Надежда. Адаптация

22. Песочный

Они шли, ориентируясь по столбам линий электропередач, возвышающимся над занесённой трассой. По обочинам образовались большие сугробы. Идти было сложно, но Надя считала, что заносы помогут им избежать неожиданных встреч: мертвяки завязли бы в них.

— На лыжах было бы легче, — заметила Таня, останавливаясь отдохнуть в очередной раз.

— Да. Можно сделать снегоступы. Надеваешь и чешешь по полю, по сугробам. Тогда можно срезать угол, а не тащиться по дороге.

— Может, сделаем? Я так устала…

— Ты устала, потому что отъелась. Вон, как щёки торчат.

— Надя, ты же кормила меня! — возмутилась девочка. — И нет у меня никаких щёк!

— Как это? Вон какие, пухленькие и красненькие от мороза.

— Ну! Не надо так!

— Шучу, Танюш, немного шучу. Нормальные у тебя щёки, такие, как положено.

— Всегда ты так… Скажешь что-то и всё непонятно!

— Тань, вокруг так грустно, если не шутить, то совсем пропадём, — серьёзно заметила Надя. — Со щеками всё хорошо.

— Ты умеешь кататься на лыжах? Или это тоже шутка?

— Умею, чего там уметь? Нацепила и вперёд. Просто не люблю их. Как-то в школе на физкультуре нам устроили соревнования. Часть лыжни шла через рощу, там был овраг. Я туда свалилась, чуть не сломала ногу. Физрук вытащил. Весь класс смеялся, а мне было обидно и больно! — хмыкнула девушка, вспоминая.

— Тогда не надо нам лыж этих! Ноги ломать! А я зато бегать могу. Знаешь, как быстро бегаю? Ты просто ещё не видела!

— Ладно, покажешь, — Надя кивнула на Рэма, неторопливо идущего рядом. — Жалко, он не ездовой, а то бы поехали на санках.

— Не нужно его в упряжку! Рэм хороший!

— Его жалко? — Надя обернулась, выражая расстройство. — Деловая! Собаку жальче, чем нас!

— Нас тоже жалко, но пёсика больше, у него рук нет, только лапки, — пошутила Таня и показала язык.

Надя едва заметно улыбнулась в ответ. Всё же было лучше, когда девочка развлекалась, — это отодвигало трудности и невзгоды реальности, и она сама тоже сразу приободрялась.

— Нам ещё немного идти осталось. Будем делать снегоступы или так полезем?

— Если совсем чуть-чуть, то давай так пойдём. Я потерплю!

Впереди лежал микрорайон Песочный с трёхэтажными домами, более старыми, чем тот, в котором раньше жила Надя. Здесь всё было построено шестьдесят, а то и все восемьдесят лет назад. Как будто существовала машина времени, которая перенесла путешественниц в прошлое. Здесь окна были украшены лепниной, а под козырьками крыш находились голубятни. Деревянные двери подъездов сохранили резной орнамент, но там, где когда-то красовались стёкла с витражами, теперь были набиты картонки, предупреждающие о мертвяках и смерти. Старая кладка многократно перекрашивалась для придания зданиям свежести, но это имело обратный эффект: стены становились похожими на огромных облезших чудищ, заполонивших пустые улицы.

Надя решила сделать короткий отдых и выбрала для этого место, которое точно должно было пустовать — детский сад «Карусель». Он был расположен на въезде в микрорайон, в берёзовой роще: достаточно удобно, ведь для этого не пришлось бы идти через город.

Тишина подкрадывалась со всех сторон, даже Рэм двигался, поджав уши. Близлежащие дома молчали. Не было никаких звуков, от этого окраина казалась нежилой, будто люди покинули Песочный очень давно, задолго до эпидемии. На отдалении за пологим оврагом виднелись многоэтажные дома, но стройки около них замерли. Незавершённые башни с оголёнными перекрытиями, напоминающие погрызанные хлебные палочки, возвышались над деревьями, довершая общее настроение обречённости и уныния.

— Теперь везде так? — дёрнула за рукав Таня.

— Что?

— Людей нигде нет. Только мы ходим.

— Может, к лучшему, — хмыкнула Надя, вспомнив стычки с другими выжившими.

— Почему так вышло?

— Почему ты вдруг решила спросить об этом?

— Не знаю… Страшно здесь как-то. По-другому…

— Пустой город. Конечно, жутковато, но потом привыкаешь к этому тоже.

— В других странах так же?

— Не знаю, — пожала плечами Надя.

— Просто если там всё в порядке, тогда нам помогут, — девочка серьёзно сдвинула брови и кивнула для уверенности. — Им же не будет никто звонить, они заволнуются и проверят. И тогда все начнут сразу помогать и присылать помощь! Я такое видела в телевизоре раньше! там всегда было так!

— М, понятно, раз в телевизоре, то точно помогут.

— Вот ты не веришь, а я точно знаю! — обиделась Таня.

— Почему же не верю? Просто очень… трудно ждать помощи столько времени, — скептически улыбнулась Надя. — Они там что-то решают в кабинетах, а мы ходим и мёрзнем, и шансы наши уменьшаются, потому что не каждому под силу выдержать такие трудности.

— Ты просто не понимаешь! Им тоже тяжело, они далеко и им ещё добраться сюда нужно.

— Буду надеяться, твои спасатели вот-вот придут за нами.

— Не, ты злая, за тобой не придут.

— Нда, новости день ото дня всё лучше, — девушка ускорила шаг, едва сдержавшись, чтобы не сказать лишнего. Иногда выходки или слова Тани больно задевали. Она не понимала, говорит ли девочка с умыслом, чтобы позлить или просто болтает ерунду. Надя порой словно забывала о её возрасте, переставала делать скидку на него. Казалось, происходящее вокруг просто обязано превратить Таню во взрослую — вмиг, ежесекундно лишить её детства. Только ребёнок оказывался сильней. В этом неравном противостоянии он, хотя и неизменно проигрывал, но делал это весьма достойно. Многие взрослые ломались с большей лёгкостью. Надя знала и за собой перемены, но себя прощать было легче, чем незнакомого человека.

Девушка вдруг остановилась, обернулась на Таню. Та от её взгляда попятилась и едва не упала, запнувшись о пса.

— Чего ты?

— Таня, я забуду то, что ты сказала мне, но не называй меня так больше. Я не злая, слышишь. Это… нехорошо и это неправда, — сдержанно произнесла Надя, хотя хотелось сказать больше. Девочка выдержала её взгляд, а потом кивнула. — Хорошо… Пошли дальше…

Песочный серьёзно пострадал, намного больше, чем места, которые они видели до этого. Часть домов была разрушена, на уцелевших стенах чернела копоть, искривлённые решётки заборов торчали вокруг руин, стволы деревьев возвышались гигантскими прогоревшими спичками.

Ворота детского садика оказались замотаны цепью в несколько нахлёстов, к счастью, без замка. Залезть через забор у Тани не получилось, так что Наде пришлось повозиться и распутать цепь. Рэм шустро и без проблем подлез под решётку, и уже ходил по территории. Ворота с нарисованными зверушками заскрипели, и путешественницы зашли внутрь. Девушка прикрыла их за собой и снова накинула цепь, но уже не так плотно.

Качели проржавели и выглядели одиноко среди сугробов. Заснеженные прогулочные беседки пестрели выцветшими рисунками с героями сказок. На некоторых поплыла краска, изменив зверушек до неузнаваемости. Таня скривилась, глядя на размытую морду лисицы — было в этом что-то от мертвяков. Жуткое в своём уродстве, совершенно новое существо — оно невольно притягивало взгляд, будто гипнотизируя и заставляя замедлять шаг.

Дверь в здание детского сада была завалена снегом. Надя заглянула в маленький сарай, отыскала лопату и расчистила проход ровно настолько, чтобы дверь немного приоткрылась.

— Мы отдохнём, ура! — шепнула Таня.

— И поспим нормально.

Надя отметила, что в замке с обратной стороны вставлен ключ. Хотя вокруг садика ничьих следов она не заметила, да и сугроб у двери говорил сам за себя, решила быть настороже. Проверив ломик в петле на рюкзаке, девушка вошла следом за Таней в тёмный коридор.