Обреченные судьбы

27

Саманта

Я отступила назад, когда Луна отпустила мое запястье, с беспокойством глядя на Джексона, Сэви и Сариона. Их лица были мрачными и понурыми.

— Должно же быть что-то, что мы можем сделать, — сказала я. — Есть ли способ заставить барьер защищаться от лоз?

— Возможно, — сказала Луна, пренебрежительно махнув рукой, — Но, к сожалению, я — якорь, который держит дверь тюрьмы Темного Бога Волков закрытой. Он не может уйти, а я не могу войти — иначе с этой ситуацией было бы намного легче справиться, и мне бы вообще не понадобилось, чтобы вы перезаряжали мои пилоны.

— Тогда ты можешь научить меня, как управлять барьером? Есть ли способ заставить его отталкивать виноградные лозы, как он отталкивает Темного Бога Волков?

Ее глаза вспыхнули, а выражение лица стало холодным, как обратная сторона луны. Она наклонилась вперед на своем троне.

— Позволь мне прояснить: ты никогда больше не прикоснешься к моим опорам — только судьбам известно, какой ущерб ты причинишь.

От силы ее слов у меня перехватило дыхание, как от пощечины.

— Но я могу это сделать. Я уже делала это раньше, — запротестовала я.

Она рывком поднялась на ноги.

— Я пожертвовала почти половиной своей силы, чтобы создать пилоны и заманить его там в ловушку. То, что ты когда-либо пыталась обладать такой властью, было либо безумием, либо высокомерием.

Моя волчица зашевелилась от этого упрека. Кейден предупреждал меня, что она темпераментна, но я не ожидала такой внезапной горячности.

Заставив себя не выпускать когти, я выпрямила спину.

— Это было не высокомерие. Это было отчаяние — и я преуспела.

— И посмотри, в какое затруднительное положение ты нас поставила, — сказала она, ее голос сочился обвинением. — Мой барьер в опасности, как и моя магия — потенциально, весь бодрствующий мир.

— Должно же быть что-то, что я могу сделать.

— Да, — сказала она, грубо схватив меня за запястье. — И это начнется с того, что ты вернешь силу, которую украла у моих пилонов.

Я дернулась, но прежде чем я успела отстраниться, ее магия взорвалась вокруг нас, развевая ее платье и длинные светлые волосы, как шторм. Волна теплого солнечного света и холодного льда пробежала по моей руке, и я ахнула, когда ее сила хлынула в меня.

Я потерялась в ощущениях, внезапно почувствовав и ее связь со мной, и нашу связь со стеной, нас троих, запутавшихся в пространстве и времени. На секунду я снова услышала шепот, но затем, словно лопнувшие под напряжением провода, связь начала распадаться.

Я попыталась обрести ясность среди вспышки боли.

— Освободи силу, которую ты украла, и свою связь со стеной, — приказала Луна сквозь стиснутые зубы. — Это освободит тебя от твоего проклятия, глупая девчонка! Сделай это хотя бы ради себя!

Мой рот сжался от неправильности ее слов, как от вкуса прогорклого масла. Если разрыв моей связи с барьером и Странами Грез был тем, что требовалось для исцеления, то я этого не хотела. Я скорее увяду и умру, чем откажусь от того, что мне было дано.

Дано. Это была правда. Я не крала ее силу. Барьер выбрал меня. Это было дано мне с определенной целью. Защищать.

Я вцепилась в сияющий источник энергии всей душой, отказываясь отпускать его, вкладывая всю свою силу, волю и решимость в связь, которую мы разделяли. Магия Луны хлынула на меня бушующим потоком, а затем схлынула и исчезла, как могучая волна, разбивающаяся и рассеивающаяся на берегу.

Луна выпустила мое запястье, как будто это был горячий чайник, и отшатнулась с разъяренным лицом.

— Ты смеешь бросать мне вызов, девочка? Я богиня.

— Магия была дана мне, чтобы защитить Страну Грез. Я не отпущу ее, пока это царство не станет безопасным. Кто-то должен заступиться за тамошних людей, если ты не можешь!

— Защищать Страну Грез? — она рассмеялась, в ее глазах тлел гнев. — Они в большей опасности, чем когда-либо, из-за тебя. Барьер слабеет, и скоро, если я ничего не предприму, Темный Бог Волков будет свободен — благодаря тебе! Ты причинила неизмеримый вред чужой тебе магией, потому что ты ее не понимаешь.

Кровь закипела у меня в жилах.

— Ты не понимаешь, что поставлено на карту! Королева гораздо опаснее Темного Бога Волков!

Уголки ее рта опустились в смешанном выражении жалости и горечи.

— Ты доказываешь, какая ты дура, бедная волчица.

Я выпрямилась во весь рост.

— Я не откажусь от своей силы.

— Тогда ты будешь его пленницей.

Она взмахнула рукой в воздухе, ловко сплетая знаки заклинания. Вспышка лунного света вырвалась из ее ладони и обернулась вокруг меня, образовав светящуюся сферу. Шок от этого пригвоздил меня к месту. Это было точно так же, как заклинание, которое я использовала, чтобы заманить Кейдена в ловушку при нашей первой встрече.

Я уставилась на нее, не веря своим ушам.

— Что ты делаешь?

— Что нужно сделать, чтобы все исправить, — с горечью сказала она.

— Отпустите ее! — Джексон взревел, прыгая вперед.

Я оглянулась, когда магия Саванны вспыхнула, а рука Сариона потянулась к отсутствующему клинку.

Ужас наполнил меня. Они что, сошли с ума? Они не могли противостоять богине.

Луна повернулась к ним.

— Я забуду об этом ради вашей стаи, но у нас больше не будет общих дел.

Она взмахнула рукой, и с треском молнии они отлетели назад, поглощенные темнотой павильона.

— Нет! — я закричала, бросаясь к стенам своей тюрьмы. — Что ты с ними сделала?

— Я вернула их на место, — сказала Луна, шагая вперед.

Мой желудок скрутило, отчаяние сдавило горло. Я не только не убедила Луну помочь, но она решила, что я воровка. Я потерпела катастрофическую неудачу, и теперь я была ее пленницей, как и предупреждал Кейден.

Я хлопнула руками по бокам сферы. Лед обжег мои пальцы, когда ее сила захлестнула меня, пытаясь отбросить назад. Я стиснула зубы, нащупывая плетение заклинания.

В конце концов, это была не только ее магия, но и моя собственная, и я хорошо знала это заклинание.

— Не будь дурой, — сказала она, но я проигнорировал ее.

Я нашла ниточку и начала тянуть. Сила и свет хлынули через меня, как лесной пожар, и я ахнула, привалившись спиной к краю мерцающего шара.

— Ты можешь управлять моей магией, но ты едва ли знаешь, что делаешь, — сказала Луна, глядя на это с печальным выражением лица. — Чтобы разгадать подобное заклинание, ты должна восстановить его силу, а в этом заклинании больше магии, чем ты могла бы надеяться извлечь и удержать за дюжину жизней. Если ты попытаешься, то умрешь, а пока ты нужна мне живой, по крайней мере, до тех пор, пока я не узнаю масштабы того, что ты натворила.

Луна повернулась ко мне спиной и скользнула к серебряному тазу, стоящему у колонны посреди комнаты. Она затанцевала руками над жидкостью внутри, и ее сила возросла. От поверхности начал подниматься пар, и в тумане появились три шара.

Я приподнялась.

— Что ты делаешь?

— Возможно, я не могу попасть в Страну Грез или перезарядить пилоны, но я все еще связана с их магией. Я надеюсь, что смогу отменить внесенные тобой изменения, — она оглянулась. — По крайней мере, это должно освободить тебя от твоего проклятия — не то чтобы я ждала благодарности от вора.

Ее руки двигались все быстрее и быстрее, пока она плела заклинание заново. Меня больше не заботило проклятие, поглощающее меня, только Кейден и его люди.

Мой желудок скрутило узлом, когда комната наполнилась сиянием ее магии. Если она вернет барьер в стену света, армии королевы перейдут ее, и ее лозы начнут питаться землями Кейдена, высасывая его силы точно так же, как они крали мои — и меня не будет рядом, чтобы защитить их.

У них не будет предупреждения до того, как она падет. Нет возможности подготовиться.

— Пожалуйста, — взмолилась я. — Мне нужно, чтобы ты выслушала…

— Мне не нужно слушать глупцов или смертных, — ответила Луна, не отрываясь от своей работы. — Я обнаружила, что у них довольно близорукий взгляд на мир.

— Ты богиня. Разве не этим ты занимаешься? Слушаешь нас? — я упала на колени, сложив руки перед грудью. — Пожалуйста, выслушай меня сейчас. Народ Темного Бога Волков в опасности.

— Ты думаешь, они мне небезразличны? Они решили свою судьбу, когда преклонили колени перед этим монстром.

Меня пробрала тошнота, и я вскочила на ноги.

— Ты бессердечная? Без стены королева перебьет их!

Луна обернулась ко мне.

— Нет, я не бессердечная. Но я забочусь о людях этого мира. Я поклялась защищать их. Я не поставлю безопасность нескольких оборотней-предателей в Стране Грез выше жизней моих детей.

Ярость и страсть, которые она вложила в детей, пронзили меня насквозь, как стрела. Внезапно все изменилось, и я увидела правду.

Она не была жестокой или капризной. Она была напугана.

Луна была матерью-медведицей, свирепой и дикой, делающей то, что должна была делать, чтобы защитить своих детенышей. Она знала, на что был способен Темный Бог Волков и что он когда-то хотел сделать, и этого было достаточно, чтобы держать ее в страхе тысячу лет. Достаточно, чтобы заставить ее отдать половину своей силы, чтобы держать его на расстоянии.

Мое горло сжалось от горя. Темный Бог Волков и Луна были одним и тем же — оба яростно защищали людей, которых любили. Оба боялись, что они недостаточно сильны, чтобы сделать это, и того, что произойдет, если их сила иссякнет.

Вот почему она была так взбешена тем, что я контролировала часть ее магии.

У меня голова шла кругом, пока я искала выход из положения — я не могла убедить ее, поставив на первое место его людей. Я должна была сделать это ради защиты бодрствующего мира — ради защиты ее детей и ее силы.

— Айанна — ключ! — я прокричала сквозь стены сферы. — Это она крадет твою силу — возможно, она истощала ее все это время. Барьер был слабым до того, как мы с моими друзьями перезарядили его. Она все еще может украсть твою силу, восстановишь ты стену или нет.

— Если это так, то он уже продержался тысячу лет. Я найду решение.

— Она будет продолжать красть его магию. Она безжалостна. Обладая силой бога, она станет большей угрозой для бодрствующего мира, чем он когда-либо был.

— Если королева фейри станет проблемой, я разберусь с ней так же, как с ним, — сказала Луна, разрывая свое плетение. — До тех пор мне было бы все равно, даже если бы она высосала последние крупицы его души.

Она говорила со злобой отвергнутой любовницы. Она хотела видеть его мертвым.

Я впилась ногтями в ладони, когда мое сердце разрывалось на части, отчаянно пытаясь скрыть эмоции на лице.

Ее глаза расширились.

— Он тебе небезразличен, не так ли?

Она кружила вокруг меня, как акула, и мое сердцебиение участилось.

— Нет! Он чуть не убил меня! Он заключил меня в тюрьму! Он монстр.

Не нужно было быть оборотнем, чтобы учуять ложь.

Боль, гнев и восторг промелькнули на ее лице.

— Конечно, — сказала она, почти рассмеявшись горьким голосом. — Как я сразу этого не заметила? Маленький волчонок под чарами Бога Волков. У него всегда была склонность к блондинкам, — пробормотала она.

— Я не попала под его чары, — запротестовала я.

— Да, — отрезала она. — Я вижу правду, написанную на твоем лице. Он тебе небезразличен. Дело не только в моей стене или его людях. Ты пытаешься защитить его.

Мы оба знали, что игра проиграна, но я должна была продолжать бороться.

— Я забочусь о его людях. И о фейри. Вот кого я пытаюсь защитить.

Но она не слушала. Тысячелетнее негодование вырвалось наружу, и его было не укротить. Она ходила вокруг меня, ее плечи тряслись от ярости.

— Ты большая дура, чем я могла себе представить. Он монстр, который уничтожит мир, если его выпустить. Тот факт, что ты что-то чувствуешь…

— Он изменился, — взмолилась я. — Он всего лишь хочет защитить свой народ — совсем как ты!

— Боги не меняются, — сказала Луна. — Мы рождаемся из веры. Вера формирует нас.

Она подошла вплотную к мерцающему шару моей тюрьмы.

— Скажи мне, маленький волчонок, во что твой народ верит о Темном Боге Волков?

Я крепко сжала рот.

— Скажи мне! — приказала она, полностью раскрывая свое присутствие.

Я упала на колени, раздавленная подавляющим напором божественной силы. Это было все равно что утонуть в Северном Ледовитом океане или сгореть заживо в адском пламени света.

Побуждаемая ее силой, я выдавила правду.

— Они верят, что он — оживший кошмар. Что он — тьма и разрушение, скрывающиеся в тени. Что если он когда-нибудь выйдет на свободу, то уничтожит наш мир.

— Значит, вот кто он такой, — сказала она. — Боги — это то, кем ты нас считаешь.

С сердцем, болящим за судьбу моей пары, я заставила себя поднять голову и встретила непоколебимый взгляд Луны.

— Я в это не верю.

— Что? — спросила она, и ее голос зазвучал взволнованно.

— Когда-то я верила в это, но не сейчас. Я верю, что он яростный защитник своего народа, что он заботится о них и своих землях больше всего на свете. Я верю — я знаю, что он сожалеет о том, что сделал с Мэджик-Сайд. Я верю, что он изменился и что он достоин второго шанса. Что еще более важно, я верю, что его люди тоже достойны этого.

Луна посмотрела на меня, ее гнев и обида сменились выражением жалости.

— Я бы хотела, чтобы это было правдой, но ты всего лишь маленький волчонок, — она покачала головой. — Твои убеждения не имеют значения.

Ее слова были как нож.

Луна взмахнула рукой, и я споткнулась о край сферы, когда она поднялась в воздух.

— Что ты делаешь?

— Я должна найти способ исправить все, что ты натворила, — печально сказала она. — Но сейчас мне нужно, чтобы ты исчезла с моих глаз и из моих мыслей. Мне нужно починить барьер.

С этими словами она выбросила руку вперед, и я отлетела назад, пробив стены павильона, глубоко в ночное небо.