Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке (сыщик князь Долгорукий-2)

Глава 7

Ну, это пусть. Император, как высокопоставленный чиновник, действительно очень занятой административный работник высшего уровня, и не может целыми днями ошиваться вокруг задержанных. В конечном итоге, это все мелочи. А вот что его любезная дочь Мария Николаевна сегодня не пришла, Константина Николаевича сильно задело. Спит, наверное, премилая зараза. Ночью-то, похоже, не очень-то позволяла себе отдохнуть, все, так сказать, караулила преступников. Да и не его это дело. А вот что они работают, а кухарка мается и, похоже, совершенно зря, виновата точно великая княгиня.

Опять допросили Аглаю с тем же результатом, то есть практически нулевым. Ну, в прошлый раз хоть как бы между прочим просчитали с нее физические параметры. Вещь при расследовании очень нужная и даже обязательная. А теперь что, сплетни по второму разу выслушивать?

Кое-как выслушали, отпустили обратно к месту ее постоянной работы, то есть на дворцовую кухню. Пусть готовит, у нее это недурно получается. Сами понемногу отобедали, можно сказать, перекусили. По случаю длительного прибытия в Зимнем дворце господа сиятельные чиновники, то есть не вчерашние черноногие, получившие дворянство по итогам службы, были приглашены к императорскому столу. Последний, впрочем, особых разносолов и большой сытности не гарантировал, хотя честь была большая.

Что делать, с годами император все больше ограничивал себя в еде. Его тонкая, «гвардейская» талия постоянно полнела к мучению монарха. И Самодержец Всероссийский, хотя и не заставлял членов своей семьи и постоянных гостей копировать свои кулинарные вкусы, но его высокий статус делал это само собой. Тут Константину Николаевичу, а точнее попаданцу, очень повезло. Его вкусы и вкусы императора весьма точно совпадали. Князь, как и монарх, любил щи, не отказывался и от диетического супа с протертым картофелем. На второе он, как и августейший покровитель, предпочитал гречневую кашу в горшочке, правда, добавляя туда приличный кусок говядины. Если раньше Николай, не торопясь, вкушал свои любимые блюда, то теперь ему приходилось поторопиться, ведь рядом оказывался князь с молодым желудком, который пусть и не лез своей ложкой в тарелку императора, но вообще-то любил то же, что и он. Зато обед превращался в веселую и трапезу, чего такне хватало многим самодержцам.

Вот если бы объем не был так скуден, но грех смеятся над старостью!

Сегодня, правда, был дополнительный и весьма не съедобный фактор — горячо любимая дочь Мария Николаевна, как и предполагал князь Долгорукий, сладко проспала почти до обеда, приехав в Зимний дворец покушать в узком семейном кругу и помучить сразу заодно отца императора и некогда любимого мужчину. А, может, до сих пор любимого и от этого еще более сладко мучительного.

Чинный, немного питательный и, надо сказать, где-то вкусный обед очень скоро превратился пусть и невинный, но, тем не менее, настоящий неофициальный допрос. Марию Николаевну уже без шуток волновала, во-первых, красивая и легкомысленная Анюта Ковалева, которая очень даже могла увести князя. И то, что он никогда не станет мужем Марии Николаевны, и даже воровство служанки как раз ее не волновало. Вот нахождение вокруг все равно милого князя Анюты тревожило даже очень. И, во-вторых, Аглая Спиридонова. Здесь тоже проблема была не собственно в воровстве, а в том, насколько великая княгиня оказалась права. Так украла кухарка или нет?

Короче говоря, Мария Николаевна мучалась жуткой смесью из ревности и женского любопытства, которые очень его доставали. Под этим соусом она начала мучить сначала князя Константина Николаевна, потом отца, брата и прочих родственников по имеющемуся списку. Как ему «повезло» найти этот источник бурной въедливой активности!

Впрочем, Константин Николаевич за две свои жизни встречал и куда более худшую женщину. И, надо сказать, не только женщину, а иногда жуткую ведьму. Поэтому он невозмутимо хлебал так нравящиеся ему щи под непрерывное щебетание великой княгини. Даже когда у него отобрали кусок хлеба, просто взял другой. Тоже самое он повторил с ложкой, благо на столе было много запасных. Хотя бы десертные! И ничего, что по протоколу не положено!

Но когда расшалившаяся Мария отобрала у него тарелку с супом и приходилось переходить ко второму блюду с таким же итогом, то есть к ловким женским рукам, Константин Николаевич не выдержал. Он пробежался по лицам родственников — взрослые были не довольны, дети — испуганы. То есть они наверняка будут хотя бы не против, если он прекратит это стихийное женское возмущение вкупе с капризами.

Схватил в охапку под пронзительные визги действительно испуганной Марии (она совсем не ожидала физической активности от обычно пассивного князя), и быстро вышел из столовой. Надо сказать, что некогда он был любящим мужчиной и никогда даже не то, что бил (вот еще!), даже никогда не воспрещал любые действия свое женщине. И сегодняшние действия могли означать, что угодно для великой княгини хоть в позитивную, хоть негативную сторону.

Князь Долгорукий ее не разочаровал. Позволил ей еще немного повизжать уже наедине. Поцеловал. Сначала чуть-чуть, потом подольше. Потом оба едва не увлеклись и чуть не забыли для чего они здесь.

Наконец, перешли к вербальной части конфликта. Константин Николаевич, прежде всего, объяснил ей, какая она прелестная умничка и очаровательная дурочка, и как он ее любит и ценит, несмотря на ее экивоки Марии и ее отца, и даже после венчания с чужой женщиной.

Сказано было страстно, горячо, но, безусловно, твердо, глядя прямо ей в глазах. От этого Мария Николаевна заметно ослабела и, положив ему руки на шею, почти счастливо вздохнула. На фоне этого она уже не стала возражать, что следователь из его нее очень плохой, а аналитические выводы по Аглае Спиридоновой не стоят медного гроша. Даже ма-а-аленького грошика. Короче говоря, глупость все это несусветная и всерьез восприниматься не может.

Мария Николаевна на это лишь умиротворенно погладила его по шее. И пусть она будет дурочка. Зато с любящим мужчиной хоть немножечко! А потом оглушила сильной оплеухой. Гад такой, мог бы быть понастойчивей. А девушка она была сильной, как только шею ему не сломала!

Обратно они вернулись, держась за руки. Старшие Романовы — Николай Павлович и Александра Федоровна соответственно — вначале смотрели настороженно. Не за обоими, только за дочерью. И не в плане поссорились, а в плане, что она еще выкинет. Гвардию ведь в столовую не вызовешь!

Но Мария Николаевна больше не взбрыкивала, больше следила за князем такими открыто влюбленными глазами, что они стали беспокоится уже за другим.

— Константин Николаевич, — спросил Николай I, императорской волей переводя разговор на другую тему, — кстати, а каковы ваши успехи в деле данного следствия?

Князь вернулся за стол — докончить с обедом. Проглотив ложку наваристых щей, он хотел было ответить августейшему тестю, но не успел. Машенька, стоявшая рядом с ним, и положившая руки ему на плечи оказалась сноровистей. Она грустно пожаловалась:

— Князь почему-то не согласен со мной. А почему — не говорит.

— Наверняка ответ будет очень простым и понятным. Нам сразу будет стыдно, — предположил Николай I, но сам попросил: — однако же, Константин Николаевич, мне тоже интересно — почему?

— Обычно в период следствия опытные работники не спешат с выводами, поскольку следствие может радикально изменить результаты, — указал князь свое упорное молчание, — поэтому назовем наши выводы предварительными. В виде исключения я озвучу их. Так вот, по всем этим выводам Аглая Спиридонова не виновна.

Почему? Это видно сразу. Аглая ростом не выше двух с половиной аршин. Точнее два аршина восемь вершков. Тогда как следствие показало, что горничная, помогавшая грабителю, была большого роста — почти три аршина без нескольких вершков. Или два аршина десять вершков. Разница вроде бы не большая, но отчетливая, позволяющая думать именно так.

Наступила тишина. Кто-то искал доводы, опровергающие концепцию светлейшего князя Долгорукого, но подавляющие просто «переваривали» его доводы.

— Ну, князь, вы и даете, — сказал в восхищении Бенкендорф, — мне за вами идти и идти! А ведь так просто и легко!

И он в досаде покрутил головой, как бы разминая шею, онемевшую от тесного ворота кителя. По своей должности он один из немногих, кто постоянно видел действия князя. Но ему и в голову не происходило, что простенькие измерения окажутся в основе концепции, в корне уничтожавшие одну из концепций. ЕГО концепции. И как элегантно!

Тут ему в голову пришло, что его, так сказать, протеже еще не рассматривали на официальном допросе и что его, может быть, тоже захотят рассматривать в черном свете. И кто его знает, этого князя Долгорукого с его ловким умением находить виновных на ровном месте! Ну, его к лешему, ведь не отоььгшься!

Бенкендорф заметно притих, делая вид, что стерлядка на обед очень вкусна, но сложна и требует максимум внимания. Пусть-ка поспорит лучше с самим императором или его родственниками.

Одна только Мария Николаевна попыталась сопротивляться. Она несильно погладила князя по плечу изящными пальчиками, — мол, молодец — и села между ним и отцом. Вот ведь что интересно — отец Николай I строго запретил им встречаться, не говоря уже о всем остальным. Венчание, казалось бы, окончательно уничтожила малейшие возможности для любовных отношений. А ври на тебе! опять милуются и автором этого становится ее дочь! И что же делать? в гауптвахту посадить — девушку и члена императорской семьи, так в России просто не поймут, а в Европе еще и засмеют.

Они встретились взглядами: отец — мучительно вопрощающим, дочь — стойко держащим свои личные рубежи. Дескать, дорогой папА, я выполнила все свои требования, но в душе я по-прежнему влюблена и с этим ты ничего не сделаешь. Ибо, ты царь только земной, а есть еще царь небесный — Господь Бог!

И император Николай I, наверное, впервые за время нахождения на императорском престоле, засомневался в своих принципах. Его, твердо и безжалостно боровшимся как с врагами внутренними, так и с врагами внешними, готовым наказывать хоть с виселицами, хоть тысячами шпицрутенов, побеждала его же дочь! И ведь внутренне он где-то в глубине уже начал понимать — она не то, что права, но и ей надо любить. Вот как теперь ему быть?

С этой стратегически выгодной позиции великая княгиня попыталась перейти в еще одно наступление, правда, не в любовном направлении, но все же пыталась передвигаться.

Нет, она уже не пыталась быть умнее князя. Понимала, что он юрист и рассудительнее ее. Но сказать-то она может?

— Э-э, Князь Константин Николаевич, — рискнула Мария Николаевна, обворожительно глядя на него, — а вы не думаете, что этот сообщник может просто подняться на какой-нибудь стул или ящик и взять ключ?

— Может, — одобрительно посмотрел на сообразительную великую княгиню Константин Николаевич, — вы, мадемуазель, не только красавица, но и еще очень умная женщина! Продолжай, милая, я весь во внимании.

— Так вот я говорю, — повторила порозовевшая от похвалы князя Мария Николаевна, — некто наглый и безобразный, мы сейчас не будем конкретизировать виновное лицо, скажем только, что это очень вероятно моя прислуга, воспользовался неким предметом и взял с полки ключ. А?

— Она победоносно посмотрела сначала на князя, потом на отца.

— Мгм, — неразборчиво, но одобрительно произнес Николай I, — а что вы ответите на это, Константин Николаевич? Ведь правильные мысли!

— Правильные, — согласился князь, — но не до конца. Mon cher ami, вы справедливо указали на недостаток следствия. Действительно, при подъеме на высоту можно компенсировать невысокий рост каким либо приспособлением, например, стулом.

Но далее! — указал он пальцем вверх утвердительно, — злоумышленник был должен не только подняться вверх. Но и, после этого, потянуться за связкой ключей. Мария Николаевна, связка тяжелая?

— Да, — буквально пискнула великая княгиня, раздавленная мудростью князя. Она-то легкомысленно почти наугад сказала догадку, а он принял всерьез. И, оказывается, тоже об этом думал. И даже сделал выводы. Поспешила отметить, — связка тяжелая, в ней ключи большей частью массивные и их довольно много.

— Вот! — сказал князь, убрал руку с поднятым пальцем, продолжил: — значит, некто не только заполз на вверх, но и сумел, а, скорее всего, сумела, дотянуться до ключей и взять их.

Князь эффективно, для публики, глазами обвел всех собеседников, в то числе детей императорской пары и продолжил:

— Посмотрим на физиологию человека. Современная наука говорит нам о том, что длина конечностей находится в прямой зависимости от общей величины тела человека. То есть чем выше у человека рост, тем длиннее у него будет руки и ноги, — князь признался: — я, к сожалению, не на столько знаком с трудами по этой науке, чтобы четко уточнить у обвиняемых в соотношении их роста и длины рук. И, соответственно, определить соучастников.

К счастью, у нас есть две конкретных лица женского пола — личная служанка моей жены Анюта Ковалева и кухарка Аглая Спиридонова, которая в тот вечер приносила в покои блюда с кухни и прислуживала за столом.

Оба они в тот злополучный день отметились в покоях великой княгини и стали, де-факто, подозреваемыми.

Но!

У Алены в силу специфики его физического развития жандармский врач обнаружил руки длинной более аршина, тогда как у Аглаи оные конечности оказались несравненно короче. Отсюда можно сделать четкий вывод… Впрочем, теоретические выводы в юридическом аспекте мы будем делать позже.

Что-то хочешь сказать, милая? — повернулся князь к великой княгине, — нужно провести розыскные мероприятия? Молодчина! Жандармские эксперты уже провели. И по итогам всех вычислений, оказалось, что Аглая элементарно не достает до связки ключей на полке. Причем опытные следопыты по остаткам пыли и мусора увидели, что помочь себе палкой или другим устройством она не смогла — то ли не захотела, то ли не сумела.

Под этот рассказ князь Долгорукий смел тарелку гречневой каши с котлетой по пожарски. Вкусно!

Посмотрел на окружающих, оценил их реакцию. Император Николай I, как и полагается правящему монарху, на мелочи особо не обращал внимания. Главное для него было — страна спокойна, а, значит и ему хорошо. Бенкендорф в свою очередь видел — следователь работает эффектно, итоги зримы. А это показывает, что и его начальство на месте и кашу не даром ест.

Мария Николаевна, его дражайшая и очень милая великая княгиня, имела исключительно иное мнение, как всегда, кардинально отличное от других. Константин Николаевич ничего другого и не ожидал. Не кричит возмущенно на него, уже хорошо. Сразу видно — вежливая и приятная!

Прочие же Романовы были либо еще маленькие, либо для князя незаметны и поэтому он мнением их не особо интересовался. Цесаревич Александр вообще отсутствовал — у него были свои проблемы личного плана. Его императорское высочество по воле отца в недалеком будущем собирался женится.

Обмел салфеткой лицо (иначе и не назовешь его действие), обменялся понимающими взглядами с Бенкендорфом.

Кажется, отдохнули и ладно. Пора снова работать. Это ведь со стороны непрофессионалов розыскная работа кажется легкой и логичной. На деле же она тяжела и муторна. И все знаменитые аналитические размышления к логичным доводам не приводят, даже хуже, запутывают. Что не говори, но, в конечном итоге, счастье будет только в труде.

А посему — вперед, господа!