бедро, другой запустив пальцы в ее волосы, я наклонился и поцеловал ее, медленно и глубоко. Тихий стон вырвался из ее горла, и этого было достаточно, чтобы выбить меня из колеи. Я прервал поцелуй и посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты моя королева, Саманта, и это все. Больше никого нет.

— Тогда ладно, — сказала она, затаив дыхание.

Все в ней воспламеняло меня. Я хотел прижать ее к валуну и растерзать прямо там, но, учитывая склонность Элидоры к насилию, ничто не могло подвергнуть мою пару большей опасности.

Я отстранился.

— Пойдем.

Мы направились обратно вниз по склону к барьеру, пока Саманта не остановилась как вкопанная.

Я посмотрел вниз. Под нами лежал окоченевший труп козла с зияющей дырой в середине груди.

Она посмотрела на меня с выражением ужаса.

— Это сделали василиски?

Я сжал руку, задаваясь вопросом, как много я должен объяснить. Все, если это сохранит ее в безопасности.

— После укуса процесс окаменения начинается снаружи, парализуя по мере того, как кожа медленно твердеет. Они прогрызают камень и лакомятся внутренностями.

Краска отхлынула от ее лица.

— Они могут съесть тебя, как сваренное вкрутую яйцо?

Я вздрогнул от точности ее описания.

— Оставайся здесь. И ни на шаг к пещере. Они зимуют внутри, но если кто-то, кроме меня, приблизится к входу — прячься и не показывайся.

Я бы ни за что не взял её с собой, если бы она не умела вызывать щит из лунного света. Я знал, что она может постоять за себя… но на каком-то глубинном уровне во мне горело желание защитить её.

Взгляд Саманты оставался прикованным к разбитому каменному телу.

— Кейден?

— Да?

— Будь осторожен.

Я приподнял бровь.

— Я ценю твою заботу, но, чтобы ты не забыла, я бог.

— И все же будь осторожен.

Я погладил ее по щеке, а затем легонько поцеловал в макушку.

— Обязательно.

— Хорошо, — теплое свечение исходило от ее ладоней, когда ее магия ожила. — Тогда ты готов это сделать?

— Расширь барьер сразу за входом в пещеру. Не дальше.

Я бросил на нее последний взгляд, затем призвал свой топор, позволив его тьме поглотить меня. Тени поднимались от оружия вместе с непреодолимым желанием разрушать, и мои мысли сузились до единственного фокуса.

Чтобы защитить свою пару, я должен был уничтожить Айанну и ее виноградные лозы.

Все началось бы с этой охоты.

Саманта обрушила свою магию на барьер. Взрыв света распространился от места удара, и барьер начал продвигаться вверх по склону, расширяя мое царство за его пределы. Независимо от того, сколько раз я был свидетелем того, как она это делала, это было не менее невероятно.

Когда-то мне удавалось творить подобную магию с помощью лунного осколка. Теперь барьер принадлежал только ей.

Я шагнул вперед, следуя за отступающей кристаллической стеной. Магия Луны обрушилась на меня, обжигая кожу, как при обморожении, но боль только подпитывала мою решимость.

Поток теплого, гнилостного воздуха вырывался из входа в пещеру, неся с собой запах разложения и дерьма.

Внутри это был кошмарный пейзаж. Стены были покрыты экскрементами и глубокими выбоинами от зверей, и повсюду, насколько я мог видеть, были останки каменных трупов. Я знал, что василиски зимуют в убежищах, и однажды я был свидетелем того, как пара обитала в заброшенной медвежьей пещере, но я никогда не видел ничего подобного.

Я тенью шагнул сквозь темноту. По мере того как я спускался все глубже в гору, воздух становился все тяжелее и горячее и вскоре перемешался с какофонией рычания, визга и пронзительных воплей.

Под моим ботинком что-то хрустнуло под ногами, и я посмотрел вниз на выдолбленные окаменелые останки мужчины-фейри. Я перевернул несчастного ботинком, и на меня уставилось каменное лицо с разинутым от ужаса ртом. Бедный дурачок был еще жив, когда василиск склевал с него кожу и полакомился внутренностями.

Как яйцо, сваренное вкрутую. Я бы никогда не освободился от этого конкретного образа.

Впереди показался источник света, и я тенью ступил на участок тьмы рядом с ним.

— Будь прокляты судьбы, — пробормотал я, перекрывая шум.

Подо мной и надо мной открылась обширная пещера, освещенная бирюзовым бассейном у основания, который заливал пространство бледно-голубым светом. Я протянул руку через выступ, на котором стоял, и коснулся влажного, теплого воздуха, поднимавшегося от горячего источника.

Стены были разрисованы полосами серых экскрементов и, подобно пчелиным сотам, испещрены по меньшей мере сотней отверстий, достаточно больших, чтобы в них мог пролезть грифоноскакун.

Это был гребаный улей василисков. Неудивительно, что склоны гор превратились в сад скульптур.

— Невозможно, — прошептал я, вглядываясь в пещеру внизу. — Они полностью вышли из-под контроля.

— Удивительно, что происходит, когда ты пренебрегаешь своими обязанностями, — раздался мягкий женский голос у меня за спиной.

Беззвучно выругавшись, я повернулся к Элидоре. Я безошибочно узнал ее магическую подпись, когда она окутала меня — горечь коры терновника и сладкий аромат незабудки.

Ирония судьбы, поскольку все, чего я хотел, — это забыть богиню гор.

— Элидора, — осторожно отозвался я.

Она застенчиво улыбнулась мне. На ней была длинная фиолетовая сорочка и большая меховая накидка, скрывавшая ее миниатюрное тело.

— Я думала, ты забыл обо мне, Бог Волков. Я так рада, что ты пришел.

Иметь с ней дело было риском, на который у меня не хватало терпения.

— Тебя нелегко забыть, но я пришел не в гости. Я пришел за василиском.

В ее льдисто-голубых глазах промелькнуло разочарование, а под ним — острое предостережение.

— Ты должен был бы знать, что входить в мои владения без подношения — неразумно.

— Я положил подношение к твоему святилищу и произнес нужные слова.

Она от души рассмеялась.

— Это жалкое зрелище? Ты позоришь меня, Кейден, — Элидора подошла ближе и провела пальцем по моей руке. — Мой голод нельзя утолить едой и шелками. Ты знаешь, чего я жажду.

Я схватил ее за запястье и оттолкнул.

— Тогда ты будешь сильно разочарована. Я обещаю прислать что-нибудь более подходящее позже, но оставь меня, пока я охочусь. Времени мало.

Я повернулся обратно к краю пещеры, чтобы найти тропинку вниз, но ее голос остановил меня на полпути.

— Кто эта женщина снаружи? Она часть жертвоприношения? Если это так, это все меняет.

Меньше чем за одно мгновение я обхватил Элидору за шею, испытывая непреодолимое желание свернуть ее.

— Прикоснись к ней, и я прикончу тебя.

Лицо божества исказилось от шока, затем от ревности.

Я сразу понял, что выдал себя. Но пути назад уже не было.

— Уходи, Элидора. Не разговаривай и не вмешивайся в дела той женщины снаружи. Если ты перейдешь мне дорогу, я клянусь, что превращу твои последние мгновения в этом мире в агонию, а затем отправлю тебя навечно в худший из адов.

— Отпусти меня! — выплюнула она, впиваясь ногтями в мою руку.

Я не позволил своему взгляду дрогнуть.

— Поклянись.

— Я не буду с ней разговаривать и прикасаться к ней.

Я отпустил ее и повернулся обратно к пещере. Я должен был почувствовать раскаяние и отвращение за то, что так с ней обошелся, но я этого не чувствовал.

— Ты чудовище, Кейден!

— В большем количестве способов, чем ты думаешь.

— Я оставлю тебя и твою шлюху, но не раньше, чем причиню тебе такую же боль, какую ты причинил мне.

Поток магии обрушился на меня, холодный порыв ветра сбросил меня с выступа.

— Надеюсь, они вырвут твое сердце!

Мои тени клубились вокруг меня, когда я падал. Выругавшись, я крутанулся в воздухе и сумел ухватиться за стену и прыгнуть в одно из отверстий пещеры. Прежде чем я успел вскарабкаться обратно на выступ, вся пещера содрогнулась. Сверху обрушилась каменная лавина, отбросив меня назад и заперев в тесном пространстве.

Ужас и всепоглощающая ярость поглотили меня. Я не хотел быть заточенным в тюрьму.

Что-то шевельнулось у меня за спиной в темноте.

Я обернулся. В глубине пещеры шевельнулась громоздкая фигура, едва различимая даже с моим теневым зрением. Я призвал огненный шар в свою левую руку.

На секунду огонь отразился в блестящих черных глазах монстра. Вставая на дыбы, он поднял крылья, изогнул змеевидную шею назад и широко раскрыл острый как бритва клюв.

Затем он ударил всеми тремя хвостами.

Я увернулся, разрубив один и увернулся от второго. Но третий пронзил мне руку. Боль отдалась в моем плече, и мой бицепс начал каменеть, пока моя магия боролась с наползающим окаменением.

— Я так легко не сдамся, — прорычал я, затем стремглав бросился на свою жертву.