Наследник Воли

Глава 8

Смогу. Я смогу! Сейчас ты увидишь это своими глазами.

Я напряг волю и принял стойку из второй книги Волеведения. Ноги — фундамент, позвоночник — ось, волю в нижние центры. Максимальная концентрация.

Отец замер, его пальцы сжали край стола.

— Этого… не может быть, — его голос прозвучал тихо, сдавленно. — Это же «Фундамент».

Он медленно поднялся, и подошел ко мне сбоку; его глаза выдали сильное удивление — он узнал не только стойку, но и почувствовал исходящий от меня ровный ментальный фон, который требовался для исполнения этой техники.

— Ну что же, проверим, — произнес он и с силой толкнул меня в плечо.

Я даже не дрогнул и остался стоять на месте. Мышцы напряглись, перераспределяя нагрузку. Он нахмурился, уперся сильнее, пытаясь заставить меня потерять равновесие.

Бесполезно, я не сдвинулся с места и в этот раз.

Похоже, техника работает. Я уловил ту же энергетику уходящую в пол, которую чувствовал там, в своей комнате, когда считывал технику из Волеведения.

Тогда отец взял меня под руку, толкнул вперед и тут же рванул на себя. Ага, пытается раскачать. Снова не получилось.

Ощущения были невероятные: я чувствовал себя скалой, которую пытается раскачать ветер. Я еще сильнее углубил концентрацию.

Григорий Вячеславович решил сменить тактику. Он отошел на два шага и с размаху плечом, всем весом своего могучего тела, ударил в меня.

Это был удар, способный снести дверь. Глухой звук удара отозвался тупой болью в ребрах. Он отшатнулся, а я остался неподвижен, будто врос в пол зала.

Да, техника работает. Я точно превратился в скалу. Даже сквозь боль тело сохраняет положение.

Эта техника из второй книги «Волеведения» называлась «Несокрушимый фундамент» — базовая стойка волевода, которая дает абсолютную устойчивость, делает невозможными попытки сдвинуть человека сдвинуть с места. Ее суть в полном слиянии с землей через концентрацию воли в нижних Узах. Тело становится проводником и любое воздействие — физическое или ментальное — не блокируется, а перенаправляется вглубь земли. Это требовало абсолютной ментальной стабильности, чтобы подавить инстинктивное желание сопротивляться.

Для демонстрации я выбрал эту технику, потому что именно она меньше всего позволяла списать мои способности на случайность или обман. Мне нужна бы демонстрация фундаментальных принципов, который отец поймет с первого взгляда. Понимание того, как воля сливается с землей, как тело становится проводником, как сконцентрироваться и подавить инстинкт самосохранения, чтобы позволить удару пройти насквозь себя в землю.

Владимир тоже решил меня испытать.

— Не верю, — просипел он с ненавистью.

Брат отошел к стене, разбежался и плечом врезался в меня.

Уффф. Я остался стоять как вкопанный, а его отбросило назад и он едва устоял на ногах. Мне этот удар пришелся прямиком в уже ушибленное место, и я почувствовал, как горячая волна растекается под кожей. Ментальное поле брата било током яростной, беспомощной зависти.

Отец замер. Он смотрел на меня, и в его глазах происходила метаморфоза. Скепсис и усталость таяли, сменяясь нарастающим изумлением, а затем — чем-то глубоким и давно забытым.

Сработало.

Скорость, с которой я это освоил — вот что поразило его сознание сильнее всего. Не годы тренировок, а часы с книгой. Теперь он только-только начинает осознавать, что я не просто очухался. У меня на самом деле есть способности и я учусь. Стремительно учусь.

Я вышел из стойки, потирая ушибленное плечо и проверяя не сломаны ли ребра. Отец сделал шаг ко мне, и его рука легла мне на плечо со странной, пока неуверенной отеческой гордостью.

— Неужели? — тихо выдохнул он, и в этом слове была гора сомнений, рухнувшая под тяжестью доказательства. — После всех этих лет… Неужели он… в тебе?

Владимир стоял, тяжело дыша. Его лицо исказила гримаса, в которой смешались боль от удара и ядовитая зависть.

— Это обман! — выдохнул он, глядя на отца. — Он не мог! Он пустота!

Отец медленно повернулся к нему. Его взгляд, еще секунду назад наполненный изумлением, стал твердым и холодным.

— Довольно, Владимир, — его голос прозвучал тихо и с такой неоспоримой властью, что брат отшатнулся. — Ты видел то же, что и я. Твои попытки унизить брата только демонстрируют твою собственную слабость. Не мешай ему.

Владимир замер, сжав кулаки. Он посмотрел на меня, потом на отца, развернулся и молча, прихрамывая, вышел из зала. Я почувствовал, как его ментальное поле, полное бессильной ярости, удаляется.

Отец снова повернулся ко мне. Его рука все еще лежала на моем плече.

— Пойдем, Ярослав, — сказал он заметно потеплевшим голосом. — Надо о многом поговорить.

Мы сидели друг напротив друга в его кабинете. Массивный дубовый стол был завален бумагами, в камине потрескивали поленья, отбрасывая дрожащие тени на стены, уставленные книгами в потертых переплетах.

— Я не знаю, что случилось, сын. Но то, что я увидел, это дар. Тот самый, о котором мы с Анной мечтали. Я буду помогать тебе. Я сделаю все, чтобы ты раскрыл его полностью.

Я медленно кивнул, осмысливая его слова. Хорошо. Получен союзник. Учитель в Волеведении и источник данных. Использовать.

— Спасибо, отец.

— Но есть условие, — произнёс он, пристально глядя мне в глаза. — Багрецовы… Их цель — наши архивы, родовые техники защиты. Ты должен выучить одну технику, самую важную. Зеркальную Пелену. Она позволяет при сканировании подсовывать ложные, и в то же время правдоподобные образы. Если ты овладеешь ею, то сможешь скрыть истинную глубину своей силы и обмануть их сканеры. Только тогда я дам согласие на брак. Это твоя первая и главная задача. Ищи технику в Практикуме, раздел «Защита».

Приоритет: изучить «Зеркальную Пелену». Защитить информацию. Сохранить доступ к Багрецовым.

— Понял, я изучу ее.

— Хорошо. И есть еще кое-что. Через два дня бал у Великого Князя. Нас пригласили.

Это я уже слышал от Владимира. Но спросить нужно.

— Зачем?

— Формальность, — сказал Григорий Вячеславович и откинулся на спинку кресла. — Или чья-то игра. Бал в Большом Кремлевском Дворце. Приглашены все Волевые Дома, от Великих до Дворянских. Это наш шанс. Ты никогда не был в высшем свете. Тебе нужно обучение, как держаться, как говорить, как не опозорить имя Нестеровых. Я научу тебя основам. Ты должен продемонстрировать, что в нашем роду есть достойный наследник. И не только манерами, но и силой Воли.

Тактическая цель: произвести впечатление. Стратегическая: оценить расстановку сил и наладить связи.

В «Имперском Вестнике» я читал о трех Князьях, правящих от имени Вседержителя. Там они упоминались как Князь-Хранитель, Воевода, Дипломат. Нужна детализация.

— Хорошо, — сказал я. — Кто из Князей дает бал?

— Бал дает Князь-Хранитель, Оболенский Матвей Ильич, — ответил отец, и его пальцы непроизвольно сжали ручки кресел. — Он редко устраивает такие приемы. Когда это происходит, значит, у него есть серьезный интерес. Он хочет лично оценить тех, кто может представлять для него ценность… или угрозу. Все в зале будут под пристальным вниманием его людей.

Он серьезно посмотрел на меня.

— Именно поэтому твое поведение должно быть безупречным. Одно неверное слово, один неверный жест — и внимание Канцелярии может обрушиться на наш дом с такой силой, от которой мы не оправимся. Но если ты произведешь хорошее впечатление… его покровительство способно поднять нас из грязи в князи быстрее, чем что-либо еще.

Идеально. Прямой контакт с главным противником и потенциальным покровителем. Угроза и возможность в одном лице. Нужно хорошо подготовиться.

— А сама Канцелярия? Кто в ней ключевые фигуры, кроме Князя? На кого смотреть?

Отец нахмурился, удивленный вопросом.

— Формально — три Департамента. Психического Контроля, под началом Виктора Любищева. Расследований, им руководит Александр Строганов. И Подавления, там главный Сергей Волынский.

Использовать информацию, полученную от Тихона. Намекнуть отцу на то, что он приютил бывшего чистильщика Тайной Канцелярии в качестве конюха и одновременно узнать про те следящие пси-конструкты, которые следили за мной во время схваток с Владимиром и Багрецовыми.

— Я слышал, — понизив голос сказал я и прибавил в голос немного юношеского любопытства, — что в Канцелярии есть скрытые структуры и агенты работающие под прикрытием. И что они используют нечто, что следит за ментальной активностью. Это правда?

Старший Нестеров замер, его глаза сузились. Он несколько секунд молча смотрел на меня. В камине треснуло полено и отец инстинктивно повернул голову в сторону огня.

Мой эмпатический радар зафиксировал резкий всплеск внутренних переживаний: тревога, расчет, защита. Знает больше, чем говорит. Похоже, вспомнил Тихона. Решает: посвящать ли сына. Решение: рано, слишком опасно.

— Ты откуда… — он резко оборвал себя и махнул рукой. — Ладно. Да. Слухи. Говорят, что у Князя-Хранителя есть личные агенты, «Тени». Что есть некий внутренний следственный комитет, который следит за самими инквизиторами. И да, ходят слухи об артефактах, позволяющие Канцелярии следить за тем, чтобы использовалась техники Воли только из первых книг Волеведения. Но это лишь слухи.

Ложь. Знает наверняка. Но логика верна: чем меньше я знаю, тем в большей безопасности. Пока приемлемо.

— Понятно, — медленно ответил я, обдумывая полученную информацию.

Три детали: «Тени», внутренний надзор, артефакты следящие за магией — пси-конструкты. «Первые книги Волеведения» — это значит, книг Волеведения больше, чем две отцовские? Уточнить позже.

Отец посмотрел на меня с тяжелым ожиданием.

— До твоего рождения мы были графами, столбовым родом, — голос отца внезапно стал глухим и усталым. — Но это в прошлом. Сейчас мы на дне, скатились к баронам. Этот бал — наша возможность показать, что мы поднимаемся.

Он посмотрел на меня с тяжелым ожиданием.

— Выучишь “Зеркальную пелену” — свадьба будет. Если не получится самому — приходи, помогу.

— Хорошо, — кивнул я, встречая его взгляд. — Займусь Пеленой прямо сейчас.

Повернувшись, я вышел из кабинета. В голове уже выстраивался план: сначала Пелена, затем оценка обстановки через Тихона, только потом — тренировка светских манер.

Я поднялся на чердак, плотно закрыв за собой дверь. Защелкнул щеколду. Скудный свет пробивался в комнату, освещая пыль в воздухе. В нос снова пахануло деревом и затхлостью. Сейчас около четырех часов дня, времени до вечера полно.

Ситуация изменилась. Бал у Князя-Хранителя. Пелена становится критически важной, против Канцелярии одного Шума и Безшумного шага может не хватить. Да, Тихон пока подождет.

Я достал из тайника под половицей второй том Волеведения. Сел за грубый деревянный стол, положил книгу перед собой, открыл на оглавлении, нашел раздел защиты. «Зеркальная пелена».

Описание техники занимало две страницы. Сложная схема переплетения энергетических каналов. Текст гласил: «Не отражай сканирование. Прими его. Пропусти через фильтр восприятия. Считай ожидание сканера. Подставь ему образ, который он жаждет увидеть. Не сопротивление — превращение. Твоя ложь — его правда».

Я удивленно рассмотрел схему. В Центре нас учили другому — создавать шумовую завесу, уводить сканирование в сторону или в старые воспоминания. Здесь же предлагалось не уворачиваться, а встречать удар и подменять саму суть данных. Полный контроль над чужим восприятием.

Сложно. Очень сложно.

Я положил ладонь на страницу, активируя Психометрию. Холод пробежал по пальцам. В сознании мелькнули образы — чужие руки, водившие по схеме, голоса, повторяющие мантры концентрации. Я почувствовал энергетический шаблон, ритм построения иллюзии.

Начал с основ. Попытался создать простейший фильтр — образ испуганного юноши. Энергия рвалась, узлы расползались. Слишком сложная архитектура, непривычная для моего сознания.

Нужны недели тренировок. Важно успеть до свадьбы.

Я продолжал. Час за часом, в душной жаре чердака, я вплетал нити воли в сложный узор. Солнечный луч сместился, комната погрузилась в золотистые сумерки. К концу дня я мог удерживать простейшую версию Пелены несколько минут. Она была грубой, нестабильной, но работала.

Я был опустошен. Пока достаточно, отец увидит прогресс и поймет, что я могу освоить технику полностью.

Как нас учили в Центре, лучший отдых — это смена работы так чтобы стали работать другие энергетические центры или узы, как они называются в этом мире.

Я встал и сделал пятнадцать упражнений подряд волевой гимнастики Анохина, которую у нас активно использовали в Центре. Этот гибрид силовой тренировки и дыхательной практики наподобие пранаямы хорошо поднимал и тонус мышц и давал энергию. Мышцы сразу загудели наказывая нетренированное тело.

Непорядок, требуется качать тело физически. Повторять регулярно: утром и вечером.

Дальше я сделал еще одну дыхательную технику, но теперь уже из Волеведения, и тут же последовал глубочайший вздох, наполняя меня энергией. И опять — до определенного уровня, примерно такого же, как и в прошлый раз.

Энергетический потолок.

Слишком стабильный, чтобы быть естественным. Похоже на искусственный ограничитель, встроенный в саму систему Волеведения. Что это, контроль над аристократией?

Я попытался силой воли продавить невидимый барьер, протолкнуть больше энергии. Результат был мгновенным и болезненным — резкий, жгучий удар, похожий на разряд статического электричества, прошел по всем Узам, заставив меня вздрогнуть. Боль была не физической, а ментальной, ощущение короткого замыкания воли.

Интересно. Система не просто ограничивает, она наказывает за попытки выйти за рамки. Значит, обход возможен. Нужно найти способ, а не ломить напролом. Отложить пока.

И снова я ярко почувствовал утечку энергии — незаметную, исчезающую. Мне пришла на ум аналогия с воздушным шаром разной степени наполненности: в полусдутом состоянии крошечное отверстие незаметно, а когда надуваешь максимально — рука уже явно чувствует поток воздуха. Я снова не смог найти источник, куда утекает энергия, и способ заделать эту утечку.

В каждой энергии есть информационная составляющая и наоборот. Похоже, что к следящему артефакту Тайной Канцелярии добавилась еще какая-та энерго-информационная слежка. Мне вспомнился тот момент, когда Багрецовы стояли у моей кровати, когда я провалился в сон. Именно после визита к ним появилась эта утечка.

Провести сканирование на предмет ментальных закладок.

Я сосредоточился, направляя «Взгляд орла» внутрь себя. Методично просканировал каждую узу, каждый энергетический канал. Искал чужеродные структуры, ментальные крючки, следы постороннего воздействия — все, что могло бы объяснить утечку.

Ничего. Сознание чисто. Ни малейшего намека на ментальную закладку или внешнее влияние.

Не магия. Не ментальное воздействие. Что-то другое. Что именно я никак не мог понять. Если даже это и Багрецовы, то я совершенно не знал, что с этим можно сделать.

Зато с моей ментальной защитой происходило нечто неординарное. После второй, более глубокой дыхательной техники, восстановление «Кокона» пошло принципиально иным путем.

Теперь я чувствовал, как энергия Всеначального Потока сама стремится заполнить поврежденные узлы и меридианы защитной конструкции. Трещины на ментальном каркасе заживали, прямо как живая ткань, восстанавливающаяся с неестественной, ускоренной скоростью. Словно невидимый шов скользил по разрывам, оставляя после себя первозданную, упругую структуру, еще более прочную, чем была до повреждения.

Я наблюдал внутренним взором, как слои «Кокона» — «Шум», «Зеркало», «Абсолют» — не просто восстанавливаются, а перестраиваются, оптимизируя свою архитектуру. Они впитывали энергию, как пересушенная земля впитывает воду, и на глазах наливались силой. Система училась, адаптировалась и становилась крепче в своих слабых местах.

Интересно. Энергия не просто восполняет запас, она оптимизирует структуру. Делает ее более эффективной и устойчивой к предыдущему типу повреждений. Нужно запомнить этот эффект.

В животе заурчало. Я осознал, что пропустил обед, и, похоже, и ужин. Пища. Требуется восстановить силы.

Но сначала дело. Надо поговорить с Тихоном и это требовало развития уже созданной легенды. Я мысленно восстановил цепь событий.

Тихон — бывший чистильщик Тайной Канцелярии, дезертир, уже признавший во мне «своего». Его реакция на кодовую фразу «Ночной дозор не спит» была неподдельной. Он проглотил наживку о могущественной организации, стоящей над Канцелярией, в которой я якобы состоял.

Теперь требовалось конкретизировать эту легенду, дать ей имя и структуру.

Из разговора с отцом стало ясно: выше Канцелярии стоят лишь три фигуры — Князь-Воевода, Князь-Дипломат и Князь-Хранитель Матвей Ильич Оболенский.

Изображать агента Вседержителя или двух других Князей было самоубийственно — слишком высокий уровень, слишком много неизвестных в придворных процедурах. Любая ошибка стала бы фатальной.

Ключевой подсказкой стало другое — отец упомянул о "Тенях", личных агентах Князя-Хранителя. Именно это идеально ложилось на уже созданную легенду. Тихон сам служил в системе и знал о существовании таких оперативников. Мои нечеловеческие способности, скорость обучения и чуждые ментальные техники легко объяснялись эксклюзивной подготовкой "Теней".

Теперь мое положение в вырождающемся роду получало стратегический смысл — кто станет искать агента Оболенского в теле бездарного сына обедневших баронов? Это было гениальное прикрытие, объясняющее и мой внезапный "пробудившийся дар", и интерес к возрождению рода.

Хорошо, легенда проработана. Теперь оставалось заготовить правильные вопросы о…

Снизу донесся нарастающий шум: приглушенное ржание лошадей, резкие окрики. Гости. Окно моей комнаты выходило на боковую часть дома, и возможности увидеть, что происходило на входе, не было. Ладно. Проверю лично.

Я активировал «Безмолвный шаг», растворив свое ментальное присутствие в фоновом шуме усадьбы, и бесшумно двинулся вниз по лестнице. На полпути мне навстречу, сломя голову, летел тот самый Ваня с отекшим большим лицом, которого пришлось деактивировать с помощью Шепота в первый день. Увидев меня, он остановился и замер, глаза его расширились.

— Ваше благородие! — выпалил он, задыхаясь и хватая ртом воздух. — Тайная Канцелярия! За вами!