Ненавистная любовь и любимая служба в XIX веке (сыщик князь Долгорукий-2)

Глава 16

Император Николай тоже не стал продолжать, благо, дочь Мария Николаевна, сев обратно, тут же запросилась к себе в комнаты. И взгляд у ней был такой, прежде всего, для князя откровенно лучистый и горячий, что тот понял — он так любим и настолько ценим, что та даже без венчания ждет его себя в постели для амурных утех. Так женщины смотрят только на своего любимых и верных мужчину. А те, в свою очередь, от таких взглядов лезут чуть ли не на стенку и готовы для них на все.

Константин Николаевич в этом отношении не особо отличался от других мужчин. И, как только его дорогая женщина попросилась домой, тут же спешно стал собираться. Мало ли, что он обвенчан на другой женщине, а она его императорское высочество. Сердцу ведь не прикажешь! И Мария Николаевна, его Машенька с этим согласна!

Лишь император, уже не так жестко и напористо останавливая, напоследок приятно порадовал его:

— Я хотел поначалу наградить тебя на заседании Государственного Совета. Но потом, уступая желанию Марии, решил в кругу близких. Все равно все узнают. Придворные круги — это такие сплетники между нами.

И он вытащил из ящика стола пораженному Константину Николаевичу небольшую малахитовую коробку с бриллиантовыми знаками к ордену Святого Владимира I степени — одну из высших наград Российской Империи, выдаваемых лишь самым влиятельным и самым близким к российскому монарху людям.

Князь только молча покрутил головой. За что ему такая милость? Очень радостная и даже немного страшная награда. Думал ли попаданец, получая триста рублей наградных в XXI веке, что некогда он будет получать в XIX столетии такие вот изысканные и надо сказать очень дорогие плоды монаршего внимания.

У Николая I, впрочем, он ничего не спросил. Скрытный император ведь все равно не ответит. Раз вручил, значит, про себя решил, что достоин. Он ведь единственный россиянин, который может не объяснять свои поступки. И никто не в силах настаивать. Ха, кто решится упорствовать у разгневанного императора почти под три аршина роста!

У Марии потом спросит, может, она знает, скажет. Она девица настойчивая с очень любопытным носиком. Решив так, князь Долгорукий успокоился, протянув руку за высокой наградой.

Время уже было довольно позднее. На улице к тому времени по осенней поре заметно потемнело и стало совсем прохладно, близко почти студено. И практически безлюдно. В самом деле, если на завтра собираешься рано утром на службу, то пора уже домой, в долгожданную постелю.

Собираясь, Мария вся буквально извертелась, постреливая глазами в окружающих, в первую очередь в отца императора и князя Долгорукого. Попаданец, будучи человеком опытным, уже понял, что жена «рожает» животрепещущую новость. Николай Павлович, как это он неоднократно делал, сначала излагал какую-то реформу в семейном кругу, а уже потом, отшлифовав и почувствовав, что она не приведет к народным бунтам, оповестит ее в императорском указе. Вот его дочери и не терпелось вывалить на кого-нибудь, разумеется, в первую очередь на князя. И только наличие отца и брата не дает ей громко ее «изложить».

Судя по внешнему виду, мать ее Александра Федоровна была в курсе. Или как раз она и была источником этой вести? Как-то странно.

Он еще раз посмотрел на мать и дочь, прикинул лица обоих и уже точно сделал вывод — источником актуальной новости был все же сам Николай I. И, судя по живости ее поведения, она «отблагодарит» князя еще в Зимнем дворце, в коридорах.

Поэтому он даже не пытался узнать, что это и уж, безусловно, не стал лезть к Марии с расспросами. Это, кстати, стало поводом еще одного эмоционального упрека.

И как только они оказались одни в коридоре, и можно было говорить, не стесняясь, хотя и поначалу не очень громко, дверь в кабинет все же была близко. Мария сразу сказала, капризно изогнув свои капризные губы:

— Дорогой, ты совсем не интересуешься мной, моими интересами, здоровьем, наконец.

Ух, как же я ее люблю! Прямо-таки зацеловал бы вусмерть на месте, если бы мог! Ведь хотя бы раз спросил, шла бы сейчас и ныла, как он ее достал своим настырным любопытством!

Ничего этого он, разумеется, не сказал. Все-таки большой, прямо-таки огромный опыт в общении с женщинами. Лишь прокомментировал:

— Милая, через это проходят все представительницы прекрасного пола. Зато я буду прочно привязан к себе и тебе не надо волноваться каждый день по этому поводу. Станешь женщной, и все будет прекрасно.

— Да уж? — очарованно сказала Мария. Потом спохватилась: — а ты откуда узнал, ведь я тебе ничего не сказала!

Он мог бы сказать, что имеет значительный опыт попаданца из двух веков человеческой цивилизации, но не стал. Вместо этого лишь произнес:

— Дорогая, я же следователь и могу по человеческой мимике знать сколько угодно и что угодно. Ты вела сегодня как типичная женщина, меняющая свой биологический статус. Но ты все равно можешь сказать. Так сказать, официально подтвердить.

— Болтун! — резюмировала она и стеснительно сказала: — сегодня вечером я чувствую, что мы можем быть очень близки.

— У врача была? — тут же произнес Константин Николаевич нужные слова, зная, как это будет приятно его женщине. Древний рефлекс –женщина стремится найти своего мужчину, грубо, но четко — самца, и сразу же — место для рождения и воспитания ребенка. А где еше искать, как не у родного человека?

И действительно, после этого она прижалась к его руке. Константин Николаевич посчитал, что пришел момент высказаться.

— Я очень рад дорогая, нашему сближению. В ходе которого произойдет зачатие нашего ребенка. И совсем была не нужна эта бриллиантовая награда.

Сказал и был резко повернут влево, в сторону жены. Это Мария была так удивлена, что остановилась и потянула его к себе:

— Так ты думаешь, бриллиантовые знаки Владимира I были вручены из-за этого? Смешной такой. ПапА еще не знает о нам сближении, хотя и чувствует. Но он и не стал бы именно их давать за это.

— Да? — скептически спросил он, все еще не веря своей возлюбленной.

— Послушай, — засмеялась она, — не всем дано от бога вести розыск. А по поводу сближения. Я более чем уверенна, что папа еще точно не знает. Даже мама сегодня удивилась, а ведь мы, женщины, к этому очень чутки.

Не хотела тебя говорить, чтобы ты не возгордился. Когда сегодня тебя не было, папА произнес целую хвалебную речь о твоих достоинствах сыщика и сотрудника жандармерии.

— Мгм, — застеснялся Константин Николаевич, — я вроде бы и ничего такого не делаю. Так, обычно служу.

— Вот и папА так сказал. Когда тебя нет, все делают вид, что бешено работают, но ничего не делается. Приходишь ты, вроде бы ничего не делаешь. А злоумышленники ловятся, украденное возвращается. Это очень видно со стороны.

Мария лукаво посмотрела на князя.

Что сказать? Вроде бы так.Он только вздохнул и покрепче ее прижал, как бы не желая ее потерять.

Так в теплом молчании они дошагали до новой квартиры Ковалевой, бывшей теперь ей тюрьмой. Жандармы их, конечно, молча пропустили, не смотря на позднее время. Высокопоставленная пара не спешно вошла в комнаты.

При их виде Анюта смирено встала. При чем так смирено, что князь сразу понял — опять играет, мерзавка. И сказал о другом, о чем пока не хотел говорить:

— Завтра, Анюта, Андриан по прозвищу Два Пальца будет арестован и уже никогда не выйдет из тюрьмы. Это я говорю тебе, как высокопоставленный сотрудник жандармерии.

— Ой, хорошо бы! — на лице Анюты ярко появилось искреннее облегчение, как будто тяжело больному вдруг сообщили, что диагноз ошибочный и она полностью здорова. Потом она спохватилась:

— А он точно будет посажен в тюрьму? А то вы знаете, какой Андриан страшный. Ему убить человека ничего не стоит. Однажды без всякой причины он пообещал, что я рожу от его ножа. Это было очень страшно!

Анюта осеклась, поняв, что она через чур многое сказала его сиятельству.

— Ты из-за этих угроз до сих пор молчишь? — догадливо сказал князь. Наивная, не она первая и даже не десятая в его следовательской практике. Как будто этого мерзавца это остановит.

Она посмотрела на него и уныло кивнула. Потом спохватилась, потянула старую песню про мочало: мол, я ничего не делала, ничего не видела. И вообще только вчера родилась на белый свет и до сих пор в пеленках.

Про родилась и про пеленки Константин Николаевич, конечно, в голове придумал. А так он уже понял, что первое шоковое чувство у Ковалевой прошло и выдавливать из нее признание будет невозможно. Ну и ладно! Первые эмоции, самые искренние и правдивые, она показала. Князь и его жена их видели. Попробуй-ка теперь откажись, ведь светлейший князь и великая княгиня четко все видели и поняли!

Да и не будет она отказываться. Трусиха, но явно не дурочка. Главное, надо взять Крапивина, он держит всех в страхе. И Ковалеву, и Прохорова, и других людишек, еще неизвестных. Виновные они или безвинные, а все равно ходят по лезвию ножа Андриана. С возможностью в 50% попасть или не попасть под нож.

Задача, в общем, понятна. Можно сказать, обычная задачка. Сколько он с такой ситуацией в прошлой жизни сталкивался. Только тогда это называлось — ходить под дулом пистолета. А здесь еще пистолетов было мало и они оказывались очень сложными. Поэтому уголовники их еще не использовали. Только холодное оружие. Ходить под лезвию клинка.

— Ковалева Анюта, — официальным тоном произнес князь Долгорукий, — ваше дело вскоре закончится. Сегодня вы не готовы каяться. Но вообще, в будущем, у вас будут два пути — либо не раскаивающейся преступницей отправится по приговору суда на каторгу или, в случае помиловании, в бессрочную ссылку в Сибирь, либо, после ареста уголовника Крапивина чистосердечно раскаяться и попастьна поруки великой княгине Марии Николаевне. Она выдаст вас замуж за доброго мужчину и поможет найти пропитание на первое время. Ведь Его императорское величество — ее отец — милосерден и добр к раскаявшимся.

Видно было, что для бедной девушки это оказалось уже через чур. Она упала им в ноги и разрыдалась в чувствах. Эмоции вдрызг.

«Но в каких-либо признаниях не торопится, — холодно отметил князь, — впрочем, что там. Юная девушка, без какого-нибудь твердого покровителя. Она просто боится знакомого уголовника до колик в животе и все. А так чиста и беспорочна».

— Пойдемте, ваше императорское высочество, — предложил он Марии, — подследственная должна отдохнуть и быть в силах ко времени активного следствия.

Эти две крайности в словах князя, — с одной стороны заботливый тон, с другой, — четкое подчеркивание ее статуса — помогли бедной Анюте прийти в себя. Она перестала плакать, по крайней мере, в голос выть, хотя слезы все равно обильно текли по лицу, и она их вытирала обоими руками.

Зато заревела великая княгиня, девичьи эмоции их возьми. Пришлось силой взять ее от Ковалевой и выдернуть в соседнюю комнату. Там Мария оставалась под заботой заботливых жандармов, начавших успокаивать ее холодной кипяченой водой и утешительными словами.

Сам князь вернулся обратно, доигрывать спектакль детективного жанра, в котором ему, как всегда, давалась роль сурового полицейского. Правда, милосердного и работающего только в рамках закона.

— Подследственная Ковалева, его императорское высочество, будучи в неуравновешенности, в отдельных моментах оказывается в расстроенных чувствах, — объяснил он ее поведение. Но потом сказал, сохраняя в ней надежду: — но я, как ее законный представитель и должностное лицо, еще раз подчеркиваю наличие всех предшествующих обещаний.

Конечно же, Анюта спросила совсем не то, что надо было. Эх, слабый пол с их эмоциями!

— А мужа ее императорское высочество мне найдет красивого? — с явной надеждой спросила она.

— Муж может и не очень, — как бы отказал ей князь, но посулил, — зато доброго нрава и приятного в обхождении. Ты будешь за ним, как за каменной стеной.

Слова собеседника не то что ее испугали, но и явно не удовлетворили.

Да кто же это, ваше сиятельство? — жалобно попросила она, — скажите мне, горемычной! Я поплачу, слезами горе залью, глядишь, душа и успокоится!

Жалость неприятно коснулась души князя, особенно ту часть, которая принадлежала попаданцу. Такая красавица, а отдаем ее настоящей обезьяне. Причем даже не спрашиваем, надо ли ему бабу! Пусть красивую и обходительную, но капризную и требующую денег и забот!

С другой стороны, что ты печалишься. Девка, наконец, познакомится со своей женской долей. Мужику совсем не надо быть красивым. Не беден, не драчлив, не пьет. Что еще бабе надо. И зальет она слезами не некрасивого мужика, а переход от положения девки к бабьей доле. Страшно ведь, поди? Хотя, на самом деле, что беспокоится! Наоборот, только к настоящей жизни переходит.

А тому и в самом деле надо заводить семью. Как говорится, правильная судьба православного будет только в хорошей семье.

— Ты, Анюта, неправильно смотришь на ситуацию, — убедительно сказал князь, доказывая не только Ковалевой, но и себе, — я уже тебя говорил, и ты должна твердо понять: есть еще один, очень грязный путь — стать гулящей, продажной девкой, которая всю жизнь будет ходить от Андриана к Андриану. Будешь жить на каторге, да и помрешь там. Хочешь так, Ковалева?

Анюта испуганно посмотрела на князя, молча отрицательно покачала головой. Крапивина она так боялась, что даже говорить не хотела. Вдруг еще услышит, злодей!

— Другой путь — твоя нормальная жизнь, добрый муж. Детей спроворите. Дело-то житейское. И вспоминать об этом воре не будешь.

Вот так, а третьего не дано. И решать это только тебе, — он посмотрел на нее, растерянную и оглушенную, неопределенно добавил: — мы, разумеется, тебе поможем, не боись.

В общем так. Завтра я сначала с ребятами, кровь с молоком, кулаки пудовые, пойду найду и спеленаю Андриана Два Пальца, посажу его в тюремную камеру. Пусть подрожит, скотина!

Потом приду к тебе. А там будет видно, честный ли ты человек, хочешь ли следствию помочь. Или просто мечтаешь стать девкою при ворах, проституткой — обманщицей. А?

Анюта яростно замычала, отрицательно замотала головой. Она хотела быть, как все, доброй женщиной при хорошем муже.

Впрочем, каяться и рассказывать о недавнем воровском прошлом она тоже не спешила.

Ничего, голубушка, у тебя еще есть ночь, подумай, помучайся. Счастье ведь тоже просто так с неба не падает, за него надо бороться.

Осклабился, кивнул. Оставил Анюту до завтрашнего дня. А в соседней комнате его ждала другая девушка, в отличие от первой, милая и желанная. Живительная вода и душевные беседы простых людей уже сделали свое дело. Мария притихла и могла спокойно думать. Хотя жгучие глаза показывали — дай только возможность, она опять взорвется и разнесет все вокруг в клочья.

Подумала об этом. Потом уже спокойно взвесила, а зачем ей все это? Ведь она теперь не только красивая девушка и великая княгиня. Она вполне может быть женой и действительной статской советницей. Фу, как тяжело сказать. Папа мог бы уже сделать Костю тайным советником. А она станет тайной советницей. Ха-ха!

Ничего, зато рядом с милым и любимым! Надо только додавить. Он обвенчан, это да, но от близости ее с князем никто категорически не возражает. Ни он сам, ни его скромница жена, ни даже ее отец-император.

И она, наконец, сама скоро станет матерью. И у нее будет мальчик, такой же умненький, как князь. Или дочка, такая же предвестница, как ее мама. Первые внуки у папА! Как же все хорошо!

— Дорогая, пожалуй, нам уже пора домой. Поздно уже сегодня, — сказал ей пришедший князь.

Еще недавно она бы окрысилась и начала спорить с ним. А сейчас только улыбнулась. Разумеется, он прав.

Константин Николаевич, готовый к сопротивлению девушки, пусть даже дурашливому, был приятно удивлен. Не зря говорят, что женщина становится разумным человеком только после рождения первого ребенка. А некоторые уже даже перед ребенком, лишь в осознании этого. И, кажется, она уже на таком пути!

Кивнули на прощание остающимся жандармам. Те в ответ откозыряли, встав по стойке смирно. Вот у них будет разговоров о вечернем визите высокопоставленной пары. Ох и изгаляются о причинах! А все равно не угадают, бестолковые. Всего-то лишь, князь пошел навстречу пожеланиям высокопоставленной знакомой и пробыл немного у арестованной.

Вышли на улицу. Стояла поздняя осень, когда снег еще не шел, но наступивший холод вперемежку с ледяным дождем и порывами пронзительного ветра заставляет все чаще вспоминать зимней одежде и постараться поменьше бывать на свежем воздухе. Но все же прогулялись перед совместным сном.

Мария все пыталась узнать у мужа готовый алгоритм действий следствия. Сейчас, когда дело было почти закончено, оно казалось таким простым и понятным. Но почему только Костя понимал этого с самого начала? Не Захаров, ни эта нелепая кухарка с кухни, а именно пушистая Анюта, которой в списке виновных поначалу вообще не было! Как ты угадал, милый?

Что он мог ей сказать? Сослаться на Бога? Но для жителя XIX века это откровенное святотатство. Сказать, что я особый? То же не самый лучший вариант.

— Понимаешь, милая, — начал он неопределенно даже для себя, — каждому ведь свое собственное, сокровенное…

— То есть женщина даже думать не может выйти с кухни! — ядовито перебила его Мария.

— А причем тут гендерное соотношение женщина — мужчина! — досадливо поморщился князь. Впрочем, ее реплика позволила ему найти нужное направление, и он уже бойко продолжил: — от Господа Бога нашего так повелось, что каждый человек имеет свои достоинства. Кто-то красив, кто-то умен. А мне вот дал Бог дал дедуктивные способности.

— А что, развить их остальным никак нельзя? — буквально попросила у него Мария, — трудолюбием, учением от учителя? И самому стать хорошим следователем!

Всем своим мужским сознанием он прекрасно понимал, что лучшим выходом для него будет твердо и бесповоротно сказать «НЕТ». И пусть обиженная великая княгиня обращается к Богу. Только Всевышний обязан за все отвечать!

Но Мария смотрела на него такими чудесными глазами, так прелестно изгибалась, что он пролепетал «Да», чувствуя себя совершенным дураком.

Тяжело быть даже будущим женатым человеком, особенно при прелестной красавице жене!